Спросить
Войти
Сергей ЧИСТЯКОВ
КОНЦЕПЦИЯ НОВОЙ ЕВРЕЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ШКОЛЫ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ БУНДА (1903-1910 гг.)
Статья посвящена роли Бунда в разработке концепции новой еврейской национальной школы.
The article is devoted to the role of Bund in developing of the consept of new Jewish national school.
новая еврейская школа, Бунд, идиш, Владимир Медем, Эстер Фрумкина; new Jewish school, Bund, Yiddish, Vladimir Medem, Esther Frumkin.
В конце XIX — начале XX вв. вопрос о формировании в России новой еврейской национальной школы как системы светского общего и профессионального образования на национальном языке стал одним из основных в деятельности еврейских политических партий и движений. Значительный вклад в теоретическое обоснование и практическую реализацию концепции создания школы на идише — разговорном языке восточноевропейских евреев — внесли активисты «Всеобщего союза еврейских рабочих в Литве, Польше и России» (Бунда), получившего организационное оформление на съезде еврейских социал-демократов в Вильно в октябре 1897 г.
При обсуждении национальной программы партии на V съезде Бунда в июне 1903 г. был поднят вопрос о создании национальной школы на языке идиш, вызвавший негативную реакцию ряда делегатов. Делегат съезда Борис Фрумкин ставил под сомнение значение идиша для национальной культуры, утверждая, что «евреи ассимилируются, они усваивают высшую культуру», а «жаргон есть продукт ассимиляции... смесь немецкого с польским, русским и другими языками». Другой делегат, Фишель Койген выступил против создания «специальных национальных учреждений» и борьбы за равноправие идиша, развитию которого, по его мнению, никто не препятствовал. Товарищ Койгена по работе в социал-демократических кружках Одессы Моисей Винокур вообще отрицал существование у евреев национальной культуры, весь вопрос о которой сводился, по его утверждению, к языку, необходимость сохранения и развития которого также вызывала у него возражения1.
Однако на VI съезде Бунда в октябре 1905 г., на котором была принята программа создания национально-культурной автономии, общественное мнение делегатов претерпело радикальную трансформацию: от рассмотрения идиша лишь как «орудия еврейского рабочего класса» в борьбе за свои права, инструмента агитации — к провозглашению его национальным языком еврейского народа, а культуры, создаваемой пролетариатом на этом языке, — национальной культурой2. Автором новой программы Бунда в области культуры и просвещения стал один из идеологов и теоретиков еврейс-ЧИСТЯКОВ кого социал-демократического движения Владимир Медем.
Сергей Итогом обсуждения данного вопроса стало внесение в программу
Сергеевич — аспирант Московского гуманитарного университета dubon-gadol@list.ru
РСДРП положения о гарантиях получения образования на родном языке и обеспечения государством и органами местного самоуправления создания необходимых для этого школ в будущей «демократической республике»1. Кроме того, Медем вынес на обсуждение предложение о создании для национальных меньшинств «учреждений, гарантирующих им полную свободу культурного развития», фактически — национально-культурной автономии, отвергнутое, однако, большинством делегатов съезда2.
В 1904 г. Владимир Медем опубликовал в русскоязычном «Вестнике Бунда» серию статей под общим названием «Социал-демократия и национальный вопрос», в которой делалась попытка преодолеть противоречия между принципами пролетарского интернационализма и задачами национальных движений. По его мнению, государство должно было играть активную роль в поддержке национальных меньшинств, гарантировав им право на экстерриториальное самоуправление в вопросах образования, языка и культуры3. Создание национально-культурной автономии при этом рассматривалось в контексте общей борьбы за права пролетариата, полноценное социально-культурное развитие которого представлялось лишь при доступности образования на родном языке4.
Признавая необходимость изучения русского языка для евреев в России, Медем считал, однако, неоспоримой потребность «учиться, писать и думать на еврейском языке, родном языке», значение которого не утрачивалось и при интенсификации межкультурной коммуникации даже в условиях падения черты еврейской оседлости.
Обсуждение доклада закончилось принятием резолюции по национальному вопросу, содержащей пункт о передаче национально-культурной автономии функций, связанных с народным образованием. В ходе дискуссии были высказаны различные мнения. Так, Ефим Гопник считал
frage // Tsum tsvantsikstn yortsayt. — New York, 1943,
главной целью создания автономии развитие начального образования на идише, но скептически относился к перспективе появления средних и высших учебных заведений на еврейском языке. Член ЦК Бунда Рафаил Абрамович отмечал «особый характер» идиша, способного стать полноценным языком национальной культуры, вывести новую еврейскую школу за рамки начального образования. Другой представитель ЦК Михаил Гольдман предполагал, что в будущем идиш разовьется в язык науки. Евгений Гинзбург считал основной целью национальной борьбы новую школу на «понятном языке», способную дать пролетариату знания, потребность в которых продиктована его «классовыми интересами»5.
Вопрос о языке национального образования после VI съезда Бунда занимал значительное место на страницах партийной прессы. В марте 1906 г. в нескольких номерах бундовской газеты «Фолксцайтунг» («Народная газета») была опубликована статья молодого публициста, в будущем известного писателя и литературоведа Иосифа Беккера «Национальный язык и национальная школа», в которой автор полемизировал с лидером «духовного сионизма» Ахад Хаамом (Ушером Гинцбергом), который считал приоритетной роль иврита в системе еврейского национального образования. Беккер настаивал, что иврит не является родным языком и абсолютно чужд детям, в отличие от «материнского языка» евреев — идиша, на котором и должно проходить обучение в национальной школе6.
На VIII конференции Бунда, состоявшейся в октябре 1910 г. в Львове, единогласно была принята резолюция «О борьбе за равноправие еврейского языка», в которой подчеркивалась недопустимость разделения языков на «господствующие и терпимые». Выдвигалось требование отмены ограничений на употребление национальных языков, в т.ч. в области образования, как в государственной школе, так и в частных учебных заведениях. В резолюции провозглашалась борьба за признание идиша «национальным языком еврейского
населения» — языком еврейской школы и национальных культурных учреждений1.
Решение вопроса о языке национальной школы в программе Бунда в этот период происходило в условиях обсуждения в Государственной думе проекта закона о всеобщем образовании в России. Резолюция конференции Бунда «О борьбе за равноправие еврейского языка» стала ответом на позицию думского большинства, которая, по мнению делегатов конференции, противоречила «интересам пролетариата и широких народных масс»2. Еврейский депутат Думы, кадет Н.М. Фридман, принимавший активное участие в работе думской комиссии по народному образованию, высказал мнение, что евреи сами должны определить: иврит или идиш станет языком национальной школы. Такая неопределенность позиции вызвала резкую реакцию Эстер Фрумкиной. Она заявила: «Это препятствует созданию еврейской школы и равноправию еврейского языка. Народ, который еще не решил, какой язык является для него национальным, не дорос до национального равноправия...»3
Деятельность Эстер Фрумкиной по пропаганде идиша и теоретическому обоснованию создания национальной школы на этом языке заслуживает отдельного внимания. С 1896 г. Мария (Малька) Яковлевна Лифшиц (Фрумкина) участвовала в работе социал-демократического кружка в родном Минске, а в 1901 г., будучи к тому времени выпускницей санкт-петербургских Высших женских (Бестужевских) курсов, дипломированным филологом и педагогом, вступила в Бунд, став со временем одним из признанных лидеров и идеологов партии4.
В октябре 1907 г. в газете «Хофэнунг» («Надежда») была опубликована статья Эстер Фрумкиной «К вопросу о еврейской национальной школе», в которой категорически отвергалась возможность преподавания иврита в начальной школе. По ее мнению, идиш должен быть не просто одной из изучаемых дисциплин, а стать
as Rebels and Radicals. - Cambridge, Massachusetts,
языком обучения. Концепция национальной школы получила развитие в публикациях Фрумкиной в периодических бундовских сборниках «Цайт фраген» («Вопросы современности»), издававшихся в Вильно в 1909—1911 гг. В первом номере издания в ноябре 1909 г. в статье «Национальное образование» Фрумкина отмечала: «В национальной школе. языком преподавания может быть только народный язык, родной язык»5. Во втором сборнике в статье «К характеристике нового течения» автор указывает, что борьба за равноправие идиша и еврейскую народную школу ведется Бундом исключительно ради интересов еврейского пролетариата и не имеет ничего общего с требованиями «националистов» и «шовинистов», выступавших на страницах русскоязычного еврейского журнала «Рассвет» и газеты на идиш «Дер Фрайнд» («Друг»)6. В 1910 г. в виленском издательстве «Ди велт» («Мир») вышла книга Фрумкиной «К вопросу о еврейской национальной школе», основное место в которой занимал вопрос о языке. Первоочередным требованием в программе создания еврейской пролетарской школы провозглашалось обязательное преподавание на родном языке как основа построения обновленной системы образования.
Разработанная теоретиками Бунда, в первую очередь Владимиром Медемом и Эстер Фрумкиной, концепция национальной школы на разговорном еврейском языке стала основой программы еврейских социал-демократов в области образования и получила дальнейшее развитие в рамках дискуссии между сторонниками просвещения на идише («идишистами») и иврите («гебраистами»), развернувшейся в Обществе для распространения просвещения между евреями в России в 1910-х гг. Практической реализацией данной концепции стало создание школ и детских садов на идише для детей беженцев в период Первой мировой войны, а затем и формирование системы еврейского образования в СССР, одним из идеологов которой стала Эстер Фрумкина.
