Изоляция сообществ и научно-технический прогресс

С.В. Егерев

ИЗОЛЯЦИЯ СООБЩЕСТВ И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС*

DOI: 10.31249/scis/2018.00.08

Аннотация. С общих позиций моделируются процессы, связанные с ограничением обмена России с зарубежными странами в области фундаментальной и прикладной науки. Основной проблемой научно-технического прогресса сегодня часто называют ограничение доступа России к западным передовым технологиям и устройствам. В работе показано, что это не совсем так, а главным риском изолированного сообщества является возникновение в закрытой системе «токсичной» управленческой среды, которая не позволяет эффективно адаптировать современные зарубежные технологии. Обобщены модели «изолятов» различных видов. Сформулированы основные риски изолированных систем в контексте их научно-технического развития: затрудненная научная миграция, нестабильность институтов, отсутствие конкуренции, неэффективность обычных рыночных механизмов развития научной сферы.

Abstract. Using a general approach, we model the processes associated with the exchange limitations between Russia and other countries in the field of basic fundamental and applied science as well. It is often pointed out that the main problem of scientific and technical progress today is the restriction of Russia&s access to Western advanced technologies and devices. The paper shows that this is not true to full

* Статья подготовлена частично по материалам доклада 21.03.2018 на ежегодной конференции Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова.

extent. The main risk of an isolated community is the emergence of «toxic» management environment in a closed system. In turn, this can not allow the society to adapt modern foreign technologies effectively. Models of the «isolates» of various kinds are generalized. The main risks of isolated systems in the context of their scientific and technological development are formulated. Among them we find: difficulties of scientific migration, the instability of institutions, lack of competition, inefficiency of the usual market mechanisms of development of scientific sphere.

Введение

Сегодня актуально изучение вновь возникших особенностей научно-технического прогресса в России. Их появление связано с развивающимися ограничениями обмена России с зарубежными странами в области фундаментальной и прикладной науки. Средства массовой информации и отдельные публикации в научных журналах фокусируются на том, что основной проблемой научно-технического прогресса сегодня является ограничение доступа России к западным передовым технологиям и устройствам. Представляется, что это не совсем так, а главным риском изоляции является возникновение в закрытой системе «токсичной» управленческой среды, которая не позволит эффективно использовать современные технологии, даже если они каким-то окольным путем попадут в наше распоряжение1. Так, в отношении СССР ограничивался доступ к важным технологиям с применением так называемого механизма КоКом (Координационный комитет по экспорт1 Автор никоим образом не призывает к нелегальному воспроизведению чужой интеллектуальной собственности. Речь идет лишь о том, чтобы не повторилась драма советских времен, когда легально закупленная передовая техника годами находилась на складах или использовалась не по назначению. -Прим. авт.

ному контролю)1. Этот механизм действовал не очень эффективно. Современные технологии продолжали поступать в СССР. Случались даже громкие скандалы. Например, в 1987 г. японскую фирму Toshiba Machine обвинили в скрытых поставках в СССР высокоточных фрезерных станков [15]. Тем не менее большинство из ввезенных технологий и устройств канули в забвение, так как не были «подхвачены» адекватной отечественной инфраструктурой.

Даже не развитие, а лишь поддержание работоспособности закрытой системы требует серьезных инженерных решений. Известный пример: более полугода, с осени 1944 г., когда Красная Армия заняла нефтеносные территории Румынии, и до мая 1945 г. фашистская Германия продержалась исключительно на синтетическом бензине, основным сырьем для которого служил каменный уголь. Сложный процесс производства синтетического бензина разрабатывался с начала XX в. в рамках стратегических прогнозов изоляции, относившихся еще к кайзеровскому периоду [3]. Полезно выявить закономерности существования изолированных систем, а также обобщить предшествующий опыт развития советской научно-технической сферы в условиях традиционно сложившихся препятствий к обмену с зарубежными странами. Изолированные сообщества и системы - это образования, которые страдают полным или частичным ограничением в обмене с окружающим миром. Ограничиваются важные потоки - энергия, информация, ресурсы. Степень открытости системы определяется интенсивностью так называемого социального метаболизма [1], который представлен несколькими потоками. К ним относится обмен природными богатствами, территориями, человеческими ресурсами, товарами, капиталами, идеями, информацией и иными ценностями. Нарушения обмена сообществ с окружающей средой возникают по различным причинам. Даже небольшое ограничение обмена информацией, энергией, популяционными и иными ресурсами с внешним миром начинает со временем сказываться на развитии полностью или частично закрытого сообщества. В изолятах наблюдаются события, не похожие на процессы, происходящие в открытых системах и сообществах. Системы, в которых отсутствует или затруднен

перенос энергии, ресурсов или информации через границу, живут особой жизнью, они подвержены серьезным рискам.

Интерес к так называемым изолятам проявляют специалисты различных областей. Экономисты при описании ограничений обмена оперируют термином «автаркия», политологи, культурологи для описания политики закрытости пользуются термином «изоляционизм». Изолированные или частично закрытые сообщества привлекают внимание, например, филологов, которые занимаются анклавным диалектом ньюфаундлендского английского (этот диалект никто вне острова не понимает) [9]. К изолятам обращаются специалисты ФСИН, занимающиеся спецконтингентами заключенных [10], эксперты по северным, периферийным поселениям [7], закрытым оборонным моногородам [2]. Примерами изолятов являются экипажи космических станций, участники полярных, гляциологических экспедиций, работники удаленных филиалов компаний.

Можно ли переносить выводы, сделанные на основе изучения идеальных социально-термодинамических моделей изолированных сообществ, на реальные большие системы, например страны (СССР или современную Россию)? Вообще говоря, это следует делать с осторожностью, особенно в том, что касается переноса моделей биоэкологических популяций на социальный материал. Однако приблизительные наглядные аналогии все-таки возможны, поскольку у всех закрытых систем есть общие черты.

Россия - большая страна, сложная система. В некоторых аспектах она может быть закрытой, в некоторых - открытой. Уссурийский охотник, перейдя на китайскую территорию, обменивает корни женьшеня и другие дары тайги на трикотажные изделия. Эти изделия его супруга продает уже в России на местном рынке, что помогает семье создать бюджет выживания. По сравнению со многими другими семьями семьи участников приграничной меновой торговли живут в относительно открытом мире. И наоборот, попавший под санкции крупный бизнесмен может чувствовать закрытость сообщества при ведении своего высокотехнологичного бизнеса. Так, ему приходится преодолевать различные трудности, например решать проблемы, связанные с изношенностью инфраструктуры производства. В открытом сообществе инфраструктура и основные фонды его заводов давно подверглись бы модернизации - внешняя конкуренция заставила бы. В закрытом обществе он довольствуется лишь отчетами о достижении некоторых индикаторов этой модернизации. И наконец, события последних лет являются проверкой того, в какой степени Россия прошла путь

интеграции в глобальные мировые процессы. Разобраться в смеси изоляционных и интеграционных трендов можно, обратившись к общим моделям изолированных систем, даже с учетом их идеального характера.

В нашей работе рассмотрены некоторые общие свойства и специфические риски сообществ, ограниченных в обмене с окружающей средой. Такое рассмотрение мы проводим с позиций необходимости выстраивать научно-техническую политику России в современных непростых условиях. Соответственно, мы рассматриваем лишь проблемы российской научно-технической сферы. Но и она весьма обширна. В ней сосуществуют подсистемы разной степени открытости. Например, несомненно закрытой «на приток» является кадровая составляющая российской научно-технической сферы.

Ограничение подвижности элементов и нарастание беспорядка в изолированной системе

Общие модельные подходы к описанию открытых и закрытых социальных систем применяются давно и успешно. Понятия «открытое» и «закрытое» общества, по-видимому, введены в 1932 г. А. Бергсоном. Закрытые общества А. Бергсон «населял» примитивными, не имеющими развития коллективами типа муравейника или пчелиного улья. Он же впервые и описал характерные черты такого общества: замкнутость, иерархия, абсолютная власть вождя, принуждение, дисциплина.

С позиций термодинамики, к которой теперь нередко прибегают и социологи, соударение, взаимодействие элементов в закрытой системе ведет к выравниванию параметров по всей системе, к «тепловой смерти», равновесному состоянию. Закрытое сообщество испытывает «страх перед растущей энтропией» [1] и старается противодействовать нарастанию беспорядка различными способами, например путем ограничения подвижности элементов, часто - через вынужденное создание внутренних барьеров. Создаются институты закрепления населения на местах, искусственные преграды для внутренней мобильности населения. Так, сегодня на законодательном уровне обсуждаются инициативы закрепления на предприятиях выпускников бюджетных факультетов вузов. Для развития научно-технической сферы ограничение мобильности исследовательских и инженерных кадров губительно. Затухает

обмен идеями, нарастает атомизация научного поиска, разрушается научно-техническая кооперация.

В последние годы в научно-технической сфере России действуют программы, стимулирующие внутреннюю мобильность научных кадров. Однако уровень мобильности явно недостаточен для современной ситуации и должен быть многократно увеличен. Естественно, следует продвигать и внешнюю мобильность ученых (особенно молодых) в тех программах международного сотрудничества, где это еще возможно.

Тенденция к нарастанию беспорядка в изолированных системах имеет еще один аспект. Если в открытых системах возможно создание и развитие упорядоченных неравновесных структур, то в изолированных системах с этим гораздо сложнее. Новые структуры возникают в России регулярно - и быстро, по-тихому, исчезают. Из недавних примеров - свернуты программы создания массовой сети научно-образовательных центров (НОЦ), быстро введена, но недолго просуществовала инициатива «кодификации» знаний, свернуты всевозможные инновационные структуры и технопарки, тихо исчез официальный институт ведущих научных школ.

Утрата разнообразия

Еще один вид рисков изолированных сообществ наглядно проявляется при изучении островных биоэкологических изолятов. В островных биологических сообществах со временем уменьшается степень разнообразия видов. Это происходит как из-за возможности легко подавить конкурирующий вид в борьбе за ограниченные ресурсы, так и в силу отсутствия опасности, грозящей извне ареала обитания животных.

Потеря организационного разнообразия в научно-технической и образовательной сферах изолированной страны происходит по тем же причинам. В современной России этот процесс принимает форму кластеризации. Эволюция российских научных организаций или вузов в последние 25 лет представляет череду укрупнений, слияний, поглощений. Многие не похожие одна на другую в начале 90-х организации превратились в организации единого вида. Теперь по большей части мы имеем объединенные корпорации, суперуниверситеты или гигантские интегрированные научно-производственные структуры. Все они имеют серьезные проблемы развития даже при существенно уменьшившейся конкуренции.

Зачастую дефицит ресурсов в замкнутой научно-технической сфере создается искусственно. Сначала исследовательская организация с помощью административных мер отсекается от международной кооперации. Далее она становится зависимой от госбюджета. Беспомощную организацию легко подвергнуть любой трансформации. От внешней конкуренции вновь образованные кластеры отделены надежным барьером, внутренняя конкуренция подавлена административными мерами, соответственно, перспективы развития кластера вызывают сомнения.

В то же время в истории науки СССР / России в качестве позитивной выделяется противоположная тенденция. А именно, в 1920-1960-х годах, когда перед наукой и техникой ставились серьезные задачи, а конкуренция «извне» была острой, институты, КБ и вузы не объединялись, а, наоборот, давали жизнь новым исследовательским организациям, которые затем конкурировали за государственные ресурсы, ордена и звания. Так, при создании Новосибирского научного центра АН СССР были основаны институты такого же профиля, что и институты в Европейской части СССР. Сегодня этот научный центр рассматривается как потенциальный локомотив научно-технического развития всей страны.

Таким образом, даже в закрытом обществе можно создать условия для жесткой внутренней конкуренции. Конкуренция советских научно-технических организаций благоприятно сказалась, в частности, на развитии фундаментальной науки, авиационной, ракетно-космической, судостроительной отраслей.

Научная деятельность в осажденной крепости и импортозамещение

Сегодня существуют два пути выстраивания отношений с мировыми технологическими лидерами. «Чтобы преодолеть зависимость от импорта, нужно производить либо все, но для себя, либо не все, но для всех», - подчеркивает А. Малков [6]. Первый путь - закрытие внутреннего рынка и переориентация собственной промышленности (чистое «импортозамещение»). Второй путь предполагает интеграцию в мировую систему разделения труда и ориентацию на рынки всех стран. А. Малков иллюстрирует обе стратегии историей создания двух электромобилей, «Ё-мобиль» (Россия) и Те81а (США). Разработчики «Ё-мобиля» выбрали первый путь: «все, сам и сразу». Печальный результат этой разработки известен всем. Разработчики автомобиля Те81а выбрали второй

путь, создав сеть альянсов с мировыми производителями отдельных компонентов, узлов и систем, сами же сосредоточились лишь на общей разработке автомобиля, его финальной сборке и построении сети сервиса.

Этот второй путь был интуитивно «нащупан» и нашими организациями в 90-е годы. Участие российских НИИ и вузов в цепочке международных разработок получило забавное, но запоминающееся название «контрактация». Однако «ползучая» изоляция России в начале XXI в. заставляет возвращаться к первому варианту, с учетом определенной работы над ошибками. Истинное импортозамещение требует серьезных вложений, массового привлечения научных и инженерных кадров, в том числе зарубежных. Опыт 2000-х годов по созданию условий взаимовыгодного обмена с российской научно-технической диаспорой, по-видимому, не дал ожидаемого результата. Однако в истории государства уже были периоды, когда в документах научно-технической политики довлела идеология «осажденной крепости», а на образованных соотечественников-эмигрантов не приходилось и рассчитывать.

Вообще говоря, в осажденных крепостях научная мысль работает хорошо, а расстояние от идеи до внедрения и признания часто оказывается гораздо меньше, чем в обычных ситуациях. Архимед, проживая в Сиракузах, осаждаемых римским флотом в 212 г. до н.э., работал очень эффективно и внес огромный вклад в оборону города. Ряд его «прорывных» изобретений подтвержден документально, а некоторые изобретения относятся к легендам, хотя историки науки не оставляют попыток подтвердить их модельными экспериментами. Историк Полибий писал: «Такова чудесная сила одного человека, одного дарования, умело направленного на какое-либо дело... римляне могли бы быстро овладеть городом, если бы кто-либо изъял из среды сиракузян одного старца» [11]. К примерам из более близкого прошлого относится разработка в осажденном Ленинграде огнеупорного состава в промышленных масштабах. Этим составом пропитывали деревянные балки чердаков ленинградских домов. Это и позволило спасти от масштабных пожаров основной жилой фонд города [4].

Многие технические новинки, созданные в изолятах, хорошо известны. Это - и уже упоминавшийся синтетический бензин, и эрзац-кофе, и другие изобретения. Особняком стоит история открытия синтетического каучука. Страны, удаленные от так называемого «пояса каучука» - экваториальной зоны, хотя и не являлись в XIX в. формально закрытыми системами, страдали от импортных

ограничений и проблем с транспортировкой сырья. Поэтому в Европе наперегонки искали заменитель натурального каучука. Впервые каучукоподобное вещество получил в 1879 г. французский химик Г. Бушарда. В 1901 г. русский химик И. Кондаков синтезировал более прогрессивный эластичный полимер. Вполне естественно, что первые промышленные партии синтетического каучука были выпущены на основе разработок Кондакова как раз в блокированной Германии в 1916 г.

Сегодняшние попытки сократить импорт сложно-технической продукции в СССР / России не новы. Особенно активно и настойчиво борьба за достижение независимости от внешних поставок развернулась в начале 1930-х годов. На предприятиях создавались антиимпортные комиссии и бригады. Они изыскивали возможность организовать производство изделий, заменяющих импортные. Однако эффективность этих усилий была близка к нулевой.

Зато сработала другая, мало афишировавшаяся, но уже проверенная стратегия. А именно - массовое использование зарубежных носителей передовых технологий при полном и квалифицированном сопровождении работ, применявшееся в России еще в XV в. Иван III привлек итальянского архитектора Аристотеля Фиораванти для проектирования и строительства Успенского собора в Кремле. После первого успеха он инициировал 30-летний проект строительства кремлевских стен и башен в исполнении большой русско-итальянской команды под руководством Антона Фрязина, Марко Фрязина, Алевиза Фрязина Старого, Пьетро Ан-тонио Солари и других специалистов.

Аналогичным образом в начале 1930-х годов в СССР прибегли к прямому импорту квалифицированного персонала. Парадокс: в условиях эмбарго, изоляции в различных областях ситуация в кадровой сфере была весьма открытой. На постоянной основе в СССР находились примерно 30 тыс. специалистов и рабочих из индустриальных стран Запада (вместе с членами семей -40-50 тыс.), что дало несомненный эффект. Так, в результате импорта людей удалось снизить импорт чувствительных компонентов и технологий. Страна почти прекратила ввоз сельхозмашин и тракторов, импорт хлопка. Затраты на приобретение черных металлов решительно сократились - с 1,4 млрд руб. в первой пятилетке до 90 млн руб. к концу 30-х годов.

И в дальнейшем в чувствительных областях ставка делалась на прямой импорт специалистов и подключение их к задачам

государственной важности. Так, успешный атомный проект был отмечен Сталинскими премиями, которые, наряду с советскими участниками, получили специалисты, вывезенные из послевоенной Германии [13]. Премии получили, в частности, Манфред фон Арденне (1947, 1953), Гайнц Барвих (1951); Гюнтер Вирц (1949, 1951); Густав Герц (1951); Герард Егер (1953); Рейнгольд Рейхман (1951); Николаус Риль (1949); Герберт Тиме (1949, 1951); Петер Тиссен (1951, 1956), Гейнц Фройлих (1953); Людвиг Циль (1951); Вернер Шютце (1949).

«Микроменеджмент»

«Импортозамещение» может быть успешным при длительном поддержании в изолированной системе упорядоченных структур - НИИ, заводов, кооперативных связей. Известный пример -это быстрое развитие отечественной («небытовой») электроники в 1940-х - 1970-х годах и многолетнее противостояние СССР и США в этой области. В СССР был применен «микроменеджмент», или жесткое ручное управление процессами развития.

Рис. Динамика развития отечественной радиоэлектроники (Малашевич Б.М., 2013)

Термин «микроменеджмент», как правило, употребляется в отрицательной коннотации. Он означает, что руководитель НИИ или лаборатории не делегирует полномочия подчиненным, подвергает их мелочной опеке, вникает в детали на уровне рядового состава. Это создает в лаборатории невыносимую обстановку. Соглашаясь с нежелательностью микроменеджмента на институтском уровне, отметим, что крупными научно-техническими достижениями изолированные сообщества обязаны микроменеджменту на уровне правительства и ведомств.

Импульсы упорядочения сферы электронной промышленности в СССР напоминали энергичные пинки в кризисные периоды (см. рис.). Ответом на первый кризис явилось Постановление 1943 г. Государственного комитета обороны СССР «О радиолокации». Оно принято под впечатлением от успехов оснащенной радарами английской системы ПВО. В начале 1960-х годов - второй кризис и новое усилие. К этому времени был исчерпан потенциал развития электроники на основе дискретных элементов. Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О микроэлектронике» 1962 г. обеспечило новый рывок развития электроники, включая старт Зеленоградского проекта и размещение больших производственных мощностей по всей стране. В этом же году одновременно в СССР и США началось серийное производство интегральных схем. Задачи ставились конкретные, меры принимались комплексные, щедрое финансирование сопровождалось пунктуальным контролем за расходованием ресурсов всех видов.

В середине 70-х годов возник третий кризис и потребовалось перевооружение устаревших мощностей. Соответствующее постановление было в 1978 г. подготовлено, но не подписано, так как из-за подготовки к Олимпиаде денег не хватило. Отставание отрасли усилилось, когда в СССР перешли к копированию американских разработок в ущерб продвижению своих собственных. В воспоминаниях одного из видных разработчиков отечественной микроэлектроники [8] читаем:

«Проблемы усугубились, когда Министерство электронной промышленности СССР и оборонный отдел ЦК КПСС поставили на первый план воспроизведение выпускаемых в США изделий. "Приобретайте, подробно анализируйте, в том числе структуру приборов послойно, и воспроизводите. Если американцы каких-либо изделий не производят, значит, они неперспективны и разрабатывать их не следует". Новые оригинальные разработки сворачивались, если не было зарубежных аналогов. Такая политика

приводила к постепенному запланированному отставанию. Естественно, сокращалась и потребность в работах и специалистах, напрямую не связанных с производством».

Потеря качества управления становилась все более явной. Так, отсутствие у нас в начале 70-х годов сведений о наличии американского аналога прибора зарядовой связи (ПЗС) привело к остановке отечественных разработок этого революционного прибора. Спешная работа была возобновлена через несколько лет, только после того как американцы показали возможности ПЗС для систем распознавания и наведения. Известным примером тупикового решения был также отказ от развития вычислительных машин семейства БЭСМ в пользу ЭВМ типа ЕС, представлявших копии устаревших машин IBM.

Пример развития электроники показывает высочайшую цену управленческих решений в изолированном сообществе. В результате большого напряжения сил в Советском Союзе несколько десятилетий продержалась упорядоченная среда развития электроники. Стратегии США, как более открытой системы, и СССР, как более закрытой, были непохожи одна на другую, но критические вехи в этом соревновании обе страны преодолевали одновременно вплоть до конца 1970-х годов.

Блокчейн и краудсорсинг

Новые технологии изменяют правила игры и постепенно разрушают само понятие научно-технической изоляции сообществ. В первую очередь имеются в виду технологии блокчейна1 и научного краудсорсинга. Эти технологии радикально меняют «правила игры» и открывают возможности для построения не знающих границ новых отношений между людьми в многочисленных областях современной научно-технической сферы, включая отношения в высокодоходных формах бизнеса. В России эти технологии, несмотря на наличие ряда своеобразных препятствий, также активно развиваются [12]. Так, в последние годы основным ресурсом, который обеспечивает обществу наибольшую эффективность в деле «регулируемого распространения инноваций», выступает уровень

доверия между людьми. В начале 1990-х годов [14] была сформулирована идея, согласно которой восприимчивость к инновациям напрямую зависит от плотности доверительных горизонтальных взаимосвязей между индивидуалами. Новый фактор - доверие между географически разнесенными участниками - породил новые формы бизнеса, в частности сервисы Airbnb, Uber, Khan Academy. Новые технологии дают возможность человеку довериться незнакомцу, потому что тот технически неспособен злоупотребить этим. Возникает техническая возможность равенства некоординированных пользователей перед лицом корпораций или государств. Расширяются возможности для отдельных лиц решать сложные задачи, минуя таких посредников, как банки и правительства.

Благодаря новым возможностям, как ответ на современные вызовы, происходит становление неформальных научных коллективов, «невидимых колледжей», «ко-лабораторий», ориентированных на распределенную научную деятельность. Исследователи либо эксперты, использующие новые коммуникационные технологии для удаленной работы, совместно выполняют проекты вне стен традиционных лабораторий. Дисперсные научные проекты отличаются от других распределенных проектов большой степенью автономности участников. Это, например, разнообразные «крауд-сорсинговые» сообщества. Современный интернет-инструментарий способствует эффективной работе членов сообщества, которые могут и не знать друг друга в лицо. Некоторые из участников «дисперсной» деятельности вообще могут не считать науку своим основным занятием. Важно, что краудсорсинг как практика решения аутсорсинговых задач, поставленных группе или сообществу людей при открытом приглашении к участию, является хотя и относительно новым, но уже свершившимся фактом общечеловеческой культуры. Также практика краудсорсинга показала, что открытые интернет-источники общего пользования могут питать целую экосистему межстрановых научных коллективов.

Глобальные проекты научного краудсорсинга хорошо известны и вовлекают десятки и сотни тысяч добровольцев по всему миру. Однако, при всех успехах новых технологий, глобальный переход к господству открытых сообществ с их помощью займет значительное время.

Заключение

Термин «изоляция» становится в России модным. Главная опасность для научно-технического развития состоит в наличии и усилении хаотической эрозионной среды, которая препятствует созданию самоорганизующихся институтов развития. Второй вид рисков - угроза разнообразию элементов сообщества, кластеризация институтов, искусственное снижение конкуренции и мобильности научных кадров.

Однако нельзя согласиться с тем, что в изолированном сообществе любое научно-техническое развитие обречено на неудачу. Развитие возможно, однако недопустимо ограничиться начальным толчком и уповать в дальнейшем на то, что рынок все отрегулирует. Такое возможно только в полностью открытых системах. В изолятах же ручное управление в разумных пределах - один из адекватных инструментов. Цена управленческого решения в изолированных сообществах многократно выше, чем цена такого же решения в сообществах открытых. Требуются не только тщательное ручное управление («микроменеджмент»), но и затраты дополнительных ресурсов на создание локально упорядоченных структур на критических направлениях научно-технического развития.

Исследователи сходятся во мнении, что изоляция сообществ всегда носит временный характер. Однако вновь открывшееся сообщество будет стоять перед необходимостью включиться в продолжительную «догоняющую модернизацию». Степень социального и научно-технического отставания от передовых стран можно уменьшить при условии проведения продуманных мероприятий в трудные периоды истории.

Работа поддержана грантом РФФИ № 16-03-00358-ОГН.

Список литературы