Спросить
Войти
Ю. К. Кузьменко
Самоназвание германцев и исконное значение
этнонима SUEBI &свебы&
Существовало ли у германцев1 единое самоназвание и, если да, то каким оно было, когда появилось и когда исчезло, вопрос, который имеет большое значение для исторической этнографии, поскольку существование единого самоназвания является одним из важных признаков этноса. Естественно, что при решении этого вопроса нужно, прежде всего, определить значение того этнонима, под которым эта группа племен и стала нам известна.
Возможно впервые название германцы для обозначения людей говоривших на германском языке мы встречаемся в латинской надписи 222 года до н. э., сообщающей о победе Клавдия Марцелла над «галлами, инсубрами и герм(анцами)» -de Galléis Insubribus et Germ(aneis) (Timpe 1998: 182)2. Однако было высказано предположение, что эта надпись была сделана по приказу Августа спустя более чем 200 лет после победы римлян, и не исключено, что актуальные для эпохи Августа германцы (Germ) появились в данной надписи вместо актуальных для третьего века до нашей эры гэсатов, т. е. в соответствии с исторической правдой в нашей надписи должно было бы
стоять Gaes (Gaesateis), а не Germ (Germaneis) (Collinder 1944: 21; Kretschmer 1948: 4). Кроме того, даже если признать, что Germ действительно было сокращением Germaneis, неясно имелись ли в виду в данном случае германцы или другие соседи одного из кельтских племен (см. ниже). Кречмер, который полагал, что германцы в Альпах появились уже в третьем веке до н. э., считал гэсатов вооруженными тяжелыми галльскими метательными копьями (gaesum) германскими наемниками на службе у галлов. Однако единственным основанием для такого утверждения служат слова Ливия о полугерманцах (gentes semigermanae) в Альпах, которые, однако, ниже называются седунами и вераграми, известными Цезарю галльскими племенами (Kretschmer 1948: 2-3).
Затем германцы (yep^avoi) появляются у греческого историка Посидония, жившего c 135 до 50 год до н. э., которого цитирует Афиней3. Однако и в данном случае неясно, обозначали ли германцы Посидония, также как и предполагаемые германцы в надписи в честь победы Клавдия Марцелла, одно из кельтских или же германских племен, так что уже до Цезаря в античном мире существовало то понятие германцы, которое мы встречаем у Цезаря и Тацита. C определенностью можно сказать, что современное понятие германцы, известное нам как общее обозначение племен, говорящих на германском языке и обитающих в основном на правом берегу Рейна, было введено в латинской традиции Цезарем (Caes. I 30-55; II 4, 29-35; IV 1-19; VI 9-28, 35-42; VII 65-67; 70; 77; 80; VIII 7, 10, 13, 20, 36, 45) а в греческой Страбоном (Strabo III, 1; VI, 3-4; VII, 1-2). Судя по Тациту, название германцы новое. Раньше так называлось одно из германских племен (тунгры), которые перешли через Рейн и, вытеснив кельтов, оказались соседями Рима (Tacit. Germ. 2).
Литература о первоначальном значении этнонима germänT и его этимологии необозрима (наиболее полную библиографию см. Schnetz 1928; Walde, Hofmann 1938; Collinder 1944; Timpe 1998; Neumann 1998, 259-265). Можно разделить все предлагавшиеся этимологии на четыре группы. К первой группе относятся латинские этимологии, которые известны нам со времен Тацита, считавшего, что имя германцам дали римляне. Тацит
связывал germani с латинским germanus &истинный, несмешанный, единокровный&. Страбон также считал, что германцы обязаны своим названием латинскому germanus, однако несколько иначе чем Тацит объяснял развитие значения этого слова: поскольку германцы похожи на кельтов, но все кельтские признаки выражены у них гораздо ярче (они выше кельтов и у них более светлые волосы), римляне дали им имя germani, «чтобы обозначить их как настоящих галлов» (Strabo VII, 1). Ко второй группе относятся «переводные этимологии», т. е. предположение о том, что латинское germani &истинные, чистые, единокровные& является переводом на латинский самоназвания одного из германских племен. В качестве кандидатов предлагались иствеоны или истевоны (Istuaeuones), что по Лайстнеру означало «ист-инные» (Laistner 1892: 49), скиры (Sciri), что могло означать &чистые, несмешанные& (Pekkanen 1971: 163) и свебы (лат. Suevi / Suebi), что означало &свои, т. е. несмешанные& (Collinder 1944: 33). К третьей группе относятся германские этимологии, которые фактически используют все мыслимые и немыслимые возможности интерпретации этнонима germani как исконно германского слова, заимствованного в латинский. В слове germani выделяли германский корень man в сочетании либо с корнем со значением копье *gair- < *gaiz-, либо с корнем *ger- (< и.е. *gher- &охватывать&), как в немецком Garten (т. е. &люди из той же ограды&), либо с корнем со значением войско *har-jaz, либо рассматривали g(a) как приставку к корню *erman &большой&, либо, выделяли корень *germ- и связывая его с древнеиндийским gharmá- и греческим Osp^óg &горячий& (имея в виду обозначение области с горячими источниками), либо реконструировали германский корень *garm-, сохранившийся в древнеисландском garmr &собака& и в норвежских и шведских диалектах в глаголe garma, gorma &шуметь& (имея в виду название реки у которой обитали германцы), либо предполагали родственный ему индоевропейский корень *gherm-, сохраняющийся и в кельтском и в германском, получивший значение &свирепый, воинственный& (ср. дрвн. grimmi), либо связывали германцев с греческим х^РМП &острие копья& и древнеанглийским georman-léof &мальба&, либо предполагая существование исчезнувшего германского слова родственного латинскому germanus. Одна из последних известных мне германских этимологий была предложена Крогманом, связавшим germani с реконструированной им германской основой *germen-*german- &выдающийся, большой& (Krogmann 1978: 11). Как и
все другие германские этимологии, она не нашла отклика у большинства германистов.
Наконец, четвертую группу представляют кельтские этимологии латинского germänT. Существует несколько вариантов кельтских этимологий, самые распространенные из которых этимологии, связывающие этноним германцы с ирландским oir-&восток& (т.е. восточные люди), gairm- &крик& (т.е. издающие крик при нападении &крикуны&) и gair- &сосед&. К сторонникам кельтской этимологии, которая также, как мы видим, предлагалась в различных вариантах, относятся большинство германистов, начиная с Гримма и кончая авторами большинства этимологических словарей (см., напр., Walde, Hofmann 1938: 594; Hellquist 1993: 277; Pfeifer 1997: 434). Наиболее приемлемой формально и семантически представляется одна из первых кельтских этимологий, предложенная еще Цейсом в 1837 году, связавшего латинское germänT с дрирл. корнем gair- &сосед& (Zeuss 1837). Возможно, кельты так называли не только своих германских соседей, но и соседей в других областях, где также существует этноним германцы и топоним Германия. Хеннинг приводит текст из Плиния Старшего, писавшего о германцах на Иберийском полуострове, которые оказываются оретанами (Oretani qui et Germani vocantur), а также напоминает о Германии (Герцоу(а) у Прокопия Кесарийского, месту на границе Фракии и Иллирии, где родился Велизарий, (Henning 1913: 223), «германцев» (rep^avim) в Малой Азии упоминает Геродот (Hdt. I, 125). Хотя трактовка Хеннинга подверглась критике, и было высказано предложение, что germänT в сочетании Oretani qui et Germani являются не существительным, обозначающим название племени, а прилагательным со значением &истинный, настоящий& (Neumann 1998: 260), это вряд ли верно, поскольку термин соответствующий латинскому germänT, не имеющий значение германцы, встречается не только в латинских, но и в греческих текстах. Сам Хеннинг, правда, отвергает связь этого кельтского топонима с древнеирландским словом gair &сосед& и предлагает трактовать корень germ- как кельтское слово, обозначающее горячий источник (ibid.: 227-230). Идею Хеннинга развил Штейнхаузер, полагавший, что в этнониме germänT и топониме Germäniа мы имеем дело с «восточно-иллирийско -фракийским» прилагательным *germos &теплый& (Steinhauser 1956: 82-83).
Основываясь на работах Куна, считавшего, что между германцами и кельтами к западу от Везера и Аллера обитали индоевропейские, но не германские и не кельтские племена так называемого «Северо-западного блока» (Kuhn 1962; 1963; Laur 2004), Мейд высказал предположение, что первоначально этнонимом germänT кельты называли именно эти племена, а затем он стал использоваться для обозначения перешедших Рейн и занявших их территорию германцев (germani cisrhenani), о чем свидетельствует, в частности, тот факт, что многие названия левобережных племен, считающихся германскими, явно негерманские (Meid 1987: 94). Заимствовав кельтский этноним в эпоху Римской империи, словом germänT римляне стали называть всех германцев. Впервые в таком значении этот термин появляется, по-видимому, у Цезаря.
Древние германские языки не дают нам никаких оснований для признания этнонима germänT германским и для признания существования этого этнонима как германского самоназвания в эпоху Римской империи. Античные источники свидетельствуют о том, что в это время в германских языках вообще не было общего самоназвания германцев (Schlette 1974: 14; Meid 1987: 94; Seebold 1997: 280)4, что, по-видимому, свидетельствует о том, что в это время у племен, говорящих на германских языках, не было сознания этнической общности. Для ответа на вопрос о том, было ли у германцев вообще когда-нибудь единое самоназвание, надо обратиться к более раннему периоду, чем времена Цезаря.
В античных источниках эпохи империи мы находим множество названий германских племен, однако наряду с отдельными племенами упоминается и крупное племенное объединение «свебы» (Suebi / Suevi, Sou^ßoi). Если в более позднюю эпоху на арену истории выходит целый ряд германских племенных объединений, таких, например, как саксы или франки, то свебы оказываются единственныим крупным племенным объединением эпохи первых контактов Рима с германцами. Этноним «свебы» сохранился в разных формах и с разным значением
во всех германских языках, ср. дрвн. swaba, совр. нем. Schwaben5, и собственные имена, ср. руническое SwabaharjaR (400 г.), дрангл. Swwfhere, дрсакс. Swafhere, двн. Swabheri, дрангл. Swfäfe, дрисл. Sväfarr и Sväfa и топоним Sväfaland. В латинских источниках свебы впервые появляются у Цезаря в Записках о галльской войне (Suevi) (cp. особенно Caes. IV 1-3). У Тацита этот этноним пишется с b (Suebi). Написание Страбона и Птолемея (Sounßoi) не дает возможности определить, какой именно губной согласный передавался буквой ß, смычный или щелевой, поскольку изменение b > v в греческом произошло еще до н. э. Считается, что написание b и v у латинских авторов свидетельствует об изменении b > v в латинском в эпоху империи (Neumann 1992: 153). Следует также учитывать, что общегерманские звонкие /b d g/ были щелевыми между гласными, и, следовательно, формы с v могли у латинских авторов быть естественным отражением такого произношения. Корневой ударный гласный у ранних латинских авторов выглядит как долгое ё, о чем свидетельствует латинское стихосложение ё (ibid.: 154). О долготе ё свидетельствует и греческое название свебов Sou^ßoi и изменение ё > a в скандинавских и западногерманских языках, произошедшее в первые века нашей эры. У более поздних латинских и греческих авторов (Прокопий из Кесарии, Иордан) и в древних германских языках этот гласный имеет вид долгого a.
Предполагается, что название SußbT, в отличие от названия germani, имеет германское происхождение. Существует несколько вариантов его интерпретации. Свебов связывали с корнем, со значение «свободный», сохраняющимся и в русском слове «своб-одный» (Grimm 1868: 321, 489), и с корнем, имеющим значение &сонный& (slep-) в значении &отсталый& (Müllenhoff 1920: 127), и с корнем со значением &парить (передвигаться)& (sweb-) (Zeuss 1837: 55).6 Наиболее популярной и правдоподобной является этимология, связывающая этноним *srnböz с индоевропейским корнем со значением &свой& (*sue-, *se-, *s(e)uo-, ср., напр. санскр. svayam &свой&), который сохранялся в готском
и в древнеисландском, ср., дрисл. svü-viss &самоуверенный&, svä-dauör &умерший своей смертью&, гот. swi-kunps &очевидный, само собой разумеющийся&, swes &свой, собственный& (Neumann 1992: 159-1б0). По-видимому, от этого же корня образовалось и племенное название свеев (шведов), дршв. sviar, дрисл. sviar (исконно &свои&) и соответственно топонимы Svealand &земля свеев& и Svipjod &народ свеев& (Hellquist 1993: 1123-1124). Трудности, возникающие при подобной интерпретации в связи с тем, что индоевропейское е в слове *sue-, *se- было кратким (исландская и готская долгота вторичны), а е в слове *sueböz было долгим, преодолеваются предположендам о долготе как о формальном признаке вторичного словообразования, которое было очень продуктивным в индоевропейских языках (Neumann 1992: 160). Однако если форму sviar непосредственно можно возвести к корню со значением &свои&, то форму *sueböz интерпретируют как суффиксальное образование от *swe- с суффиксом -ba (и.е. *-bho). Суффикс *-bho реконструируется для ряда древних индоевропейских языков, в том числе для латыни (ср., pro-bus, acer-bus, super-bus), и для славянских языков (ср. русск. особа, особый, собственный, ср. стслав. собьство &особенность&) (Pokorny 1959: 883). Покорный считает, что индоевропейские образования с суффиксом *-ЬЫ- со ступенью удлинения в корне *s(u)e-, *suo- имели значение &своеобразный (von eigener Art)&. Именно эти формы и привели к появлению в латыни этнонима свебы, ср. и.-е. *suibho- > герм. *swiba- > лат. SuibT. Без ступени удлинения формы типа и.-е.*s(u)e-bho- > герм. *sebjo- по Покорному имели значение &свободный, относящийся к своему народу&, и от них произошли формы типа гот. sibja &родня, родство&, дрсакс. sibbia, дрвн. sippa, дрангл. sib(b), &род, родня&, дрисл. sifjar (pl.) &родство, свойство& (ibid.). Каково было точное значение суффикса *-bho- не вполне ясно, однако, сравнивая значение форм с суффиксом и без него в германских языках, можно предположить, что он не имел самостоятельной семантики, а являлся элементом, оформлявшим субстантивацию других частей речи. Те, кто полагает, что *sueböz первоначально значило &свои& (ср., напр., «люди из собственного народа» Much, Jahnkuhn, Lange 1967: 58), фактически интерпретируют суффикс, просто как показатель субстантивации (местоимение > существительное). В таком случае значение реконструированной формы *sueböz могло не отличаться от значения прасканди-навской формы *sveaR &свои&. Однако некоторые считают, что значением *sueböz было не рефлексивно-притяжательным, а
дифференцирующим, т. е. не &свои&, а &самостоятельные, свободные&, cр., напр., другую интерпретацию у Муха homines sui iuris &люди со своим правом& (Much, Jankuhn, Lange 1961: 58) или интерпретацию &свободные&, предложенную еще Якобом Гримом, ср. &свободные от Рима& (Steinhauser 1955: 18). Ней-манн считает, что именно суффикс *-ba придает слову значение, которое подчеркивало самостоятельность свебов, отделившихся «от существовавшего ранее этнического союза или культурной общности» (Neumann 1992: 163-164), имея в виду при этом других германцев. Однако этот суффикс мог быть продуктивным только в общеиндоевропейский период, где его значение тоже не вполне ясно. В любом случае, очевидно, что у племен, входивших в племенное обединение свебов, было самоназвание, связанное со значением &свои&1. Такое же самоназвание было и у самых северных германцев - свионов, которых Тацит (cap. 4546) относит к свебам. Описав свионов и ситонов, Тацит заключает «Hic Suebiae finis» (Germ. 46).
Вопросу о том, кто такие свебы, какова была область их распространения, посвящена огромная литература (см., напр., Frahm 1929; Peschel 19l8; Rübekeil 1992; Neumann 1992; Timpe 1998). Племенное объединение свебов упоминается многими античными авторами, начиная с I в. до н. э. По Цезарю земли свебов расположены за Рейном, в областях современного Вюртемберга, Баварии и Тюрингии (Caesar IV), откуда они совершают набеги. Посидоний также говорит о свебах, как о древней группе племен, располагающихся к востоку от Рейна (Lund 1998). Тацит8 и Страбон (ср. III, 1; IV, 3-4; VII, 1-2) делят германцев на две группы. Граничащие с Римом германцы не называются свебами, а германцы на правом берегу Рейна, хотя также состоят из ряда племен (gentes), объединяются общим названием свебы. Страбон размещает германцев между Рейном
и Эльбой, причем часть свебов обитает по ту сторону Эльбы (Strabo VII, 1) и сообщает, что они «по силе и числу значительнее других» (Strabo IV, 3; VII, 1). По Тациту это племенное объединение занимало более половины «Германии» («maiorem enim Germaniae partem» Tacit. Germ. 38) на огромной территории от Карпат до Балтийского моря. Хотя названия племен различны, все они называются свебами «propriis adhuc nationibus nominibusque discreti, quamquam in commune Suebi vocantur» (Tacit. Germ. 38). Причем название свебы в отличие от названия германцы Тацит относит к истинным и древним названиям «vera et antiqua nomina» (Tacit. Germ. 2). ^вре-менные исследователи вслед за античными авторами считают свебов союзом племен. Однако, какие именно племена входили в объединение свебов, сказать с определенностью трудно, поскольку разные античные авторы называют разный состав свебов (Wenskus 1961: 246; Timpe 1992: 283-285). Коллиндер отмечает, что хотя Цезарь отличает свебов от остальных германцев, во многих случаях он их описывает абсолютно идентично, а в одном случае даже использует этноним germänT по отношению к свебам, что показывает, что даже для Цезаря «свебы и германцы значили примерно одно и то же». И у Тацита этноним Suebi используется для обозначения германцев от Эльбы до Рейна и от Эльзаса до Скандинавии. В последних главах Тацит «использует термины свебы и германцы как синонимы» (Collinder 1944: 30-31). Фактически оказывается, что «от Северного моря и Эйдера до Богемии и Моравии, от Эльзаса до Балтийского моря нет области, в которой бы не упоминались свебы» (Frahm 1929: 193)9.
У Тацита, который очень подробно описывает этнические признаки германцев, свебы фактически отличаются от других германцев только тем, что это объединение состоит из многих племен, занимает огромную территорию и носит особую прическу («свебский узел»). Однако от Тацита (Germ. 38) и из других источников мы узнаем, что подобную прическу носили и германцы, которые обычно не причисляются к свебам. А в норвежской провинции Сетесдал подобная прическа была
распространена еще в XIX веке, поэтому высказывалось предположение, что прическа «свебский узел» не свебская, а общегерманская, сохранившаяся лучше всего у свебов (Müllenhoff 1920: 616). Возможно общесвебским было и поклонение матери-земле Нертус, что также свидетельствует о сравнительной архаичности свебской культуры, хотя Тацит говорит о таком обычаи только у части свебов (Tacit. Germ. 40).
Поскольку многое указывает на то, что в ряде случаев свебы и другие германцы в античных источниках не различались, Венскус полагает, что такое состояние свидетельствует об ориентированности исконно не относящихся к свебам германцев на свебов (Wenskus 1961: 259), о том, что германцы «были на пути к этническому объединению свебами» (ibid.: 267). О таком процессе свидетельствует по Венскусу в частности и появление свебской прически у других германцев (ibid.: 263). Идея Венскуса была поддержана и Тимпе, который считает, что «реальная тенденция германского этногенеза связана с экспансией свебов» (Timpe 1998: 194). Само по себе увеличение этнической группы за счет других этнических групп явление очень частое. Однако предположение о том, что непосредственные соседи кельтов и Рима и федераты Рима в культурном и политическом отношении стали ориентироваться не на Рим, а на более «диких» свебов, вряд ли вероятно. Многие античные авторы отмечают меньшее культурное влияние на свебов Рима и «большую исконность» свебов по сравнению с другими германцами (Timpe 1992: 289, 295). В отличие от свебов, германцы, живущие на Рейне, скорее нетипичны (ibid.: 297), некоторые из них даже поменяли свои исконные германские самоназвания на новые латинские, как это сделали в частности убии, начавшие именовать себя агриппинцами (Tacit. Germ. 28). Поскольку «германские» признаки лучше сохранились у более диких све-бов и исчезали у соседних с Римом германских племен, можно предположить, что до непосредственного соседства с Римом и эти племена имели те же признаки, что и свебы. Судя по всему, в эпоху Римской империи мы имеем дело не с объединением германских племен вокруг свебов, как полагали Венскус и Тимпе, а с обратным процессом, т. е. с распадом благодаря контакту с кельтами и Римом, бывшего германского (= свебско-го) этнического единства. Причем, чем ближе к Риму находились германцы, тем скорее они отдифференцировались от свебов10. Напомним, что у Цезаря, Страбона и Тацита свебами в первую очередь называются правобережные северовосточные германцы, а непосредственные германские соседи Рима уже не свебы.
Мысль о том, что название свебы могло быть исконным самоназванием всех германцев, впервые высказал Лайстнер, который вслед за Гримом и Цейсом считал названия Suebi и Suiones однокоренными ср., «Suebi с одной стороны и suionum civitates с другой стороны Mare Suebicum указывают на древнее общее название нашего народа, двойная форма которого свидетельствует о разделении на скандинавских и континентальных германцев» (Laistner 1892: 39-40). Предположение Лайстнера о едином «свебском» названии всех германцев было предано забвению, однако век спустя, не ссылаясь на Лайстнера, о возможности такой интерпретации написал Вольфрам, однако в гораздо более туманных выражениях: «Античная этнография использовала название свебы для обозначения многочисленных германских племен, так что почти могло создаться впечатление, будто бы таким было их самоназвание, которое было заменено потом иноземным названием «германцы» (Wolfram 1990: 34). Такое высказывание, особенно употребление формы «почти могло создаться впечатление», говорит о том, что сам Вольфрам вряд ли считает такое предположение вероятным. Однако данные античных авторов, употреблявших название свебы фактически для всех германских племен (у Тацита и свионы свебы) и сохранение общих названий соседей германцев (см. ниже) свидетельствуют, что отождествление германцев со свебами вполне вероятно. Однако этническое германское (свебское) единство оказывается гораздо более древним, чем эпоха Римской империи, когда уже многие соседние с Римом германские племена перестали осознавать свое единство со свебами. Мы не можем сказать с уверенностью, что привело к этногенезу свебов, о котором, несомненно, свидетельствуют представления об общности происхождения и общая духовная культура (остатки тако10 Точка зрения, согласно которой часть германских племен под влиянием Рима потеряла связь со своими бывшими родичами была высказана еще Цейсом, утверждавшим, что «херуски, узипеты и тенктеры отклонились от обычаев предков и стали врагами тех, кто сохранял старые обычаи» (2ешБ 1837: 56).
го состояния нам описывает Тацит), а также существование единого самоназвания «свои» и общих названий для соседей. Вполне вероятно, что свебское (= германское) этническое единство существовало по крайней мере до сер. I тыс. до н. э. Причем свебский этнос «своих» сформировался в контакте с северными соседями саамами (не случайно самые северные свебы свеи (свионы Тацита) сохранили самоназвание, восходящее к возвратному местоимению «свои» до наших дней) и с югозапад-ными и юговосточными соседями, к которым в разное время относились этносы, называемые германцами венетами (и веждами), вальхами и айстами (см. ниже). Вероятно германский (свебский) этнос формировался в районе Балтийского моря, которое, как сообщают античные авторы называлось Свебским морем, а Иордан называет Германским океаном (и в данном случаем можно говорить о тождестве понятий свебский и германский). Страбон сообщает, что одна из рек, впадающих в Балтийское море называлась Sunßoo, и хотя неясно, какая именно река имелась в виду, очевидна и в данном случае связь све-бов с бассейном Балтийского моря (Numann 1992: 155). Археологи также считают, что эльбо-германская культура 2-й пол. I тыс. до н. э. соотносится со свебами (Hachmann 1962: 56). Лайстнер, по-видимому, был прав, когда писал о неслучайности совпадения этнонимов свебов и свеев, обозначающих народы, обитающие по берегам Свебского (Балтийского) моря.
Археологически время и территория распространения германского этноса «своих» могло соответствовать времени и территории распространения археологической культуры бронзового века так называемого северного круга (1500-600 гг. до н. э.) и началу времени распространения археологической культуры Ясторф (600-400 гг. до н.э.), которые обычно считаются германскими (Polome 1972; Kilian 1988). Вполне вероятно, что одним из показателей этнического единства был единый свебский (= общегерманский) язык. Признаки единого германского языка, отличающегося от языка соседей, могли быть использованы его носителями как показатель этноса уже в начале второго тысячелетия до н. э. Однако появление языковых отличий германского от соседних языков вовсе не обязательно должно свидетельствовать о появлении германского (свебского) этноса, поэтому время появления германского (свебского) этноса остается неизвестным. Более точно можно предположить только время начала распада этого этноса - середина I тыс. до н.э.
Соседи германцев-свебов
О существовании единого германского (=свебского) этноса свидетельствует не только существование самоназвания (свебы «свои»), но и наличие единых названий для обозначения соседей германцев. Для обозначения своих соседей с севера германцы использовали этноним «финны». Во всех древних германских языках, в старших рунических надписях и у античных историков, начиная с Тацита, мы находим название народа, бывшего северным соседом германцев, которое реконструируется как *fennös (ср. fenni у Тацита, дрангл. finnas, дрисл. finnar и собственное имя fina «Финна» в рунической надписи конца V в. н. э. из Берги (Эстеръётланд, Швеция), и которое и у Тацита, и в древних германских языках обозначает саамов. Многие полагали, что первоначально словом *fennös обозначали не саамов, а другой, возможно германский, народ охотников и собирателей, возводя *fennös к германскому корню со значением &находить&, и лишь позднее этим словом стали обозначать саамов (Noreen 1911: 154; Karsten 1928: 147; Hellquist 1993: 211)11. Однако свидетельств того, что этноним *fennös обозначал раньше какой-нибудь народ кроме саамов у нас нет. В древних германских языках и у античных авторов словом fenni, finnas, finnar несомненно обозначаются саамы. Такое же значение сохраняет слово finnar в ряде современных норвежских диалектов.
Употребление этнонима finnar, finnas и топонима Finnland для обозначения предков современных финнов и земли финнов (Суоми) связано с тем, что, как показывают топонимы, раньше
всю территорию Финляндии, а не только самую ее северную часть как сегодня, занимали саамы. Появившиеся на территории Финляндии финские племена стали соответственно тоже называться германскими соседями «финны».
Вероятно, у германцев существовал и единый этноним для обозначения своих восточных соседей, т. е. балтийских племен, которые, как показывают лингвистические данные, были непосредственными соседями германцев до конца I тыс. до н. э. Таким термином было название, которое встречается у Тацита (Aeistii, Aestiorum gentes) и позднее у Иордана, который писал о том, что айсты занимают большую часть южного побережья «Германского океана» (Балтийского моря) к востоку от Вислы. Этимология этнонима Aeistii продолжает оставаться спорной. Предполагаемое традиционно германское происхождение этого этнонима12 было поставлено под сомнение Смидом, связавшим этноним айсты с балтийскими гидронимами типа лит. Aista, Aisé, Aiseta, латыш. Aisa (Schmid 1973: 118). Не решен вопрос о том, кем были первоначальные айсты. Карстен считал, что этот этноним обозначал сначала одно из германских племен, обитавшее на юго-западном побережье Балтийского моря, и лишь позднее стал обозначать балтийские племена (Karsten 1928: 113-114; см. также Lehmann 2005-2007: 6.1.1.). Предположение Карстена основывается на словах Тацита, сообщаю12 Этноним айсты эсты сопоставляли либо со средненижненемецким este &сушилка для зерна&, либо с гот. aistan &стесняться&, либо с древне-исландским eisa &огонь, раскаленная зола& (Schmid 1973: 116-118). Каждая из этих этимологий основывается на сведениях об айстах античных авторов. Тацит (cap. 45) сообщал, что айсты гораздо в большей степени, чем германцы выращивают зерновые (ср. этимологию, связывающую айстов с названием сушилки для зерна), и занимались добычей янтаря (ср. этимологию айстов, связывающую их с понятием раскаленного пепла или огня, что могло намекать на янтарь). Иордан сообщает, что айсты были миролюбивыми, ср. этимологию, связывающую айстов со словом &стесняться&. Предлагалась и этимология, связывающая этноним айсты с типом местности, ср. дрисл. eid &коса, песчаная отмель&, ср. известную Куршскую косу. Де Фрис писал о том, что германское происхождение слова «кажется достоверным» (Vries 1961: 98; см., также МиЛ, Jankuhn, Lange 1967: 509), и именно германская этимология, связывающая айстов с дрисл. eisa представлена в современных этимологических словарях германских языков (ср., напр., Blöndal 1989: 149).
щего, что по обычаям и облику айсты похожи на свебов и называют янтарь glesum (Germ. 45), что интерпретируется, как германское слово (ср. дрвн. glas &янтарь, стекло&). Однако Тацит сообщает, что айсты отличаются от германцев по языку13, притом, что о языковых различиях Тацит говорит очень редко, и по образу жизни, который гораздо в большей степени, чем у германцев связан с земледелием. Гидронимия области былого распространения айстов показывает постепенный переход от древнеевропейской к балтийской, «поэтому не может быть и речи о принадлежности айстов к прибалтийским финнам и германцам» (Schmid, 1973: 117). Скорее всего, айсты Тацита это западно-балтийские племена. Считается, что балтийские племена имеет в виду и Иордан (aesti) (Скржинская 2001: 217). У более поздних авторов, таких как биограф Карла Великого Эйнхард или английский король Альфред Великий (IX в.), вероятна и балтийская и прибалтийско-финская идентификация этнонима айсты/эсты. Что касается названия янтаря в языке айс-тов, который несомненно являлся германским словом, то возможно именно благодаря торговым контактам балтийские племена заимствовали германское название янтаря, который был их основным продуктом торговли с германцами, сохраняя однако и собственное название (ср. лит. gintaras, латыш. zintars). О том, что германское заимствование glesum существовало в балтийских языках, свидетельствует восходящая к прусской (см. переход ё > г) латышская форма (glihse), зафиксированная в значении янтаря в словаре Ланге 1777 года (Schmid 1973: 116).
Термин айсты в древних германских языках обозначает, однако, не одно из балтийских племен, а эстов, одно из
прибалтийско-финских племен (ср. дрангл. ср. Tstas, eästes14, estes, дрисл. eistir). Традиционно появление названия айсты у финно-угров объясняют тем, что часть прибалтийско-финских племен заняла часть территории балтийских айстов и соответственно эти прибалтийско-финские племена стали называться айстами (Schmid 1973: 117).
Для соседей с юга германцы использовали слово, которое на основании сравнения данных древнегерманских языков и античных источников может быть реконструировано как *wenepös, ср. venethi у Тацита, venedi у Плиния, OuveSai у Птоломея III, 5 и дрангл. Winedas &венды, славянские соседи англов и саксов на севере Германии», ср. Wineda lond, Weonod land &страна вендов&, двн. Winidä &вандалы&, дрисл. Vindir &венды, юговосточные славянские соседи данов&, Vindland &страна вендов&. О том, что вендов отождествляли с одним из славянских племен прибалтийские финны свидетельствует финское и эстонское название России (ср. эст. Venemaa, фин. Venäja &Россия& < *Venäda).
Традиционно предполагали, что славянские венеды получили свое название от обитавших ранее на этих же территориях племени венетов. Вопрос о том, кто такие эти венеты остается, однако, спорным15. Кроме венетов Тацита (46) и венедов Плиния (IV, 97) и Птолемея (III, 5,7) венетами назывались кельтское племя в Британии (Цезарь). Венеты упоминаются на Балканах (Геродот) и даже в Малой Азии. На рубеже нашей эры мы застаем венетов у северного побережья Адриатического моря (Венеция), которые, судя по эпиграфическим памятникам, сохраняли венетский язык. Венскус полагал, что первоначально венедами называлось древнеевропейское (в духе Краэ) племя, которое передало свое название занявшим это место славянам (Wenskus 1961: 229).
Основываясь на анализе гидронимов, Кун высказвл предположение, что этноним венеты был дан германцами потомкам народа, сформировавшегося в результате смешения двигающихся в востока индоевропейцев с доиндоевропейцами на северо-западе Европы (Kuhn 1963: 567). Этот народ Кун отождествлял с италийцами. Он полагал, что контакты германцев с италийцами происходили на территории современной Голландии и северозападной Германии, отождествляя с италийцами группу племен так называемого Северо-западного блока, которая отделяла германцев от кельтов. Основанием для такого предположения послужили, прежде всего, топонимы, которые нельзя было признать ни германскими, ни кельтскими, но которые Кун связывал с италийскими (Kuhn 1962: 1
