ЧТО ТАКОЕ "РУССКИЙ МИР"?

ПОЛЕМИКА

Иван Русаков

ВОПРОСЫ НАЦИОНАЛИЗМА 2014 № 3 (19)

Что такое «русский мир»?

Так сложились обстоятельства, что давно назревавшую командировку в (на) Украину пришлось форсировать большей частью из любопытства, чем из необходимости. Хотелось увидеть собственными глазами то, что стало актуальным политическим мейн-стримом на постсоветском пространстве, увидеть Майдан, поговорить, послушать людей, проверить на соответствие реальности распространенные мифы и стереотипы. Посетить решил Киев, Харьков и Львов. Друзья и знакомые отговаривали, но, свято веря в лживость сегодняшней российской неосоветской пропаганды, не испытывал ни малейшего сомнения в успешности своего предприятия, в чем и преуспел, о чём, впрочем, судить читателю.

Киев

Преодолевал украинскую границу в самом начале июня, уже после президентских выборов, в аэропорту «Жу-ляны». На паспортном контроле, отложив мой российский паспорт, попросили подождать персонального вызова. Нас, российских мужчин призывного возраста, набралось примерно полтора десятка, минут через двадцать вызвали меня, спросили о цели визита, месте проживания, сроке возвращения на Родину и... отпустили. Беседа заняла минуты три-четыре, еще раньше меня прошли собеседование несколько моих «коллег», молодых парней довольно атлетического сложения (за несколько минут до того уверявших окружающих, что они в армии вообще не служили, а такие крепкие. видимо, с самого рождения), и мы пересекли границу государства, от которого только что была отторгнута часть территории государством нашим. Первый миф — о закрытой границе — был развеян.

Киев оказался современным европейским городом, чем-то напоминающим Москву (например, обилием современных домов с башенками); на улицах и тротуарах обычная городская жизнь с пробками, обилие магазинных вывесок на украинском языке, зелень и солнце. Первое из необычного, бросившегося в глаза из окна автомобиля: люди в национальных рубашках — «вышиванках», их не так уж много, но достаточно, чтобы они стали частью современного киевского городского пейзажа.

Позднее, обедая со мной в центре города, в уютном ресторанчике, мой визави, сопровождающий меня, совместил полезное с приятным, пригласив своего адвоката для решения каких-то своих проблем. И вдруг я, сидя за отдельным столиком, увидел подходящего человека с типичным адвокатским лицом, в дорогих ботинках, костюмных брюках и одетого вместо рубашки и галстука в. «вышиванку». После беседы мой друг с гордостью сказал, что его адвокат в такой необычной одежде ходит последние несколько месяцев даже в суд, и у него у самого есть «вышиванка», и он в ней тоже иногда ходит на работу, а сейчас не надел, чтобы преждевременно не шокировать. меня. Позднее в его офисе я увидел еще одного такого же человека, он подошел ко мне и сказал, что он русский, и они с женой купили «вышиванки» себе несколько не- _

дель назад. 227

Далее, продолжая встречать таких

людей, я получал на свои недоуменные вопросы примерно одинаковые ответы: до 20 февраля «вышиванка» — это знак протеста, а сегодня — это знак солидарности людей, пытающихся изменить текущую политическую реальность, верящих в свою революцию, протестующих против агрессии соседнего государства. В большинстве своем это люди свободных профессий, предприниматели, офисные служащие, представители интеллигенции и студенчества, т.е. городской «средний класс», и их большинство среди ходящих в таком, прямо скажем, необычном для городской среды наряде. Еще более изумительно, что не менее половины этих людей — русские украинцы, которые себя политически полностью идентифицируют с украинским государством.

«Вышиванки», носимые людьми моей социальной группы и страты, моего класса, как бы сказали марксисты, стали для меня, в буквальном смысле, самым зримым символом происшедшей в (на) Украине буржуазной национальной революции. Мне кажется, что, как только в нашей стране появятся люди в банковских и коммерческих офисах, для которых ношение «косовороток» станет знаком борьбы за свои общественные интересы, так советский морок от России отступит столь же стремительно, как он отпал и в (на) Украине.

Невозможно сегодня побывать в Киеве и не зайти на Майдан, это место сегодня, да и на многие годы вперед, наверное, самое известное в городе, самая главная городская достопримечательность. Примерно как Красная площадь в Москве, а колонны людей, струящиеся меж баррикад и по ближайшим улицам, можно смело ассоциировать (конечно же, формально) с очередью в Мавзолей конца 60-х годов, когда я там был с родителями. Все идут сосредоточенно, молча, с некоторой торжественностью. Особенно по улицам, где пролилась реальная кровь, где стоят свечи, многочисленные фотографии погибших и все застелено цветами.

Именно в этом месте окончательно становится понятно, что Украина — это уже действительно отдельное государство, как бы мы, живущие в России, ни оценивали этот факт, именно в этом месте сегодня как раз и формируется новая украинская политическая нация со своим новым пантеоном героев — «Небесной сотней». Тот, кто читал и знает, как формировались современные европейские нации и какими символами это сопровождалось, поймет все однозначно, это именно тот алгоритм.

Я обратил внимание, что именно на этих улочках много говорят на украинском языке, ведь Киев — это в основном русский город по языку, и украинская речь звучит здесь значительно реже, чем русская. Это мне подтвердили украинские русские, с которыми я там разговаривал. Один из них мне сказал, что мысль о том, что он все-таки будет изучать украинский язык, пришла ему в голову именно тогда, когда он стоял на Майдане. Я думаю, эти кусочки улиц сделают частью национального пантеона, это будет такое же мемориальное место, как в Тбилиси и в Баку места известных трагических событий, предвещавших развал Советского Союза.

В остальном Майдан — это довольно обширное место, занятое палатками, баррикадами, шинами и «местными» жителями. Вообще, если не считать упомянутой выше мемориальной улицы, все остальное кажется просто «карнавальным», мне это живо напомнило знаменитый «Venice Beach» в Лос-Анджелесе, последний американский район проживания хиппи: музыка, спальники, сувениры, бомжевато-го типа обитатели (знаменитые борцы с «Системой»), экзотически одетые, с грязными и нечесаными головами (видимо, стиль такой), нет только «аптек» по продаже марихуаны. По части «прикида» майдановские «хиппи» выделяются национальным колоритом, из них буквально можно было составлять живые картины, типа «письма запорожцев султану», а так — такой же отсутствующий и отрешенный взгляд и тупое безделье в каждом вялом движении. Короче, обычная «левая» человеческая клоака, питательный бульон анархистских идей и первомайских камланий, ничего не имеющие общего с теми защитниками Майдана, которых мы видели на экранах своих телевизоров и совершивших это настоящее чудо избавления от собственного вороватого неосоветизма. Те люди, как я понимаю, уже не на баррикадах, а как минимум частично — в окопах.

Там же, на Майдане, мне сразу бросилась в глаза некая особенность. В предложении сувенирной продукции «Maid in Майдан» по части портретных вариантов присутствовала парочка арийского типа запорожцев, в основном на майках, а основную массу разнообразных изобразительных сувениров представляли Степан Бандера и его современный российский антагонист — Владимир Путин, причем в пропорции 1 к 7-10 в пользу бывшего сотрудника КГБ. Конечно же, портреты Бандеры были как из Третьяковки, а самый безобидный портрет Путина — ну такой «шаржик» с усиками а-ля Гитлер, остальная же «путиниада» представлена некими карикатурными вурдалаками и монстрами с горящей звездой КГБ во лбу или ковриками для вытирания ног с предельно узнаваемым портретом. Меня слегка позабавило, что «наши» опять впереди, ведь именно спрос рождает предложение, и «путин» явно пользуется большим спросом, чем «бандера». Эта особенность оказалась очень важным знаком, ха-растеризующим общественную атмосферу в (на) Украине, но об этом далее... Кстати, самыми массовыми сувенирами оказались «визитки Яроша» по 5 гривен и магниты с «золотыми батонами Яну-ковича» по 10 гривен, они продавались буквально на каждом шагу.

Общий вывод. В Киеве русский язык звучит чаще украинского; никакой дискриминации по признаку русско-сти нет; бесчинствующих «укрофаши-стов» и «жидобандеровцев» на улицах украинской столицы как не было, так и нет; когда представляешься, что из России, никто за «обрез» не хватается. Открытая нетерпимость проявляется к Путину, Януковичу, коммунистам, «советчине», «сепаратистам» и «террористам» (это как для нас — разведчики, а для них — шпионы), государственным чиновникам. Открытой про-российской позиции я не обнаружил, примерно каждый пятый, по крайней мере на словах, был готов жечь русские танки, если бы они появились в Киеве, люди после 35-40 к России относятся более лояльно, чем молодежь, которая на удивление вся (с которой я говорил) настроена воинственно проукраински (и русские украинцы в том числе), что немало меня озадачило и заставило задуматься об этом феномене.

Харьков

Моим ночным попутчиком по купе оказался молодой киевский юрист, едущий по делам в Харьков. Беседа оказалась очень интересной, он и вся его семья (родители и сестра) были на Майдане, сам он окончил юрфак Киевского университета, киевлянин в третьем поколении, корни из Черкасс. Мне были интересны детали противостояния и психологическое состояние молодежи, так внезапно и солидарно выступившей на Майдане. По большому счету ничего нового я для себя не услышал, все это буквально в деталях совпадало с описанием, например, парижских событий 1968 года или американских студенческих «вьетнамских» протестов и указывало только на то. что и в Москве подобное произойдет когда-нибудь, в конце концов. Циклы общественных потрясений европейских цивилизаций везде, по сути, одинаковы в своих социальных векторах. Весь вопрос только «в цене вопро229

са» (измеряемой человеческими жизнями), но. как известно, русские за ценой никогда не постоят, это, право же, весьма прискорбная и печальная наша национальная особенность.

Самое интересное открылось, как всегда, в конце разговора. Мой собеседник прекрасно и без характерного украинского акцента говорил по-русски, при том, что он уверял меня, что сам свободно может говорить на украинском и своих будущих детей он будет воспитывать на украинский лад. Я спросил его: как вы говорите в семье? Ответ: по-русски. На каком языке думаете? Ответ: по-русски. Сны на каком языке видите? Ответ: на русском. Хорошо, а в университете на каком языке преподавали? Ответ: на украинском. А как между собой общаются студенты? Ответ: в основном на русском... Приехали!.. А что, студенты в основном русские украинцы? Ответ: да нет... видите ли, говорить на украинском на уровне межличностного общения до сих в Киеве — признак. провинциальности.

Вы знаете, мне было чертовски приятно. Я уже давно для себя определил, что первым признаком моей Родины лично для меня является не вся эта держимордная патриотическая фанаберия, а именно мой Прекрасный и Великий русский язык. И здесь такая неожиданная, но очень приятная информация — «русский мир», оказывается, живет какими-то своими, только ему понятными алгоритмами. Моя командировка — уже «окупилась».

Харьков жил обычной жизнью большого города, влияние идущей рядом войны было заметно только на вокзале, откуда в автобусы организованно грузились беженцы для следования в бывшие пионерлагеря. Зрелище это, конечно, очень печальное, и по внешнему виду людей, и по тому, как они были одеты, было понятно, что убегали они стремительно, буквально кто и во что горазд и смог. Живо представились картины минувшей войны с немцами, и как-то жутковато было понимать, что

эту-то войну развязали с двух сторон уже наши местные «советские», и мы наблюдаем настоящую «советскую» (а вернее — «постсоветскую») гражданскую войну, в которую оказались втянуты. и русские националисты, судя по сайту «Спутник и Погром».

В Харькове мне удалось поговорить где-то с десятком человек, в основном с таксистами, официантами, случайными прохожими и даже работниками банка. Вокруг господствовала исключительно южнорусская речь, по-украински говорящих не встретил вообще никого, абсолютно все демонстрировали открытую неприязнь по отношению к «западенцам», причем почти каждый подчеркивал лояльность к соотечественникам из Центральной Украины. Люди откровенно были напуганы кровавыми событиями в соседних областях и, как мне показалось, опасались высказывать какую-то позицию по отношению к России. Я специально спрашивал каждого, сталкивались ли они когда-нибудь с личной дискриминацией по признаку русско-сти; ответы предсказуемо были отрицательными, но все высказывали крайнюю раздражительность в связи с таким понятием как «бандеровщина», каждый вкладывал в это понятие свое, но символ был понятен.

В этом контексте местную молодежь «зигующей за бандеру» представить довольно сложно, но за независимую Украину — очень легко. Каким-то образом местный «Майдан», на котором были исключительно русские, сразу стал ассоциироваться с «бандеров-цами», которые играли главную силовую роль в киевской революции, но на Восточной Украине отсутствовали тотально, особенно на фоне массовых «титушек». Вот такой общественный «компот» в головах. «Дурные» фантазии жителей Восточной Украины, сопряженные с российской пропагандой, играют здесь довольно зловещую роль в разжигании сегодняшней украинской гражданской войны.

Общий вывод. Русский язык используется везде и тотально; никогда никаких прямых действий или поступков по поводу умаления русскости не было и никто о таком и не слышал. Создалось впечатление, что если бы я представлялся жителем Западной Украины, ко мне относились бы хуже, чем когда я реально представлялся россиянином. Даже более, по каким-то неуловимым ощущениям мне показалось: если бы «зеленые человечки» появились в Харькове, в Донбассе и Луганске одновременно с Крымом. никто бы сильно не возражал.

Идеи Майдана как буржуазной революции никто серьезно не рассматривает — тень «бандеровщины» накрыла все общественное пространство. Достаточно массовые «великоукраин-ские» словесные закидоны годов независимости Украины сделали свое дело. Русские граждане Восточной Украины не готовы себя этнически солидаризи-ровать с западными украинцами, даже имея довольно смутное представление о русской культуре (впрочем, в России с этим ситуация не намного лучше). Но политическая идентичность, особенно у молодежи, преобладает всё же украинская.

Только уже вернувшись домой, как мне показалось, я нашел ответ на вопрос: почему русская молодежь, рожденная в 90-е на Украине, политически однозначно на стороне украинского государства? Конечно же, аргументы об отсутствии у современного неосоветского российского государства продвижения такого понятия как «русский мир» как внутрь непосредственно России, так и за границу (это ведь сразу же смерть «совдепии» во всех ее вариациях, и прежде всего чекистской правящей «элиты» России), имеют под собой почву. И этот фактор отсутствия русской культурной «мягкой силы» и есть, наверное, главная и определяющая причина того, что в Одессе убивали друг друга русские, граждане Украины. Не было там никакого «Правого сектора», если последний маргинален по всей Украине (как показали недавние президентские выборы: два ультраса — Ярош и Тягни-бок — набрали меньше, чем председатель еврейской общины Украины), то в Одессе и подавно. Прогуливаясь по улицам русского Харькова, я понимал: вокруг меня находятся и болельщики местного «Металлиста», с таким упоением «воевавшие» со своими этническими соотечественниками более старшего возраста, однозначно ориентированными на Россию.

Почему именно пророссийский контекст части местных русских вызвал такую агрессивную реакцию харьковчан и одесситов, молодых болельщиков, этнических русских? Почему в Одессе противостояли друг другу этнические русские и почему основой конфликта были виртуальные образы украинской и русской государственности (я хотел бы обратить внимание — именно образы)? Фактически люди одной национальности готовы были драться друг с другом, а некоторые — и убивать только за разные флаги, символы разных государств. не более.

Как мне кажется, сыграл фактор, как я его сам для себя назвал, — «ре-гиональности» и большого пространства ареала расселения нас, русских, помноженный на пресловутую нашу же русскую отчужденность по отношению друг к другу. Даже мы в России делим себя, русских, на сибиряков, кубанцев, уральцев, алтайцев, москвичей, казаков и т.д. Более того, я сам помню из ранней молодости: города делились на районы и «кварталы», где «не нашим» пацанам из других районов находиться на «чужой» территории было опасно. Помнится, мы звались «гарнизонными» и враждовали с «богатков-скими» и «каменскими», а на «рыжий квартал» ходить вообще было нельзя. В армии, «на срочной», я служил «по-черному» (черные погоны), и мы с пренебрежением относились к «красноперым» (красные погоны) и к «малино232

вым» (погоны внутренних войск), при встрече разных погон почти всегда был гарантирован конфликт.

Безусловно, в этом есть своя прелесть — «цветущая сложность», свои характеры, привычки, традиции, даже свой говор, но в этом есть и проблема определенной отчужденности, а иногда даже и региональной враждебности (москвичей, например, априори везде «не любят»), и если нет чего-то объединяющего над региональностью, то.

Да, есть Русская Православная Церковь, но для молодых русских (в обеих странах, кстати) это скорее обряд, чем какие-то духовные и социальные смыслы и связи.

В прошлом году, будучи в Прибалтике, я общался там с местными русскими и в разговоре как-то обронил: «вот, мол, для нас, россиян.», на что мне очень мягко, но определенно ответили: «мы не россияне, мы — русские балтийцы». Честно говоря, тогда я ничего не понял, но посещение Украины все поставило на свои места.

Если ничего не изменится, то сегодняшняя неосоветская, азиатская (ордынская) агрессивная политика российского чекистского государства в конце концов, в течение всего лишь нескольких поколений, окончательно добьет «русский мир», и бывшие русские совсем перестанут идентифицировать себя единым, пусть и разделенным, но народом, например, как голландцы и немцы; примеров таких в истории масса.

Львов

Сама поездка из Киева на Западную Украину на машине оказалась весьма наглядной, бросились в глаза бесконечные ухоженные поля и скромненькие, но чистые и светленькие деревенские дома, в большинстве своем добротные заборы (лично моя примета деревенской незапущенности) и разнообразие посадок во дворах деревенских усадеб. Что больно контрастировало с видами типично русских деревень на нашей Родине, наглядно подчеркивая разницу социальных практик предшествующих времен. На западе Украины в австрийских пределах уже с начала XIX века было ликвидировано крепостное право, а частная собственность на землю и сельское самоуправление были введены с середины того же века, а в (на) центральной Украине крепостное право было ликвидировано еще Богданом Хмельницким и затем вернулось туда только при Екатерине II, но, слава Богу, без холопства, характерного для русских областей. Все это создало особые социальные хозяйственные практики, которые не смогли разрушить ни большевики, ни время и ни «советчина», недаром «где хохол родился, там еврей заплакал», да и все, кто служил в советской армии, помнят, что «хохлы» были лучшими каптерами и «прапорами». здесь советская власть оказалась бессильной.

Первое, что приятно бросилось в глаза во Львове, — это религиозность местных жителей, во многих местах города стоят «поклонные кресты», к которым подходят люди: целуют их, коротко молятся, прислонившись к ним головой, прикладываются к ним пальцами, проходя мимо.

Довольно много молодежи, одетой с элементами национальной одежды, умело интегрированной в текущую городскую моду, в самом центре города несколько пар «ряженых бандеров-цев» в исторической униформе (как наши «стрельцы» у Красной площади) гуляли с «оружием» и предлагали себя для фотографирования за 20 гривен. Удивительно, как российская пропаганда пропускает такие наглядные, колоритные кадры «разгула банде-ровского фашизма» на улицах украинских городов, просто недоработка какая-то. понимаешь. товарищи Эрнст и Добродеев.

Конечно же, именно во Львове в большинстве своем господствует украинская «мова», хотя и тут и там, на

улицах, в кафе, возле музеев слышна и русская речь. Для меня это было первоначально удивительно: неужели в городе так много граждан России? Оказалось, да, это были русские. но граждане Украины, более того, на многочисленных городских рынках и вернисажах русский язык является языком межнационального общения. Поразительно, не украинский, а именно русский язык связывает «малую Западно-Украинскую империю» в единое языковое пространство, многочисленные западноукраинские венгры, румыны, русины, словаки, поляки и собственно сами местные украинцы общаются между собой на нашем «великом и могучем».

Если и в Киеве, и в Харькове мое российское гражданство сильно никого «не напрягало», то во Львове каждый раз возникала неловкая пауза: местные буквально не знали, как себя вести, и старались всякую коммуникацию свести к узкопрофессиональной деятельности продавца, официанта, таксиста. Честно говоря, и я, понимая, чем может закончиться обмен мнениями об актуальной политике, старался заканчивать разговоры как можно быстрее. Нет, я не опасался каких-то «активных» действий по отношению к себе, на одном из рынков мне даже говорили: «Ты же видишь, мы любим русских, мы только Путина не любим». Я просто знал: мне зададут кучу бесхитростных вопросов с недоумевающим подтекстом, а сказать фактически мне нечего. Вот самая характерная история.

Мы (я и мой товарищ с женой) сидим на веранде кафе и ужинаем, подходит украинский мальчик лет 11-12 в «вышиванке», продавец маленьких букетиков цветов, я предлагаю супруге моего товарища выбрать себе цветы. Они с мужем обсуждают преимущество того или иного букета на русском, мальчик спрашивает, откуда они, и, получив ответ «из Киева», спокойно продолжает их слушать. И тут я говорю ему, что я из России, возникает пауза. затихает разговор и за соседним столиком и все смотрят на меня. и мальчик с глазами, полными изумления, спрашивает на украинском: «Как из России?!. а. а. Там же Путин.» Это искреннее изумление, помноженное на какой-то детский ужас, было так бесхитростно, что я в первую секунду растерялся. Затем ответил: «Ты не бойся, Путин не русский — он советский. А в России русские любят украинцев, мы же братья». Не знаю, я, может быть, был первым россиянином, кого видел этот парнишка, и хорошо, что я был не на танке, не с автоматом и не с «корочками» КГБ, но он ушел в полной «оглушенности».

Вот в этом частном случае — вся сегодняшняя «соль» (на начало июня 2014 года) отношения к России и русским в Центральной и Западной Украине. Пока еще мало трупов и наши «бэтээры» всего лишь в Крыму и на Донбассе, поэтому всю злость и ненависть автохтонные украинцы сублимировали на Путине, а не на русских и России. Он сегодня для украинцев, как Гитлер для русских времен Отечественной войны, он стал символом национального зла, реинкарнированным дьяволом «гэбэшных» репрессий прошедших времен. Вот отсюда такая популярность «путинских» сувениров на Майдане — маленький осколок советского бесчестия или «цветок зла», приобретя который за «долю малую», ты можешь лично и символически расправиться с ним и уничтожить это зло. Для чего-то другого покупать эти сувениры я не вижу никакой логики.

Вот так, оказывается, и в «банде-ровском логове» «русский мир» живет своей упрямой и самостоятельной жизнью, и только предельная чиновная тупость чугунных геостратегов от бывшего КГБ позволяет импортировать на территорию сегодняшней Украины советские ПЗРК и танки «из Военторга» вместо мощи русской культурной силы, обращаю внимание — «мягкой

силы», имеющей более проникающее и доминирующее значение, в том числе и геополитическое, и экономическое, в продвижении русских национальных интересов.

Правда, при одном только условии: если этим занимаются не бывшие сотрудники КГБ.

Для меня нет никакого сомнения: танки и другое оружие, переброшенное на территорию Донбасса и Луганска, — это экспорт не «русского мира» и не возрождение Новорос-сии. Это экспорт «совдепии» самого мерзкого пошиба, повторное инфицирование чумными бациллами архаичного «совка» общественного русского организма восточной Украины, и так ослабленного примитивной официальной киевской «незалежностью», по множенной на торжествующую «янукович-уголовщину».

Вспомним, все эти танки, куда они приходили за последние 50 лет, что они принесли народам Венгрии, Чехословакии, Афганистана, Эфиопии, Анголы, Никарагуа, только кровь, разруху и гражданскую войну. Что это дало нам, русским, как это нас обогатило — духовно и материально, во что мы можем конвертировать полученный опыт, разве есть в этом хоть какая-то частичка «русского мира»?..

Только экспорт русской культуры, русской науки, русского образования, русского Модерна позволит нам расширить пределы нашего Русского Мира, нашей Русской Цивилизации, нашей Pax Russia, экспорт не похабно прокисшего «совка», тем более кровавого, а русской европейскости — есть условие сохранения русского культурного, а значит, и всякого иного доминирования.

Проезжая по дороге через Центральную Украину в Западную, особенно наглядно понимаешь весь УЖАС и КАТАСТРОФУ того, если бы здесь, на улицах и селах автохтонной Украины, появились русские танки и «бэтээры» и их бы начало жечь «коктейлями

Молотова» местное украинское население.

Эта была бы настоящая СЛАВЯНСКАЯ КАТАСТРОФА на уровне гражданской войны начала XX века.

У меня нет никакого сомнения, что наши танки дошли бы до Карпат. и Путин поднял бы тост за великий русский народ (вслед за его любимым «эффективным менеджером») и даже принял бы парад в разрушенном Львове (потом бы отстроили самую крупную в Европе греко-католическую церковь), а как был бы рад Кадыров (славный реванш за две чеченские войны). но как мы, русские, после этого вообще могли бы говорить о «русском мире» и даже мечтать про себя о нем?! О каком бы русском мессианстве и культурном доминировании можно было бы вообще говорить?..

Мне хочется понять: разве для того, чтобы быть современным актуальным русским патриотом или русским националистом, человеком «длинной воли», надо, значит, перейти границу под Луганском, а потом из ПЗРК сбить ИЛ-76 с без малого полусотней украинских десантников-«срочников» на борту, в скорбном списке которого треть с чисто русскими фамилиями (без всяких «чук» и «о» на концах фамилий), а остальные родом из Днепропетровска, Харькова, Николаева и Херсона. Мне помнится, даже чеченцы в последних войнах разделяли такие понятия, как солдат срочной службы и солдат-контрактник. Почему тогда никто из русских националистов не выразил скорбь о гибели пятидесяти молодых русских жизней. пусть и граждан Украины?

Я хочу спросить у Егора Просвир-нина: это и есть сегодняшний русский современный национализм европейского толка? Это и есть Русская Европа? Ты переходишь политическую границу, пролегающую через разделенный русский народ, и начинаешь убивать своих — этнических русских, у которых, по превратности течения

истории, государственный гимн написан не Михалковым, а Чубинским, и этнических украинцев, которые по тем же причинам живут под «жовто-блакитным» флагом, а не под знаменами кубанского казачества на территории России.

Я понимаю, что среди русских еще есть немало людей (наверное, и слава Богу), не растерявших свою витальную силу, и война для них есть «лекарство против морщин». Именно благодаря таким людям, по большому счету, мы и победили и Орду, и Наполеона, взяли Берлин, и не один раз, и, кстати, покорили Крым, да и Грозный «раскатали» — они же.

Слава им, вчерашним и сегодняшним! И наша благодарная память!

Я понимаю, найдется немало русских людей, которые считают, что современная Россия — это небольшая страна, с небольшой территорией, с высокой рождаемостью именно русского населения и обустроенным пространством, а те более двадцати процентов ее жителей, которой ходят в туалеты «типа сортир» на улицах, — это просто такие «дауншифтеры» или поклонники стиля «Green line», и поэтому нам необходимо расширение «жизненного пространства», т.е. захват новых территорий или возвращение бывших наших исторических земель. Это и есть сегодняшняя самая актуальная русская проблема?!. Я понимаю, что таких людей много среди моих соотечественников, и спорить с ними не буду, ибо с ценностями не спорят.

Тогда надо честно об этом говорить: да, мы русские империалисты. и весь мир у наших ног, по крайней мере русский, и мы — «новорусские импер-цы». «Старые — дугинские» пусть варят свою мерзкую евразийскую похлебку, а мы новые — и считаем возможным и нужным вооруженным путем отстаивать вот такое наше понимание русских национальных интересов. По крайней мере, это будет интеллектуальная позиция (и любая другая тоже), которую можно обсуждать. Тогда и можно определить, что и кто такие русские националисты.

Но в связи с этим меня интересует вопрос: при чем здесь «русский мир», при чем здесь «русская европей-скость», при чем здесь «русский национализм» и Новая Россия и Модерн, о котором еще недавно Просвирнин говорил на своем действительно новаторском сайте? Ведь все, о чем там писалось до Крыма и Донбасса, — полная противоположность тому, что там пишется сейчас. Ведь в той возникшей политико-экономической и безвластной пустоте, которая воцарилась в «Новороссии», появились «завязи» отнюдь не «белогвардейской России» а-ля Стрелков-Деникин, а согласно известным законам социологии о преобладании в актуальном сознании предшествующего общественного опыта — пародия на «советскую власть» самого похабного вида, во всех ее жутких проявлениях. Люди ведь другого не знают и не умеют, вот они и «лепят», то, что еще они помнят.

Иными словами: пока существует «совок» как картина мира, будет господствовать и «совковая» социальность.

Так все-таки что такое «русский мир»: это территориальная экспансия со всеми вытекающими последствиями или солженицынская мысль об «обустройстве и сбережении русского народа »? Вот, наверное, сегодня самый актуальный вопрос русского национализма.

Невозможно поставить на обсуждение этот вопрос, если хотя вскользь не упомянуть про один из проклятых русских вопросов — отсутствие рациональности как нормы поведения, в том числе и интеллектуального, — среди нас, русских. Безусловно, это результат предшествующего исторического опыта: пограничное расположение русской цивилизации на краю Великой

степи и Великой Азии со всеми вытекающими из этого последствиями и, как следствие этой исторической неизбежности, поздний вход (по сравнению с Западом) русских правящих классов в систему координат — идей Просвещения с их гарантиями естественных прав человека (прав собственности, личных прав, независимого суда и т.д.).

Как мы помним, несколько «непо-ротых» дворянских поколений породили феномен «декабризма», когда немногие представители правящих классов пожелали свои сословные привилегии распространить на все русское общество, и часть декабристов, кстати, успела увидеть Великие реформы Александра II. Таким образом, только к концу XIX — началу XX века Россия, в лице своего общества, смогла вступить в эпоху социального Модерна, т.е. приступить к формированию гражданского общества, состоящего из индивидуумов, объединенных не общинной архаичной моралью, а осознанными и солидарными персональными и групповыми интересами на основе европейской христианской морали.

Как известно, в Октябрьском перевороте и в последующих событиях «сгорели» и европеизированный правящий класс, и русское гражданское общество. На их место пришел Хам, во многообразии описанный русской эмигрантской литературой, периферийные общественные группы, следствия демографического взрыва начала XX века (эффект мальтузианской ловушки), а по большому счету — деклассированные элементы. Они и сформировали новый правящий класс — советскую номенклатуру и советское общество на основе архаичных общественных институтов, антихристианской морали и сектантских паро-хиальных представлений о социальной целесообразности. В течение нескольких поколений был сформирован новый тип человека, внешне европейского, обученного счету и письму, и даже на высоком уровне, но по внутреннему

содержанию, по восприятию окружающей его социальной реальности человека «степной Азии», без опыта и навыков эпохи Просвещения, человека, верящего в магию и оккультизм, но антихристианина по типу восприятия сакрального. Этот новый тип человека получил название — Homo Sovieticus, человек советский, если сокращенно и достаточно вульгарно — то «совок». Одной из его главных черт является неразвитость рационального общественного типа поведения из-за отсутствия предыдущего социального опыта.

Советский правящий класс и его вооруженный отряд — КГБ, отказавшись от коммунистической доктрины, сохранили себя как правящее сословие и сохранили свою власть как Власть. Просто как Власть, как Власть-Собственность, назвав себя — государственниками и подчинив себе Государство как инструмент насилия для удержания собственной власти. Наверное, впервые в своей истории Россия стала государством неидеократи-ческим: киевский, московский, петербургский, советский периоды были пронизаны своей мессианской идеологией, сегодняшний Запад (по крайней мере, в лице Америки) — это идео-кратическое общество с воинственной идеологией естественных прав человека. Путинское Государство, путинская Власть — это есть просто личная власть, авторитарная власть одного человека, и все, дальше — зияющая пустота. Путинская политика — это просто эмоции и комплексы одного человека, не более, там нет стратегии, нет анализа и прогнозирования, там есть только реакции на очередные общественные или личные раздражители. Плюс пиар. Помните советские отделы пропаганды и агитации? Все то же самое — только более карикатурное,

Для удержания своей власти, Власти-Собственности, потребовалось, как оказалось, совсем немного — всего-то с помощью электронных СМИ запустить в современное российское

общество советские символы и ценности... и советский общественный человек «проснулся» и вышел на свет, как джинн из лампы Алладина, а соответственно в эту же лампу и ушла рациональность как тип поведения. К чему это приведет? Никто не знает, последний раз это было в конце 80-х прошлого века. Да, ушел коммунизм, но пришел... пресловутый «русский крест». Чем все закончится сегодня для России и русских — не знает никто, но очевидно одно: чем более мы будем рациональны и сосредоточены, тем легче мы пройдем очередную русскую общественную турбулентность. Давайте попробуем порассуждать на каких-то началах рациональности о промежуточных результатах «завоевания Крыма» и организации гражданской войны на территории Восточной Украины современным российским государством.

Налицо:

Путина по интеграции в Евразийский союз Украины как общества и государства, провал попытки интегрирования Украины в неосоветский проект.

Издательская группа «Скименъ» выпустила в свет книгу великого русского мыслителя Василия Розанова «Мимолётное. 1915 год»

Впервые вниманию читателя буд?