"ЛОСКУТНОЕ" ПОГРАНИЧЬЕ: ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ АНКЛАВОВ В ИНДИЙСКО-БАНГЛАДЕШСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2018. № 3

С.А. Подоплелов

«ЛОСКУТНОЕ» ПОГРАНИЧЬЕ: ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ АНКЛАВОВ В ИНДИЙСКО-БАНГЛАДЕШСКИХ ОТНОШЕНИЯХ1

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова» 119991, Москва, Ленинские горы, 1

В статье рассматривается проблема чхитмахалов - анклавных территорий на границе между Индией и Бангладеш (в 1947-1971 гг. - Восточным Пакистаном). Их появление тесно связано с историей княжества Куч-Бихар в Северо-Восточной Индии. Ослабление Куч-Бихара в ХУП-ХУШ вв. привело к тому, что некоторые земли, расположенные в границах княжества, перешли под юрисдикцию Великих Моголов; в свою очередь, правители Куч-Бихара владели участками за пределами своего княжества. Действия нового сюзерена - Ост-Индской компании - в XIX в. привели к увеличению числа анклавов.

При формировании границ между Индией и Пакистаном в 1947 г. проблема чхитмахалов не была решена, и переход Куч-Бихара под власть Нью-Дели в 1949 г. придал ей международный статус. Межгосударственные соглашения 1958 и 1974 гг., по которым анклавные территории подлежали обмену для утверждения целостной границы, не были реализованы своевременно из-за политизации вопроса и бюрократических проволочек с индийской стороны.

Коррупция и попустительство местных пограничников вплоть до 2015 г. позволяли жителям изолированных территорий выживать без прямого доступа к инфраструктуре, экономическим и социальным институтам своего государства. Антагонизм окружающего населения ухудшал положение обитателей чхитмахалов и способствовал затягиванию реализации соглашения 1974 г. Даже после полной ратификации соглашения в 2015 г. процесс урегулирования проблемы анклавов сталкивается с многочисленными трудностями.

Подоплелов Святослав Андреевич - аспирант кафедры истории Южной Азии, ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова (e-mail: hardedge7@yandex.ru).

Территория является одной из важнейших политических, экономических, социальных и культурных категорий в Южной Азии; она сочетает в себе элементы власти, реализуемой в форме административного контроля над участком земли, и деятельности людей, стремящихся присвоить доступное им пространство, «обжить» его. В результате такой деятельности формируется чувство принадлежности к территории, играющее важную роль в формировании самоидентификации отдельного индивида, семьи, общины, народа и нации. Политические элиты южноазиатских государств традиционно придают вопросам, связанным с территорией, огромное, почти сакральное значение. По словам американского политолога И. Абрахама, территориальные споры «вызывают столь сильные страсти в среде элит и населения [Южной Азии], что даже если задействованная [в спорах] земля экономически и политически бесполезна, <.. .> [то] обмен территорией между государствами почти всегда преподносится как чистый убыток для государственной власти и в тех случаях, когда объективная выгода от разрешения территориальных споров включает улучшение двусторонних отношений и упрочение регионального мира и стабильности»2. Столь трепетное отношение обуславливает затягивание процессов урегулирования любых противоречий, связанных с территориями и границами, что и произошло в случае с анклавами на границе Индии и Бангладеш.

История анклавных территорий на границе между Индией и Бангладеш уходит корнями в XVII-XVIII вв. Количество изолированных от своего государства на протяжении более чем полувека территорий поражает исследователей: более двух сотен разрозненных участков земли на индийско-бангладешской границе составляли до 80% от общего количества всех анклавов на планете. В 2007 г. насчитывался 71 анклав Бангладеш внутри Индии и семь индийских анклавов второго порядка (т.е. расположенных внутри бангладеш-ских анклавов), а также 102 анклава Индии внутри Бангладеш, 21 индийский анклав второго порядка и 1 анклав третьего порядка, принадлежащий Бангладеш (Дахала-Кхаграбари - единственная в мире анклавная территория, расположенная внутри анклава второго порядка). Местные жители называют эти изолированные территории чхитмахалами (бенг. chitmöhöl - точечный округ).

Происхождение индийско-бангладешских анклавов. Своим появлением чхитмахалы обязаны нескольким обстоятельствам, напрямую связанным с особенностями политического и экономического развития Южной Азии, и прежде всего небольшого индусского княжества Куч-Бихар. Оно появилось на северо-востоке региона в XVI в. и, оказавшись на окраине быстро расширявшейся империи Великих Моголов3, было вынуждено сотрудничать с властителями Дели и тем самым способствовать установлению могольского контроля над большей частью Бенгалии4. Став вассалами империи и породнившись с субедаром (наместником) Бенгалии, правители Куч-Бихара использовали силу своего сюзерена с тем, чтобы остановить распад собственного княжества на две части. В середине XVII в., воспользовавшись политическим кризисом самой державы Моголов, пятый махараджа Куч-Бихара Пран Нараян (правил в 1632-1665 гг.) предпринял попытку консолидировать территории, находившиеся под контролем своих предшественников, ослабив влияние в нем мусульманских администраторов. В результате он смог добиться определенных успехов и даже захватить столицу Бенгалии Дакку в 1661 г.5 Однако санкционированная новым правителем империи Аурангзебом (правил в 1658-1707 гг.) карательная экспедиция в том же году заставила княжество признать сюзеренитет Могольской державы и выплатить большую контрибуцию в обмен на гарантии безопасности6. Периоды нестабильности и политических интриг в Куч-Бихаре привели к тому, что в конце XVII - начале XVIII в. под давлением мусульманских администраторов Бенгалии ряд землевладельцев региона присягнули на верность императорскому двору Моголов, а взамен получили права на свои же земли, перешедшие под контроль державы. В 1713 г. после сокрушительного поражения от могольских войск власти княжества были вынуждены признать разрозненные территориальные приобретения империи в Бенгалии и уже не были способны дать отпор завоевателям, решившим присвоить себе земельные наделы в разных частях Куч-Бихара. При этом многие зажиточные подданные княжества сохранили верность сво3 Великие Моголы правили в Индии с 1526 по 1707 г. Представителей династии, сидевших на троне в Дели в 1707-1857 гг., в исторической литературе именуют Поздними Моголами.

ему махарадже, и земли в их собственности остались под контролем княжеской администрации, окружая участки мусульманских землевладельцев. В результате образовалась чересполосица, обусловленная как особенностями ландшафта и естественными преградами, так и правами на землю подданных той или другой политической силы. Для феодальной державы Великих Моголов наличие эксклавов не стало серьезной проблемой, поскольку подобная фрагментарная структура землевладения была широко распространена, а точному определению границ участков с целью закрепления права собственности на них уделялось мало внимания7.

В народной памяти жителей региона сохранились и менее тривиальные версии происхождения чхитмахалов. Согласно самой распространенной из них свою «лоскутную» структуру землевладения Куч-Бихара получили в результате того, что один из махараджей княжества любил играть в шахматы c могольским администратором соседнего Рангпура, а на кон соперники ставили деревни и участки земли. Некоторые истории повествуют о былой традиции местных правителей собираться вместе за выпивкой и азартными играми: в результате такого времяпровождения менее удачливые игроки оставались без денег, и тогда в ход шла их земельная собственность8. Другие версии объясняют большое количество разрозненных анклавов и эксклавов апроприацией участков в процессе церемониальной охоты, регулярно проводившейся местными правителями, и даже тем, что в более поздний период один из британских колониальных чиновников пролил несколько капель чернил на карту, когда, будучи в состоянии подпития, расчерчивал границы провинций Британской Индии9. Все эти истории, в большинстве своем не имея достоверных оснований, отражают как общее недоумение относительно сложившейся в регионе территориальной картины, так и интерес к особенностям административного деления исторической области Куч-Бихар.

Внутренние проблемы княжества и растущее влияние Бутана10 на расклад сил в нем привели к тому, что наваб Бенгалии в 1772 г.

обратился за помощью к Ост-Индской компании. Итогом английской военной экспедиции стало восстановление правящей династии княжества в правах, признание Компании в качестве нового сюзерена и определение границ между британскими территориями и Куч-Бихаром по договору 1773 г.; при этом демаркация границ была осуществлена весьма условно. Несмотря на военное поражение, Бутан сохранил свое влияние в регионе, выступая в качестве ключа к торговле англичан с Тибетом.

По соглашению 1774 г. за бутанским правителем было закреплено право владения теми округами, которые изначально были частью территории Куч-Бихара на севере, а затем были отторгнуты от княжества и оказались под контролем Бутана. Попытки княжества восстановить контроль над этими округами в 1775-1777 гг. не принесли желаемого результата11. Делимитация и демаркация границ с Бутаном, проводившиеся англичанами с учетом исключительно

собственных интересов, вызвали противодействие горного коро12 " левства, и после нескольких вооруженных инцидентов английская

администрация предложила компромиссное решение: расширить владения Бутана, при этом сохранив в составе Куч-Бихара несколько населенных пунктов и земельных участков, над которыми княжество де-факто сохраняло административный контроль. Так в 1817 г. на картах района появились еще 27 эксклавных владений Куч-Бихара, окруженных бутанской территорией. Англо-бутанская война 1864-1865 гг. позволила колониальной администрации закрепить территориальные приобретения, полученные в результате кампаний 1826 и 1841-1842 гг. В результате Ассам и дуары13 стали частью провинции Бенгалия; Куч-Бихар соответственно оказался полностью окружен землями британской короны, унаследовавшей проблему принадлежности чхитмахалов.

Административные преобразования 1857-1876 гг., связанные с ликвидацией Ост-Индской компании, касались определения границ присоединенных к Британской Индии территорий и изменения границ округов; это привело к появлению нового поколения

анклавов. В то время, как 19 формально относящихся к дистрикту Динаджпур деревень в 1876 г. были переданы в ведение дистрикта Рангпур, где географически и находились, аналогичная мера в отношении 20 рангпурских эксклавов внутри Куч-Бихара так и не была реализована, оставшись на бумаге14. Несмотря на это, вскоре была урегулирована проблема таможенного режима чхитмахалов: вся территория внутри границ княжества по соглашению с правительством Бенгалии с 1917 г. стала подчиняться единым правилам сбора акцизов; то же относилось и к эксклавам княжества внутри Британской Индии, которые для таможенных целей были признаны британской территорией. После демаркации в 1935 г. чхитмахалов Рангпура и Куч-Бихара последний спустя год был переведен под административный контроль Агентства восточных княжеств15. В результате работы различных комиссий по делимитации и демаркации территорий индийских округов в период с 1919 по 1931 гг. было выделено 20 эксклавов Куч-Бихара в Рангпуре, 32 эксклава Рангпура в Куч-Бихаре, 127 эксклавов Куч-Бихара в дистрикте Джалпайгури и 71 эксклав Джалпайгури в Куч-Бихаре. В 1933-1935 гг. анклавы между Куч-Бихаром и Рангпуром были нанесены на подробные карты и демаркированы на местности, а в 1937-1938 гг. аналогичные работы были произведены в отношении анклавов между Куч-Бихаром и дистриктом Джалпайгури.

Интернационализация проблемы чхитмахалов. Новый раздел Бенгалии, связанный с расчленением всей Британской Индии в 1947 г., в очередной раз внес сумятицу в административное деление северо-восточной части страны. Сам факт проведения межгосударственной границы в ходе выделения восточной части Пакистана был воспринят жителями региона как временное недоразумение, противоречившее реалиям социально-экономической жизни задействованных территорий16. План последнего вице-короля Индии лорда Маунтбеттена подразумевал деление Индии на преимущественно индусскую и преимущественно мусульманскую части на основании статистических данных по демографии дистриктов в провинциях с большой долей мусульманского населения. Тем не менее британский юрист С. Рэдклифф, которому было поручено возглавить работы по

формированию границ между новыми государствами, в условиях крайней спешки и непреодолимых разногласий между заинтересованными сторонами решил избрать другой подход, при котором за основу бралась наименьшая административная единица, использовавшаяся для определения конфессионального состава населения, -тхана. Постаравшись принять во внимание необходимость поддержания целостности границы и учесть возможность разных вариантов волеизъявления правителей княжеств17, он принял, в частности, решение передать Восточной Бенгалии (провинции Пакистана) четыре южных тханы дистрикта Джалпайгури, весь дистрикт Рангпур и прилегающую к нему тхану Патграм, а также северо-восточные тханы дистрикта Динаджпур. На этих территориях проживало немалое количество индусов, составлявших большинство населения во многих тханах, однако в случае присоединения Куч-Бихара к Пакистану внутри восточной части мусульманского государства мог образоваться крупный немусульманский анклав, и этого было решено избежать18. Несмотря на то что махараджа Куч-Бихара имел «джентльменскую» договоренность с правительством Индии о вхождении в ее состав, до августа 1949 г. княжество не вступало ни в какие договорные отношения с официальным Дели. Присоединение княжества к Индии де-юре закрепило наличие анклавов и эксклавов на индийско-пакистанской границе, и, несмотря на вхождение Куч-Бихара в состав штата Западная Бенгалия с 1 января 1950 г., проблема административной чересполосицы сохранилась и во взаимоотношениях между округами в пределах индийской территории. Вопрос внутренних анклавов был актуален и для других регионов Индии, где до середины 1950-х годов сохранялись крупные княжества, вошедшие в Индийский Союз в 1947 г.19, однако решения комиссии С. Рэдклиффа привнесли в ситуацию на северо-востоке страны международный компонент.

Осложненная многочисленными факторами демаркация ново" 20 рожденной границы продвигалась медленными темпами20, что

оставляло пространство для неформальных способов адаптации местных жителей к изменению политических реалий. Расцвет коррупции позволил смягчать на практике отрицательные последствия изоляции анклавов, порожденной разделом территории по конфессиональному принципу, и зачастую обходить визовые барьеры21. В первые годы существования независимой Индии власти вошедшей в ее состав Западной Бенгалии прилагали усилия для «выдавливания» оставшегося мусульманского населения за пределы государства в попытках гомогенизировать конфессиональный состав населения приграничных территорий; это вызывало ответные действия со стороны Восточной Бенгалии (тогда Восточного Пакистана)22. Наличие чхитмахалов и распространение в них коррупционных практик шло вразрез с такой политикой местных властей по обе стороны границы, что способствовало привлечению внимания к вопросу о статусе этих лоскутных территорий.

Проблема анклавов получила должное внимание в рамках дискурса международных отношений в Южной Азии с подписанием индийско-пакистанского соглашения 1958 г. о пограничных спорах относительно Восточного Пакистана, известного как соглашение Неру-Нуна (Nehru-Noon Agreement). Анклавы на спорных участках границы предлагалось обменять, при этом делалось исключение для чхитмахалов в районе между пакистанской тханой Пачгар и индийским юнионом23 Берубари-12, которые должны были остаться под контролем индийского правительства24. Нью-Дели при этом отказывался от требований какой-либо компенсации, связанной с неравенством территориальных приобретений в пользу Пакистана. В документе подчеркивалось, что предлагаемые меры должны стать предметом предварительного рассмотрения, перед тем как начать их претворение в жизнь. Данный факт не позволяет говорить о соглашении 1958 г. как о важнейшем шаге на пути урегулирования спора. Тем не менее оно отразило магистральные подходы двух

сторон к решению вопроса о принадлежности чхитмахалов, очертив контуры будущих международных договоров на этом направлении.

Противостояние Индии и Пакистана в 1960-е годы и решительные шаги индийского правительства по поддержке народа Восточного Пакистана в борьбе за независимость в 1971 г. отодвинули решение проблемы анклавов на второй план. Девятая поправка к конституции Индии, принятая в 1960 г. и узаконивавшая решение территориальных споров по поводу границы с Восточным Пакистаном согласно соглашению Неру-Нуна, встретила противоборство со стороны ряда юристов25. Ее формальное вступление в силу произошло лишь после решения Конституционного суда в 1971 г., но реализация договоренностей тогда была невозможна в силу разразившейся в восточной части Пакистана войны за независимость. В результате событий 1971 г. на карте Южной Азии появилось независимое, но обескровленное государство Бангладеш; Индии же снова предстояло преодолеть тот путь, который был пройден с момента подписания соглашения 1958 г. до его ратификации, но на этот раз - с новым соседом.

С. Рэдклиффа. Исключение в этом отношении составляла тхана Берубари, которая по решению комиссии должна была отойти Индии, однако на составленных англичанами картах по ошибке была включена в состав Восточного Пакистана. Соглашение 1974 г. устранило данное противоречие, подтвердив права Индии на контроль над тханой21. Жителям анклавов гарантировалось право сохранить статус-кво и остаться на своей родной земле при условии, что они примут гражданство того государства, которому передавалась данная территория. При этом Индия и Бангладеш договаривались о возвращении друг другу спорных участков земли, владение которыми противоречило устанавливаемым границам и основывалось лишь на притязаниях частных лиц (adverse possessions).

Подписание этого ключевого документа, впрочем, ознаменовало не логическое завершение, а лишь начало изнурительного процесса согласований, политических манипуляций, переговоров на разных уровнях, оценки возможных рисков и составления дополнительных протоколов с тем, чтобы решения 1974 г. были, наконец, претворены в жизнь. Главным препятствием на пути к урегулированию пограничной проблемы стала позиция правительств индийских штатов Западная Бенгалия, Ассам и Мегхалая, без полного одобрения которых любые изменения конфигурации территории федеративной Индии на границе с Бангладеш были бы антиконституционными. Процесс согласования оказался предметом политических спекуляций и сопровождался демонстрациями организаций правого толка, выступавших за неприкосновенность территории страны; это не позволяло Нью-Дели продвинуться в деле ратификации соглашения с Бангладеш на протяжении нескольких десятилетий28. При этом индийские чиновники использовали незавершенность процесса демаркации границы между двумя государствами как повод не торопиться с претворением в жизнь остальных положений документа29. Бангладеш, напротив, постаралась оперативно выполнить взятые на себя обязательства и, в частности, передала под контроль индийских властей прежде спорную часть территории в районе Берубари30. Несмотря на попытки общественных деятелей по обе стороны гра27 Agreement between the Government of the Republic of India and the Government of the People&s Republic of Bangladesh Concerning the Demarcation of the Land Boundary between India and Bangladesh and Related Matters, 1974.

ницы привлечь внимание к проблеме, тысячи жителей анклавных территорий продолжали жить в изоляции от своего государства, лишенные многих благ цивилизации31.

Процесс подготовки к реализации соглашения растянулся более чем на четыре десятилетия. Внутриполитические разногласия по поводу путей урегулирования вопроса и периодические стычки пограничных сил в районах спорных территорий осложняли взаимодействие между сторонами32. Тем не менее 6 июня 2015 г. правительства двух государств, устранив со своего пути все формальные препятствия, смогли, наконец, обменяться ратификационными грамотами, удостоверяющими их согласие на обмен территориями и установление целостной государственной границы. Этот формальный шаг, встреченный ликованием в СМИ обеих стран33, стал лишь началом очередного этапа на пути к решению проблемы анклавов. Реализация в очередной раз достигнутых договоренностей требует не только последовательной политики двух государств в отношении рассматриваемого вопроса, но и регулярного финансирования, а также долгосрочных программ адаптации местного населения к новым реалиям.

Таким образом, уникальный характер проблемы анклавов в отношениях между Индией и Бангладеш обусловливается ее весьма запутанной историей, в которой сплелись политические, экономико-правовые и административные обстоятельства. Желание сторон устранить неопределенность в отношении спорных территорий не всегда было явным, что дополнительно усложняло проблему. Специфика формирования и функционирования институтов власти и собственности в Южной Азии, а также трепетное отношение местного населения и политических элит к любым территориальным вопросам наложили отпечаток на решение достаточно тривиального вопроса земельной принадлежности, который был унаследован государ31 Habib H. Freedom from virtual captivity. 02.11.2011. URL: http://www.thehindu. com/opinion/lead/freedom-from-virtual-captivity/article2592167.ece

Delhi, Dhaka exchange LBA documents. 07.06.2015. URL: http://www.observerbd. com/2015/06/07/92914.php

ствами, появившимися на развалинах Британской империи. Необходимость урегулирования отношений между соседями сталкивалась с внутриполитическими проволочками и интригами, а политической воли правительств двух стран вплоть до недавнего времени было недостаточно для устранения проблемы чхитмахалов - не самого крупного камня преткновения в деле развития индийско-бангладеш-ского сотрудничества. Для многих жителей анклавных территорий земля - это их главное, если не единственное, богатство. А потому решение столь важного вопроса, затрагивающего судьбы тысяч людей, стало непростой и важной задачей для нескольких поколений южноазиатских политиков.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКИ

enclaves of India and Bangladesh. Melbourne, 2002. 503 p.

Sviatoslav A. Podoplelov

A PATCHWORK FRONTIER: HISTORICAL ASPECTS OF ENCLAVES PROBLEM IN INDOBANGLADESHI RELATIONS

Lomonosov Moscow State University

The article discusses the problem of enclave territories on the border between India and Bangladesh (East Pakistan in 1947-1971) known as chitmahals or chhits. The emergence of chitmahals can be traced through the history of Cooch Behar princely state in the north-east of India. XVII-XVIII centuries saw the decline of the princely state which led to ceding a number of land parcels within its territory to the Mughal Empire. At the same time, the maharajas of Cooch Behar had land possessions outside their state. Later the actions of the East India Company, the new suzerain of the princely state, resulted in the emergence of new enclave territories.

The problem of chitmahals was not resolved during the Partition of India in 1947, and Cooch Behar&s merger with India in 1949 turned it into a matter of international relations. The Agreements of 1958 and 1974 sanctioned the exchange of enclaves in order to preserve the integrity of the international border, but their timely implementation was delayed by politicization of the problem and India&s cumbersome bureaucracy.

Corruption and lax attitude of border guards helped enclave dwellers survive without access to their state&s infrastructure, economic system and social services up to 2015. The local population was hostile to people from chhits which further exacerbated their hardships and impeded the implementation of 1974 Agreement. Though the Agreement was ratified in full in 2015, there still are a few obstacles to clear on the way to resolving the enclaves issue.

About the author: Sviatoslav A. Podoplelov - MA, Post-Graduate student, Department of South Asian History, Institute of Asian and African Studies, Lomonosov Moscow State University (e-mail: hardedge7@yandex.ru).

REFERENCES

the Skies of South Asia. Territory and Belonging: Geopolitical Construction, Human Agency and the Perception of Places). Moscow, 2016, pp. 32-56.