Социолингвистические факторы в социологическом опросе

С.В. Мызников СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОМ ОПРОСЕ

Известно, что главным исследовательским инструментом социолога является вопрос (точнее, его формулировка). От того, как респондент воспринимает вопрос анкеты, зависит надежность и достоверность полученной информации, истинность собранных данных. Вопросы в анкете должны иметь четкую логическую структуру, грамотное стилистическое оформление, они должны быть понятны всем респондентам, независимо от их социапь-но-демографических характеристик.

Как подчеркивает Л.Я. Аверьянов, "при правильной постановке и тщательной проверке социологического вопроса, при соблюдении всех правил его построения он становится формализованным, что позволяет, в свою очередь, формализовать процесс получения социальной информации. При наличии отработанных методик результат опроса и всего исследования уже не будет зависеть от личностных качеств исследователя, от его умения наблюдать, слушать, анализировать и пр., как это требуется в разговорном языке, и позволит получить надежную и достоверную информацию" [1, с.6].

Добавим к сказанному, что, если в обыденной речи всегда можно уточнить содержание вопроса, заново его сформулировать, переспросить собеседника, то в социологической анкете подобного рода операции невозможны. Кроме того, хотя вопрос в разговорном языке, как правило, глубже и богаче по содержанию, он носит личностный характер. Вопрос социологической анкеты, наоборот, обезличен, он "снимает" информацию, определяющую общую направленность какого-либо действия или явления, т.е. то, что, собственно, и интересует социолога.

Тот факт, что массовые опросы получают в нашей стране все большее распространение, делают данную проблему очень актуальной. Тем не менее, в отечественной социологии она практически не разработана1. Немногочисленные публикации, посвященные этой теме, основываются главным образом на разработках звападных исследователей. Разумеется, опыт западных коллег весьма полезен, однако необходимо учитывать, что определенные ограничения на заимствование этого опыта накладывают различные социально-экономические условия, культурные традиции и, особенно, язык. Сейчас в наш лексикон вошло множество иностранных слов, которые мы оставляем без перевода, считая, что их значение понятно всем. Однако это далеко не так, о чем свидетельствует и проведенное нами исследование. К тому же, иностранные слова, как правило, гораздо более многозначны, чем их русские эквиваленты.

Прежде чем перейти к полученным нами результатам, рассмотрим подробнее, что представляют собой

МЫЗНИКОВ Сергей Владимирович — сотрудник по международным связям отдела маркетинга фирмы "Форт-технология", выпускник социологического факультета ГУГН.

социолингвистические факторы. Выделим наиболее значимые из них.

сложная речевая структура, лучше развито абстрактное мышление. К этому фактору относится и введенное П. Бурдье понятие "классового этоса", выражающее зависимость между процессом социализации в той или иной социальной страте и способами вербализации продуктов речемыслительной деятельности.

Национальная принадлежность иногда настолько сильно трансформирует словарный запас респондентов, что одни и те же понятия обозначаются разными словами, одни и те же явления носят разные названия. В таких случаях большое значение приобретает эквивалентность инструментария, причем с таким условием, чтобы она обеспечивалась не только с

формальной точки зрения, но и в плане смысловой идентичности используемых выражений.

Что касается расовой принадлежности, то в этой связи также возникают определенные проблемы неадекватного восприятия (и интерпретации) тех или иных понятий. Том Смит выяснил в ходе специального исследования, что, например, понятие "социальное обеспечение" (welfare) афро-американской частью опрошенных воспринималось не просто как дискриминационное, но как расистское [2, р.100].

Таким образом, перед тем, как формулировать вопросы, социолог должен по возможности ознакомиться с особенностями тех категорий респондентов, которые он собирается опрашивать.

Среди других рекомендаций, встречающихся в литературе (чаще западной), обратим внимание на следующие.

кто не обладает обширными знаниями), подобного рода выражения непонятны.

Стоит также отметить, что респонденты зачастую неоднозначно трактуют совершенно ясные, казалось бы, слова: "обычно", "рабочий день", "дети", "молодежь", "в общем", "регулярно". Подчеркивая данное обстоятельство, некоторые авторы считают, что респонденты вкладывают в широкие понятия более узкий смысл и нередко искажают суть вопросов в соответствии с собственным положением или опытом. В решении этой проблемы может помочь использование конкретных вопросов, которые позволят снизить различия в интерпретации.

Еще одна трудность связана с тем, что для понимания неоднозначных слов мы обычно полагаемся на контекст, в рамках которого значение слова становится определенным. Однако некоторые слова трудно понять даже в контексте, более того, иногда контекст меняет его общепринятое значение.

В нашем исследовании, проведенном в 2003 г., мы попытались

выяснить влияние социолингвистических факторов на восприятие, понимание и интерпретацию сложных концептуальных слов, содержащихся в вопросах социологической анкеты. Использовалась методика, разработанная Т.М. Дридзе и описанная в ее книге "Организация и методы лингвопсихосоциологического исследования массовой коммуникации". Опрашивались ученики 10-х и 11-х классов двух типов московских школ (общеобразовательной и гимназии), а также студенты первого и пятого курсов социологического факультета ГУГН, выступившие в роли экспертов.

Отбор именно этих групп респондентов позволил проследить динамику овладения понятиями2, касающимися социально-политической и социально-экономической сфер нашей жизни, что косвенно свидетельствует о включенности респондентов в социальную проблематику, являющуюся предметом опроса, в инструментарии которого используются подобного рода слова.

В качестве переменных3 рассматривались:

В исследовании использовалось два опросных инструмента: анкета для экспертов и анкета для старшеклассников.

Первоначально мы отобрали 21 слово, после чего по созданной анкете опросили экспертов. На основе первичной обработки результатов и частотного подсчета количества ответивших и неответивших были выявлены три группы слов, различающихся по степени сложности: слова, вызвавшие наибольшие затруднения в определении их смысла (госсектор, ассимиляция, конверсия, национализм); слова менее сложные, но вызвавшие значительные затруднения у большей части опрошенных экспертов (порнография, коррупция, приватизация, депрес-сивность, дестабилизация, лимит, декларация, автономия); слова наименее сложные, практически не вызвавшие затруднений (безработица, эффективность, экспорт, инвалид, митинг, перестройка, самостоятельность, реформа, независимость).

На следующем этапе были исключены так называемые "пограничные" слова, находящиеся на пересечении второй и третьей групп. В результате образовались две группы с равным количеством содержащихся в них понятий.

I группа (слова сложные для респондентов с точки зрения понимания их смысла): 1. Конверсия.

II группа (слова, понятные большинству респондентов): 1. Безработица. 2. Эффективность. 3. Экспорт. 4. Инвалид. 5. Митинг. 6. Перестройка. 7. Самостоятельность.

Карточка теста на определение степени знакомства с представленными словами и понятиями выглядела следующим образом:

Слово

Знакомо ли вам это слово? Отметьте крестиком "+"

Да Нет

Что означает это слово? Напишите другое

Попробуйте дать определение слово, похожее на (не обязательно точное) это по значению

Напишите это слово вместе с другим словом (словами), с которыми вы чаще всего его встречали

Прежде чем приступить к изложению полученных результатов, оговорим один нюанс. Дело в том, что определить уровень значимости, при котором можно точно сказать, что такое-то слово является легким, а такое-то трудным для понимания, — весьма сложно. Как правило, в подобных случаях исследователю приходится руководствоваться не только формальными критериями, но и соображениями здравого смысла и интуиции. Суть проблемы как раз в том и заключается, чтобы формализовать содержательные характеристики, переведя их в числовые значения. Однако смысловое разнообразие чрезвычайно богато, и любая квантификация является ограничением и даже потерей смыслового спектра. То же относится и к объединению смыслов в категории, хотя и в гораздо меньшей степени, так

как позволяет выразить основное содержание пусть и без различных смысловых стилистических, синтаксических и иных нюансов.

Рамки статьи не позволяют рассмотреть определения, данные всем 18 выделенным понятиям, поэтому остановимся на наиболее, с нашей точки зрения, любопытных.

Независимость. Это слово, как и предполагалось, оказалось легким практически для всех опрошенных. Только 6,1% из них не смогли дать никакого определения. Большая часть респондентов (41%) связывает независимость со свободой ("свобода от чего-либо или кого-либо", "свобода в выборе, действиях и других действиях человека", "свобода своих действий, поступков" и т. д.). У 25% опрошенных это слово ассоциируется со способностью самостоятельно принимать решения

("способность человека действовать самостоятельно, мало, кто может повлиять на такого человека", "состояние человека, который может сам принимать любые решения", "самостоятельность, собственное мнение" и т. д.). Еще 3,4% респондентов отметили политический аспект, определив независимость как суверенитет ("когда государство не принадлежит другому государству" и т. д.), а 2% опрошенных связывают независимость с конституционными правами и свободами, прежде всего со свободой слова. 12,9% респондентов дали тавтологичные определения, т.е., определяемое понятие ("это когда ни от кого не зависишь", "это существование человека или объекта вне зависимости от других" и т. д.). Подобные трактовки расценивались как неправильные, поскольку они не отражают смысла понятий и сущности описываемых ими явлений.

Митинг. Это слово не смогли объяснить только 3,4% опрошенных. Остальные разделились на две группы: 40,8% репондентов определили его как собрание, массовый сбор людей ("много людей собираются вместе и громко кричат"), а 44,9% — как протест против чего-либо, требование улучшить условия жизни, забастовку. Обе группы в целом верно толкуют значение слова "митинг", но только в контексте его употребления средствами массовой информации. Для остальных митинг — это публичное выражение собственных мыслей (4,1%), дискуссия (2%), общественно-политическое движение (упоминалось движение "Идущие вместе") (4,1%), и один человек связывает его с празднованием 1 и 9 Мая. Естественно, эти определения не отражают реальной сущности понятия, и потому они были расценены как неверные.

Приватизация. Верное определение ("передача собственности в частные руки", "переход государственной собственности в частную" и т.п.) дали 34% опрошенных; 18,4% — не определили это понятие никак. Часть респондентов (16,3%) связала приватизацию с оформлением документов или собственности на кого-либо, другая (15%) — не удержалась от оценочной характеристики и определила ее как присвоение и "прихватизацию". Для остальных понятие "приватизация" ассоциируется с финансовыми операциями, проводимыми с недвижимостью.

Эффективность. Несмотря на свою кажущуюся легкость, это слово оказалось малопонятным для двух третей респондентов. Лишь 30% опрошенных дали верное определение, истолковав его через понятия "действенность" и "результативность", а 17,7% — не смогли определить вообще. Часть респондентов использовала такие характеристики, как "качественность", "полезность", "быстрота", что не полностью раскрывает данное понятие.

Коррупция. Это слово вызвало затруднение у 35% опрошенных. Остальные 65% определений отражают огромный спектр правонарушений — от нечестного заработка, использования служебного положения и взяточничества до кражи в государственных масштабах, государственного переворота и захвата

власти. Большинство определений (20%) касаются взяточничества, что вполне естественно, учитывая частные упоминания этого концепта в средствах массовой информации именно в таком значении. Кроме того, 19,7% респондентов понимают под коррупцией "деятельность, противоречащую нормам сложившегося законодательства", а еще 1,5% — "что-то связанное с политикой". Один респондент вообще перепутал явление с субъектом, определив это слов как "организацию, совершающую преступления". Таким образом, большинство опрошенных имеют весьма смутное представление о сути данного понятия.

Безработица. Здесь респонденты были более единодушны: объяснение 62,6% опрошенных — отсутствие работы. Спектр ответов отличался лишь точностью определений и затрагиваемых аспектов: одни

указывали на отсутствие работы вообще, другие — на нехватку рабочих мест, третьи — на несоответствие предложения и спроса на рабочую силу. 25,2% респондентов отождествили понятие "безработица" собственно с неработающими людьми ("когда сидишь без работы, безделие"). Очевидно, что такие определения отражают не сущность безработицы как явления, а ее следствие. 3% опрошенных выразили в своей трактовке осуждение по отношению к государству ("это кризис в государстве, государство не может предоставить работу гражданам, обеспечить их необходимыми условиями жизни").

Конверсия. Это слово оказалось одним из самых сложных — доля респондентов, не нашедших ему определения, составила 88,4%. Только 5,5% опрошенных дали правильный ответ, остальные определили его очень абстрактно — как

изменение, переустройство и т.д. Двое отреагировали на часть (!) слова "конверсия", истолковав его как "версию, неподтвержденную доказательствами".

Порнография. 33% опрошенных связали это слово со СМИ и различными носителями информации — журналами, интернет-сайтами, видео-продукцией и т. д., сконцентрировав тем самым внимание не на сущности самого явления, а на средствах, с помощью которых оно входит в нашу жизнь. 21% респондентов определили "порнографию" как публичное совершение полового акта (главным образом перед видеокамерой), отразив процессуальную составляющую понятия, но практически не отметив его безнравственности, а 19%, наоборот, ограничились лишь оценочной и эмоциональной характеристикой, обозначив "порнографию" как "непристойность". Наконец, 1,5% опрошенных приравняли порнографию к искусству (!).

Национализм. Это понятие, как и предполагалось, вызвало затруднение — 30% опрошенных не смогли дать ему определения. Столько же истолковали его как "дискриминацию", "притеснение", "неуважение" и даже "насильственные действия по отношению к людям других национальностей", а 12,2% — как "превосходство собственной нации над другими".

Группа респондентов (10%) отреагировала на корень слова — "нация", но в двух разных значениях: в первом — как признак, объединяющий представителей одной нации ("люди одной нации", "все одной нации"); во втором — как дифференцирующий признак ("люди разной веры, традиций, нации"). Наконец, 2,7% респондентов отождествили понятие "национализм" с понятием "расизм", и два человека

определили его как равенство, как явление, которое существовало во времена Сталина и как правую идеологию.

Завершая анализ определений, которые наши респонденты дали предложенным им понятиям, приведем для сравнения результаты аналогичного исследования, осуществленного московскими социологами Н. Бердыклычевой и Л. Веревкиным в ряде столичных вузов. Из 500 опрошенных или студентов верно определили также понятия, как демократия — 35%, либеральный — 25%, консолидация — 23%, реванш — 18%, экстремизм — 17%, экспансия — 15%, эскалация — 12%, протекционизм — 11%, космополит — 7%, конфессия — 5%, лизинг — 3%, охлократия — 2%. При этом отдельные слова толковались следующим образом: эскалация — снижение, унижение, высадка в конкретном месте, восстание; экстремист — неординарно мыслящий человек, тот, кому не хватает адреналина, живущий в экстремальных условиях; экспансия — эмиграция, изоляция, вынужденное перемещение народов; геноцид — беспорядок, какое-то вредное вещество, что-то связанное с генами, борьба против всех; прагматизм — болезнь, пунктуальность; интеграция — выезд за границу; харизма — лицо; космополит — бомж, изгой, житель большого города, верховный правитель церкви; охлократия — демократия на Украине (!) [4]. Так что наши респонденты оказались куда более подкованными...

Рассмотрим теперь две переменные, нацеленные на выявление реальных знаний: "присутствие/отсутствие определения" и "фактическое знание определения". Относительно первой переменной сразу бросается в глаза, что нет ни одного слова, которому дали бы определение все респонденты. При анализе линейных распределений по массиву в целом минимальная встречающаяся частота варианта ответа "нет определения" равна 5, или 3,4% (слово "митинг"), максимальная — 130, или 88,4% ("конверсия").

По полноте определений можно выделить следующие группы: 1)

слова, правительные и точные определения которых преобладают над правильными, но неполными. Это "независимость", "эффективность", "ассимиляция", "самостоятельность", "экспорт", "депрессив-ность", "реформа"; 2) слова, правильные, но неполные определения которых преобладают над правильными и точными. Это "митинг", "коррупция", "безработица", "порнография", "инвалид", "перестройка", "госсектор", "национализм"; 3) слова, число правильных и точных определений которых практически такое же, как правильных, но неполных. Это "приватизация", "конверсия" и "дестабилизация".

К числу вспомогательных переменных, с помощью которых выявляется реальное знание того или иного понятия, относятся способность привести слово, близкое по значению (синоним), и способность привести пример словоупотребления.

Анализ результатов позволил сделать следующие выводы.

окрашенные слова типа "хорошо", "клево", "ужас", "грязь", "горе" или давали оценочные характеристики — "прихватизация", "жульничество", "надувательство" и т. д.

неадекватно поняты. Характерный пример — словосочетание "госсектор российской экономики".

И последнее. В ходе исследования было выявлено влияние фактора образования, в частности, для понимания таких слов, как "приватизация", "эффективность", "коррупция", "дестабилизация", "инвалид", "национализм".

На наш взгляд, исследования с использованием сложных концептуальных слов необходимо проводить с помощью интервьюирования, а не анкетирования, что позволит получить больший объем информации, избежать потери данных и смещений.

Литература