Спросить
Войти
давая оценку принятой резолюции, в своей депеше в МИД России писал, что «окончательное решение сложной и трудной задачи, впервые подвергшейся международному обсуждению, не найдено, но уже теперь единогласно всеми признана возможность и необходимость такого решения. Россия сказала свое слово; она исполнила свое высокое призвание, первою указав государствам ту цель, к которой для блага человечества они должны стремиться» (цит. по: 027, с. 322).
И.Е. Эман
В статье доктора истории, профессора Университета им. Константина Бранкузи Х. Горуна (г. Таргу Джиу, Румыния) рассматриваются важные аспекты отношений между Румынским королевством и Антантой и некоторые эпизоды румыно-российских отношений с конца 1915 по август 1916 г. Автор анализирует зарождение и эволюцию румынских предвидений и опасений военного вторжения Болгарии. Источниковую базу исследования составили неопубликованные документы из дипломатического архива Министерства иностранных дел Франции.
На начальном этапе Первой мировой войны Бухарест получил от Софии предложение выступить на стороне Германии. Однако румынский премьер-министр И. Братиану отверг это предложение, «заявив, что Румыния никогда не примет подобное решение» (с. 30). 31 августа 1915 г. румынский посол в Болгарии Дерусси получил инструкцию вести себя дружественно, но уведомить Софию о том, что Румыния не останется нейтральной, если Болгария предпримет какие-либо действия в отношении Сербии. Как полагает автор, эта «директива показывает, что при некоторых обстоятельствах Румынское королевство согласилось бы предоставить вооруженную помощь Сербии» (там же).
С начала войны страны Антанты пытались привлечь Румынию и Болгарию к участию в войне на их стороне. Им не удалось вовлечь в войну Турцию в рамках своего блока, поэтому они добивались вступления в войну на своей стороне Болгарии. Однако ход событий показал, что все эти усилия были напрасны. Осенью того же года Болгария, заключив договоры с Турцией и Германией, выступила на стороне Центральных держав, а Румыния продолжала соблюдать нейтралитет. Бухарест оказался лицом к лицу с двумя врагами: Австро-Венгрией на севере и Болгарией на юге. В сентябре 1915 г. София заявила о том, что отношения с Бухарестом остаются дружественными. Однако «концентрация войск вблизи границы доказывала обратное» (с. 30). Опасность болгарского наступления стала главной причиной того, что Румыния откладывала вооруженное выступление против Австро-Венгрии. В Россию был направлен запрос о введении российских войск в Добруджу с целью защиты румыно-болгарской границы. Эти войска должны были быть готовы в любой момент помочь румынской армии.
В середине сентября 1915 г. румынский кабинет И. Братиану продемонстрировал свои намерения не проводить враждебную политику в отношении Болгарии и предоставить Софии свободу действий, если болгары согласятся проводить такую же политику в отношении Бухареста. Румынское правительство вскоре получило заверения болгарской стороны в том, что военные мероприятия вдоль совместной границы постоянного характера не имеют и не направлены против Румынии.
Страны Антанты быстро поняли, что получить военную помощь от Болгарии невозможно, и начали искать ее в других балканских государствах, в том числе в Румынии и Греции. Встретили поддержку антиболгарские устремления греческого премьер-министра Э. Венизелоса. Франция же предложила Румынии и Сербии заключить военное соглашение. Этот договор «должен был предотвратить болгарскую угрозу» (с. 30).
В то же время со вступлением Болгарии в войну Россия продолжала оставаться лояльной к ней. Однако такого же отношения к Румынии Петербург не демонстрировал. Позднее российские военные власти признали психологические ошибки своего правительства. Эти ошибки привели к провалу планов по присоединению всех балканских государств к Антанте. Россия видела в Балканских странах своего рода «детей», нуждающихся в протекции. Поэтому она всегда стремилась сохранить свою позицию гегемона и проводить экспансионистскую политику, претендуя на роль защитника славянских и православных народов балканского региона. В то же время Петербург не скрывал своей симпатии к Болгарии и антипатии к Румынии. Между Россией и Румынией существовало недоверие, имевшее исторические корни. В 1812 г. входившая в состав Румынии Бессарабия была включена в Российскую империю, а в 1878 г., по решению Берлинского конгресса, графства Кагул, Бол-град и Измаил, находившиеся под румынской администрацией с 1856 г., стали частью России.
С началом военных действий Австро-Венгрии против Сербии странам Антанты было необходимо заручиться поддержкой Болгарии для проведения военных операций на Балканах. Этому способствовало выгодное геополитическое положение Болгарии в центре полуострова. Поэтому София испытывала давление как со стороны Антанты, так и со стороны Центральных держав, постоянно получая предложения о военном сотрудничестве. Однако Болгарию не устраивали предложения Антанты, что стало причиной ее тайных переговоров о присоединении к Центральным державам. 6 сентября 1915 г. царь Болгарии Фердинанд и председатель Совета министров Радославов подписали союзнический договор с Центральными державами, после чего «в октябре произошла вооруженная интервенция, Сербия была атакована в сроки, предусмотренные этим договором» (с. 31). В результате боевых действий австро-германских сил войска Сербии были разбиты.
В октябре 1915 г. Румыния высказала свое негативное отношение к событиям в Греции, где произошла неожиданная отставка премьер-министра Э. Венизелоса. Отставка могла вызвать агрессию со стороны Болгарии, а Румыния боялась войны на два фронта.
В ноябре 1915 г. Россия, Франция и Англия обратились к румынскому правительству за разрешением на проход российских войск в количестве 200 тыс. солдат через Молдову в целях поддержки Сербии, однако Румыния категорически отказала союзникам. Бухарест опасался оккупации территории страны. 500-тысячная англо-французская армия также получила отказ в проходе по территории Румынии. В конце 1915 - начале 1916 г. неудачи Антанты только умножились: союзники вынуждены были оставить Галлиполи, а Сербия перестала существовать как независимое государство. Более того, в начале 1916 г. войска Центральных держав сосредоточились у болгарско-румынской границы. Берлин и Вена были недовольны продажей зерна Румынией в Англию. Болгария и Германия угрожали Румынии вторжением, если она не прекратит поставки. В ответ на эти угрозы румынское правительство предприняло ряд мер, направленных на урегулирование ситуации с иностранными гражданами в Румынии.
Официальные лица Румынии были напуганы слухами о возможном заключении союзниками сепаратного мира с Болгарией на условиях получения ею Македонии. Правительство Братиану заявило, что не приветствует территориальные притязания Болгарии.
В марте 1916 г. власти Румынии были обеспокоены информацией о том, что несколько болгарских военных поездов прибыли к границе с Румынией. Однако уже в мае ситуация на Балканах начала меняться в лучшую для Антанты сторону. Болгарские войска оказались в одиночестве в ожидании прибытия немецких войск, что позволило завершить переброску сербского контингента.
В июне 1916 г. в Лондоне открылась конференция, инициированная странами Антанты. Одним из поводов к ее открытию стали румынские опасения болгарской угрозы. Англия и Франция приняли решение о том, что союзнические войска будут блокировать болгарскую армию, чтобы предотвратить военные действия против румынских сил. Они планировали также обратиться к властям России, чтобы они прислали достаточно войск для противостояния Болгарии.
Однако реальное положение вещей сложилось не так, как оно предусматривалось договорами: англо-французская армия бездействовала, не имея возможности предпринять активное наступление на Болгарию. Сотрудничество Румынии и России также оставляло желать лучшего. Все это, по мнению автора, «привело к поражению румынской армии» (с. 39).
Вступив в войну на стороне Антанты, Румыния столкнулась с более боеспособными болгарскими войсками. Ее отношения с Болгарией всегда были натянутыми. Румыния и Болгария принадлежали к разным военно-политическим блокам, что и определило их конфронтацию в годы Первой мировой войны. К тому же Франция и Россия пытались заставить Румынию сделать территориальные уступки Болгарии, чтобы одновременно иметь влияние и на Софию, и на Бухарест.
Автор приходит к выводу о том, что «вступление Болгарии в войну на стороне Центральных держав было дипломатическим провалом Антанты» (с. 39). В то же время румынские государственные деятели с октября 1915 г. постоянно ощущали страх в отношении Болгарии и поэтому «откладывали объявление мобилизации армии и вступление в войну против Австро-Венгрии, так как потенциальная угроза могла прийти с юга от Дуная» (там же).
О.В. Бабенко
Книга состоит из введения, шести глав: «Российская государственная политика в отношении печати в условиях восточного кризиса 1875-1878 гг.»; «Степень влияния английской периодической печати на внешнюю политику страны в восточном вопросе»; «Участие российских и европейских военных корреспондентов в войне 1877-1878 гг.»; «Россия и Англия: Формирование внешнеполитических стереотипов в условиях Балканского кризиса середины 70-х годов XIX в.»; «Европейская пресса о политике России на Балканах»; «Итоги русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на страницах периодических изданий» и заключения.
Источниками исследования стали российские и иностранные, преимущественно английские, газеты; документы личного характера (мемуары, дневники, частная переписка), позволяющие показать отношение современников к происходящим событиям; документальные свидетельства русских и зарубежных корреспондентов, присутствовавших в армии во время военных действий; материалы официального и личного характера из российских архивов.
В.Ф. Блохин и С.И. Косарев отмечают, что при изучении событий 1875-1878 гг. на Балканах мало внимания уделялось газетам и прессе как историческим источникам. Авторы описали ситуацию с газетным делом в России и Великобритании, рассмотрели, как изменились организация работы и структура изданий; как пресса влияла на формирование общественного мнения в стране и за границей. Они приходят к выводу о том, что российская и английская пресса была разделена на несколько политических лагерей: консервативная пресса призывала к военным действиям, в либеральных
