Спросить
Войти
- Взгляд со
ЛИВЕН Д.
ИНОСТРАННАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ: ВЗГЛЯД СПУСТЯ СТОЛЕТИЕ. (Реферат)
Lieven D.
Foreign intervention: The long view // Was revolution inevitable?
Turning points of the Russan revolution / Ed. by T. Brenton. — Oxford: Oxford univ. press, 2017. — P. 11—28.
Профессор Кембриджского университета Доминик Ливен анализирует проблему международного влияния на события и исход революции 1917 г. и Гражданской войны в России. Он отмечает, что оценка такого влияния во многом зависит от того, как историк оценивает революцию, точнее - ее неизбежность и «обязательность» для русской истории ХХ в.
За прошедшие сто лет после 1917 г. оформились две крайние точки зрения на этот вопрос - условно «оптимистическая» и «пессимистическая». Сторонники первой точки зрения полагают, что конституционный режим, установленный в 1906-1914 гг. в России, ознаменовал переход страны к западной либеральной демократии - шаг, который закончился бы успехом, не вмешайся царское правительство в Первую мировую войну, предоставив Ленину исторический шанс воплотить свои замыслы в жизнь. Пессимисты, со своей стороны, считали, что царизм был обречен вне зависимости от внешних обстоятельств.
Ливен, по его собственному признанию, склонен считать, что русская демократия того времени была обречена. Россия к 1900 г. стала «большой многонациональной империей, одной из тех, что господствовали в тогдашнем мире» [с. 11]. Ни одна из этих империй не сохранилась и, более того, не исчезла без серьезного внутреннего конфликта. Кроме того, Россия располагалась на «более бедной и менее развитой периферии Европы, где средний класс был слабее, а собственность находилась в меньшей безопасности, чем в центре континента» [с. 12]. Внутренняя слабость и неустойчивость не столь заметны в периоды стабильности на международной арене и в относительно благоприятных экономических условиях. Однако от мира рубежа XIX - начала ХХ в. наивно было ждать долговременной стабильности. Экономические противоречия между великими
стороны Иностранная интервенция: Взгляд спустя столетие
державами еще могли решаться за столом переговоров, но подъем национализма на европейских окраинах оставлял все меньше пространства для дипломатических маневров. Призывы к возврату «исконных земель» и к защите «братьев» в конце концов привели к Первой мировой войне. В этом смысле, считает Ливен, внешнее влияние на внутренние события было неизбежно для всех многонациональных империй, включая Россию.
Победа большевиков в борьбе за власть уже сама по себе показывает значение «внешнего фактора» и иностранного вмешательства. Невозможно представить, чтобы европейские великие державы в мирное время «позволили бы любому российскому режиму выйти из системы международных отношений», признав Россию «центром мировой социалистической революции» и ее отказ от выплаты огромного внешнего долга [с. 12]. Не преуменьшая организаторских способностей и полководческих талантов большевиков, Ливен все же считает, что в условиях мира бывшие союзники России в войне провели бы «поход против большевизма» более организованно и успешно.
Менее исследованным, но не менее важным остается вопрос о стратегии и возможных путях германской интервенции на территории бывшей Российской империи. В отличие от интервенции держав Антанты, германское вмешательство имело определенную историческую подоплеку. Во время революции 1905-1907 гг. в Берлине всерьез обсуждалась идея ввести войска в остзейские губернии России для «защиты» немецких баронов от крестьянских бунтов. Против выступил канцлер Б. фон Бюлов, видевший в интервенции путь к укреплению новой революционной власти в России, как это произошло во Франции в 1792-1793 гг. По мнению Ли-вена, если бы русская монархия пала в 1905 г., то Германия, «вероятно, провела бы интервенцию, которая, возможно, помогла бы контрреволюции в России» [с. 25]. Оставшись в стороне, Берлин еще рассчитывал на то, что царь и его окружение пойдут на новое сближение и откажутся от союза с Францией. Однако франко-русский союз только укреплялся, а в 1907 г. к нему фактически присоединилась и Англия. Последние надежды на соглашение исчезли в 1915 г., когда даже тяжелые поражения на фронте не склонили Николая II к сепаратным переговорам с Германией. С этого времени Берлин окончательно сменил тактику, «прилагая все усилия для содействия революции в России».
Последствия такого шага были явно недооценены: русская революция стала важнейшим катализатором ноябрьской революции и, таким образом, лишь ускорила поражение Германии в мировой войне. Стратегические последствия германской революции были для большевиков огромны, так как исчез их главный соперник в борьбе за западные регионы бывшей Российской империи. Со своей стороны, державы Антанты и после окончания войны не сумели (и не захотели) усилить интервенцию в Россию.
Ливен Д.
- Взгляд со
Освободившись от прямого давления врагов внешних, большевистский режим получил «решающий год» для борьбы с врагами внутренними. Вероятно, это был «самый важный фактор в победе большевиков в Гражданской войне» [с. 26]. Иностранное вмешательство в мирное время и при активной поддержке сильнейшей континентальной державы - Германии -не дало бы такой передышки. В этом случае не только большевистское, но и любое другое «левое» правительство не смогло бы долго удержаться у власти и сменилось бы коалициями, а вполне вероятно, - и победой контрреволюционных сил.
Проанализировав возможности иностранного вмешательства в русскую революцию, автор приходит к выводу, что этот фактор до сих пор недооценивается в историографии. По его мнению, более организованная интервенция смогла бы свести на нет все преимущества большевиков над их противниками внутри России. Это, в свою очередь, ставит под сомнение тезис о неизбежности победы большевиков в Гражданской войне. Отсутствие реального давления извне стало для Советской России, по сути, счастливым обстоятельством, позволившим ей окрепнуть, а через несколько лет - полностью восстановить дореволюционные границы России. Если европейские державы стремились к ослаблению России вне зависимости от ее политического строя, то они потерпели двойное фиаско, так как помимо фактической реинкарнации русской империи они допустили ее выход из сферы своего влияния и существование там враждебно настроенного к Западу правительства.
И.К. Богомолов
