Спросить
Войти
УДК 159.922.8
ОСНОВНЫЕ КАТЕГОРИИ И ФЕНОМЕНЫ
«Я»-КОНЦЕПЦИИ
®2010 Гаджимурадова З.М., Гаджимурадова Ж.Т.
Дагестанский государственный педагогический университет
В статье обсуждаются результаты теоретического исследования структуры самосознания личности современных отечественных и зарубежных авторов. Выявлено, что к универсальным категориям самосознания относят пол, имя, возраст.
The authors of the article review the results of the theoretical investigations of a personality &s self-conscience structure of modern domestic and foreign authors. They&ve found, that such categories of self-conscience as gender, name and age are considered to be universal.
В психологии вопрос о том, какие компоненты «Я»-концепции (самосознания) являются универсальными, фактически не решен. Скорее речь идет о компонентах «Я»-концепции, поскольку в самосознание как структуру, а не процесс обычно включают когнитивный и эмоциональный компоненты, иногда поведенческий. В структуре «Я»-концепции обычно видится общая дихотомия личностного и социального, но далее возникают разногласия. Частные звенья, как иногда понимается, могут различаться в большой степени в зависимости от культурных особенностей. Однако в некоторых концепциях предполагаются общие компоненты. Так, В. С. Мухиной [10] структура «Я»-концепции характеризуется несколькими основными феноменами: именем, притязанием на признание, полом, видением себя во времени.
Согласно теории X. Маркуса и К. Сентиса [22], общими являются такие компоненты, как имя, пол, физический облик и иные сходные характеристики, возможно, и представления об отношениях со значимыми другими. Это универсальная схема, которая предположительно развита в той или иной степени у
каждого. Но вне универсальной схемы формируется широкий спектр особенных компонентов структуры, которые не являются обязательными. Это, например, представления о своей независимости, финансовом положении; они могут быть центральными для одних и вовсе не учитываться другими. Наконец, структура может включать такие периферийные представления о себе, как «у меня голова болит от спиртного».
А. Дж. Марселла [23], рассматривая различные концепции «Я» (хотя сам конструкт может определяться иначе, как «самость»), указывает, что в нее могут также включаться: границы «Я» от рождения до смерти и чувство идентичности между ними; видение себя в последовательности поколений, в связи себя с родителями и детьми; осмысленное участие в событиях, а не простое «поведение» или действие; чувство ответственности за свои действия и т.д. При этом обладание телом, по мнению А. Дж. Марселла, как звено самосознания сомнительно. Очевидно, что здесь наблюдается «смещение» концепции в сторону личностного «Я» и относительно небольшая роль «Я» социального.
В зарубежной психологии экспериментально доказано, что многое в личном и социальном самосознании зависит от «контрастности» социума и субъекта самооценки. Так, чернокожие скорее укажут на свою особенность среди белокожих, блондины - среди брюнетов, левши чаще правшей указывают на свою особенность и т.д. Мальчики из неполных семей (без отца) скорее укажут на свой пол, девочки то же, если в их семьях преобладают мужчины. Соответственно, этнические меньшинства чаще будут указывать на свою этничность, находясь среди титульного большинства, чем представители более многочисленного этноса.
Очевидно, что универсальными чаще указывают признаки, описанные как объективные и относительно стабильные - это пол, имя, возраст. Далее звенья концепции «Я» представлены в порядке от относительно универсальных к относительно факультативным.
Физическое «Я». По определению Д. А. Леонтьева [8], физическое «Я» - это переживание своего тела как воплощения «Я», образ тела, переживание физических дефектов, сознание здоровья или болезни. Но А. А. Налчаджян отводит физическому «Я» гораздо большую роль; тело вносит большой вклад в целостное ощущение собственного «Я». Схема тела является относительно устойчивой подструктурой «Я»-концепции, тогда как самочувствие более динамично. В качестве доказательства А. А. Налчаджян [12] приводит, в частности, данные некоторых патологий. Так, патологические изменения схемы тела наблюдаются при деперсонализации, которая является более широким патологическим синдромом и включает в себя в качестве частного случая или аспекта нарушения схемы тела (анозог-нозию). И, наоборот, поскольку схема тела входит в общую структуру «Я»-концепции, ее нарушения никогда, по-видимому, не бывают полностью изолированными. В частности, Р. Мейли [9] приводит данные, согласно которым удовлетворенность физическим обликом имеет высокую корреляцию с удовлетворенностью своими психическими качествами. И, вероятно, поэтому люди, перенесшие множество пластических операций, часто остаются недовольными результатом, несмотря на заверения окружающих; им кажется, что они «заключены» в уродливые тела; проблема, скорее всего, в неудовлетворенности собой, а не телом.
Физическое «Я» в определенной степени социально. Как считает Е. Т. Соколова [14], в самосознании физического «Я» присутствует интерсубъектный уровень, на котором сравнение происходит в рамках сопоставления «Я»-«Другой» по принципу «больше или меньше, чем у другого (других)». По другим данным, интерсубъектный уровень, или социально-культурное давление, навязывающее должные образы, является решающим в отношении к собственному физическому «Я». Навязывается не только стандарт привлекательности, часто к этому стандарту «привязываются» личностные характеристики. Так, полнота считается социально нежелательной и связывается с меньшим интеллектом, сексуальностью, силой. И наоборот. Особенно это касается образа женщин. Фактически социумом приписывается некоторая структура восприятия, а не отношение к отдельно взятой характеристике,
По данным Т. Ф. Кэш с соавторами [17], образ тела зависит не столько от физических характеристик, сколько от успешности взаимодействия с другими; более низкие оценки своего тела связаны с низкой социальной самооценкой и высокой социальной тревожностью. Но иногда справедливо и обратное. При низких оценках своей внешности возможна низкая самооценка, хотя такая зависимость наблюдается далеко не всегда, прежде всего в случаях, когда идет так называемое восходящее сравнение, при котором индивид ищет, в чем он хуже других. И часто при этом речь идет о нарушениях только отдельных аспектов самооценки, а не самоуважения в целом.
Физический облик позволяет идентифицироваться с некоторой социальной группой. Так, существуют такие понятия, как «молодежная прическа», «деловой костюм». Но образ или имидж служит также для определенных знаков относительно своей индивидуальности. Как считают Дж. Кокс и С. Дайнов [18], люди часто прячутся за одеждой, одеваясь либо классически, либо «ярко наступательно», частью «выставки» являются украшения, духи и одеколоны. Люди подчеркивают тем самым свое «Я», как личностное, так и социальное. Но чем более развит социальный аспект концепции «Я», тем большее внимание к собственной внешности - к одежде и макияжу, тем точнее рефлексия - оценка производимого впечатления.
Ф. Д. Мейк [21] согласен с этой точкой зрения и говорит о том, что облик является сложной знаковой системой, в которой воплощено мое «Я». Но, с другой стороны, эта «экспрессивная оболочка» является таковой часто только для других. Собственное личностное «Я» вполне может относиться к ней, как к автомобилю, как просто к физической оболочке. Дух вполне способен отделяться от тела и не сводиться к нему. Личностное «Я» в этом случае от физического зависит мало.
Пол. В настоящее время в научной литературе используются два термина, обозначающие пол человека: биологический пол («sex» в англоязычной литературе) и социальный (соответственно, «gender»). Биологический пол в целом определяется как совокупность контрастирующих генеративных признаков особей одного вида, а социальный или «гендер» - как комплекс соматических, репродуктивных, социокультурных и поведенческих характеристик, обеспечивающих индивиду личный, социальный и правовой статус мужчины и женщины.
Соответственно, к концу XX века в психологической науке сформировалось два взаимосвязанных, но не тождественных направления исследований - психология половых различий и тендерная психология. По мнению В. В. Знакова [6], отношения между ними сложны и неоднозначны: далеко не всегда предметную область одной дисциплины можно легко отличить от предмета другой. В самосознании рассматриваются в первую очередь не столько признаки биологического пола, сколько тендерные особенности. Прежде всего, это справедливо в отношении социального «Я», которое в первую очередь формирует именно гендер, а не пол. С другой стороны, часто весьма сложно отделить в самосознании личностное «Я» и социальное «Я» в отношении тендера. Поэтому рассмотрение в рамках личностного самосознания тендерной идентичности весьма условно, оно не в меньшей степени относится к идентичности социальной.
В качестве составляющих тендера выделяются: тендерные идеалы, гендерная идентичность, гендерные роли и биологический пол, психологический пол.
Гендерная идентичность - восприятие, идентификация себя как мужчины или женщины. Как и все другие идентичности, она является результатом процесса интервализации. Согласно теории социальной конструкции тендера, гендерная идентичность возникает в процессе взаимодействий, усвоения социальных смыслов и правил. Гендерные идеалы определяются как представления о предназначении мужчин и женщин, отражающие культурные представления о мужском и женском поведении. Гендерные роли - дифференциация деятельности, статусов, прав и обязанностей индивидов в зависимости от их половой принадлежности. По И. С. Клециной [7], гендерные роли - вид ролей социальных, они нормативны, выражают определенные социальные ожидания, проявляются в поведении. Иногда предполагается, что внешняя демонстрация гораздо более обусловлена социально, чем реальное сознание. В частности, женщины с большей готовностью выражают свои эмоции, чем мужчины, хотя переживание эмоций различается не столь значительно. Но это не только внешние формы поведения. Мужчинам традиционно приписывают рационализм, соревновательность, эмоциональную независимость, тогда как женщинам скорее слабость и заботливость. Как считает В. В. Харрисон [19], взгляд, что мужчины и
женщины фундаментально различны, даже «противоположны», что мужчины - выше, несколько варьирует от общества к обществу, но имеется во всех существующих обществах. При этом предполагается, что развитие тендерной идентичности меняется и продолжается не только в среднем возрасте, но и далее. Несмотря на это, тендерная идентичность остается стабильной, причем стабильной вне зависимости от ситуации или контекста.
Из современных тендерных концепций заслуживает внимания теория тендерной картины мира Н. А. Нечаевой [13], которая содержит в себе целостное отношение к социокультурным особенностям полов, служащее основой оценки положения мужчины и женщины в мире и выражающееся в тендерных доминантах сознания. Предполагается, что существуют по крайней мере две не сводимые друг к другу тендерные картины мира: традиционно-патриархатная и феминистская.
Традиционно-патриархатные идеалы женщины, к примеру, - это идеализированные представления о предназначении, поведении и чувствах мужчин и женщин, свойственные данной культуре.
Феминистский идеал женщины имеет обратную, «перевернутую» структуру. Наиболее важными качествами женщины считаются следующие взаимосвязанные качества: 1) убеждена, что главное в жизни - реализовать свои способности, знания; хороший профессионал; 2) стремится к самостоятельности и экономической независимости; 3) активная, энергичная; 4) сильная, уверенная в себе, стремится ни в чем не уступать мужчинам. При этом демонстрируется неприятие, отрицание свойств, ценимых носителями традиционно-патриархатного идеала.
Имя. Наиболее важным из символов «Я»-концепции, по мнению Т. Шибута-ни [16], является имя человека. Символ, которым человек себя определяет, тесно ассоциируется с «Я»-концепцией. Когда чье-то имя неправильно произносится, забывается или смешивается с другим, обладатель его чувствует себя оскорбленным. Даже те, кто скрывается от полиции, обычно не порывают полностью со своим настоящим именем. В большинстве случаев сохраняется или основа фамилии, или те же самые инициалы, или и то и другое. Обнаружилось также значительное совпадение в долготе слогов. По-видимому, у человека возникает конфликт между желанием избежать узнавания и боязнью утратить чувство определенности. Той же точки зрения придерживается Г. И. Берестнев [1], утверждая, что личное имя - один из наиболее мощных факторов осознания человеком себя как «Я». Объективность имени служит лицу дополнительным свидетельством его экзистенциальности. Одновременно имя задает самосознанию ряд содержательных характеристик, которые определяются знаковыми функциями имени в данном обществе. На эту роль имени в формировании самосознания указывает также О. Д. Волчек [3]. Имя, особенно в прошлом, зависело от социального статуса и часто несло социальную характеристику. Оно и сейчас всегда социально и является своеобразным знаком.
В зарубежных исследованиях [24, 25] эмпирически показано, что помимо имени, в целом инициалы обладают такими же функциями. Как люди предпочитают места и вещи с названиями, напоминающими их имена, так же обстоит и с инициалами. Предположительно, запускается механизм собственности; если человек обладает «Я» под определенным именем, то и место, вещь под этим именем также является в определенной степени его собственностью.
Это звено структуры самосознания, которое в отечественной психологии выделяется, вероятно, только В. С. Мухиной [10], - знак, позволяющий причислить человека к определенному социальному слою, этносу, месту в общественных отношениях, полу. При этом имя глубинно идентифицируется с телесной оболочкой, самим телом человека и его внутренней духовной сущностью. Хотя «привязанность» имени к социальному слою в настоящее время гораздо меньше, чем в прошлом, определенную информацию о своем носители оно несет до сих пор.
Психологический возраст. Е. И. Го-ловаха и А. А. Кроник [5] считают, что для того чтобы определить психологический возраст личности, достаточно знать лишь ее собственные особенности психологического времени. Во-вторых, психологический возраст принципиально обратим, то есть человек не только стареет в психологическом времени, но и может молодеть в нем за счет увеличения психологического будущего или уменьшения прошлого. В-третьих, психологический возраст многомерен. Он может не совпадать в разных сферах жизнедеятельности. К примеру, человек может чувствовать себя почти полностью реализовавшимся в семейной сфере и одновременно ощущать нереализован-ность в профессиональной. Но в то же время авторы определяют психологический возраст личности как меру психологического прошлого личности.
Некоторые теоретические и экспериментальные работы показывают, что восприятие возраста (субъективное переживание старения) зависит от тендера и социального статуса. Например, мужчины к старости теряют в целом больше в социальном самосознании, поскольку выход на пенсию лишает их основы -профессиональной идентичности. Этому способствует и снижение доходов. Хотя некоторые работы предполагают, что психологический возраст от этих факторов зависит относительно мало. По данПримечания
ным Ю. И. Филимоненко [15], средне-групповые оценки паспортного и самооценки субъективного возрастов совпадают в возрасте 25 лет. В дальнейшем субъективный возраст «души» отстает от паспортного в среднем на 5 лет за каждое последующее десятилетие жизни. С другой стороны, статус определяет возрастную идентичность. Так, многие ориентируются на существующие в обществе социальные представления о том, на какие этапы должна делиться жизнь (детство, отрочество, юность). При таком делении, по данным Т. Н. Березиной [2], опираются на социально заданные внешние ориентиры, преимущественно деятельного характера (детство до школы; школа, армия, поступление в техникум-вуз - это юность; работа после вуза - зрелые годы).
Проведенный анализ позволил еще раз усомниться в идее о том, что предлагаемые классиками и современными психологами структуры самосознания личности дают нам, современным исследователям, достаточно объективный взгляд на этот феномен. Представляется, что данная проблема будет вставать перед учеными всякий раз, когда вызовы нового времени будут ставить перед каждой отдельной личностью и обществом в целом новые задачи. Ученые-психологи снова и снова будут пристрастно изучать данную проблему и решать ее в зависимости от своего видения и имеющегося жизненного и научного опыта.
А. А. Социально-психическая адаптация личности (формы, механизмы и стратегии). Ереван : Изд-во АН АрмССР, 1988. С. 191-192. 13. Нечаева Н. А. Патриархатная и феминистская картины мира: анализ структуры массового сознания // Тендерные тетради. Вып. 1 / науч. ред. А. А. Кле-цин. СПб. : СПб филиал ИС РАН, 1997. С. 20. 14. Соколова Е. Т. Самосознание и самооценка при аномалиях личности. М. : Изд-во МГУ, 1989. С. 51. 15. Филимоненко Ю. И. Жизненный путь: самореализация личности с опорой на подсознание // Психологические проблемы самореализации личности / под ред. А. А. Крылова, Л. А. Коростылевой. СПб. : Изд-во СПб. университета, 1997. 16. Шибутани Т. Социальная психология / пер. с англ. М. : Прогресс, 1969. С. 195. 17. Cash Т. F., Theriault J., Annis N. М. Body Image in an Interpersonal Context: Adult Attachment, Fear of Intimacy, and Social Anxiety // Journal of Social and Clinical Psychology. 2004. V. 23. M. I. P. 9091. 18. Cox G, Dainow S. Making the most of yourself. London : Sheldon press, 1990. P. 110. 19. Harrison B. W. Making the connections: Essays in feminist social ethics. Boston : Beacon press, 1985. P. 136. 20. Hymer S. M. The Imprisoned self // Psychoanalytic. 2004. V. 91. P. 693. 21. Macke F. J. Seeing Oneself in the Mirror: Critical Reflections on the Visual Experience of the Reflected Self// Journal of Phenomenological Psychology. 2005. V. 36. P. 34-36. 22. Markus H„ Sentis K. The Self in Social Information Processing // Psychological Perspectives on the Self / Ed. by J. Suls. Hillsdale, New Jersey; London : Lawrence Erlbaum associates, 1982. P. 48-49. 23. Marsella A. J. Culture, Self and Mental Disorder // Culture and Self. Asian and Western Perspectives / Ed. by A. J. Marsella, G. DeVos, F.L.K. Hsu. New-York-London : Tavistock Publications, 1985. P. 285-286. 24. McGuire W. J., McGuire С. V. Significant Others in Self-Space: Sex Differences and Developmental Trends in the Social Self // Psychological Perspectives on the Self / Ed. by J. Suls. Hillsdale, New Jersey; London : Lawrence Erlbaum associates, 1982. P. 71-96. 25. Moore D. Gender Identities and Social Action // Journal of Applied Behavioral Science. 2004. V. 40. N 2. P. 184.
Статья поступила eредакцию 12.06.2010 г.
УДК 159.9:316.35
ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ТРЕНИНГА НА ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ, УРОВЕНЬ САМООЦЕНКИ И ПРИТЯЗАНИЙ У РАЗВЕДЕННЫХ ЖЕНЩИН (на материале Республики Дагестан)
© 20Ю мурзаев A.A.
Дагестанский государственный университет
Статья посвящена исследованию влияния специальных тренинговых занятий на эмоциональное состояние разведенной женщины. На примере группы, состоящей из 14-ти женщин, показано изменение в системе самооценки, уровне притязаний, общем эмоциональном состоянии и степени выраженности депрессии до и после проведения психокор-рекционной программы. Приводится статистическая обработка данных.
The article is dedicated to the studying of the influence of special training upon a divorced woman&s emotional state. Basing on the group of 14, the change in the self-estimation system, level of their claims, emotional state as a whole and the degree of the depression intensity before the psycho-correctional program and after it are shown. The statistical data processing is given.
