Спросить
Войти
Страны Европы
Одной из центральных проблем современного изучения Великой Французской революции является исследование возникновения и деятельности политических группировок - прообразов современных партий.
В монографии А.В.Тырсенко на основе широкого круга источников, в том числе из архивов и библиотек Франции, исследуется политическая группировка фельяны, или, как ее называли современники, «партия» фельянов - одной из трех наряду с жирондистами и якобинцами наиболее влиятельных политических группировок Французской революции XVIII в.
Эта партия сформировалась в рамках французской либеральной традиции, восходящей к рационалистическому мировоззрению века Просвещения. В нее входили такие политические деятели, пользовавшиеся общенациональной известностью как генерал Лафайет, А. Барнав, А. Дюпор, А. Ламет и др. Автор показывает, что фельяны в наиболее ортодоксальной форме отстаивали либеральные принципы 1789 г. и представляли собой либеральную альтернативу якобинской демократической традиции в ходе политической борьбы лета 1791- лета 1792 гг., завершившейся свержением монархии и установлением Республики.
Принципам нового общественного устройства, таким как свобода, равенство, собственность, безопасность, народный суверенитет и др. фельяны давали либеральную трактовку, которая, с одной стороны, предполагала крушение Старого порядка, а с другой - дистанцировалась от демократического понимания этих принципов.
Основной фигурой общества Нового порядка, по мысли фельянов, должен стать буржуазный собственник в широком смысле слова. Фелья-ны постулировали превосходство буржуазии над остальными социальными группами. "Средний класс" или "буржуазия", по мнению фельянов должны стать господствующей социально-политической силой, гарантом новой общественной организации, основанной на принципах свободы, гражданского равенства, собственности, безопасности, национального суверенитета и обеспечивающей права и свободы личности. Под
социальными категориями "среднего класса", "буржуазии" фельяны понимали представителей средних и верхних слоев бывшего третьего сословия и некоторые группы бывших привилегированных, превратившихся, вследствие отмены привилегий, в буржуазных собственников. "Средний класс" осуществляет объединение самых различных социальных групп на базе провозглашенных либеральных прав и свобод и на основе собственности. Средством такого социального блока является буржуазное государство с либеральным политическим режимом (1, 77).
Основной политической целью фельянов являлось достижение национального примирения на основе Конституции, принятой в сентябре 1791 г., - монархической и цензовой. Проблема изменения Конституции вызвала разногласия в среде самих фельянов, разделив их на ламетистов и файетистов.
Автор отмечает, что несмотря на внутренние разногласия, фельяны трижды продемонстрировали единство в рамках поиска широкого общественного консенсуса на основе компромисса между всеми имущими слоями, независимо от их прежнего сословного статуса, а именно - во время пересмотра Конституции (август 1791 г.), по вопросам об эмми-грантах и неприсягнувших священниках (октябрь-декабрь 1791 г.) и в попытках предотвратить наступление очередного революционного кризиса (май-июль 1792 г.).
Сборник "Исторические этюды о Французской революции" посвящен памяти выдающегося отечественного историка В.М. Далина (1902-1985), чьи труды по новой и новейшей истории Франции получили широкое международное признание еще при жизни автора, став неотъемлемой частью мировой историографии. Открывают сборник воспоминания о В.М. Далине С.В. Оболенской, В.П. Смирнова и М.В. Далина (сына историка). В сборнике также помещена одна из работ В.М. Далина - ранее не публиковавшаяся статья о видном русском историке А.Н.Савине. Помимо работ современных исследователей, предлагающих различные трактовки ряда актуальных проблем изучения Великой Французской революции, в сборник отдельной рубрикой вошли ранее не публиковавшиеся статьи видных отечественных специалистов по данной теме: А.В.Адо, К.П.Добролюбского, Я.М.Захера, Н.И.Кареева.
Раздел статей и сообщений современных исследователей открывает статья А.В. Чудинова, скрупулезно анализирующая всю существующую в настоящее время историографию биографий двух героев: графа П.А. Строганова, (ближайшего сподвижника императора Александра I, идеолога либеральных реформ начала XIX в., дипломата и полководца) и его учителя и наставника - Ж.Ромма, одного из видных деятелей Французской революции, депутата Законодательного собрания и Конвента, лидера монтаньяров и «мученика прериаля».
А.В.Тырсенко предметом своего исследования избрал словарь депутатов Учредительного собрания, подготовленный под руководством доцента Высшей школы по социальным наукам Э. Х. Лёмэй. Двухтомный словарь включает в себя 1315 кратких биографий депутатов Учредительного собрания - от наиболее известных, признанных его лидеров до самых неприметных членов так называемого «молчаливого большинства», что, по словам автора статьи, позволяет создать «коллективный образ деятеля 1789 г.» (с.123). «Средний депутат», как его характеризует автор, «часто и кратко выступает, затрагивая самые разные проблемы». Его выступления «скорее призваны засвидетельствовать его присутствие на заседаниях, нежели раскрыть суть обсуждаемых вопросов» (с. 124). «Средний депутат», проявляя приверженность к Революции и критическое отношение к Старому порядку, обнаруживает довольно ясное понимание практических мер, необходимых для преобразования последнего. «Если его выступления не содержат достаточно четко сформулированных политических идей, то в них присутствует сознание того, как решения Учредительного собрания влияют или могут повлиять на повседневную жизнь граждан» (там же).
Э.Х. Лёмей в своей статье, помещенной в сборнике, показывает, как новое поколение революционеров эпохи Террора расправлялось с творцами достижений 1789 г.: рядом блестящих ораторов Учредительного собрания и многими из тех, кто оказывал им молчаливую поддержку. 102 человека из 1315 депутатов Учредительного собрания (то есть 8 %) погибли от руки палача или убийцы, на войне или в тюремной камере, либо совершили самоубийство по политическим причинам. 732 депутата продолжили свою карьеру до 1830 года и позднее (с.126). Самый большой процент погибших - это дворяне (12%); на духовенство приходится 8 %; на депутатов третьего сословия 5% (с.129).
Об одном автографе М.Робеспьера, хранящемся среди бумаг декабриста С.Г.Волконского в Российском государственном архиве литературы и искусства, рассказывает Е.И.Лебедева. Б.Бачко размышляет о связях между политической культурой террора и М.Робеспьером как личностью, активно действовавшей на политической арене. В центре внимания автора три главные проблемы: отношение Робеспьера к революционному насилию и «сползание в Террор», взаимоотношения с народом, и, наконец, влияние на Робеспьера опыта пребывания у власти. Автор приходит к заключению, что возможность «сползания к Террору» - системе, в которой репрессии и насилие обретают характер государственных институтов, была обусловлена крайне непростыми взаимоотношениями, установившимися между политическими и идеологическими элитами эпохи Революции и «диким» спонтанным насилием «низов», казнями без суда
(с.143). Робеспьер лигитимизировал и систематизировал политику Террора. Он никогда не ставил под сомнение ту власть, идеологом и творцом которой он являлся. Сам он практически не знал жестоких и грубых реалий Террора, ни разу не посетил тюрьму, не посмотрел на гильотину, не ездил ни в миссии, ни в департаменты, ни в армию. Он хотел видеть Террор «чистым» как народ (с.151). Постановка Террора в порядок дня оправдывалась не только насущной необходимостью победить врагов Революции, но была также сопряжена с ожиданием светлого будущего.
Трактовку якобинской диктатуры, изложенную в трудах историка «русской школы» Н.И.Кареева анализирует Д.А.Ростиславлев. С точки зрения автора, эта трактовка позволяет сделать вывод о том, что в чрезвычайных условиях 1793-1794 гг. к власти во Франции пришли люди, идеологические представления и психические особенности которых соответствовали целям построения «государственной казармы». В концепции Кареева события якобинской диктатуры рассмотрены в контексте длительных процессов трансформации идеологических, религиозных, политических структур, в рамках представления о многофакторности исторического процесса, о наличии не только разрыва, но и связи между учреждениями Старого порядка и Революции.
А. Форрест задается вопросом, была ли французская армия действенным орудием революционной пропаганды на оккупированных территориях, являлись ли ее солдаты не только военными, но и политическими представителями революционного режима в завоеванных странах. Автор приходит к заключению, что хотя в период Республики и особенно при якобинцах «действительно удалось создать чрезвычайно политизированную армию, это еще отнюдь не означало, что она была готова и способна привлекать других людей на сторону революции» (с.175). По его мнению, на то имелись две веские причины. Военнослужащие нередко проявляли гораздо меньше рвения к общественному делу, нежели того требовала революционная пропаганда, кроме того, население оккупированных стран нередко воспринимала французскую армию как проводника имперской политики Франции.
Г. С.Черткова приводит оригинал и перевод письма Гракха Бабефа, хранящегося в Российском государственном архиве социально-политической истории.
Я.Боск предпринял попытку рассмотреть Декларации прав человека и гражданина 1789, 1793 и 1795 гг. не как теоретические тексты, а как программу действий. Автор показывает, как в выступлениях депутатов Конвента III года Республики трактовался вопрос о применении Декларации о практической осуществимости содержавшихся в ней принципов.
Вопросу об исполнительной власти в Конституции III года Республики посвящена статья Д.Ю.Бовыкина. Автор прослеживает, в какой мере термидорианцы опирались на наследие просветителей и каким образом их идеи, «в частности, о необходимости разделения властей», трансформировались по прошествии шести лет революции.
А.В. Гордон рассматривает Великую Французскую революцию как явление русской культуры, ибо сохранилось немало свидетельств, позволяющих говорить о сопереживании, об эмоциональном и глубоком восприятии поколениями русских людей событий Французской революции.
И.Э. Эман
