Спросить
Войти
величин// Россия в геополитическом пространстве. - М., 1994. - С.40.
реализации // Россия в геополитическом пространстве. - М., 1994. - С.43-48.
НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ 1911 - 1912 гг. В ТУВЕ
Самдан А. А.
Тывинский государственный университет, Кызыл
В статье рассматриваются отдельные моменты национально-освободительного движения в Туве, где столкнулись интересы правителей тувинских хошунов. Изгнание китайских торговцев превратилось во внутренние вооруженные столкновения отдельных правителей.
This article summarizes some moments of the national liberation movement in Tuva, where the interests of the Tuvan khoshuns& rulers clashed. An expulsion of the Chinese traders turned to be the internal clashes of the individual rulers.
Национально-освободительное движение 1911 - 1912 гг. - одно из ярких событий в истории тувинского народа, которое определило его дальнейшую судьбу. Это движение можно условно разделить на два этапа: первый этап, который происходил на территории Тувы, имел незавершенный характер из-за противостояния тувинских правителей и второй - участие тувинцев в освобождении Кобдоской крепости.
Исследованием рассматриваемой нами проблемы занимались такие
исследователи как C.B. Шостакович[1], Л.Р. Кабо[2], Х.М. Сейфулин[3], A.B. Бурдуков [4], Е.А. Белов [5], тувинские историки - Ю.Л. Аранчын[6], М.Х. Маннай-оол[7], монгольские авторы - Г. Мягмарсамбуу[8], Д. Шурхуу[9] и др.
К началу XX в. Тува входила в состав Цинской империи и была одним из ее периферийных районов. Маньчжуры ввели новое административно-территориальное деление, основанное на военной организации. Было образовано 4 хошуна (полки), которые в свою очередь делился на сумоны (эскадроны), а последние - на арбаны (роты). Позже цинская власть продолжила раздробление Тувы, увеличивая число хошунов и сумонов, тем самым разрушая принятое
родо-племенное деление. Уже к началу XX в. число тувинских хошунов достигло шести, а сумонов - 50. «В основу административно-территориальной реформы маньчжуров - писал Ю.Л. Аранчын, - была положена идея прикрепления непосредственного
производителя к земле того или иного хошуна для образования своеобразных военных поселений и групп хозяйств, обязанных поставлять военную силу в случае надобности и служить главным источником доходов»[10].
Тувинскими хошунами правил амбын-нойон, который напрямую подчинялся улясутайскому цзянь-цзюню (генерал-губернатору). Таким образом, единственным представителем маньчжурской администрации в Туве был амбын-нойон. В его компетенцию входил сборы пушного албана (налога), свершение правосудия и в случае необходимости он созывал съезд (чыыш) тувинских хошунов.
В начале XX в., после более чем столетнего существования, институт амбын-нойонства значительно ослабевает. В 1878 г. маньчжуры разрешили правителю Хубсугульского хошуна взять управление в свои руки и стать самостоятельным хошуном, подчиняющимся напрямую улясутайскому цзянь-цзюню. А в 1901 г. правителю Хемчикского хошуна Хайдыпу также удалось отделиться от амбын-нойона Тувы, заплатив при этом различным чиновникам почти 70 тысяч лан серебра. Отдельные тувинские хошуны и отоки -Бээзи (17 сумонов), Даа (10 сумонов), отоки - Шалык, Сартуул, Маады и Чооду входили в состав Дзасакту-хановского и Сайн-нойоновского аймаков Халхи. И таким образом, в правлении амбын-нойона остались только три хошуна -Оюннарский, Салчакский и Тоджинский.
Айгуньским и Тяньцзинским (1858 г.) и Пекинским договорами (1860 г.) Российской империи удалось
активизировать свое экономическое, политические и культурное влияние в Монголии. Эти процессы коснулись и Тувы. Так, с 1860-х годов в Туву официально проникает русская торговля. Русские купцы вывозили из Тувы скот, шкуры, рога марала, соль, а ввозили в Туву различную хозяйственную утварь, сахар, мануфактурные изделия, табак.
Маньчжуры в самом начале XX в. разрешили своим гражданам также вести торговлю в пределах Тувы, чтобы противостоять активному вторжению русских и укреплению своих позиций. «К 1910 г. в Туве функционировало пять китайских фирм с 30 отделениями и множеством разъездных
приказчиков» [11].
В монгольском фонде Центрального Государственного Архива Республики Тыва содержатся огромное количество долговых списков, расписок отдельных людей, сумонов и хошунов. Русские и китайские купцы торговали в большей части в долг и под огромные проценты, что привело к обнищанию всего населения, «превращая аратов в неоплатных должников»[12].
Под видом торговли Китай стимулировал приток своих граждан в Туву. Китайцы получали разрешение на торговлю в Улясутае. Китайский торговец имел права провести в Туву еще 10 человек по одному разрешению.
Таким образом, Тува накануне свержения полуторастолетнего маньчжурского ига находилась в раздробленном состоянии, власть амбын-нойона распространялась только на три хошуна, сам народ из-за непомерных налогов, даней и различных поборов оказался в тяжелом экономическом состоянии. Кроме того, существовала реальная угроза переселения китайцев на территорию Тувы.
В 1911 г. в Китае вспыхнуло восстание, которое свергло маньчжурскую монархию и провозгласило Китайскую республику. Отдельные провинции прежде
могущественной империи не остались безучастными. Так, монгольские феодалы, осознав опасность проводимой политики маньчжуров по колонизации халхаских земель, в результате которого монголы могут потерять свою самобытность и будут ассимилированы ханьцами, воспользовались вспыхнувшим
восстанием в Китае. Они начали решительную борьбу за отделение Монголии от Китая и создание собственного монгольского государства. В июле 1911 г. Джебцзун-Дамба-хутухта провел тайное совещание с участием 18 наиболее влиятельных халхаских нойонов, на котором было признано невозможным для Монголии оставаться под властью маньчжуров и было принято решение воспользоваться благоприятной обстановкой начавшейся в Китае революции для провозглашения независимости страны[13]. Заручившись поддержкой царской России уже 1 декабря 1911 г., по оценкам историков, в результате «бескровного переворота» была провозглашена независимость Монголии. И таким образом, образовалось феодально-теократическое монархическое государство во главе с Богдо-гэгээном.
В Туве внимательно следили за событиями, которые происходили в соседней Монголии. Но из-за своей разобщенности правители тувинских хошунов не сумели выработать единую тактику выступления. Амбын-нойон Комбу-Доржу, надеясь на образование самостоятельного государства и
объединения под своим началом прежних тувинских хошунов, полностью поддержал и организовал аратов против маньчжурского господства.
В декабре 1911 г. в юго-восточных хошунах Тувы, подчинявшихся амбыну, началось волнение, направленное против китайских купцов. Поскольку в Туве не было маньчжурских административных органов, то основной напор приняли на себя китайские торговцы. Это движение охватывает и другие сумоны и хошуны амбын-нойона. Араты отбирали у китайцев товар, угоняли их скот и сжигали торговые лавки. Часть китайцев старалась спрятать свой товар у русских.
Комбу-Доржу поддержал бей се (тув. бээзи) Сандак-Доржу, который правил тувинскими отоками в составе олетского хошуна Сайн-нойоновского аймака Халхи.
Чтобы укрепить свое положение, в начале 1912 г. амбын-нойон Комбу-Доржу направил в Петербург делегацию во главе со своим сыном. Но делегация добралась только до русского пограничного пункта у с. Усинского[14]. Тогда в феврале 1912 г. амбын-нойон созывает съезд, где принимает обращение к Усинскому пограничному начальнику А.Х. Чакирову, в котором подписались чиновники Оюннарского, Салчакского и
Тоджинского хошунов, а также представители крупных монастырей этих трех хошунов. В нем говорилось: «В настоящее время маньчжуры, китайцы и халха разделились, образовав отдельные государства. Мы же, урянхи, (тувинцы -A.C.) остались на произвол судьбы, не имея Государя, а потому мы амбаня Гомбодоржи (Комбу-Доржу - A.C.) ... избрали главой правления»[15]. И далее просили объявить Урянхай отдельным государством под покровительством и защитой Великого Российского государства. Но российские власти не были готовы предпринять ответные действия, поскольку были ограничены обязательством не нарушать целостность Китая. Как известно, только в 1914 г. был объявлен протекторат России над Тувой.
Совсем противоположную позицию занял молодой правитель Хемчикского хошуна, сын Хайдыпа, М. Буян-Бадыргы. Он полностью встал на защиту китайцев. В своем письме китайским властям он сообщал следующее: «Китайцы проживают в нашей местности и ведут частную торговлю, согласно выданного им права и разрешения из ставки улясутайского чанчына (цзянь-цзюня -A.C.) на беспрепятственную торговлю. Шестого числа последнего зимнего месяца от пяти китайских фирм "Баян-Бова" (Бо Янь-боу), "Дажы Дайвуу" (Тай Ши Тай-фу), "Ян Кан" (Янь Гань), "Бээжин Бады" (Бэ-Чжэнь Ба-ду), "Тумен-Олзей" (Та Ма-цзу) в лице их заведующих Тумен-Олзея, Баян-Саны, Тумен-Чыргала, Чечена и Баян-Дала обратились к нам с заявлением о том, что 4 числа этого месяца в китайские фирмы "Баян-Бова" и "Тумен-Олзей", расположенные м. Хендирге и Шагаан-Арыг внезапно напала группа людей, подданные бугдийн-дарга Танну-Тувы Комбу-Доржу и бейсе Сандак-Доржу Сайн-нойоновского аймака Халхи и разграбили все их имущество. Получив указанное сообщение, нами немедленно были откомандированы в Шагаан-Арыг чиновники Нурзат, Нарамандагы, Тумен-Байыр, Дамба, Хурен-оол, а в м. Хендерге - хаа Чинмит, Сайн-Белек. Им дано указание ... немедленно прекратить безобразия и возвратить полностью ограбленные скот и имущество хозяевам этих лавок. Самых отъявленных зачинщиков арестовать и заключить под стражу»[16].
Чиновники по прибытии в Шагаан-Арыг установили, что туда прибыла объединенная группа из подданных Сандак-Доржу и аратов Оюннарского и Салчакского хошунов [17], которая была хорошо вооружена. Люди Буян-Бадыргы в непродолжительном бою потерпели поражение. Часть их была захвачена в плен, они без лошадей и оружия, избитые вернулись домой.
Чиновники, прибывшие в м. Хендерге, вынуждены были лишь зафиксировать полностью разгромленные и
разграбленные две передвижные
торговые лавки.
Чтобы прекратить дальнейшие грабежи, Буян-Бадыргы и Дамдин-Сурун провели совещание с участием всех чиновников двух (Хемчикского и Бейсинского) хошунов. В нем было принято решение о необходимости мобилизации из двух хошунов 2000 человек, оружия и лошадей до середины марта 1912 г. Так, согласно списка, сохранившегося в рукописном фонде ТИГИ, с 10 сумонов Хемчикского хошуна должны были собрать 1000 человек: чангы Нурзат - 260 человек, чангы Нарамандагы - 150, чангы Чамбал - 115, чангы Тумен-Байыр - 80, чангы Самбу -70, чангы Серээдер - 50, чангы Шойжап -80, чангы Дамба - 80, чангы Бады - 40 и чангы Тожу - 115. Но на деле было мобилизовано значительно меньшее количество людей.
Буян-Бадыргы переселил 83 китайских торговцев со всем их имуществом и скотом рядом со своей ставкой и выставил охрану из 200 вооруженных людей[18]. Благодаря его решительным действиям они смогли дать отпор - правда, временно.
В том же письме Буян-Бадыргы выражал опасение за свою жизнь. «Группа повстанцев изливают свою злость и месть - писал Буян-Бадыргы, - на меня и на моих чиновников. Якобы я, Буян-Бадыргы, защищаю китайцев и против них послал войско. Они поклялись в том, что убьют меня»[19]. О том, что Буян-Бадыргы был в совсем растерянном состоянии свидетельствуют также следующие его слова: «Я поставлен в совершенно безвыходное положение и не знаю, какие предпринять меры и прошу помочь в усмирении восставших и восстановлении пограничных линий»[20].
Но китайские власти в Монголии не смогли быстро отреагировать на происходящее в Туве, т.к. они сами переживали последние дни
существования. По требованию монгольских властей ургинский амбань Саньдо-ван первым покинул Монголию в сопровождении казаков через Кяхту в
Китай. В конце декабря улястутайский цзянь-цзюнь Кун-фун также был вынужден покинуть. А кобдоский амбань Пу-чжун, который понадеялся на свой большой гарнизон, запасы
продовольствия и оружия, заперся в крепости.
В своем ответе Пу-чжун выразил благодарность Буян-Бадыргы «за проявленную заботу и недопущения ограбления китайских торговцев», а затем приказал в срочном порядке разогнать «шайку грабителей», всех виновных подвергнуть строгому наказанию. Несмотря на свое бедственное положение кобдоский амбань пригрозил Комбу-Доржу «в случае, если он не отступится от преступных замыслов и будет продолжать впредь подобные злодеяния, то мы вынуждены будем выслать в вашу местность военную часть для усмирения и наведения полного порядка, а также арестовать вас»[21]. Но эти угрозы так и остались на бумаге.
Освободительное движение набирало обороты. Правители 6 восточных сумонов Бээзинского хошуна - чайзан Хурен-оол, Борбак-оол, Бора-Хоо, Сагаачи, Сонам и Серембел - не подчинились дузалакчы Дамдын-Суруну и перешли на сторону восставших. Они напали на западную часть современного Убса-Нурского аймака Монголии. Китайцы и правители монгольских хошунов Далай-хан Шин-вана сообщали: «Лавки одной торговой фирмы, находившейся в м. Баянт и Улангом полностью уничтожены и разграблены ворами и грабителями из Танну-Тувы». В результате вооруженной стычки были убиты несколько человек и более 10 китайцев получили ранения. Туда для разбирательства был отправлен чалан Аюрсана. Последний не смог усмирить людей и был вынужден обратиться за помощью к Буян-Бадыргы. Для ареста виновных лиц «любыми средствами и во что бы то ни стало» были направлены 120 вооруженных людей (из ставки Буян-Бадыргы 60 человек и дузалакчы Дамдын-Суруна 60 человек). Уговоры, убеждения Аюрсаны не привели к успеху и в результате кратковременного
боя были задержаны несколько человек, которых после допроса отпустили. Таким образом, как потом докладывал Буян-Бадыргы, «проведено следствие и арестованные были допрошены, а ограбленное ими имущество полностью возращено. Несмотря на весьма неспокойное время все же дела о разграблении 5 китайских фирм полностью рассмотрены и вынесены соответствующие решения»[22].
К середине весны большинство районов Тувы были освобождены от китайцев за исключением двух хемчикских хошунов. В начале июня 52 человека из 6 сумонов Бээзинского хошуна напали на китайцев в Чадане. Тогда людям Буян-Бадыргы удалось разогнать их. Через несколько дней уже 200-300 человек второй раз выдвинулись в Чадан. Первым делом они освободили всех арестованных за грабеж. Затем угнали часть стада китайцев. По устроенной погоне был открыт огонь. Многие в этой суматохе были ранены, потеряли коней, и таким образом людьми Буян-Бадыргы были задержаны 33 человека. Четверо из них оказались подданными амбын-нойона. Их после допроса, закованными по рукам и ногам, препроводили в свои кочевья.
Амбын-нойон Комбу-Доржу был не доволен действиями Буян-Бадыргы. «Низшие чины, как угер-да Буян-Бадыргы и дузалакчы Дамдын-Сурун - писал он в своем письме, - не имели права самовольно производить аресты. Кто оказывает содействие и помогает китайцам, понесут строгое
наказание»[23]. Здесь можно согласиться с мнением Ю.Л. Аранчына, который писал, что «хемчикские нойоны во главе с Буян-Бадыргы все еще надеялись на восстановление маньчжурского режима и ждали подхода вооруженных сил китайского правительства на подавление освободительного движения монгольских и тувинских аратов»[24]. Скорее всего, Буян-Бадыргы хотел сохранить свою власть над отдельным хемчикским хошуном.
Только благодаря решительному противодействию и защите Буян-Бадыргы до глубокой осени немногочисленные китайцы оставались в Туве.
Таким образом, национально-освободительное движение 1911 - 1912 гг. в Туве привело к противостоянию двух крупных правителей Тувы, и как было сказано ранее, имел незавершенный характер. Только в конце 1912 г. при участии тувинских и монгольских аратов была освобождена Кобдоская крепость.
