Спросить
Войти
гражданском обществе. С другой стороны, признание за религией важной роли в духовной жизни не означает, что общество должно быть нацелено на всеобщую клерикализацию, на замену светских эталонов поведения религиозными. Правовая градация религий и конфессий может привести к межконфессиональному напряжению, всплеску этноконфессиональной нетерпимости. Представляется важным осуществлять удовлетворение разносторонних духовных потребностей человека, создать благоприятный морально-психологический климат в стране.
«Власть», М., 2017г., № 6, с. 100-104.
М. Решетников,
доктор психологических наук, кандидат медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, ректор Восточно-Европейского института психоанализа
ЧТО ПРИВЛЕКАЕТ МОЛОДЕЖЬ В ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ И ГРУППЫ?
Аннотация. В статье анализируются основные социально-психологические и социально-политические проблемы современности, в частности борьба США за геополитическое доминирование; противодействие РФ созданию монополярного мира; общемировой кризис идей и институтов демократии; возрождение и повышение значимости идей справедливости; количественный рост террористических настроений и качественная трансформация террористических организаций.
Практически все мировые СМИ демонстрируют жестокие преступления запрещенной в России ИГИЛ против человечности и культуры. Эти преступления настолько отвратительны, явны и наглядны, что нет никаких оснований не доверять тому, что мы читаем, видим и слышим. Тем не менее ряды этой и других террористических организаций постоянно пополняются молодыми людьми, при этом не только из исламских стран, но и за счет этнических западноевропейцев и выходцев из новых государств, образовавшихся после распада СССР. Это заставляет предполагать, что в них есть нечто, что обладает особой привлекательностью для молодежи. Попытаемся (на примере ИГИЛ) понять что? Но для этого придется критически пересмотреть некоторые представления, которые стали уже традиционной частью современного мировоззрения. В данном случае имеются в виду идеи демократии и справедливости, движущих сил прогресса и глобализации.
и институтов демократии
Начнем с анализа формирования и состояния общества, в котором мы живем. Появление современной демократии как ведущего принципа общественного устройства Западной Европы однозначно связывается с идеями Просвещения и Великой французской революцией (1789), которая стала переломным моментом современной истории и способствовала распространению и утверждению представлений о гражданских правах, равенстве и свободе, принадлежащих каждому от рождения.
Символическим выражением этих идей стал предельно простой, понятный каждому и чрезвычайно мощный лозунг: «Свобода, равенство, братство». По сути, это предполагало новую веру в величие свободы духа и свободной личности.
Одновременно в этом лозунге была заложена идея природного равенства всех людей по их задаткам и способностям, а все имеющиеся формы неравенства рассматривались как искусственные, обусловленные сложившейся в обществе несправедливостью, а также как следствие морально устаревших социальных институтов. Считалось, что достаточно освободиться от этих институтов и каждый человек проявится во всем величии своих духовных и физических сил.
И в этом было первое и величайшее заблуждение. Как убедительно доказано современной наукой и всем историческим и социальным опытом человечества, люди не равны по своим физическим, интеллектуальным и духовным качествам, и с этим, как отмечал даже Карл Маркс, «ничего нельзя поделать». Тем не менее на протяжении двух последних столетий критерием развития европейской (традиционно христианской) цивилизации оставалась апелляция к тем правам и свободам, которые были записаны вначале в «Декларации прав человека и гражданина», а затем, уже в середине ХХ в., во «Всеобщей декларации прав человека».
Хотя провозглашенные принципы «свободы, равенства и братства» фактически оказались иллюзией или заблуждением, они никогда не пересматривались, но в ХХ в. претерпели существенные изменения.
Либеральная идеология, появившаяся как преемница идей Просвещения и провозгласившая приоритеты, прежде всего, свободы экономической (следствием чего стало еще более явное неравенство), закономерно привела к появлению социалистических, коммунистических и подобных им идей. В одних странах, например в Австрии и Швейцарии, эти идеи были реализованы вполне цивилизованно, а в других трансформировались где-то в большевизм, где-то в нацизм, а где-то в «современный капитализм», понятие которого пока недостаточно осмыслено. Либеральная модель экономики породила либеральную мораль, уже давно балансирующую на грани безнравственности, анализ которой увел бы нас далеко за рамки этой публикации.
Причина достаточно очевидна - дегуманизация идей Просвещения, из которых постепенно выхолащивались «равенство и братство». По сути, в «новом издании» модернизированной западноевропейской идеологии осталась только идея экономической свободы, обретшая новое звучание в иллюзорно-спекулятивном лозунге «равенства возможностей», которого также никогда не существовало ни для отдельных людей, ни для стран и народов. В результате на смену идей «всеобщего равенства и братства» пришли идеи парциального звучания: «пролетарской солидарности», «социалистического единства» и т.п., включая более позднюю идею ЕС или исламского единства. Достаточно редко упоминается один из главных признаков «современного капитализма» появление нового массового класса «униженных и оскорбленных» (пришедшего на смену классическому пролетариату). А именно: имеется в виду низкоквалифицированный и высококвалифицированный, и даже высокообразованный наемный персонал, не имеющий (в сравнении с работодателями) почти никаких прав и социальных гарантий и получивший наименование «прекариат» (т.е. нестабильный, опасный)1.
Одновременно с этим демократия была провозглашена как самая лучшая система общественного устройства, причем как самая миролюбивая. Однако наличие угроз для демократии начало осознаваться еще после Первой мировой войны, когда президент США Вудро Вильсон совершенно четко обозначил цель завершившейся всемирной бойни - сделать мир безопасным для демократии. Проблемы остального мира демократических лидеров начала ХХ в. не особенно заботили.
Напомню, что к началу ХХ в. практически весь мир был поделен между ведущими европейскими (действующими или будущими демократическими) странами и существовал в форме их колоний. Самыми крупными колониальными империями были Великобритания, Германия, Голландия, Испания, Италия, Португалия, США и Франция2. Освободившиеся к середине ХХ в. от колониальной зависимости страны получили название стран «третьего мира», и до настоящего времени многие из них выступают в роли источников сырья и дешевой рабочей силы для бывших метрополий. Это позволяет международным корпорациям минимизировать свои издержки, перемещая в эти страны свое производство, в первую очередь добывающую и обрабатывающую промышленность, и производство товаров массового потребления.
Существенное примечание: поскольку национальная администрация в странах третьего мира приходила на смену смешанного или колониального чиновничества, беззастенчиво грабившего национальные ресурсы этих стран, эта администрация «усвоила» все тот же колониальный тип управления, в первую очередь ориентированный на собственную наживу и подавление остального населения. В результате во многих странах третьего мира сформировались коррумпированные правящие режимы тоталитарного типа.
Эти режимы, безусловно, не заслуживают позитивной оценки, но они обеспечивали стабильность в ряде таких регионов. Здесь уместно напомнить, что еще Т. Гоббс - один из предвестников демократии - в своем «Левиафане» отмечал, что существуют другие религии и структуры повседневности, другие идеи и идеалы, а также страны, в которых только могущественный тиран может принуждать людей к мирному сосуществованию. Во всех других случаях неизбежны войны и междоусобица.
Этот тезис явно не принимался во внимание (или наоборот1), когда в начале ХХ1 в. лидеры США, вдруг позабыв о предшествующих двух столетиях борьбы за право каждого на инакомыслие, решили привнести демократию в страны и регионы, где для этого не существовало никаких предпосылок. Прежде всего там не было экономически независимых от государства граждан, не считая иных национальных и религиозных обычаев и традиций. Чем это закончилось в Ираке, Ливии и Сирии (а затем и для ранее относительно стабильной Европы) - все хорошо известно. И вполне справедливо прозвучал вопрос Президента РФ (28.09.2015 г.), адресованный лидерам Запада: «Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?»
Никто не будет отрицать, что общеевропейскими усилиями была создана высокая духовная и материальная культура. Но она не единственная. В последнее столетие появилась тенденция объединять, а затем и путать культуру с техническим прогрессом. А позднее уже сам технический прогресс с цивилизационным процессом, который лидерами экономически мощных государств
нарциссически идентифицируется исключительно с европейской цивилизацией, составляющей около 21% планетарной популяции.
Здесь, конечно, есть определенное заблуждение. Мне приходилось не раз задавать этот вопрос: действительно ли весь неевропейский мир (79% населения планеты) страстно желает присоединиться к этой внешне респектабельной и благоухающей, но местами дурно пахнущей алкоголем, безверием, наркотиками, распадом семьи, проституцией, порнографией, ненадежностью дружб и двойными стандартами, коррупцией и продажностью цивилизации? Все вместе (и респектабельность, и всё остальное) обычно именуется «западным образом жизни» и «обществом потребления» . Но, как будет показано далее, оказалось, что далеко не всех это прельщает, даже на том же Западе. В этом «образе жизни» остается все меньше пространства для высоких смыслов и нравственности, которые подменяются товарным фетишизмом и сакрализацией материального достатка.
Все еще провозглашаемые демократические лозунги уже давно не подтверждаются и не верифицируются повседневной реальностью. Идеи демократии за прошедшие два века сильно обветшали и дискредитировались и уже не вызывают того пафоса и духовных порывов, с которыми когда-то шли на баррикады и на смерть. Добавим к этому еще одно веское обоснование: за последние 30 лет преступность во всём мире возросла в среднем в 34 раза, а в самых демократических странах, таких как США, -в 6-8 раз. Средний рост преступности в мире составляет около 5% в год. И это на фоне такого же количественного роста различных правоохранительных структур, призванных защищать идеалы демократии. Стал ли мир от этого безопаснее? Если для защиты демократии требуется все больше сил и средств, не требует ли это ее переосмысления, как некой «высшей стадии развития человечества»?
к процессу глобализации
О глобализации можно говорить долго и описывать ее с различных точек зрения и подходов - геополитических, экономиче1 Не являясь специалистом в сфере экономики, все же позволю себе высказать предположение, что и сама «адамсмитовская» парадигма и идея «невидимой руки рынка» последовательно демонстрируют свою порочность.
ских, социальных и т.д. Но у нее имеются несколько маркеров, без которых понимание этого процесса было бы неполным.
Деньги стали постепенно утрачивать свое основное назначение и превратились в специфический товар, не подлежащий длительному хранению. Освоение новых территорий больше не сопровождается созданием и развитием производственных мощностей и заселением тех или иных регионов. Основным вариантом «освоения» стало все более технологичное изъятие природных ресурсов и высококвалифицированного научного и кадрового потенциала с закономерно однонаправленным вектором их движения в страны - лидеры глобализации. Одновременно с этим существует ряд ограничений на передачу высоких технологий странам, не относящимся к лидерам глобализации.
В итоге некогда популярная фраза о том, что «мы все в одной лодке», дополнилась саркастическим примечанием: «но некоторые в качестве провианта», и начала приобретать реальный смысл для целых стран и народов. Расслоение населения по уровню доходов постоянно растет, особенно за счет сверхприбыльной сферы экспорта природных ресурсов и ничего не производящего (кроме финансовых операций) банковского капитала, достигая «разрывов» между самыми высокооплачиваемыми менеджерами и работающей беднотой («прекариатом») в сотни и даже тысячи раз. Практически во всех странах появилась категория «более равных», безнаказанность которых пропорциональна их капиталу. Насколько вообще (с точки зрения государственной морали) оправдан ставший совсем недавно привычным тезис о «легализации капитала»?
Что-то изменилось в современном мире, и это что-то еще не осмыслено. Современный демократический дискурс не дает населению Европы никаких представлений о векторе движения общества, нравственных идеалах и смыслах бытия. Высокая культура сменилась массовой, высокая политика - популизмом, высокая нравственность - нравственной нищетой. В результате всё еще провозглашаемые демократические принципы «свободы, равенства и братства» и даже некогда чрезвычайно популярный лозунг «мирного сосуществования» стали звучать всё более цинично. Но они никогда не пересматривались.
Нужно констатировать, что надежды французских просветителей не оправдались. По мере развития демократии мир не стал лучше или безопаснее, и, главное, он не стал справедливее.
На протяжении тысячелетий поиски новых моделей государственных и общественных структур и даже формирование всего современного миропорядка шли под лозунгами борьбы за справедливость. Идея справедливости не только занимала выдающиеся умы человечества, но именно ради нее совершались реформы, революции и велись многочисленные войны.
Идея справедливости тесно связана с идеологией, основная функция которой состоит в сглаживании противоречий, а точнее -в создании некой принимаемой социумом объяснительной системы для всегда существовавших и существующих противоречий. При отсутствии официальной (или неофициальной) идеологии противоречия неизбежно нарастают, и если не будут вовремя замечены и устранены, они закономерно ведут к социальным взрывам.
Со времен Аристотеля принято выделять два вида справедливости: уравнительную и распределительную. Распределительная справедливость предполагает, что существует некто, получающий или присваивающий роль того, кто распределяет, а фактически -того, кто устанавливает порядок и уровень справедливости в обществе. И на кого возлагается ответственность за все формы несправедливости.
Существует несколько теорий справедливости, но остановимся только на одной, наиболее часто упоминаемой в общественных дискуссиях. Так называемая гуманитарная теория справедливости обосновывает, с одной стороны, что все люди должны иметь равные права, а с другой - что экономические отношения должны быть устроены так, чтобы наибольшие преимущества имели наименее преуспевающие члены общества.
Последнее положение было обозначено как «принцип справедливого неравенства» и нашло свое выражение в лозунге о «праве каждого на достойный уровень жизни». Эта концепция была подвергнута справедливой критике, так как принцип социальной справедливости фактически устраняет соревновательность в обществе и порождает неконкурентоспособную экономику, что со всей очевидностью продемонстрировал опыт социалистического строительства в СССР.
Поэтому с точки зрения общих интересов любого государства и социума такие подходы следует рассматривать как «антисоциальные». Адекватная современному периоду развития общества идеология должна разъяснять именно такие и подобные противоречия между принципами справедливости и интересами всего общества.
Повторим еще раз: люди не равны по своим задаткам и способностям, и любая уравнительная система противоречит естественным законам и принципам экономического и социального развития общества.
Тем не менее в любом обществе существуют представления о справедливом различии в доходах и том уровне, когда такое различие приобретает характер несправедливого. При отсутствии идеологии (и налагаемых ею сдерживающих факторов экономического расслоения общества) уровень общественного недовольства и агрессивности в отношении всего, что оценивается как несправедливое, постоянно нарастает и ведет к дестабилизации социума.
Определенная дестабилизация характерна сейчас для всего демократического мира, который входит в новую эпоху и переживает системный кризис смены парадигмы развития. Как прогнозировалось автором еще 20 лет назад [1; 2], эта смена, скорее всего, будет проходить чрезвычайно болезненно и не цивилизованно. А возможно, она уже идет.
Хотя весь мир испытывает реальное беспокойство по поводу исламского терроризма, на территории собственных государств люди гораздо чаще сталкиваются с бытовым фанатизмом и криминальным и полукриминальным терроризмом своих же сограждан. На один международный теракт приходятся сотни «локальных», обычно квалифицируемых как преступные «расстрелы одноклассников» или «сослуживцев», «домашнее насилие» или «хулиганство», а в других случаях вообще никак не квалифицируемых.
По сути, эти два типа терроризма отличаются только масштабом угроз, жертв, наличием или отсутствием политических требований и освещением в СМИ. Но мир почему-то не замечает этих параллелей. В результате общее продвижение к пониманию современных социальных процессов явно тормозится - что-то постоянно не домысливается и не договаривается.
Приведем анализ роста террористических настроений в (обычно именуемой в качестве «самой демократической») стране, который дал профессор Джеймс Фокс из Бостонского университета (2011): «В американском обществе существует определенное
число людей, которые озлоблены на окружающий мир, полностью им разочарованы, считают свою жизнь разрушенной и не хотят больше жить... И решают жестоко отомстить тем, кто, по их мнению, несет ответственность за их неудачи и не дает им шанса справиться с жизненными проблемами. Выбирая между суицидом и кровавой расправой, они, как правило, выбирают и то, и другое». Как известно, количество таких «случаев» нарастает из года в год. И эти теракты (Ланзы - в США, Брейвика - в Норвегии, Виноградова - в Москве и им подобных представителей титульных этносов) не имеют никакого отношения к исламскому терроризму. Может быть, стоит подумать о том, что, кроме внешних причин роста агрессивности населения, существуют и некие внутренние?
Практически всё развитие человечества и все смены общественно-экономических формаций шли под лозунгами борьбы с несправедливостью и сопровождались попытками утверждения новых, более справедливых - экономических и социально-психологических - отношений между людьми. Но лозунги существовали сами по себе, а общественно-экономические отношения сами по себе, постепенно дискредитируя провозглашенные некогда идеи.
В процессе истощения потенциала тех или иных лозунгов всё более явно проявлялось, что не только высокие идеи, но и стремление к власти и алчность, как отмечал Ф. Энгельс, были и есть главными силами прогресса. Именно стремление к власти и алчность властных структур неизбежно приводили вначале к дискредитации высоких лозунгов и идей, и затем - к закономерной смене социально-экономических отношений и формаций.
Возможно, аналогичный процесс мы наблюдаем и сейчас, так как всё еще провозглашаемые демократические принципы и лозунги всё больше не соответствуют тому, что демонстрируют реальная жизнь и реальная политика. Необходимо принять как данность, отбросить иллюзии и последовательно разъяснять идущим нам на смену поколениям: не идеи равенства и братства, и даже не идеи справедливости определяют индивидуальную и общественную жизнь, включая страны и народы, а жесткая конкуренция. И по мере истощения природных ресурсов планеты эта конкуренция будет только нарастать.
В предшествующий период террористические организации различного толка существовали преимущественно в глубоком подполье и осуществляли свои «вылазки» в форме одноразовых терактов. С этой точки зрения история запрещенного в России «Исламского государства» (с рядом захваченных территорий и собственной регулярной армией) демонстрирует качественно новый этап развития современного терроризма.
Рассмотрим вначале предысторию ИГИЛ, хотя это и не так просто. Эта история еще не завершена, фрагментарна и противоречива. Попытаемся изложить ее с минимумом эмоциональных оценок. Точная дата создания этой организации неизвестна. Считается, что ее основой стала одна из радикальных исламских (суннитских) группировок, которых в период между иракскими войнами было множество. Дополнительно большинство аналитиков связывают появление ИГИЛ с партией Арабского социалистического возрождения «Баас», во главе которой долгое время стоял Саддам Хусейн. В основе идеологии «Баас» лежали идеи арабского национализма (суннитского толка) и социализма. Нужно напомнить, что именно при Хусейне (после длительной колониальной и полуколониальной истории страны) уровень жизни в Ираке стал одним из самых высоких в арабском мире, а уважение к армии было поднято на небывалую высоту.
После захвата Багдада американские войска привели к власти шиитское большинство и начали проводить повальные «чистки» и увольнение членов и сторонников партии «Баас» из всех госструктур. «Я сказал лидерам партии "Баас", что отныне путь в правительство для них закрыт», - признал бывший глава американской администрации в Ираке Пол Бремер. В результате тысячи чиновников всех рангов, офицеров и полицейских, составлявших ранее элиту иракского общества, остались без работы, утратили свой материальный и общественный статус и продолжали подвергаться преследованию как оккупационными войсками, так и радикальными шиитскими фанатиками.
Кроме того, не будем забывать, что это Восток, где такие понятия, как вера, статус, иерархия, родство, почитание старших и начальников, имеют совсем иной социальный и индивидуальный смысл и содержание. Многим из бывших столпов иракского общества, партии и армии пришлось посидеть в тюрьме и скрываться от
угрозы смертной казни. Самое главное - их самих, их семьи, их детей, а возможно, и внуков - лишили исторической перспективы. Поэтому у многих из них не было иного выбора, кроме как обратиться к идее вооруженной борьбы за власть.
По мнению ряда экспертов, именно бывшие сторонники С. Хусейна и сформировали ядро ИГИЛ. И это не какой-то вооруженный сброд, и даже не «Талибан», а хорошо обученные войска. Многие иракские офицеры получили подготовку в советских военных училищах и академиях. Бывшие чиновники Саддама Хусейна - люди с европейским образованием и опытом государственного управления, тем не менее хорошо понимающие значение догматов веры, а также роль идеологии, политической пропаганды и образа врага.
Любое восстание и борьба (независимо от ее праведных или неправедных целей) обязательно предполагают наличие заразительных, мощных и апеллирующих к эмоциям идей, а также доверия масс и веры в некое иное будущее. Такими идеями стали идеи социализма, помноженные на радикальный ислам суннитского толка. Многие западные аналитики пишут о том, что они ненавидят нашу цивилизацию. Это не совсем так, они культивируют презрение к ней, выставляя напоказ чуждые исламу (впрочем, как и христианству) все упомянутые выше пороки западной демократии. Именно поэтому по силе пропагандистского эффекта «исламский социализм» сейчас выходит на первое место в развитых странах. Существует несколько тысяч различных информационных ресурсов, которые ведут пропаганду на арабском, английском, немецком и русском языках, чтобы привлечь на свою сторону в первую очередь молодых людей. И привлекают.
Общеизвестно, что террористы-фанатики - это преимущественно молодые люди, для которых характерны такие свойства, как юношеский максимализм, романтика борьбы, склонность подвергать сомнению все устоявшиеся нормы и правила, а также устоявшиеся ценности в сочетании с энергичностью и агрессивностью психологических установок. При нахождении в здоровом социуме этим естественным психологическим потребностям молодых людей противостоит консолидированная позиция взрослого большинства и стабильное государство (как одна из важнейших
родительских структур), и постепенно новое поколение становится социально более адаптивным.
Но ситуация качественно меняется, когда и это (взрослое) большинство оказывается в состоянии кризиса переоценки, общественного недовольства, пересмотра всех устоявшихся норм и правил и т.д., что сейчас характерно для всего мира, который, как уже отмечалось, входит в новую эпоху и переживает системный кризис смены парадигмы развития.
Обратимся к некоторым примерам, когда именно молодые люди становились знаковыми фигурами переломных исторических событий, и начнем с Великой французской революции. Марат еще в 19 лет увлекается проблемой социальных преобразований, а Робеспьер к 30 годам уже один из наиболее известных и влиятельных политических деятелей, идейный вдохновитель террора, утверждавший, что смертная казнь является обязанностью любого революционного правительства. Джордж Вашингтон (будущий президент США) в 22 года стал командиром ополчения, участвовавшего в колониальной войне. Симон Боливар, едва примкнув к восставшим против испанского владычества, в 27 лет получает звание полковника и титул губернатора Пуэрто-Рико. Джузеппе Гарибальди в 26 лет уже член тайного общества «Молодая Италия». Лев Троцкий с юности увлекся идеей революции и уже в 18 лет (!) создал подпольный кружок, в котором насчитывалось до 200 человек. Че Гевара - в 26 лет уже овеянный славой революционер. Дед нашего премьера-реформатора Аркадий Гайдар (несмотря на дворянское происхождение) в 14 лет уже член РКП (б), а в 17 уже командир полка в Красной Армии.
Таких примеров огромное множество. И эти имена известны всем, они остались в истории! Зачем годами учиться или работать, что-то изобретать, делать открытия или писать диссертации, когда можно обрести всемирную известность через борьбу? Как соблазнительно для молодых активистов!
В середине и второй половине ХХ в. наиболее значимыми были антиимпериалистические выступления, основной движущей силой которых, как и ранее, была молодежь. Эти выступления активно поддерживались Советским Союзом как оплотом всей системы противодействия капиталистической идеологии. С крахом этой системы образовался идейный «вакуум», и ничего нового или хотя бы интересного для молодых активистов предложено не было. В итоге часть молодежной активности растворилась в сексе, алкоголизме и попкультуре. А другая часть начала искать идейные
опоры за пределами демократического «вакуума» и империалистического беспредела.
Затем на смену истощившегося и активно подавляемого антиимпериалистического движения пришли антиглобалисты и также преимущественно молодые люди. Но и это движение, ощутив свою бесперспективность, постепенно снижает свой накал. А молодежь снова обращается к поиску хоть каких-то идеалов или чего-то более значимого, чем товарный фетишизм и материальное благосостояние.
Определенное количество исходно оппозиционно заряженных социальных активистов, настроенных на перемены и страстно желающих быть услышанными, всегда присутствует в любом обществе. Это нормально и естественно. Но если культура и социум не принимают, не обсуждают или исходно отвергают идеалы такого социального активиста, а наличная власть не обеспечивает его сколько-нибудь адекватной объяснительной системой современности, он легко может трансформироваться в социального фанатика. В принципе крах любых идеалов и иллюзий может стать причиной «некоторого умопомешательства», как Н. Бердяев определял фанатизм. Может быть, стоило бы именно с этой точки зрения рассматривать все, что происходит в бывших союзных республиках СССР после краха социалистических и коммунистических иллюзий и идеалов? А параллельно упомянуть и о высоких идеалах демократии, и о том, насколько они верифицируются в реальной жизни современного демократического сообщества.
На вынесенный в подзаголовок вопрос уже неоднократно пытались ответить аналитики, журналисты и публицисты. Один из распространенных вариантов ответа: «Они едут воевать на Ближний Восток ради социальной справедливости». Но это только главный и, как уже отмечалось, самый привлекательный лозунг, который активно используют вербовщики.
Пропагандисты ИГИЛ обещают им гораздо больше - новый мир, в котором не будет богатых и бедных, «более равных», слуг и господ, неправого суда, коррупции и взяточничества, курения и наркотиков, алкоголя и проституции, двойных стандартов и однополых браков, порнографии и гей-парадов и т.д. Безусловно, эти идеи - очередные иллюзии и манипуляции, основанные на ведущих факторах общественного недовольства. Однако для молодых
активистов, разочарованных в западном образе жизни, в ряде случаев они оказываются более чем привлекательными.
Мне часто приходится встречаться со студенческой молодежью. Большинство соглашается, что эти лозунги - очередная иллюзия, и признает, что построение такого идеального общества невозможно. А некоторые говорят: «Это вы смирились с тем, что это невозможно!» Другие формулируют эту идею с мрачной обреченностью: «Даже если это невозможно, главное - выйти из исторического нравственного тупика, куда весь мир завела насквозь лживая западная демократия и идея общества потребления, уподобив людей скоту».
Наши западные коллеги отмечают, что молодых людей с таким мировоззрением уже не единицы, а тысячи, и не только приверженцев ислама, но и этнических европейцев-христиан.
В последнее время в молодежной среде активно обсуждается стремление США к безусловному доминированию в современном мире и противодействие этой попытке со стороны России. Характерно, что некоторые молодые активисты смотрят на это противостояние достаточно скептически, так как считают, что чем бы оно ни завершилось, это не затронет основ утвердившегося в демократических странах «образа жизни» и не приведет к кардинальным изменениям в стратегии развития современного мирового сообщества. А нынешнее состояние этой стратегии у определенной части молодежи явно не вызывает восхищения. Поэтому многие молодые активисты из Азии, Ближнего Востока, Европы и США готовы бороться за идею какого-то нового общественного устройства, хотя сами они не очень-то понимают, каким именно оно должно быть. Есть только недовольство, и пока никто не предложил им иных идей, смыслов бытия и в целом иной модели будущего. А такая модель нужна.
Нет никаких сомнений, что общими усилиями российских Военно-космических сил и западной коалиции боевики ИГИЛ в Сирии, безусловно, будут разгромлены. Но эти люди никуда не денутся, они рассеются по всем сопредельным и удаленным странам мира, на время затаятся у своих сторонников и сочувствующих (по данным западных агентств, только в арабских странах таких около 24 млн). Ранее мной уже обобщался опыт изучения исламского терроризма, в частности приводились данные, что даже после многолетнего заключения в тюрьме за терроризм лишь 16% боевиков не планируют возвращение к своей прежней преступной деятельности [2].
Говоря о терроризме, мы обычно характеризуем его как результат деятельности террористов. А следствием чего является появление этих самых террористов, остается наименее изученным вопросом. Поэтому и проблема контрпропаганды оказывается практически неразрешимой.
Есть ли исторические аналогии?
Мир шокирован и возмущен тем, что они убивают и казнят ни в чем не повинных людей, даже младенцев. Они отрезают головы пленным, топят людей, закованных в кандалы. Все, кто не признает их веру, объявляются врагами и обрекаются на смерть. Они убивают даже муфтиев. Они разрушают святыни.
Думаю, что накануне юбилея Октября 1917 г. стоит вспомнить и без излишней стыдливости рассказывать современной молодежи, что происходило в одной, очень верующей и богобоязненной, православной стране 100 лет назад, когда был провозглашен лозунг: «Свобода, равенство, братство» и без какой-либо религиозной подоплеки была объявлена непримиримая борьба за новую справедливость под лозунгами: «Фабрики рабочим!», «Землю крестьянам!», «Власть народу!», «Мир хижинам - война дворцам!», «Да здравствует красный террор!» и т. д. И при отсутствии радио, телевидения, Интернета и прочих современных СМИ эти идеи в самые короткие сроки всколыхнули огромную страну, и миллионы оболваненных людей бросились в кровавую битву.
Пролетарская и сельская беднота, у которой никогда не было такой исторической перспективы, легко поверила, что она и есть самый передовой класс - «могильщик капитализма». А все остальные единоверцы - интеллигенция, зажиточные крестьяне, привыкшие работать с восхода до заката, люди, которые умели что-то делать и создавать, верой и правдой служившие Отечеству солдаты и офицеры - были обозначены как «буржуазия и ее прихвостни» и обречены на уничтожение. И вовсе не только как класс, а на физическое уничтожение.
Сравним размах событий. По современным данным, представленным в 2015 г. правозащитными организациями Сирии и Ирака, общее количество жертв ИГИЛ составляет около 20 тыс. человек, в том числе женщин, детей и муфтиев. Одновременно с этим ими были осквернены десятки религиозных святынь и памятников истории.
В период Гражданской войны в России (1917-1922) были убиты и умерли от ран 2,5 млн, погибли в результате террора 2 млн, умерли от голода и эпидемий 6 млн, были вынуждены бежать из страны более 2 млн человек. Из 77 тыс. церквей, действовавших в России в 1914 г., к 1948 г. были разграблены и разрушены более 63 тыс. Только в 1937 г. были арестованы 136 900 православных священнослужителей, из них расстреляны 85 300 человек.
Пролетариат был просто опьянен идеей всеобщего равенства, провозглашения его самым передовым классом и наделение его правом на насилие над «враждебным классом
