Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг: историческая связь времен

Канадский ежегодник

Выпуск 19 - 2015

УДК 94(71)

ББК 63.3 (7Кан)

УИЛЬЯМ ЛАЙОН МАККЕНЗИ И УИЛЬЯМ ЛАЙОН МАККЕНЗИ КИНГ: ИСТОРИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ ВРЕМЕН

© 2015 г. И. А. Соков

ФГАОУВПО Волгоградский государственный университет, г. Волгоград, Российская Федерация

В статье автором поднимаются следующие проблемы: роль У.

Л. Маккензи в развитии канадской политической культуры в первой половине XIX в. соотношение канадской доктрины «без революционного развития» с восстанием 1837-1838 гг. в Верхней и Нижней Канаде; значение исторической памяти на примере исторических персонажей У. Л. Маккензи и У.Л.М. Кинга и переосмысление роли У. Л. М. Кинга в создании канадской либеральной традиции в первой половине ХХ в.

In the article, we address the following issues: W. L. Mackenzie’s role in developing Canadian political culture in the first half of the 19th century; the correlation between the Canadian doctrine “without the revolution development” and the rebellions of 1837-1838 in the Upper and Low Canada; the significance of historical memory exemplified with such historical personalities as W.L. Mackenzie and W.L.M. King as well as rethinking W. L. M. King’s role in making Canadian liberal tradition in the first half of the 20th century.

При написании этой работы я руководствовался четырьмя обстоятельствами. Первое заключалось в том, что после подробного исследования политической жизни У. Л. М. Кинга

Соков Илья Анатольевич - кандидат исторических наук, доцент, ФГАОУВПО Волгоградский государственный университет, г. Волгоград, Российская Федерация. E-mail: isokov@mail.ru

Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг

(внука У. Л. Маккензи), проведенного в 2005-2009 гг., у автора статьи осталось ощущение, что не раскрыта одна очень важная цель, которую этот великий канадский политик ставил перед собой: реабилитация истории своей семьи через преданное и беззаветное служение своему отечеству [1].

Второе - отражало непонятный для многих канадоведов взгляд канадской историографии на проблему канадской революции. У принятой в свое время доктрины «без революционного развития Канады», события 1837-1838 гг. не вполне вписываются в ее положения [15].

Третье - в России даже узкий круг специалистов-канадо-ведов не имеет устойчивого взгляда на роль У. Л. Макензи в канадской истории. В зарубежной историографии о личности У. Л. Маккензи присутствуют всего лишь три крупные работы, написанные - одна профессиональным историком [5] и две -зятем [6] и другим внуком [8], остальные же интерпретируют эти перечисленные работы. В то же время, те далекие события являются достаточно важными для историографии: они стали основанием для последующих конституционных преобразований в колонии, которые закончились созданием канадской государственности.

Четвертое обстоятельство, связано с необходимостью рассказать российскому читателю об очень важном периоде становления канадской политической культуры и показать особенности этого процесса в исторической ретроспективе. К тому же, в 2015 г. исполнилось 220 лет со дня рождения канадского «буревестника» Уильяма Маккензи, историческую оценку которому канадские СМИ смущенно стараются давать вскользь или просто замалчивают в преддверии празднования 150-летия канадской государственности.

Итак, немного биографии. Уильям Лайон Маккензи родился 12 марта 1795 г. в шотландской семье. Отцу Даниэлю было 27 лет, матери Изабель - 45. Он был единственным ребенком в семье, потому что, когда ему исполнилось всего три недели, отец умер. Мать и ребенок едва пережили голод 1801 г. По словам историка «Она и ее маленький сын были странной парой с интенсивной любознательностью и возбужденной активно102

Канадский ежегодник

Выпуск 19 - 2015

стью лицевых мускулов, которая была пожизненной чертой их обоих. Вдова и сирота вместе вооружили себя для борьбы за существование с достаточной гордостью, имея в виду весь шотландский клан» [5, 14.].

В детстве Уильям упорно занимался самообразованием: библия вся была подчеркнута его пометками. С 11 лет Уильям начал записывать названия всех прочитанных книг, и к 25-ти годам его список был следующий: «54 книги по богословию, 38 - по географии, 168 - по истории и биографии, 52 - о путешествиях, 85 - о поэзии и драме, 41 - по образованию, 51 -по науке и сельскому хозяйству, 116 книг на другие темы и 352 романа - в общей сложности 957 книг всего, большинство из которых он прочитал полностью и составил резюме в своих примечаниях» [5, 18].

Весной 1820 г. Уильям и его друг, Эдвард Лессли оправились в Канаду. Остановились рядом с Йорком (ныне Торонто) в городке Дандас и открыли магазин-аптеку с непривычным названием: «Маккензи и Лессли, аптекари и торговцы скобяными товарами, ювелирными изделиями, игрушками, плотницкими инструментами, гвоздями, бакалейными товарами, кондитерскими изделиями, лаками, красками и т.д., с библиотекой, имеющей платную выдачу книг на дом, Дандас» [5, 20].

В мае 1822 г. мать Уильяма, Изабель, с будущей невесткой Изабель Бекстер и ее маленьким сыном Джеймсом пересекли Атлантику, а уже спустя три недели молодые поженились. Через год Изабель подарила Уильяму дочь, которую он назвал в честь своей жены. Бизнес постоянно развивался и после того, как стал приносить в месяц более 100 фунтов стерлингов, Маккензи расторгнул свое товарищество с Э. Лессли, ограничивающим его независимость и продолжил бизнес сам. Весной 1824 г. процветающая семья У. Маккензи смогла переехать в красивый каменный дом, с окнами, выходящими на реку Ниагара, а оставшуюся от торговли прибыль Уильям решил вложить в издание газеты, для чего купил типографский станок.

Причину такого решения следует искать в его характере. Его бухгалтерское образование и страсть поиска эффективности во всем приходили в конфликт с существующим социальным по103

Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг

рядком в Верхней Канаде, установленным «Компактной Семьей»1. Идеалист по натуре, Маккензи считал необходимым публично говорить о существующей несправедливости и предлагать усовершенствования в общественной жизни. Основанием этому служили его кальвинистские религиозные представления и впитанные им идеи рационального либерализма.

Восемнадцатого мая 1824 г. вышел первый номер «Колониэл Эдвокейт» (Colonial Advocate), в котором он гордо заявил, что «это самая западная газета во владениях Ее Величества» [5, 23].

Здесь самое время пояснить особенности общественной жизни в Североамериканских провинциях в первой трети XIX в. и высказать свой несколько иной взгляд на формирование канадской политической культуры, чем это принято западной историографией, и, прежде всего, американской.

В нескольких трудах известного американского специалиста по Канаде С. М. Липсета утверждается, что прибытие американских лоялистов на территорию Канады после Американской революции стало «формирующим событием» и определило дальнейший торийский путь развития демократии в этой стране [9, 1; 11]. Из этого же постулата делается вывод о разных путях развития Канады и США, а также ментальности ее жителей [10].

Нам представляется, что это поверхностный вывод, слабо связанный с действительными историческими событиями, институциональными изменениями политической системы и процессом формирования политической культуры Канады в конкретный период.

Если обратиться к истории заселения Канады после свершившийся Американской революции, то станет очевидно, что существовало три потока иммигрантов: американские лоялисты, британские участники боевых действий с США, которые имели преимущественные права на получение лучших земель, и они же претендовали на представительство в местной политической элите и эмигранты с Британских островов. В то же время, эти три потока, расселялись британской администрацией таким образом, что особого слияния, а тем более какого-либо идеологического влияния произойти не могло. Только небольшая группа

Канадский ежегодник

Выпуск 19 - 2015

лоялистов из американской элиты селилась свободно, большая же часть - безземельные американцы - проявившие «лояльность» для получения наделов, были поселены в необжитых западных районах Квебека или перенаправлялись для поселения в Новую Шотландию. Поэтому, несмотря на значительную численность переселенцев, они не столько увеличили элитаризм, сколько произвели большее расслоение самого канадского общества (в торговой, промышленной, административной, религиозной среде и по национальной принадлежности). К тому же даже возросшая численность англоговорящих в Квебеке позволяла провести конституционные изменения в пользу укрепления британского администрирования.

Поэтому, вторым существенным фактором формирования политических элит и идеологии стал Конституционный закон 1791 г. (Constitutional Act of 1791), установивший не только разделение провинции Канады на две: Нижнюю и Верхнюю (на что чаще всего указывают), но и введение Законодательного собрания, прообраза Палаты общин двухпалатного парламента, как возможность разделения элит не только по признаку родства и лояльности Короне, но и национальной принадлежности (nationality), имея в виду особенно состав Нижней Канады.

Изменения в политической системе, вызванные Актом 1791 г. создали предпосылки для укрепления элитизма в британских провинциях Северной Америки и сплочению населения в период агрессии США 1812-1814 гг. К концу войны в Канаде сложился консенсус элит: политических, религиозных и промышленно-торговых. Каждая из них получила определенные преференции в своем дальнейшем упрочении положения в канадском обществе.

В целом, после окончания войны 1812 г. в Северной Америке население английских колоний стало считать себя не только победителями над американцами, но и в определенном смысле другим отдельным народом, у которого не только сохранилось лояльное отношение к Британской империи, но постепенно укреплялось чувство собственника канадской земли. Этому способствовали: британская колониальная политика по иммиграции и освоению необжитых территорий.

Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг

С другой стороны, к 1820-м гг. значительно постаревшая за 30-40 лет несменяемая элита стала тормозом развитию Канады, управление обществом стало строиться по клановому принципу и получило название «Компактная семья» (Family Compact). Появление и укрепление англоязычной «Компактной семьи» было связано с растущим процессом создания канадской сословности.

Эта, назовем условно, «старая элита» установила не столько торийский, сколько квазиконституционный, коррупционный порядок, но абсолютно лояльный правительству Великобритании, вполне в духе старой английской поговорки - унция лояльности стоит больше, чем фунт мозгов (an ounce of loyalty is worth more than a pound of brains). Причем, между лояльностью и торизмом «Компактная семья» ставила знак равенства.

Естественно, это не могло не вызвать общественный протест и появление движения за проведение реформ (Reform party), а в рамках установленной политической системы растущей «новой элиты», политическая часть которой начала формироваться в законодательных собраниях (Legislative Assembly) Нижней и Верхней Канады.

К 1829 г. реформаторы Верхней Канады не только стали парламентской партией, но и получили в законодательном собрании большинство голосов, но свои решения они не могли проводить в жизнь. Вся исполнительная власть находилась в руках Исполнительного совета, члены которого назначались губернатором, который мог не только игнорировать решения законодательного собрания, но и распускать его в любое время. Тем самым, эффективность действий реформаторов по преобразованию общественной жизни практически сводилась к нулю.

К тому же, движение за реформы было не монолитным: были умеренные, такие как доктор Болдуин и его сын Роберт Болдуин и радикальные, как Уильям Л. Маккензи, доктор Рольф, М. С. Бидвелл. Первые считали, что положение дел можно изменить конституционными поправками британского законодательства, в том числе и введением института «ответственного правительства» в течение определенного времени, вторые - тре106

Канадский ежегодник

Выпуск 19 - 2015

бовали того же, но незамедлительно, с отправкой в отставку наиболее одиозных администраторов.

Такое же противостояние «старых» и «новых» элит было в Нижней Канаде, но там присутствовал в дополнение ко всему еще и национальный фактор - франкоканадское большинство считало несправедливым узурпирование власти англоканадской «Компактной семьей». Социальный конфликт в канадском обществе нарастал не только из-за экономической депрессии и наступления пандемии холеры, но и в силу раскола политической процесса на два направления: консолидации сословности и семейственности «старой» элиты и растущей неуступчивости нарождающейся «новой», еще не либеральной, но уже реформаторской элиты.

Неоднозначное и косвенное влияние в Канаде оказали два закона, принятые Британским парламентом: Закона о католическом раскрепощении, 1829 г. (Catholic Emancipation Act, 1829) и Закона о парламентской реформе, 1832 г. (Reform Act, 1832).

Первый - давал гражданские права католикам и сокрушал англиканское превосходство, но увеличивал имущественный ценз для голосования в 5 раз - с 40 шиллингов до 10 фунтов стерлингов (в большей степени это коснулось Ирландии); иезуитам и представителям других католических орденов было предписано покинуть Соединённое королевство в течение 6 месяцев. По словам британского исследователя Дж. Ч. Д. Кларка этот закон «не только сокрушил целый общественный порядок, изменил конституционное устройство, он закончил господство мировоззрения культурной гегемонии старой элиты» [2, 90].

Второй закон увеличил электоральное представительство на выборах: каждый шестой житель в Англии и Уэльсе получил избирательное право. Отдельные законы были приняты для Шотландии и Ирландии.

Принятие этих законов в Великобритании воодушевляло реформаторов Канады получить конституционным путем институт ответственного правительства, как единственное, по их мнению, средство для борьбы с засильем «Компактной семьи» в общественной жизни колоний.

Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг

Но вернемся к Уильяму Л. Маккензи. Первыми шагами в политической деятельности Маккензи, стали его публикации в газете «Колониэл Эдвокейт» в 1824 г. Его склонность к счету, знание бухгалтерии, обостренное чувство справедливости позволили ему создавать разоблачительные статьи о власть предержащих, а это в свою очередь создавало У. Маккензи популярность среди населения. «Колониэл Эдвокейт» был широко читаем вслух в семьях самых разных сословий, особенно в длительные зимние вечера. Кроме вопросов политики, в газете печатались местные новости и рекламировались, продаваемые товары.

Как свидетельствует Линдси: «<...> смелость нового журнала была осуждена. Несмотря на все его заявления, Маккензи был призван, чтобы защищаться против обвинений в нелояльности; и, судя по его ответу, он, кажется, чувствовал, что это было одно из самых раздражающих, и в то же самое время одно из самых несоответствующих обвинений, которые, возможно, были сделаны против него» [8, 98]. Критиками Маккензи нелояльность к «Компактной семье» оценивалась ими как нелояльность к Короне.

К 1826 г., несмотря на высокую читаемость, доходы от публикации газеты У. Маккензи не стали покрывать ее затрат, она стала выходить нерегулярно. Движение в поддержку «Колониэл Эдвокейт» на получение гранта в сумме 37 фунтов стерлингов из случайных доходов колонии было отвергнуто вицегубернатором, в то время как лояльная к власти «Кингстон Хро-никэл» получила 45 фунтов стерлингов [8, 93].

К тому же, 18 мая того же года «группа молодых господ» в отсутствие Маккензи ворвалась в его дом, устроила там полный беспорядок, а самое главное, вытащила печатный станок, отволокла его на берег и утопила в реке. «Среди разрушителей его прессы был личный секретарь вице-губернатора и члены некоторых лучших семей Йорка» [5, 50].

Возместив свои убытки в суде и купив новый типографский станок, Уильям Л. Маккензи решил продолжить борьбу с несправедливостью в качестве политика местной Законодательной ассамблеи. Он легко выиграл на выборах 1828 г., став одним из

Канадский ежегодник

Выпуск 19 - 2015

В 1831 г. Маккензи отправился в Квебек. Цель его поездки состояла в том, чтобы посетить лидеров партии Реформ в Нижней Канаде. Англоканадские реформаторы имели стабильное большинство в Ассамблее, благодаря поддержке франкоканадцев, которые ненавистное правительство называли «замок клики» (Chateau Clique). В дальнейшем Маккензи поддерживал тесные отношения с лидером реформаторов Нижней Канады Джоном Нельсоным (John Neilson), который был членом Ассамблеи и редактором «Квебек Гэззет». Но когда его друг Нельсон в дальнейшем порвал с франкоканадскими реформаторами и их лидером Папино, Уильям порицал его за это.

Необходимо заметить, что Маккензи был первым англоговорящим канадцем, который пришел к мысли о необходимости союза между реформаторами обеих колоний в деле проведения конституционных преобразований, главным из которых он считал введение «ответственного правительства» перед их избирателями, а не представителем Короны.

Летом того же года У. Маккензи отправился в отдаленное поселение, городок Джорджина (Georgina), расположенный на берегу озера Симко. Цель - собрать прошения и ходатайства (grievance petitions) населения на плохое управление местной администрации для отправки их в Англию. Люди тысячами ставили свои подписи под этими документами. Поездка по внутренним районам колонии по сбору «обид» продолжалась до конца года. Вернувшись в Йорк, он выложил на стол в Законодательном собрании свыше шестисот петиций.

Несмотря на всенародную популярность У. Маккензи никогда не мог войти в круг лидеров партии Реформ. В отличие от Маккензи, верхнеканадские политики: оксфордский выпускник доктор Дж. Рольф, Маршал Бидвелл, Джесси Кечум, Питер

Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг

Перри, доктор Болдуин и его сын Роберт - никогда не персонифицировали имеющиеся злоупотребления своих политических оппонентов, Тори. Абстрактно рассуждая о необходимости реформ, они придерживались старого викторианского принципа: «Аристократия рассуждает о сущностях, слуги говорят о людях» (Gentlefolk talk about things, servants talk about people). Кроме того, они понимали, что поддержка Маккензи могла вызвать роспуск всего Законодательного собрания, что лишало реформаторов площадки для дискуссий.

Насколько влиятельными были сторонники «Компактной семьи» можно судить по замечанию канадского исследователя Уильяма Килборна, который указывает, что на просьбу У. Маккензи принять его заболевшую оспой двухлетнюю дочь в местную больницу, ему ответили: «<...> что нет никакого способа ответить на его серьезную просьбу о больничном приеме для больного ребенка. Она умерла в их доме, выше адвокатского офиса на Палас Стрит, за четыре дня до Рождества 1824 года» [5, 75-76].

К весне 1832 г. У. Маккензи собрал почти 25 тыс. подписей под петициями со всех частей колонии. Реформаторы снабдили его деньгами (в половине необходимого) и, как агента от реформистских организаций, отправили в Лондон с миссией прошения о необходимости реформ. Считалось, что в глубине своей души, король Уильям был реформатором, а либеральное правительство метрополии собиралось менять государственную политику Тори.

В Лондоне, известный радикал Джозеф Хьюм (Hume, Joseph, 1777-1855) представил петицию У.Л. Маккензи перед Палатой общин и назначил встречу с лордом Годеричем (Frederick John Robinson, 1st Earl of Ripon 1782-1859), бывшим премьер-министром, но служившим в это время либеральным колониальным секретарем в Министерстве по делам колоний.

Необходимо заметить, что Министерство имело характеристику на У. Маккензи, полученную от лейтенант-губернатора Верхней Канады Колборна: «Мистер Маккензи трудился более семи лет, чтобы создать недовольство в провинции. Он обладает той хитростью и нахальством, которые вообще привлекают

Канадский ежегодник

Выпуск 19 - 2015

внимание некоторой части населения и гарантирует успех любого демагога. Он обращался за помощью к каждому виду лжи и обмана, которые продвигали его взгляды и получали циркуляцию в его журнале» [5, 89].

Вместе с У. Л. Маккензи в Министерстве были приняты также: Дени Вигер (Denis-Benjamin Viger, 1774-1861) - агент Ассамблеи Нижней Канады, по вопросу реформ и преподобный Джордж Райерсон (George Ryerson, 1791-1882) - по вопросу расширения религиозных и образовательных прав методистов и других нонконформистов канадских провинций.

Надо отдать должное колониальному секретарю, лорду Го-деричу, который не только прочел все петиции, привезенные Маккензи, но и все его изданные номера газет, на что ушло несколько месяцев. К марту 1833 г. определились некоторые решения Министерства по делам колоний, которые вполне удовлетворили У. Маккензи: во-первых, за незаконное лишение несколько раз его депутатского мандата были уволены генеральный прокурор Болтон (Boulton) и заместитель министра юстиции Хейджермэн (Hagerman); во-вторых, были удовлетворены жалобы на банк Канады, наложением вето на акты Банка, принятые двумя Советами Верней Канады и подписанные Колбор-ном, в третьих, исключены незаконные доходы почты, снижением сбора за почтовую отправку с одного доллара до двух пенсов, не говоря уже о том, что встреча делегатов от жителей колоний с колониальным секретарем была сама по себе редкостью.

Однако, «практика благородного искусства лоббирования в коридорах Уайтхолла» [5, 93] не достигла основной цели поездки в метрополию - способствовать проведению конституционной реформы в североамериканских колониях и получить институт «ответственного правительства».

К маю 1833 г, когда У. Маккензи собирался в обратный путь, он узнал, что со сменой правительства лорд Годерич ушел в отставку, новый колониальный секретарь, лорд Стэнли (Frederick Arthur Stanley, 1841-1908) вернул Хейджемэна на прежнее место, а Болтон получил назначение главного судьи в Ньюфаундленд. По этому поводу У. Маккензи написал: «Я раз111

Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг

очарован. Перспектива перед нами является действительно темной и мрачной» [8, 235].

Неоправданные ожидания сильно расстроили У. Маккензи, но он был готов согласиться с его новыми друзьями, Дж. Хьюмом и Ф. Плейсом о том, что Канада могла бы быть более самоуправляемой в своих собственных делах и независимой от Великобритании, используя уже имеющиеся у нее права.

Сложность и особенность формирования реформаторского движения в Канаде в этот период заключалась в том, что идеология движения совпадала с идеологией Тори. Это абсолютная поддержка британской монархии, поддержка губернатора и вице-губернаторов как представителей Короны, принятие британского колониального законодательства. Отличия были только в политической практике этих движений. Тори использовали идеологию во благо собственного обогащения, и, в то же время, как возможность для расправы с неугодными, обвиняя их сначала в нелояльности к короне, а затем в попытке мятежа, как это было в случаях с Робертом Флемингом Гоэрли (Robert Fleming Gourlay, 1778-1863), судьей Джоном Уолполом Уиллисом (John Walpole Willis, 1793-1877), Питером Метьюзом (Matthews Captain Peter, 1789-1838), и нашим героем, У. Л. Маккензи.

«Губернатор же, полностью под контролем своих безответственных советников, твердо полагал, что официальная партия была единственным хранилищем лояльности в провинции» [8, 238], - писал У. Маккензи.

Реформаторы же, вскрывая злоупотребления Тори, «тонули» в этой информации, распыляли свой политический запал и время, на ссоры с политическими противниками, которые можно было бы направить на серьезные дискуссии и последующие конституциональные изменения, такие как введение «ответственного правительства» или объединение всех британских североамериканских колоний. Еще 14 декабря 1826 г. в своей газете У. Маккензи высказал мысль о необходимости создания «Конфедерации британских североамериканских колоний» [8, 105].

Канадский ежегодник

Выпуск 19 - 2015

Проведя восемнадцать месяцев на британских островах, У. Л. Маккензи летом 1833 г. навсегда покидал их с чувством неудовлетворенности, потому что он не смог решить главный вопрос для реформаторов - донести до правительства необходимость замены коррупционного режима «Компактной семьи» новым более либеральным режимом ответственного партийного правительства, как перед избирателями, так и перед представителем Короны, генерал-губернатором или лейтенант-губернатором. В основании такого взгляда Маккензи на социальнополитическое развитие верхнеканадского общества лежали определенные объективные реалии:

• это общество было чуждо Европе. С одной стороны иммигранты в своей ежедневной жизни были связаны борьбой в дикой местности, а с другой - «они были свободны, свободны от правил класса и культуры, сквайров и пасторов, от закладных и долгов (что было не всегда), по пути, которым не следовали европейцы» [5, 98];

• после Американской революции абитаны2 были существенно разбавлены торийцами и лоялистами из США, которые по духу были в большей степени американцами, а в Верхней Канаде они искали просто землю для себя и другие преференции, связанные с их лояльностью к Короне. Они, хотели того или нет, принесли с собой новый непривычный взгляд на жизнь. Это была уже иная гражданская и политическая культура, которую впитывали в себя жители провинции и вновь прибывающие иммигранты. Неслучайно их звали «Янки ее Величества» (His Majesty’s Yankees);

• слабая торговая связь с метрополией летом и ее полное отсутствие зимой способствовали тому, что торговые контакты Верхней Канады поддерживались с США через замершую реку Св. Лаврентия. Провинция «становилась полуостровом, глубоко проникающим в сердце американского Среднего Запада»

[5, 98];

• и последнее, немаловажное обстоятельство заключалось в том, что несменяемость верхнеканадской административной элиты, ее оторванность от политической практики метрополии, в которой бурно шли либеральные изменения еще в большей степени высвечивали косность методов старого управления и нежелание их менять в условиях нового времени.

Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг

Следует также отметить, 1820-е гг. были отмечены политическим участием протестантских конфессий в общественной жизни Верхней Канады: кардинал Джон Страчан (John Strachan, 1778-1867) представлял наиболее сильное англиканское направление, Эгертон Райерсон - методистское, его старший брат Джордж Эгертон, сначала представлял «аргументы всех неангликанцев», а затем католическую апостольскую церковь (движение Ирвинга). Были и другие менее влиятельные конфессии, которые также участвовали в политической жизни колонии. Основные интересы религиозных организаций в Законодательной ассамблее лежали в области распределения резервных земель и распространении своего права на образовательную деятельность в Верхней Канаде. Степень их влияния определялась не только их политической и общественной активностью, но и поддержкой того или иного генерал-губернатора или вицегубернатора. В политическом спектре сторонники-англиканцы Дж. Страчана занимали крайне правые, торийские позиции; сторонники-методисты Э. Райерсона до событий восстания 1837 г. - умеренно реформистские, после восстания - умеренно консервативные.

Кроме указанных выше политических сил, была еще очень важная консервативная сила из прибывших иммигрантов -оранжисты. Основные политические фигуры: Бенджамин

Джордж (Benjamin George), Огл Роберт Гован (Ogle Robert Gowan), Джордж Стрэндж Боултон (George Strange Boulton), Джон Браун (John Brown), полковник Джон Корвет (John Covert). В период 1828-1836 гг. они были основными инициаторами выдворения У. Маккензи из Законодательного собрания, а в период восстания они явились основной и преданной военной силой его подавления.

Из этой небольшой характеристики уже можно сделать вывод о том, что политическая жизнь в Верхней Канаде была намного разнообразнее, чем ее себе представляли С. М. Липсет и его сторонники.

Но вернемся к биографии У. Л. Маккензи и постараемся понять, как из радикала-реформиста он превратился не только в бунтаря, но и вожака восстания. Напомним о том, что, нахо114

Канадский ежегодник

Выпуск 19 - 2015

дясь в Англии, Маккензи был выслан из легислатуры, но на дополнительных выборах народом графства Йорк вновь возвращен в третий раз. Заместитель министра юстиции Хейджермэн (Hagerman) не утвердил списки голосования, поэтому на дополнительных выборах в декабре 1833 г. У. Маккензи вновь выиграл свое место в Законодательной ассамблее, с тем, чтобы иметь право подвергнуть критике всю работу правительства. На первое заседание легислатуры он шел в окружении большой толпы почитателей. Но в зале заседания, перед приведением к присяге членов парламента, спикер попросил «незнакомцев» покинуть зал. Парламентский пристав подошел к Маккензи и попросил покинуть помещение, но тот не собирался этого делать. Тогда «он был схвачен за загривок, притащен к двери и вытолкнут за нее. Когда толпа (почитателей Макензи. — И. С.) бросилась к входу <...> уважаемые члены палаты помчались запереть дверь, удерживая ее баррикадой из своих скамей, чтобы противостоять осаде» [5, 106].

Эти противоправные действия Тори только увеличили популярность У. Маккензи. Народ требовал судебного разбирательства этого инцидента, а жители деревни Йорка графства Кинг (York village of King) отказались принять налогового инспектора на том основании, что они были лишены одного из своих представителей в законодательном собрании.

В феврале 1834 г. чтобы разрядить имеющийся конфликт вице-губернатор Джон Колборн поручил клерку своего Исполнительного Совета принять от Маккензи клятву преданности Короне с выдачей специального документа, подтверждающего ее принятие. В Ассамблее Уильям предъявил этот документ и занял свое место, но спикер вновь огласил, что в зале есть «незнакомец» и сержантом-приставом Маккензи был выведен из зала.

Эти события стали одним из факторов триумфальных выборов 27 марта 1834 г. первого мэра города Торонто (бывшего Йорка), на которых был выбран У. Л. Маккензи, ставший первым мэром Торонто, и на то время первого города в Верхней Канаде.

Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг

В должности мэра Маккензи столкнулся с рядом сложных проблем. Первой из них была эпидемия холеры. Каждый четвертый житель подхватил болезнь, каждый десятый от нее умер. Во время эпидемии улицы города опустели. Люди боялись даже доставлять больных в больницу, и мэру лично приходилось брать подводу и помогать семьям больных перевозить зараженных людей. Он редко спал, не мог поесть и скоро сам подхватил болезнь. Выздоровев, он еще энергичнее принялся за работу.

Вторая проблема заключалась в том, что город был полностью в долгах. Если городская собственность составляла 121 519 ф.ст., то долг - 9240 или 7,6% от собственности [8, 255]. Муниципалитет был вынужден ввести налог 3 цента на 1 ф.ст. дохода, но жителями «это было расценено как чудовищное финансовое притеснение, достаточное чтобы оправдать небольшое восстание» [8, 256].

Третья проблема состояла в необходимости проведения благоустройства города. О грязи на улицах города ходили многочисленные были и небылицы, одна из которых говорила в том, что однажды всадник с лошадью провалился в такую грязь, что их обоих пришлось откапывать лопатами.

Городской совет произвел заимствования для строительства тротуара шириной два фута в размере 1000 фунтов стерлингов. Были намечены работы по очистке городского коллектора, проведения уличного освещения и др. За короткий срок менее года, до 5 января 1835 г., когда реформаторы проиграли на выборах, Маккензи и его соратникам уже удалось заложить основы городского хозяйства. Чарльз Диккенс, во время своего посещения Торонто семь лет спустя, нашел «улицы, хорошо вымощенными и освещенными газом, и город, полный жизни и суматохи» [Цит. по: 5, 112].

Для более эффективной работы в новом законодательном собрании 9 декабря 1834 г. было создано общественное движение «Общество за канадский союз» (Canadian Alliance Society -CAS)3, президентом которого стал Джеймс Лессли, секретарем -Уильям Маккензи. Одним из направлений работы нового общества стала подготовка проектов законодательства для внесения их в Ассамблею. Из 18 предложений «Общества за канадский

Канадский ежегодник

Выпуск 19 - 2015

союз», в последующем, после принятия Акта 1840 г. о создании объединенной Канады, было принято 14, в том числе наиболее важные с точки зрения реформ: равное налогообложение собственности; отделение церкви от государства; секуляризация резервов духовенства; постепенная оплата общественной задолженности перед государством; прекращение неуместного вмешательства колониальной администрации в дела местных администраций провинции; уменьшение почтовых тарифов; введение ответственного правительства; внесение поправки к закону о клевете; внесение поправки к закону на назначении судебного жюри; отмена закона первородства; отмена назначения кандидатов исполнительной власти Законодательным советом Короны.

Здесь мы видим, что У. Маккензи, имея широкую общественную поддержку, выступал и вносил предложения в Законодательную Ассамблею не от своего имени, а от общественного движения - «Общества за канадский союз». Его радикализм революционизировался, но его революционность заключалась в установлении конституционным путем самоуправляемых колоний Британской империи. Он по-прежнему считал британские институты более приемлемые для Верхней Канады, чем американские. К тому же Маккензи не принимал уродливые ростки молодого капитализма в США и Англии: закопченные от дыма паровых машин заводы и фабрики, широкое использование детского труда, нищету и преступления в местах проживания рабочих. Он не мог считать образцовой американскую демократию, в которой присутствовали негритянское рабство и нелояльное отношение американцев к коренному населению, отказ в праве голоса женщинам-фригольдерам, которое в то время существовало в Канаде: «Есть, конечно, несколько степеней свободы, которых американцы не достигли, но которые считаются само собой разумеющимися в нашей стране» [5, 120].

Весной 1835 г. победившие реформаторы предоставили У. Л. Маккензи руководство комитетом по обидам, которого он давно добивался. Комитет состоял из четырех человек, но основную роль в расследованиях играл все-таки Уильям. Результатом работы комитета стал объемистый труд, названный «Седьмой отчет специального комитета палаты Ассамблеи об

Уильям Лайон Маккензи и Уильям Лайон Маккензи Кинг

обидах» [12], состоящий из более чем 533 обид на 2000 печатных листах, который был отправлен в Лондон и прочитан королем Уильямом.

У. Килборн считал, что отчет «был самым важным общественным документом об условиях Верхней Канады в 1830-е гг. до публикации доклада Дарэма» [5, 122].

Первым королевским решением была отставка вицегубернатора Дж. Колборна и замена его майором Френсисом Бондом Хэдом, с полученными инструкциями от министерства колоний на подавление всякого вольнодумства в канадской провинции. Участник Ватерлоо и путешественник по Южной Америке, Хэд был далек от тонкостей ведения британской колониальной администрации в условиях либеральных тенденций как в метрополии, так и колониях. Он прибыл в Верхнюю Канаду 14 января 1836 г. «Сэр Фрэнсис смеялся, когда при въезде в Торонто он нашел себя на плакате как “надежный реформатор” он, кто никогда не задавался мыслью о политике, кто едва когда-нибудь голосовал на выборах» [13, 113].

Как считают современные канадские историки: «На данном этапе в своем развитии Верхняя Канада нуждалась в мудрости самого мудрого из государственных деятелей Англии. Вместо этого она получила Хэда, который был предназначен, чтобы сделать плохую ситуацию еще хуже» [4].

Сэр Френсис убедил членов законодательного собрания в том, что он имеет поручение от короля «корректно, ос?