Спросить
Войти
ИСТОРИЯ С «ЧЕРНЫМ КОНВЕРТОМ» (ЗАРИСОВКА К СОЦИАЛЬНОМУ ПОРТРЕТУ МЕСТНОГО СОВЕТСКОГО ЧИНОВНИКА 1920-Х ГГ.)
© Крыжан А.В.*
Региональный открытый социальный институт, г. Курск
В статье на примере событий, произошедших в 1926-1928 гг. в Центрально-Черноземной области иллюстрируется мысль о том, амбиции местных советских чиновников могли создавать препятствия для реализации политических задач новой власти. Автор приходит к выводу, что понимание сути нового строя рядовыми коммунистами и простыми гражданами резко отличалось от мнений по этому поводу местных ответственных работников, которые были убеждены в том, что новая власть возвысила их над рядовыми обывателями и дала право вести себя в соответствии с собственным усмотрением. Круговая порука, связывавшая местных чиновников, позволяла местным руководителям уходить от контроля центра, а порой и противодействовать ему.
В противовес советской традиции обоснования исключительной роли большевистской партии и высших государственных деятелей в строительстве нового государства, все большее число отечественных и зарубежных исследователей уделяет внимание активному участию в этом процессе местных органов власти. Эта мысль не является новаторской. В 1926 г. С.Е. Кры-жановский* 1, находясь в эмиграции, так характеризовал политическую ситуацию в Советской России: «страна медленно, но неуклонно возвращается в механизме управления, особенно местного, к более разумным, кое в чем даже прежним приемам и понятиям» [4, с. 17].
Что представляла собой местная власть в первые десятилетия революции? На практике она структурировалась на губернскую, уездную, волостную и, наконец, сельскую, в конце 1920-х гг. появилось деление на области, округа, а затем и районы. Чем ниже уровень власти, тем более непосредственно она воздействует на повседневную жизнь людей, тем более «живую» реакцию вызывает у населения. От того, какой будет эта реакция, зависит в конечном итоге и эффективность государственной политики. Еще накануне октября 1917 г. российский историк, археограф, академик АН СССР
* Доцент кафедры Гуманитарных дисциплин.
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
С.Б. Веселовский писал в своем дневнике: «Через призмы оптимизма или пессимизма неминуемо проходят и преломляются те предпосылки общественных движений, которые лежат в экономике, праве и социальном строе вообще» [3, с. 96].
Подчеркивая активную роль местной власти, большинство исследователей признают её неэффективность и хаотичность. Это противоречие становится разрешимым, если учесть, что активность обеспечивалась институциональными возможностями властной вертикали, её способностью осуществлять аппаратные действия на губернском, уездном и более низких уровнях. Однако и С.Е. Крыжановский, и С.Б. Веселовский, будучи современниками революционных преобразований, подчеркивали важность не институциональных, а ценностных аспектов: разумное отношение к управлению, оптимизм или пессимизм обывателей, которые формировались как результат взаимодействия советских граждан с местной бюрократией. Эта бюрократия формировалась из людей, демонстрировавших преданность новому политическому порядку, увидевших в нем возможность уйти от рутины и тягот рабочего или крестьянского быта. Французский историк Н. Верт приводит мысль одного из командующих белыми силами А.И. Деникина: «появилось бесчисленное множество «маленьких людей», вошедших в политику членов различных комитетов, советов, полных решимости извлечь пользу из того кусочка власти, который давал им тот или иной мандат, и не возвращаться в прежнее состояние» [2, с. 53].
В данной статье характеризуются события, произошедшие в одном из районов Центрально-Черноземной области (ЦЧО)1, которые могут служить иллюстрацией того, как амбиции местных представителей Советской власти, «привыкших действовать в условиях произвола и бесправия, знакомых только с языком силы» [2, с. 57], блокировали аппаратные действия властной вертикали, создавая препятствия для реализации политических задач новой власти.
В июле 1928 г. в газете «Правда» была опубликована заметка под названием «Черный конверт» [5]. Автор заметки, подписавшийся как «Л. Ст.», обнародовал факты неблаговидного, а порой и незаконного, поведения представителей местной власти.
В Воронежском округе почти 2 года тянулось рассмотрение дела бывшего секретаря Аннинского волостного исполнительного комитета Кондратьева, председателя районного исполкома Плетнева2, его заместителя Ми1 В мае 1928 г. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР была образована Центрально-Черноземная область, объединившая территории Воронежской, Курской, Орловской и Тамбовской губерний. Область делилась на округа, а затем районы.
История и политические процессы современности
лованова и других лиц, которые во время работы на перечисленных должностях брали взятки, занимались подлогом и мошенничеством. Для совершения этих операций в кассе Аннинского волисполкома было отведено секретное отделение, названное «черный конверт».
Члены партии и рядовые обыватели неоднократно жаловались в волостные и уездные советские органы на беззакония чиновников, но жалобы оставались без ответа. Побывали в волости и губернские власти: помощник губпрокурора и уполномоченный Губернской контрольной комиссии ВКП (б) (ГКК), но не обнаружили ничего незаконного. Остатки «черного конверта» удалось обнаружить лишь третьей комиссии, приехавшей из губернии в ответ на не прекращавшиеся жалобы, и дело было передано в Воронежский губернский суд, где его тут же прекратили «за отсутствием состава преступления».
Поскольку все вышеперечисленные чиновники продолжали занимать руководящие должности, открыто выступить против них никто не решился, но, по-видимому, недовольные продолжали писать жалобы в Губисполком и губернский партком, поскольку ГКК все-таки инициировала обсуждение поведения Кондратьева, Плетнева и Милованова уездным комитетом партии (укомом). Плетневу был объявлен строгий выговор с предупреждением, было решено снять его с ответственной работы и направить на производство. Уездные коммунисты решили, что руководитель производства, в отличие от председателя исполкома, может не отягощать себя никакой ответственностью и Плетнев был назначен заведующим уездным Промкомбинатом. Заместитель Плетнева Милованов получил предупреждение и был направлен на работу председателем Чесменского волостного исполкома, а Кондратьев вообще остался ненаказанным, поскольку в момент рассмотрения дела был в командировке, а затем перешел на работу из волости в уезд начальником административного отдела. Таким образом, все три взяточника были фактически повышены в должности.
Тем не менее, в результате разбирательства в разнообразных структурах (волисполком, уисполком, губисполком, уком, губком, ГКК), механизм контроля был запущен. Обнаружились множество фактов беззакония, со стороны уже не самих участников дела, а людей, связанных с ними. Судя по приведенным в заметке фактам, автор был хорошо осведомлен об обстоятельствах дела. Вероятнее всего, он сам был уездным чиновником, поскольку владел информацией о ситуации в нескольких волостях. Так, он требовал привлечения к ответственности уполномоченного Губсуда Крюкова и помощника прокурора Перфильева, освободивших из-под ареста некую Дольскую, растратившую в Бутурлиновском волисполкоме 2 тысячи рублей. Поведение уполномоченного Крюкова особенно возмущало автора. Он задал вопрос, почему не привлечены к ответственности Крюков и секретарь Бобровского горсовета Соколовский, пьянствовавшие вместе с заведующим заготовительным пунктом Железкиным на квартире у заведующего почтой Алферо58
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ва, и почему не восстановлены на работе служащие заготпункта Смирнов и Поляков, которых «Железкин гонял во время пьянки за водкой, а потом, заподозрив, что они проболтались, уволил их» [5]. Автору было ивестно и то, что уком не отреагировал на пьяную оргию, которая была устроена в день 1 Мая секретарем Хреновского волостного комитета партии Нестеренко, председателем волисполкома Авраменко, нарсудьей Проказиным и председателем правления потребительского общества Роговым.
Появление в «Правде» заметки столь скандального содержания, разумеется, не осталось незамеченным, машина местного госаппарата начала набирать обороты. В парторганизации Аннинской волости была проведена проверка с привлечением работников прокуратуры. Судя по материалам архивных фондов, фигуранты дела о «черном конверте» не ограничивались взятками и незаконными увольнениями. Нарсудья 17-го участка Воронежского округа в ответ на запрос Областного суда о передаче на рассмотрение ряда уголовных дел, связанных с «черным конвертом», сообщил, что прокурором г. Воронежа было изъято дело секретаря Аннинского райкома ВКП (б) Медкова, который в пьяном виде ранил кучера Лахмиткина [1, д. 5, л. 78].
Заметка «Черный конверт» была опубликована в «Правде» 10 июля 1928 г., в тот момент, когда шел процесс организации ЦЧО, поэтому и сама заметка, и архивные материалы содержат названия как старых губернских, так и новых областных органов, а также разночтения в указании административных единиц - волость и уезд в рамках губернии или район в рамках области. В результате проводившегося районирования, часть волостей были объединены в одну административно-территориальную единицу. К тому же ряд документов был составлен в августе-сентябре, когда организационная перестройка была в целом завершена, но они содержат сведения о фактах, происходивших в июле, когда губернские органы либо еще действовали, либо их названия упоминались инерционно. Так Верховный суд РСФСР запросил разъяснений по поводу заметки «Черный конверт» еще у Воронежского губ-суда, который ответил, что для рассмотрения дела создана авторитетная комиссия [1, д. 5, л. 79-80]. А уже в 28 августа, согласно протоколу заседания бюро Воронежского окружкома ВКП (б), материалы комиссии по расследованию обстоятельств, указанных в заметке «Черный конверт», были переданы на срочное рассмотрение Окружной контрольной комиссии ВКП (б) (ОкрКК).
Вопрос о «черном конверте» был рассмотрен ОкрКК через две недели, 12 сентября. Комиссия признала, что факты, изложенные в заметке, в основном подтвердились, а Воронежский губсуд, в свое время, формально подошел к разбору дела. В протоколе заседания ОкрКК констатировалось, что «в Аннинской организации еще до сих пор не изжиты болезненные явления как пьянство [вероятно, перед словом «явления» пропущено слово «такие» -А.К.], половая распущенность и др. <...> В совучреждениях работают элементы, чуждые Советской власти (бывшие торговцы)»[1, д. 5, л. 83]. По поИстория и политические процессы современности
воду дела Медкова было отмечено, что вынесенный ему условный приговор создал в массе крестьянства превратное толкование о том, что коммунистов не судят.
В постановляющей части ОкрКК предложил заместителю окружного прокурора добиться пересмотра дел о «черном конверте» и ранении кучера Медковым, а Облсуду - разобрать дело Дольской, упоминаемое в заметке.
Публикация заметки в «Правде» и вмешательство Верховного суда республики породили серию «оргвыводов» и со стороны Облсуда. Так, бывшему нарсудье Проказину, который автором заметки обвинялся в участии в пьяной оргии в День международной солидарности трудящихся, было отказано в направлении на судебную работу [1, д. 5, л. 85]. Все дела, связанные с «черным конвертом», были истребованы Облсудом в порядке надзора [1, д. 5, л. 87].
В истории с «черным конвертом» обращают на себя внимание несколько обстоятельств. Во-первых, рядовые коммунисты и беспартийные граждане изначально жаловались на взяточников в различные инстанции, что говорит о признании населением факта существования на местах властных структур, наделенных полномочиями по восстановлению справедливости. В конечном итоге, именно активная позиция граждан и возымела действие -беззакония стали достоянием гласности. Это говорит не только о том, что местные ответственные работники отличались большим своеобразием в понимании задач Советской власти и политики партии, но и о том, что это понимание резко отличалось от мнений простых граждан о сути нового строя.
Во-вторых, местный государственный аппарат был вполне приспособлен к решению описанных проблем и имел все полномочия для применения легальной силы против зарвавшихся чиновников, однако, для того, чтобы активизировались его контрольные функции, понадобились действия такой «тяжелой артиллерии», как главный печатный орган партии и Верховный суд РСФСР. Главной причиной такой нерасторопности была убежденность местных чиновников в том, что новая власть возвысила их над рядовыми обывателями, что дает им право вести себя в соответствии с собственным усмотрением. «Черный конверт», по сути, является олицетворением осуществляемой на местах круговой поруки, которая и давала возможность местным руководителям уходить от контроля центра, а порой и противодействовать ему.
Список литературы:
