АМИР ТИМУР - ЗАГАДКА ВОЕННЫХ ПЛАНОВ: К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИЧЕСКОЙ ВЗАИМОСВЯЗИ САМАРКАНДА, САРАЯ, МОСКВЫ И ДЕЛИ В 1395 - 1398 ГГ

УДК 95/96

АМИР ТИМУР - ЗАГАДКА ВОЕННЫХ ПЛАНОВ: К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИЧЕСКОЙ ВЗАИМОСВЯЗИ САМАРКАНДА, САРАЯ, МОСКВЫ И ДЕЛИ В 1395 - 1398 ГГ.

КурковВ.В., к.и.н., доц. кафедры истории Калужского государственного университета им. К.Э. Циолковского

Пересечение российской истории с историей стран и народов Востока породило немало научных проблем. Одна из таких загадок, возникает 15 апреля 1395 г., когда в битве на берегах Терека эмир Тимур разгромил войско золотоордынского хана Тохтамыша.

Золотая Орда подверглась опустошению со стороны победоносной армии среднеазиатского правителя, а затем Тимур вышел на юго-восточную окраину Руси и сжег пограничный город Елец. Над Русью нависла очевидная угроза нашествия. Московский князь Василий I обреченно готовился встретить врага, собрав свое войско возле Коломны. Однако Тимур, простояв в рязанских пределах 15 дней, внезапно для русских 26 августа 1395 г. повернул на юг и продолжил разорение городов Золотой Орды. Вопрос о причинах заставивших непобедимого завоевателя отказаться от нападения на Русь, в современной историографии фактически так и остается нерешенным.

Совершенно необъяснимое (и потому, для современников неотличимое от чуда) избавление Руси от губительного нашествия породило теологическое объяснение. Даже в современной российской научной и учебной литературе, обычно указывается, что по инициативе князя Василия и митрополита Киприана в Москву из Владимира была перенесена икона Владимирской Божией Матери и именно в день, когда процессия с иконой достигла столицы, Тимур повернул прочь от границ Руси. Данный факт, несомненно, позволяет понять важные черты становления русского национального самосознания. По мнению А. Филюшкина неожиданный уход врага был оценен на Руси как великая и бескровная победа, своего рода реванш за разгром Москвы Тохтамышем в 1382 г.: в сознании народа, помнившего о победе на Куликовом поле, данный эпизод воспринимался как признак божественного покровительства Руси, ее избранности [26, с. 33]. Однако религиозная идея чудесного спасения не должна подменять научный анализ действительных причин, определивших военные планы эмира Тимура.

Советским ученым было сложно удержаться от патриотического искушения объяснить причины отступления Тимура от московских границ последствиями Куликовской битвы - возможно, рассказы о разгроме Мамая пугали Тимура [7, с. 198, 217; 8, с. 370; 15, с. 144; 22, с.17]. Однако, итоги

Куликовской битвы были во многом перечеркнуты «тохтамышевым погромом» Москвы и Тимур, как победитель Тохтамыша, мог с ними и не считаться: вполне очевидно, что военный потенциал Московского княжества, еще далеко не завершившего объединение Руси, явно уступал наступательному потенциалу огромной и единой державы Тимура [17, с. 103 - 104 ].

Т.Н. Грановский, совершенно однозначно писал по этому поводу: «Для России наступила грозная година испытания. Куликовская битва казалась, по-видимому, бесполезным напряжением народных сил. Что был Мамай в сравнении с Тимуром! ... Конечно, Тимура испугали не военные приготовления князя Василия Дмитриевича, готовившегося умереть за народ свой.» [9, с. 405]. Точно также оценивает ситуацию и Ю. Лошиц: «Москва на тот час вовсе не была готова к достойному военному отпору. В стратегическом отношении она выглядела еще беззащитнее, чем при тринадцатилетней давности нападении хана Тохтамыша» [19].

Более того, как отмечал А.П. Новосельцев, часть русских князей была готова поддержать врага (как в свое время Тохтамыша) и выступить против Москвы [23, с. 17]. В этот тревожный момент активизировалась и угроза с Запада. Литовский князь Витовт «. собрал войско многочисленное и, распустив слух, что идет на Тамерлана, явился под стенами Смоленска .» - ловко обманув смоленских князей, он овладел городом - «литовцы грабили, пленяли жителей и, взяв крепость, провозгласили Витовта государем сей области российской» - пишет Карамзин [14, с. 89 - 90]. Таким образом, в случае военного столкновения с Тимуром Московское княжество ожидал неминуемый разгром.

Есть попытки объяснить отступление Тамерлана от границ Руси некими военными угрозами его тылам: Л.Н. Гумилев, в частности, писал, что Тимур, вероятно, смог бы захватить Москву, если бы «не восстание в тылу среди черкесов, осетин и татар» [10, с. 334]. «Двигаться на север, оставив столько врагов в тылу, было бы безумием. Поэтому Тимур повернул войска на юг. Приближалась осень и трава высыхала. Черкесы спалили сухую траву между Доном и Кубанью, из-за чего скот, служивший провиантом тимуровской армии, армии погибал от бескормицы» [11, с. 692]. Но могла ли такая угроза заставить великого завоевателя отказаться от своих планов? И была ли такая угроза вообще? Отдельные очаги сопротивления в тылу тимуровской армии несомненно были, но источники не дают никаких сведений о наличии мощного и хорошо организованного восстания, способного отвлечь внимание Тимура. Что касается поджигания степи между Доном и Кубанью, то совершенно не понятно почему стада должны были находится именно там - в нескольких сотнях километров от действующей армии, которая располагалась в районе Ельца. К тому же, учитывая огромные степные просторы юга России, стада питавшие армию Тимура можно было легко перегнать на другие пастбища.

И.М. Миргалиев рассуждая о причинах

отступления Тимура, также акцентирует внимание на нестабильной ситуации в тылу армии среднеазиатского правителя после битвы на Тереке: «Тимур сперва пытался преследовать Тохтамыша, но когда узнал, что в его тылу формируется новая золотоордынская армия, повернул обратно на Центральный Кавказ» где разбил золотоордынского полководца Удурку, а самого военачальника отправил в железной клетке в Самарканд [22, с. 133 - 134]. Однако, можно ли говорить о целой золотоордынской армии в тылу у Тамерлана? Насколько серьезной была эта угроза? Должен ли был сам Тамерлан возвращаться со всей армией, чтобы навести порядок у себя в тылу? Ведь он уже оставил часть своих сил у себя за спиной: «Несметные богатства и сокровища, захваченные во время похода, Тимур оставил при обозе со свои сыном Миран-шахом, который еще до битвы упал с лошади и сломал руку. Охранять трофеи было поручено также отрядам Ядгар-барласа и Хаджи-Сейф-ад-дина» [27, с. 54]. На наш взгляд, те боевые действия, которые Тамерлан вел на территории Золотой Орды после битвы на Тереке, вряд ли можно признать со стороны побежденных организованным отпором - это избиение и резня ошеломленного мирного населения, подавление отдельных и хаотичных очагов сопротивления. Таким образом, вряд ли некая угроза в тылу, могла бы отвлечь от Руси победоносную армию Тимура [16, с. 125 - 127].

Нередко, спасение Руси в 1395 г. объясняют тем, что среднеазиатский завоеватель испугался холодного русского климата. Впервые такую идею высказал Н.М. Карамзин: «Наступала дождливая осень: с людьми обыкшими кочевать в местах плодоносных и теплых, благоразумно ли было идти далее к северу, чтобы встретить зиму со всеми ее жестокостями?» [14, с. 86]. Из современных исследователей, роль природно-климатического фактора в этой ситуации на первый план выдвигает Т. Ширинов [28, с. 28 - 30]. Однако, в этом случае необходимо учитывать что Тимур мог и не затягивать военную кампанию против Руси до зимы -его кавалерия могла просто повторить стремительный рейд которым Тохтамыш уничтожил Москву в 1382 г.: времени до наступления зимних холодов у него было вполне достаточно. Да и надвигающаяся зима не остановило бы Тимура. Нашествие хана Батыя на северо-восточную Русь зимой 1237 - 1238 гг. и неоднократные зимние походы самого Тимура, являются примерами успешных зимних кампаний, как важного элемента военного искусства наследников Чингисхана. Наконец, следует помнить, что зимы на просторах Центральной Азии, где совершали свои переходы войска Тимура, могут быть не менее суровыми, чем на Восточно-Европейской равнине. Таким образом, вполне очевидно, что не мифический «воевода Мороз» избавил Русь от нашествия Тимура.

В нашем понимании, главный барьер на пути решения данной проблемы - это шоры в виде европоцентристских воззрений, вынуждающие исследователей пытаться объяснить политику среднеазиатского эмира через влияние исключительно восточноевропейских (русских) факторов, совершенно не учитывая ситуацию на самом Востоке. Дабы

избежать такой односторонности, уместно обратится к гениальной догадке Н.М. Карамзина, который анализируя факторы, определившие отступление Тимура от границ Руси, приходит к следующему выводу: «Завоевание Индии, Сирии, Египта, богатых природою и торговлею, славных в истории мира, пленяло воображение Тамерлана: Россия, к счастию, не имела для него сей прелести» [14, с. 87].

При этом важно понять, что предсказание Карамзиным геополитической взаимосвязи Московской Руси и Индии, достаточно закономерно вписывается в особенности мышления XIX века, когда появляются планы наступления на Британскую Индию через территорию Российской империи. Павел I отправил донских казаков в поход через Среднюю Азию на Индию. В начале войны 1812 года Денис Давыдов, опасался, что в случае поражения «мы пойдем в Индию сражаться за французов! ...» [12, с. 155]. А после победы над Наполеоном, партизан и генерал Сеславин в 1819 г. испрашивает позволение царя с целью разведки отправится инкогнито в Калькутту, а оттуда через Дели, Лахор, Кабул, Самарканд, Хиву и киргизские степи, прибыть в Оренбург [4, с. 457]. Показательно, что географические пункты упомянутые в плане Сеславина, в прошлом не раз пересекались маршрутами походов Тимура.

В итоге, указанная выше идея Карамзина подводит нас к анализу сложившегося к 1395 г. противостояния нескольких мусульманских держав на Ближнем и Среднем Востоке, осмысление которого, на наш взгляд, и позволяет понять военные планы эмира Тимура и объяснить загадку его отступления от московской границы:

ни гибели, ни развала Золотой Орды. Улус Джучи его вполне устраивал как единое государство, во главе которого стоял бы дружественный или чем-то ему, Тимуру, обязанный хан. В качестве такового им и был избран Тохтамыш. Как отмечает А.П. Новосельцев, «история поддержки Тимуром Тохтамыша в борьбе последнего с Урусханом и его сыновьями хорошо известна по источникам. Все, включая и военную силу, использовал Тимур, чтобы Тохтамыш одолел своих соперников» [23, с. 16]. Однако, вскоре после утверждения Тохтамыша на золотоордынском престоле, интересы возрожденной Золотой Орды и державы Тимура столкнулись в Азербайджане и Хорезме. С 1389 по 1395 г. Тимур был вынужден организовать три крупных похода чтобы «поставить на место» обнаглевшего вассала. Показателен следующий факт - изгнав в начале конфликта Тохтамыша из спорных пределов Закавказья, Тимур проявил к нему «ласку и расположение», заявив: «Между нами права отца и сына ... Следует, чтобы мы и впредь соблюдали условия и договор и не будили заснувшую смуту» [23, с. 16]. Среднеазиатский правитель был готов к компромиссу, оставляя Тохтамышу шанс на мирное урегулирование. Значит, этот конфликт был не нужен Тимуру, так как он отвлекал его от более важных планов.

В это время для Тимура складывается угрожающая ситуация: И.М. Миргалиев опираясь на арабские источники констатирует, что Тохтамыш вел активную дипломатию итогом которой стало создание антитимуровской коалиции в которую входили Тохтамыш, османский султан Баязид, султан мамлюкского Египта Баркук, эмир Сиваса Ахмед Бурханеддин, правитель Каракоюнлу Кара Юсуф, Джелаириды, правитель Мардина и Туркменский эмират [21, с. 29 - 30]. Как образно писал Г. Лэмб «пограничная полоса, вдоль которой располагались так называемые союзники, простиралась огромным полукругом от Кавказа до Багдада и напоминала дугу податливого лука, натянутую до предела своей гибкости» [20, с. 227].

Поэтому эмир Тимур должен был готовиться к серьезному военному противостоянию. «Война порождает войну» - отмечает А.Ю. Якубовский: «Это целиком применимо к Тимуру. Победоносно закончив один поход, Тимур, опираясь на огромные ресурсы и

добытые средства, начинал готовить следующий» [29, с. 36]. Индия - «сокровищница Азии» и Тимур «задумал воспользоваться ее ресурсами» -подчеркивает Г.Лэмб: «С золотом Инда, мы покорим весь мир» - вот лейтмотив военных планов среднеазиатского правителя [20, с. 215].

При этом, внутриполитическая ситуация в Делийском султанате буквально провоцировала нашествие Тимура на Индию. Кризис династии Туглакидов обозначил апогей феодальной раздробленности в Делийском султанате -могущественная в прошлом империя, теперь распадалась на глазах у Тимура, прекрасно осведомленного о положении в Индии, благодаря хорошо организованной разведывательной службе.

В Уложении Тимура есть специальный раздел, посвященный проблеме «получения сведений о состоянии государств, областей, народа и армии», в котором сам Тимур писал: «Я велел, чтобы на всякой границе, во всякой провинции, в каждом городе и при армии был корреспондент. Его обязанностью было уведомлять Двор о действиях и поведении правителей, народа и солдат, о положении моих войск, моих соседей .. Этот корреспондент при помощи своих сношений знал все действия ханов, имел сведения о всех мудрецах и ученых, которые из самых удаленных стран, были расположены перейти ко мне на службу. От этих докладов я требовал самой строгой правдивости. Если он уклонялся от истины и не давал точного отчета о событиях, ему отсекали пальцы» [25, с. 147]. М.И. Иванин также подчеркивал, что разведывательные «сведения получались также посредством торговых сношений: Тимур, как и Чингисхан, посылал с товарами купцов и начальников караванов в разные владения Средней Азии, в Китай, Индию, Египет, Аравию, Сирию, Грузию и даже в европейские государства. По возвращению караванов, назначенные в число купцов и посланные в виде дервишей чиновники сообщали сделанные ими по пути замечания о состоянии народа, нравах и обычаях в пройденных ими землях и в особенности должны были выведывать об отношениях государей к их подданным» [13, с. 432].

Эмир Тимур в Уложении открыто говорит о той роли, которую сыграла его разведка в принятии плана похода на Индию - благодаря разведке он и получил сведения о кризисном состоянии Делийского султаната при последних Туглакидах: «Я содержал отряд до 1000 воинов на верблюдах, другой отряд в 1000 человек легкой кавалерии и 1000 легко вооруженных пехотинцев для исследования состояния пограничных областей и для разоблачения замыслов соседних князей. . Когда я задумал завоевать Индостан, они меня известили, что в каждой области этого государства правители и коменданты отложились от верховной власти и объявили себя независимыми . так что во всем Индостане не было ни одной провинции, в которой верховная власть не была бы захвачена каким-нибудь частным лицом» [25, с. 147 -148].

Информация, полученная Тимуром была

очень точной - султанат Туглакидов буквально разваливался на части. Кризис Делийского султаната подробно освящался в работах отечественных востоковедов [1, с. 111 - 113; 2, с. 241 - 243]: в 1351г. в Тхатте (в Синде) от лихорадки умирает Мухаммад Туглак получивший от своих подданных за необычайную жестокость прозвище «Хуни» («Кровавый»). Мухаммад-шах при жизни уже не справлялся с мятежными наместниками и при нем ряд отдаленных областей, и, прежде всего - Бенгалия, отделяются от Делийского султаната. Там же в Синде в 1351г. знать возвела на престол двоюродного брата покойного султана - Фируза Туглака (1351 - 1388). Предоставление новых привилегий мусульманским

заговорщиками во главе с его двоюродным братом Абу Бекром, захватившим престол (1389 - 1390). Последний через несколько месяцев был свергнут Насир ад-дином Мухаммад-шахом, правление которого, также оказалось недолгим (1390 - 1393). Его сын и приемник Ала-ад-дин Сикандар-шах (1393) умер уже через два месяца после смерти своего отца. В итоге этой трагической чехарды на троне Делийского султаната оказался его брат - Насир-ад-дин Махмуд-шах (1393 - 1413) - последний представитель пришедшей в упадок династии Туглакидов.

В период смуты Делийский султанат фактически распадается. В 1388г. независимым стал Хандеш. В 1391 г. отделился Гуджарат. В 1394 г.

военачальникам лишь поощряло их сепаратистские тенденции. Попытки Фируза сохранить целостность своего государства не были успешными - не удалось присоединить Бенгалию, от империи откололся Декан, безуспешным был поход на Ориссу. Ценой больших потерь Фирузу удалось захватить Тхатту, бывшую источником тревог для правителей Дели, но едва султанское войско покинуло Тхатту, в Синде вновь началось восстание. При дворе Фируз-шаха не прекращались интриги и заговоры. Влиятельный временщик вазир Хан Джахан младший старался настроить правителя против его сына Мухаммад-хана и других эмиров, однако те напали на дворец вазира и разграбили его. Сам Хан Джахан едва спасся бегством в 1387 г. Престарелый Фируз назначил вазиром сына, но спустя некоторое время была прочтена хутба, в которой упоминались два правителя - Фируз-шах и Насир ад-дин Мухаммад-шах. Однако в армии начался мятеж и разбитый Мухаммад-шах был вынужден покинуть Дели.

После смерти Фируз-шаха, в 1388 г., началась настоящая смута. Вначале наследником престола был провозглашен внук умершего султана - Гийас-уд-дин Туглак-шах (1388 - 1389), но вскоре он был убит

объявил о своей независимости евнух Малик Сардар. Махмуд-шах реально контролировал лишь Дели и окрестности. Но фактически ему приходилось делить трон с двоюродным братом Нусрат-шахом (1395 -1399), под властью которого находились Даоб, Сампхал, Панипат и Рохтак. В 1395 г. против Махмуд-шах восстал эмир Мультана Хизр-хан. Он потерпел поражение и попал в плен. Но вскоре сумел бежать в Среднюю Азию к Тимуру, которому он окажет большие услуги во время похода на Индию в 1398 -1399 гг. После ухода среднеазиатского завоевателя из Индии, именно Хизр-хан будет назначен Тимуром в качестве своего ставленника и наместника Мультана, Лахора и Дипальпура, что свидетельствует о значимости той помощи, которую он оказал Тимуру. В 1414 г. Сайид Хизр-хан захватит престол Делийского султаната и создаст собственную династию Сайидов, которая продержится на делийском троне до 1451 г., и будет подробно изучаться пакистанскими историками [30].

Добыча, захваченная Тамерланом в Индии, была огромна - «любой ратник мог похвастаться несколькими мешками золота ... за некоторыми плелись до ста - ста пятидесяти рабов» [6, с. 124 - 125;

Источники и литература

Орды // Российский научный журнал. - №1(2). - 2008. -С. 16 - 29.

эпоха, личность, деяния. - М., 1992. - С. 412 - 459.

Приложение 1. Военные планы эмира Тимура в конце XIV в.: механизм формирования и исторические последствия.