Спросить
Войти
Однако об этих событиях он решил не писать в своей истории станицы. Причины такого решения можно только предполагать. По-видимому, в то время были живы еще многие казаки этой станицы, которым было невыгодно вспоминать о своем участии в массовом движении.
References
Поступила в редакцию
УДК 94(410)
DOI 10.18522/0321-3056-2016-3-36-41
РЕГЕНТСКИЙ КРИЗИС И ВИГСКАЯ ОППОЗИЦИЯ В АНГЛИИ 1788-1789 ГОДОВ
© 2016 г. О.А. Ковалева, В.П. Подольников, Е.Е. Волошина
Ковалева Ольга Александровна -кандидат исторических наук, доцент, кафедра зарубежной истории и международных отношений, Институт истории и международных отношений Южного федерального университета, ул. Б. Садовая, 33, г, Ростов-на-Дону, 344082. E-mail: savchenko-oa@mail.ru
Подольников Владимир Павлович -кандидат исторических наук, доцент, кафедра зарубежной истории и международных отношений, Институт истории и международных отношений Южного федерального университета, ул. Б. Садовая, 33, г, Ростов-на-Дону, 344082. E-mail: podolnikov@list.ru
Волошина Екатерина Евгеньевна -кандидат исторических наук, доцент, кафедра зарубежной истории и международных отношений, Институт истории и международных отношений Южного федерального университета, ул. Б. Садовая, 33, г, Ростов-на-Дону, 344082. E-mail: history@sfedu.ru
Kovaleva Olga Alexandrovna Candidate of Historical Sciences, Associate Professor,
Department of Foreign History
and International Relations,
Institute of History and International
Relations of the Southern Federal University,
B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia.
E-mail: savchenko-oa@mail.ru
Podolnikov Vladimir Pavlovich Candidate of Historical Sciences, Associate Professor,
Department of Foreign History
and International Relations,
Institute of History and International
Relations of the Southern Federal University,
B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia.
E-mail: podolnikov@list.ru
Voloshina Ekaterina Evgenievna Candidate of Historical Sciences, Associate Professor,
Department of Foreign History
and International Relations,
Institute of History and International
Relations of the Southern Federal University,
B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia.
E-mail: history@sfedu.ru
На основании анализа источников и исследовательской литературы предпринимается попытка проанализировать причины, ход и результаты «регентского кризиса» в Англии (октябрь 1788 - февраль 1789 г.). Особое внимание
уделено изучению позиций правящего кабинета Уильяма Питта Младшего и вигской оппозиции по одному из наиболее острых вопросов английской внутриполитической истории - о легитимности передачи власти наследнику престола, на основании процедуры, не прописанной в английском законодательстве.
In the article, based on the analysis of the important sources and scientific literature, the authors made an attempt to analyze the essence of the "regency crisis " in England (in October 1788 - February 1789). The principal attention was focused at the position of the ruling Cabinet ofW. Pitt the Younger and the Whigs opposition upon one of the question of British domestic policy -legitimacy of handing the power to the heir according to the procedure, which was not stated in the English Constitution.
В конце октября 1788 г. придворные врачи констатировали факт недееспособности британского короля Георга III, что в свою очередь стало началом политического кризиса в Великобритании, известного как «регентский кризис».
Приступы безумия у британского монарха случались и ранее (например, один из наиболее острых произошел в 1765 г.), но они были непродолжительными и легко скрывались от общественности. В связи с этим в надежде на скорое выздоровление его величества в октябре 1788 г. о болезни Георга III сообщалось как о незначительном недомогании [1, с. 25].
Однако предположения российского дипломата по поводу скорого выздоровления Георга III не оправдались. В начале следующего месяца уже не было никаких сомнений в серьезности заболевания английского монарха, о чем свидетельствуют сообщения графа С.Р. Воронцова, две недели спустя отправившего в Петербург депешу следующего содержания: «Хотя двор обыкновенно живет весьма уединенно в Виндзоре и малое число придворных, там живущих, стараются сохранить в непроницаемой тайне состояние его величества, однако ж доходят до публики известия, что король нимало не оправляется от своей болезни, которую иные полагают токмо подаграю, вверх поднявшеюся, а другие началом водяной болезни; я знаю, что кавалер Бе-кер, первый медик Его величества, беспокоен, как о здоровье сего Государя, так и о том, что король не
хочет призывать других медиков для совета и, следовательно, весь отчет останется на одном кавалере Бекере» [3, л. 399].
В свою очередь наследный принц, внешне изображавший глубочайшую скорбь по поводу болезни отца, на самом деле как никто другой в британском королевстве желал его смерти. Будучи человеком расточительным и беспутным, принц Уэльский мечтал о том, что, став королем, он получит беспрепятственную возможность брать из королевской казны столько денег, сколько пожелает. Как отмечает один английский исследователь: «... принц Уэльский был распутником и развратником, и даже в конце XVIII века эти свойства не могли оставаться незамеченными» [4, р. 9].
На пути осуществления замыслов наследника английского престола было лишь одно препятствие -его отец, король Георг III. И когда тяжелый психический приступ буквально свалил Георга III с ног, «его старший сын-наследник предвкушал, как усядется на место отца» [5, с. 72].
Ситуация, связанная с болезнью британского монарха, выходила за рамки личной проблемы его семьи. Недееспособность Георга III могла дать вигам великолепную возможность для смещения кабинета Уильяма Питта Младшего. «Если это (т.е. безумие Георга III), - с тревогой писал Питт То-млайну в те дни, - продлится дольше определенного времени, то сие приведет к тяжелейшему и щекотливейшему из всех возможных кризисов.» [6, р. 108]. Опасения Питта по поводу возможных осложнений для его «партии» были небезосновательными, ибо, как писал Л. Митчелл: «Между 1783-1787 гг. зависимость принца от лидера вигов Чарльза Джеймса Фокса была почти абсолютной» [4, р. 8]. Причиной такой зависимости стали долги наследника английского престола, постоянно оплачиваемые Фоксом. В связи с этим, как отмечают некоторые исследователи, принц Уэльский являлся самым важным «политическим приверженцем Фокса». Фокс был его политическим и нравственным наставником [4, р. 8]. Таким образом, личная
дружба Фокса с принцем Уэльским и всяческое покровительство вигам со стороны его высочества означали, что в случае смерти Георга III вигская оппозиция, потерявшая министерские посты в 1784 г., автоматически могла стать правящей партией.
Получив известие о возможной скорой смерти короля, Фокс прервал свою поездку в Италию и немедленно возвратился в Лондон. Граф Корнваллис писал: «... теперь реальной стала возможность того, что оппозиция придет к власти под покровительством и при поддержке принца Уэльского. Когда предположили то, что король умирает, смещение Питта и восшествие на престол Георга IV казалось неизбежным и восторги вигов ввиду перспектив возвращения к доходным должностям могли быть сравнимы лишь с унынием, охватившим сторонников министерства» [7, р. 409].
Сам Фокс признавался, что «успешное разрешение данной ситуации в ближайшем будущем (т.е. возвращение вигам министерских кресел. - О.К.) во многом зависит от успешного исхода дел с королем» [4, р. 8].
В силу сложившейся ситуации кабинет Питта попал в крайне сложное положение. Недееспособность короля заметно ослабила позиции Питта и поддерживавшей его «королевской фракции» в парламенте, в то время как «партии принца Уэльского» (по сути сторонникам Фокса) удалось привлечь на свою сторону королевского лорда-канцлера Тэрло и ряд влиятельных английских политиков [8, р. 11]. Уже во время первой встречи с министерским казначеем, состоявшейся 8 ноября 1788 г., Шеридан ясно дал понять, что идея отстранения от власти Георга III является вполне осуществимой и в случае ее реализации лорд-канцлер может лишиться своей должности. Весьма недружелюбно относящийся к Питту, Тэрло практически сразу выразил согласие помочь вигам в осуществлении их плана передачи власти Георгу IV.
Значительную финансовую помощь в осуществлении государственного переворота готовы были оказать вигам и некоторые лондонские банкиры. Так, например, один из них, лорд Томас Коутс писал Фоксу: «Возможно, Вы посмеетесь над моим письмом, но я чувствую потребность написать его и сделать Вам предложение, в случае, если вы имеете ренту или долги, оплатить их» [4, р. 8]. Он, естественно, понимал риск, связанный с планами Фокса, но, как он сказал своему клиенту, герцогине Девошир: «Если король умрет, я потеряю хорошего друга, но я надеюсь еще остаться при деле при его наследнике. . и я верю, что Фокс останется моим большим другом» [4, р. 8]. Прогрессирующая болезнь короля сделала актуальным вопрос о регентстве. Попытка его обсуждения в английском парламенте повлекла за собой неразрешимую дилемму: согласно английским законам, полномочия регенту могли быть представлены только с согласия действующего монарха, однако, было очевидно, впавший в безумие Георг III был не в состоянии их предоставить.
О серьезности возникшего в связи с этой ситуацией политического кризиса писал в донесении в Петербург и С.Р. Воронцов: «Как не было еще в Англии подобного примера, то и в конституции сей земли не находят закона, как поступать в таком случае. Когда парламент распускается в последний день заседания, то по обыкновению пророгация бывает токмо на шесть недель, и оная из шести в шесть недель продолжается, так что никто из членов оного не ездит на собрание, пока в последней отсрочке не увидит слов: "собраться в такое то число", прибавку следующих слов: "для отправления дел", а как последняя пророгация, в коей сии слова не были, кончится двадесятого числа сего месяца, то если сами члены парламента узнают состояние короля и не съедутся, неизвестно еще, что Министерство предпримет; если же и съедутся, то предстоит другое затруднение, кто без короля и без его полномочия подписать может вместо его открыть сие заседание. Сказывают, что для сего в течение всей недели собраны будут все тайные советники и 12 главных судей государства для решения сих трудностей. Думают также, что вскоре после открытия парламента предложено будет в оном назначить комитет обеих камор для конференций с докторами и для подробного извещения о состоянии короля; что доктора объявят, что король в сумасшествии, то до излечения его принц валлийский будет объявлен регентом» [9, л. 1-8].
Таким образом, необходимость обсуждения проблемы регентства практически ни у кого не вызывала сомнений. Единственным вопросом, по которому ни среди депутатов британского парламента, ни среди политической элиты в Великобритании не существовало единого мнения, оставался вопрос о том, на каких условиях и на какой срок предоставлять регенту полномочия, и в каком объеме.
«Сказывают, - сообщал в Петербург граф С.Р. Воронцов 18 ноября 1788 г., - что послезавтра обе камеры парламента, собравшись каждая особенно сама себя отсрочит на неделю и будут продолжать сии отсрочки пока не найдет нужда за продолжительным неизлечением короля взять меры для управления государства по аглинским правам.
Сын или другой какой наследник не получает владения сумасшедшего человека и имение его поручается опекунам, кои хранят доходы, до излечения сумасшедшего. К сему примеру прибавляют следующие рассуждения: объявлять Регентом одного наследника престола предстоит опасность, что хотя б король и выздоровел со временем, однако ж регент может окружить его людьми от него зависимыми и, держа его взаперти, уверять всю нацию, что король продолжает быть в сумасшествии; что, хотя нельзя ожидать столь бесчеловечного поведения от Принца валлийского, но как сие постановление будет служить законом и на будущие подобные случаи, то может со временем найтиться бессовестный Регент, который из любоцарствия употребит во зло власть ему данную; итак, большая часть членов парламентских думает, что надобно будет составить Регентское Правление из Королевы, Принца валлийского, дюка Йорка и членов Министерства. Думаю, что оппозиция будет противиться сему положению и будет настоять, чтоб один Принц валлийский был объявлен Регентом» [9, л. 20-21].
Вскоре, как и предполагал российский дипломат, вопрос о регентстве был вынесен на обсуждение Палаты общин. Уже в ходе первого заседания стало очевидным, что Уильям Питт Младший вовсе не собирался безоговорочно признавать права принца Уэльского на исполнение им роли регента.
Его Величества, достигших полного двадцати одного года. .3) Решено, что вышеназначенные полномочия исключают предоставление, какой-либо должности (в том числе с обратным переходом прав к первоначальному собственнику), жалованья или пансиона на какой-либо срок, кроме периода, пока будет угодно его Величеству, за исключением тех должностей, которым по закону они предоставляются пожизненно или на время добросовестной службы. .4) Решено, что вышеназванные полномочия исключают предоставление какой-либо части королевства его Величества или частной собственности, за исключением того, что касается аренды. .5) Решено, что заботы о королевской особе его Величества во время болезни его Величества должны быть поручены достопочтенной королеве, и ее Величество будет иметь права назначать на некоторые должности в домашнем хозяйстве его Величества и увольнять тех, кого она считает нужным, а также располагать всем, что имеет отношение к заботам о королевской особе его Величества во время вышеназванного периода; и чтобы ее Величеству было легче осуществлять эту важную обязанность, необходимо назначить совет, который будет помогать ее Величеству в некоторых вопросах вышеназванного дела, с предоставлением ему права время от времени, когда он будет видеть основания для этого, под клятвой проводить опрос врачей его Величества и других людей, посещающих его Величество, и имеющих отношение к здоровью его Величества и соответствующим вопросам» [10, р. 437-438].
Предложение Питта Младшего по большому счету означало введение коллегиального регентства при формальном предоставлении его принцу Уэльскому. В состав совета при регенте Питт предложил включить четырех постоянных членов - лорда камергера, главного королевского камергера, шталмейстера и обер-камергера. Кроме того, в состав регентского совета, по его мнению, должны были войти архиепископ Кентербирийский, лорд Терлоу, архиепископ Йоркский и лорд Кенион [10, р. 465]. Все четверо были преданы Питту и, без всякого сомнения, в случае включения их в состав регентского совета могли бы способствовать принятию тех или иных государственных решений в его пользу. Обосновывая необходимость принятия именно этого варианта регентского билля, Питт заявил, что безусловная передача всей полноты власти в государстве наследнику, означала бы лишение этой власти короля: «.Могут ли господа серьезно предположить, что они смогут облачить регента полномочиями с королевским титулом, не лишая короля какого-либо титула? ... Должны ли они, - спрашивал он парламентариев, - в первые дни болезни короля лишать его всяких символов титула, чтобы украсить регента ненужными полномочиями?» [10, р. 459]. В сложившейся ситуации виги настаивали на кандидатуре принца Уэльского как единственно возможного законного претендента на регентство, требуя предоставления ему неограниченного права в принятии всех решений. Уильям Питт Младший, выразивший сомнение в способности детей Георга III управлять государством, немедленно был обвинен в неуважении к королевской семье. Сторонники Фокса настаивали на том, что, поскольку принц Уэльский является первым принцем крови и прямым наследником, он должен взять на себя ответственность за дальнейшие политические и государственные решения, а лучшими его советниками могут стать только члены королевской семьи [10, р. 465].
Более того, премьер был обвинен в расшатывании монархических устоев и пропаганде республиканских идей. «Ведомые идеей любви к королю, -заявил в палате общин Р.Б. Шеридан 9 февраля 1789 г., - они (сторонники Питта Младшего. - О.К.) пытались разрушить королевскую прерогативу. Пусть эти господа отделят личный образ короля от монархии, и они увидят, какой удар грозит монархии (в случае введения коллегиального регентства. - О.К.)» [10, р. 460]. «Что побудило достопочтенного господина (Питта Младшего. - О.К.) отказать в полных полномочиях короны человеку, который должен был выступать ее представителем? . Никто не будет отрицать, - продолжал Шеридан, - что правление регента будет более слабым, нежели правление самой коронованной особы, и соответственно оно требует любой помощи и поддержки. Но при предлагаемом курсе все иностранные власти были извещены, что у них внутреннее разделение (между правительством и оппозицией. - О.К.), и что они не достигли единодушного и полного согласия, столь необходимого для существования в это кризисное время» [10, р. 440]. В ответ на многочисленные обвинения, прозвучавшие в свой адрес со стороны оппозиции, Питт заявил, что регентский билль может быть утвержден только парламентом и для решения этого вопроса предложил создать специальную комиссию и исследовать прецеденты, необходимые для утверждения регентства. Что касается позиции Фокса, то она оставалась неизменной: «В королевстве есть особа, . безусловный наследник, - заявил он, - который в силу своего возраста и способностей в состоянии осуществлять
королевские полномочия... . По его (Фокса) твердому убеждению, его королевское высочество, принц Уэльский, обладает столь же ясным, сколь и несомненным правом принять бразды правления и осуществлять полномочия верховной власти в течение болезни, ... которую Господу было угодно навлечь на его величество...» [11, р. 66]. По большому счету спор между сторонникаим и противниками регентского билля, предложенного Питтом, сводился не столько к тому, кому предоставлять регентские права (в этом случае кандидатура принца Уэльского не вызывала возражений), а к тому, в каком объеме эти права будут предоставлены. И для действующего кабинета Уильяма Питта Младшего, и для его оппонентов вопрос о регентстве по сути стал вопросом о праве обладания политической властью.
Между тем и в парламенте, и среди ближайшего окружения Георга III находилось немало противников передачи всей полноты власти принцу Уэльскому. В числе их оказалась мать наследника, жена Георга III королева Шарлотта.
«Интриги королевы начинают выходить наружу. Известно теперь, что она заставила доктора Вилиса написать письмо к г-ну Питту тому три недели, что король начинает выздоравливатъ, когда в самом деле был он хуже обыкновенного, и сие письмо подействовало над многими малодушными членами обеих камер, кои от партии Принца валлийского отклонились и утвердили предложения первого Министра поставить препоны Регенту...», - сообщал в Петербург С.Р. Воронцов [2, л. 159-163].
Ситуация вокруг вопроса о регентстве тем не менее оставалась крайне запутанной и напряженной. В то время как оппозиция настаивала на скорейшей передаче принцу Уэльскому регентских полномочий, правительство стремилось максимально отсрочить учреждение регентства [1, с. 22]. Заключительные дебаты по вопросу о регентстве должны были состояться в английском парламенте в конце февраля 1789 г., но за несколько дней до их начала из Виндзора стали поступать известия об улучшении состояния Георга III. В связи с быстрым выздоровлением британского короля вопрос о регентстве был снят с повестки дня английского парламента. В конце февраля - начале марта 1789 г. «регентский кризис» завершился полным провалом планов вигской оппозиции, а ее лидер «бесподобный Чарли» стал посмешищем в глазах англичан. Завершение регентского кризиса привело к укреплению основ действующего кабинета Уильяма
Питта Младшего, на долгие годы лишив вигов надежды на возвращение власти.
References
Поступила в редакцию
УДК 908+304
DOI 10.18522/0321-3056-2016-3-41-49
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ОБЩЕСТВЕННОЙ И ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ МУСУЛЬМАН ДАГЕСТАНА КОНЦА XIX - НАЧАЛА ХХ ВЕКА
© 2016 г. М.Н. Османова
Османова Милена Нуриевна -кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, отдел востоковедения,
Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, ул. М. Ярагского, 75, г. Махачкала, Республика Дагестан, 367030. Е-таИ: озтапоуа-тИепа@гатЫег. ги
Osmanova Milena Nurievna Candidate of Historical Sciences,
Senior Researcher,
Oriental Studies Department,
Institute of History, Archaeology and Ethnography,
Dagestan Scientific Centre, Russian Academy of Sciences,
M. Yaragskogo St., 75, Makhachkala, Dagestan,
E-mail: osmanova-milena@rambler. ru
Акцентируется внимание на наиболее важных аспектах общественной и духовной жизни мусульман Дагестана конца XIX- начала ХХ века: борьба суфийских шейхов с салафизмом, переселение мусульман Северного Кавказа в Османскую империю (мухаджирство) как последствие религиозной политики царских властей, попытки царской администрации ввести делопроизводство на русском языке вместо арабского и негативная реакция на это местного населения, распространение в Дагестане идей панисламизма, джадидизма. Традиционная система мусульманского образования, лежавшая в основе многих общественных и культурных явлений того времени, соседствует с возникающими новоме-тодными школами, включающими изучение ряда светских предметов и с преподаванием на тюркском языке.
