Спросить
Войти
ЭО!: 10.24411/9999-022А-2019-10229 УДК 398
ББК 82.3 (2 Рос=Тув)
С. М. Орус-оол (Кызыл)
Полевые исследования фольклора тувинцев-тоджинцев
Тувинцы-тоджинцы (самоназвание тожу, тожу кижи) — особая этноло-кальная группа тувинцев, компактно проживающая в северо-восточной части Республики Тыва в Восточных Саянах. Они имеют значительные отличия от остальных тувинцев, проживающих в центральной, западной и южной степных зонах Тувы, по этническим, хозяйственным, историко-культурным особенностям.
Согласно официальной переписи 2002 г., численность тувинцев-тождинцев — 4,4 тыс. Живут они в труднодоступной горно-таежной зоне в Тоджинском ко-жууне, в основном селах Адыр-Кежиг, Ий, Сыстыг-Хем, Чазылары (Хам-Сыра).
Основными традиционными занятиями тувинцев-тоджинцев являются охота, вьючно-верховое оленеводство, рыболовство и собирательство. Благодаря компактному проживанию данной подгруппы тувинцев, его относительной удаленности от крупных населенных пунктов, в Тодже в настоящее время сохранились и традиционные жилище (чум — алажы-ог), пища (потребление оленьего молока и мяса диких животных), верования (есть буддисты и шаманисты), некоторые промысловые культы и тоджинский диалект тувинского языка, на котором говорят тоджинцы. Именно по этим основным признакам тувинцы-тоджинцы включены в единый перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации, что дает им право пользоваться соответствующими гарантиями и льготами.
Устное народное творчество тувинцев-тоджинцев богато и разнообразно по своему содержанию и жанрам. Однако их фольклорные традиции оставались вне специального исследовательского интереса по сравнению с этнографическим, историческим и лингвистическим изучением. В дореволюционный период только некоторые тексты песен тоджинцев с переводом на русский язык опубликованы участниками тоджинской экспедиции 1897 г. П. Е. Островских и М. И. Райковым [Островских 2007, 144-157; Райков 2007, 188-201].
Регулярное и целенаправленное собирание и изучение тоджинского фольклора началось в 1945 г. после создания Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории (ТНИИЯЛИ, позже — ТИГИ, сейчас — ТИШИ), сотрудники которого стали вести в республике многосторонние полевые исследования. Изучение велось в рамках смежных наук — этнографии, истории, фольклористики, языкознания (тоджинских диалектов тувинского языка). Материалы большинства научных экспедиций, как рукописные, так и аудиозаписи, хранятся в Научном архиве ТИГПИ.
В 1947 г. первым, кто в течение длительной (пятимесячной) командировки в Тодже занимался сбором тувинского фольклора, был Леонид Васильевич Гребнев — выпускник, позже аспирант восточного факультета этнографического отделения Ленинградского университета, изучавший историю, языки, фольклор народов Саяно-Алтайского нагорья, а с 1950 по 1975 г. — научный сотрудник ТНИИЯЛИ.
ЛОКАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ И КУЛЬТУРЫ: СОВРЕМЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Л. В. Гребнев вместе с помощником, молодым оленеводом Балданом Ак, 23 лет, записывал фольклор в таежных, далеко удаленных от районного центра сумо-нах — Хамсара и Одуген. По его воспоминаниям,
<...> остро ощущалось незнание тувинского языка, словарного запаса из ойратского языка и из записей Катанова явно не хватало. Тем не менее в каждом чуме я встречал доброе к себе отношение. На два с лишним месяца я обосновался в аале на берегу речки Изиг-Суг в чуме, хозяином которого был Севек Шешкишевич Ак, 39 лет. Из этого чума вместе с Балданом и с другим пареньком Санданом выезжал в другие аалы на оленях, пытался как можно больше увидеть, узнать и записать обо всем, что меня окружало. Часто вечерами мы старались говорить — я по-тувински, а <местные>, особенно молодежь, по-русски. Подсказывали друг другу отдельные слова и целые предложения. Я увез из Тоджи солидный словарный запас и приобрел разговорные навыки [Гребнев 2005, 3].
Далее ученый отмечает, что
в работе со сказителями негативно сказывались идеологическая антирелигиозная обработка населения. Ламы и шаманы официально преследовались. Сказители переносили такое отношение к представителям культа и на устное народное творчество. Приходилось, приводя примеры устного народного творчества русских и других народов Союза, убеждать сказителей раскрыть свои сокровища. В этом мне хорошо помогал Балдан. Он устроил мне встречу даже с шаманом-женщиной [Гребнев 2005, 4].
Поездка в Тоджу, к оленеводам, пробудила у него практический интерес к устному народному творчеству тувинского народа. Позже он защитил кандидатскую диссертацию о героическом эпосе тувинцев и на ее основании опубликовал монографию «Тувинский героический эпос (историко-этнографический опыт)» [Гребнев 1960]. Эта первая его поездка в Тоджу сыграла важную роль в его переезде в Туву, на работу в ТНИИЯЛИ.
К сожалению, значительная часть фольклорных записей Гребнева не сохранилась. До нас дошли только сказка «Чангыс-оол», записанная от сказителя Орайба-на Балчыра Ак, и три героические сказания: «Картыган-хаан», «Алдай-Сумбур», «Тогус-Чудакчы-хаан», хранящиеся в Научном архиве ТИГПИ. Под каждым эпосом одна и та же запись:
Рассказал Пайан Балбыр Кол. Записали Палдан Орайбанович Ак, Л. Гребнев. Тожу, Бий-Хем сумузу. Ноябрь, 1947.
Судя по этим записям, речь идет об известном тоджинском сказителе Баяне Балбыре (только с другим отчеством).
Знаменитый сказитель Баян Узунович Балбыр (прозвище Сарыг-Балбыр) родился в 1880 г. в Тодже, жил в поселках Эн-Суг, Тоора-Хем, Адыр-Кежиг. Занимался охотой, скотоводством, рыболовством, батрачил у русских богачей. Доехал до Минусинска, пять раз побывал в Монголии, в Улястае, куда отвозил дань. Был он неграмотный, монгольским и русским языками владел плохо. Умер в 1961 г. Слышал сказки, когда ездил к салчакам и оюнам, а также от дапсы, чооду, приезжавших на Тоджу продавать зерно, и от бродячих лам.
Его репертуар состоял из следующих героических сказаний и сказок: «Богатырь суровый Эртине», «Отец и сын Дакпа», «Старик Сагланмай», «Хан-Картыган»,
«Старик Кунзай», «Бедный Далай-оол с бедным Хоор-Чаваа конем, с берестяным чумом», «Старик Силач Каландай», «Хан Тун Караты», «Хуртун Дамба», «Хан Аржы-Буржу», «Хан Кол Дарыма», «Алдай-Сумбур», «Хан Кускун Шыдакчы с западной стороны и Хан Тогус Шыдакчы с северной стороны», «Кангаанмай Бора с конем Кангай-Бора», «Башкы Аржы», «Баадар Хуурак», «Два бадарчы — Шойсан, Дакпа», «Шаагымай», «Донам Чангы», «Охотник Херээчи», «Хитрый хан Когбен, хан Буянды Хогбен», «Сумелдей, ходивший за молоком», «Ачыты Кезер-Мерген-Хаан» (7 ветвей), «Миигер Мижит», «Богда Чангар Хаан», «Ховен-Тажы с конем Хевен-Бора», «0скYс-оол», «Шагаачымай», «Караты-Хаан» «Сказка о Мит и Мат» и др. Продолжительность некоторых эпических произведений достигала 6 часов. Например, эпос «Богда Чангар хаан» он исполнял в течение 2 часов, а «Моге-Каландай» и «Алдай-Сумбур» — в течение 6 часов.
От Балбыра Баяна записаны также уникальные тексты тувинских вариантов эпоса «Гэсэр» и эпоса «Джангар» («Богда Чацгар хаан»). Эпос «Богда Чацгар хаан» записал в 1957 г. известный тувинский фольклорист Д. С. Куулар в местечке Эн-Суг Тоджинского района. Сказитель Балбыр слышал это героическое сказание от человека по имени Донгур-Хемчик с запада Тувы (с р. Хемчик). Запись эпоса «Богда Чацгар хаан» хранится в Научном архиве ТИГПИ среди материалов личного архива Д. С. Куулара [Богда Чангар хаан]. Он опубликован в 1973 г. эпосоведом А. Ш. Кичиковым в подстрочном переводе с тувинского на русский Д. С. Куулара [Кичиков 1973, 118-121; Куулар 1973, 122-129].
А. Ш. Кичиков, анализируя эпос «Богда Чацгар хаан», отметил сходные и отличительные черты калмыцкого эпоса «Джангар» и тувинского «Богда Чацгар хаан», а также наличие целого ряда мотивов, общих для тувинского «Чацгара» и эпоса ойратов и калмыков [Кичиков 1973, 120]. Согласно его мнению,
<...> это очень важная находка, однозначно свидетельствующая об историко-культурных связях и контактах тувинского и калмыцкого этносов. И безусловно, относится к фольклорным достояниям тувинского фольклора, о чем свидетельствуют такие признаки, как язык, типологическое родство с другими эпическими творениями тувинцев, собственные имена богатырей (за исключением имени Чацгар) и др. [Кичиков 1973, 120].
Аналогичны выводы, сделанные Д. С. Кууларом о том, что
«Богда Чацгар хаан» относится к циклу сказок Джангариады, распространенных в Центральной Азии, особенно в Монголии [Куулар 2004, 144].
Вслед за А. Ш. Кичиковым и Д. С. Кууларом к тувинским версиям «Джангара» обратилась М. Б. Кунгаа [Кунгаа 2016а; 20166], которая проанализировала и сюжет, зафиксированный известным ученым-тюркологом Н. Ф. Катановым в 1889 г. [Рад-лов 1907, 131-132]. М. Б. Кунгаа пришла к выводу, что
по своей основной теме и содержанию тувинская богатырская сказка «Богда Чацгар хаан» представляет собой эпизод, связанный с Хонгором — сподвижником Джангара [Кунгаа 20166, 89].
Во время первого республиканского слета народных сказителей в Кызыле (1953) от Баяна Балбыра студентами педагогического училища записано семь ветвей эпоса «Кезер-Мерген». Они вошли позднее в сборник, подготовленный к изданию в 1963 г. Д. С. Кууларом, под названием «Сказание о Благородном Кезер-Мергене, владыке десяти стран света, победителе десяти темных сил» и в его переиздание 1995 г. в серии «Памятники тувинского фольклора» под названием «Ачыты Кезер-Мерген». В 1957 и 1960 гг., в Тодже Д. С. Куулар повторно записал от Балбыра Баяна эти же семь глав «Гэсэра».
В своей статье «Бытование "Гэсэра" в Туве» Д. С. Куулар сообщает, что каждый сказитель считает зазорным, да и народ не считает его хорошим сказителем, если он не знает крупных сказаний. Поэтому естественным было стремление многих сказителей познать и заучить эпос "Гэсэр", чтобы потом распространять его в народе. В этой связи он приводит такой пример:
Сказитель Балбыр, не знавший монгольской грамоты и потому лишенный возможности прочитать его в подлиннике, направился к обедневшему сановнику Ямзырын Нугур-Даа — разжалованному правителю Тоджинского кожууна, имевшему книгу «Гэсэр». Ямзырын Нугур-Даа согласился за мясо дикого козла и полмешка муки прочитать Балбыру несколько раз «Гэсэра». Такой относительно дорогой ценой Балбыр добился знания популярнейшего в народе сказания [Куулар 2002, 50].
Обычно «Гэсэр» исполняли в длинные зимние вечера, во время похорон, во время пребывания на охоте и в продолжительных поездках. По воспоминанию сказителя Балбыра, «Гэсэр» он исполнял на пути в Бээжин (Пекин) и Улуг-Хурээ (Улан-Батор). Так он ездил в Монголию 5 раз [Куулар 2002, 51].
Известного тоджинского сказителя Баяна Балбыра, помимо Л. В. Гребнева, записывали также А. К. Калзан (1955) и Д. С. Куулар (1957, 1960), от которого ими было зафиксировано несколько десятков эпических текстов и других жанров фольклора тоджинцев.
C1951 по 1953 г., в 1955 и 1958 гг. в Тоджинском кожууне проводил экспедиции С. И. Вайнштейн, работавший научным сотрудником ТНИИЯЛИ. На основе собранных фольклорно-этнографических материалов в 1961 г. он издал историко-этнографическую монографию «Тувинцы-тоджинцы» [Вайнштейн 1961].
В разделе «Устное народное творчество» книги С. И. Вайнштейна содержится пересказ сюжетов трех сказок: «Олберги», «О парне, за которым гнался Чылбы-га», «Чангыс-оол» (имена рассказчиков не указаны). При этом С. И. Вайнштейн отмечает, что в волшебных сказках положительный герой в своей борьбе часто находит поддержку у животных. Например, в сказке об Оскус-ооле герою удается с помощью диких таежных животных и собак наказать злого духа Чылбы-га, принявшего человеческий образ, и изгнать его на луну. В сказке «О парне, за которым гнался Чылбыга» герою помогают марал, лось, лиса и сова. В сказке «Олберги» волк превращается в старика, а Караты-Хан — в золотисто-желтого коня. Исследователь среди положительных героических образов сказок выделяет образ Золотой царевны (дангыны — О. С. М.), отличающейся необыкновенным умом, хитростью и преданностью своему возлюбленному, которого она спасает в тяжелой борьбе с темными силами, помогая ему мудрыми советами и магическими действиями. В сказке «Олберги» она дает подсказки в его борьбе с Караты-Ханом и несколько раз спасает Олберги от неминуемой смерти. Замечателен совет Золотой царевны Олберги в момент, когда опечаленный и поникший духом герой уходит в страну, где ему предстоит борьба с ханом: «Человек, который идет в далекую страну, не должен плакать, надо уходить с песней».
Далее С. И. Вайнштейн замечает, что в сказках о животных, записанных у охотников Тоджи, почти не встречаются охотничьи сказки и легенды о происхождении животных. В некоторых сказках имеются названия конкретных местностей. Например, в сказке о «Чангыс-ооле» чудовище Чылбыга, спасаясь бегством от героя сказки, прыгает вначале в озеро Тожу-Хол (оз. Тоджа), а затем в Маны-Хол и Ушпа-Хол (другие тоджинские озера).
Рассматривая сказки тоджинцев, С. И. Вайнштейн сообщает, что нередко в них фигурируют различные темные силы — злые духи, противостоящие миру положительных героев. Среди них особенно часто встречаются Эрлик-Ловун-хан, господствующий в подземном мире, куда уходят души умерших, черт аза, злой дух албыс, выступающий в образе женщины, злые духи чылбыга, шулбус и ман-гыс, фигурирующие в сказках в облике мужчин и женщин. Они приносят много вреда, поедают людей, олицетворяя собой неведомые, страшные для человека силы природы.
В монографии С. И. Вайнштейна содержатся легенды и предания. Весьма интересна распространенная в Тодже легенда о происхождении оленеводства. В ней рассказывается о том, что когда-то давно в лесах Улуг-Дага люди аала откочевали, бросив старика из рода дарган и старуху из рода соян в местности Иви-Шилиг. Эти пожилые люди не могли заниматься охотой, им было трудно добывать пищу. От смерти они спаслись, приручив диких оленей. Старик и старуха научились ездить на оленях и доить их.
Имеются здесь и космогонические легенды «Три маралухи» и «Большая медведица», широко распространенные по всей Туве.
Очень ценными и интересными в книге являются чисто локальные исторические предания о Хурулмае, известные и в монгольской летописи «Эрдэниин Эрихе»; о борьбе богатыря Тюрю Даргана с вторгшимися в Тоджу вражескими воинами в местности Хам-Сыра Тоджи; о происхождении отдельных родопле-менных групп (соян, кыштаг), записанные автором книги в Тодже.
В книге опубликованы тувинские тексты песен, пословиц, поговорок и загадок (с переводом на русский), среди которых имеются широко распространенные песни девушек о разлуке с любимым, жалобные песни возлюбленного о девушке, которую против ее воли выдали замуж; кожамык-частушки о несправедливости жизни, мечте о счастье, о дружбе между народами.
В конце раздела С. И. Вайнштейн делает выводы, что «между оленеводческими и скотоводческими группами существовали глубокие связи в области духовной культуры», что «сказки, песни, загадки, пословицы и поговорки тоджинцев в основных чертах близки к произведениям этих жанров, распространенных в других районах Тувы». Кроме того, исследователь считает, что «произведения народного творчества монголов, дархатов, бурят и тофаларов также попадали в Тоджу благодаря взаимным посещениям» [Вайнштейн 1961, 152].
К сожалению, Научный архив ТИГПИ не располагает текстами фольклорных произведений и сведениями об информаторах С. И. Вайнштейна в Тодже. Автор пишет только, что «записи сделаны от лиц старшего поколения и характеризуют дореволюционный фольклор» [Вайнштейн 1961, 152].
Но имеются данные о его работе со сказителем Балбыром Баяном:
Сарыг Балбыр, один из известных сказителей Тоджи, говорил мне, что повествуемые им
эпические произведения и некоторые сказки он узнал от лиц, приезжавших из Монголии» [Вайнштейн 1961, 152].
Фольклорные экспедиционные записи и полевые дневники С. И. Вайнштей-на, по всей вероятности, хранились у самого ученого. В его книге-дневнике «Загадочная Тува» содержатся только пересказы нескольких легенд.
Бесспорно, заслуги перечисленных исследователей в сборе тувинского фольклора огромны. Но при этом язык носителей эпической и сказочной традиции не являлся родным для собирателей, не говоря уже о своеобразии тоджинского диалекта тувинского языка, что не могло не отразиться на полноте содержания и художественных особенностях при передаче фольклорных текстов. Более того, в то время записи велись не на магнитофон, а от руки на бумагу, под диктовку сказителей, с помощью, скорее всего, непрофессиональных переводчиков. Поэтому в материалах экспедиций нередко можно встретить лишь весьма краткий пересказ содержания (особенно эпических произведений), оформленный без ярких красочных поэтико-стилевых средств языка.
В 1955 г. в Тоджинском районе проводили полевые исследования известный тувинский фольклорист и литературовед А. К. Калзан со своей супругой Э. С. Кал-зан. Они входили в состав одной фольклорно-этнографической экспедиции с С. И. Вайнштейном, работали вместе иногда с одними и теми же информантами, записывали одни и те же фольклорные произведения, например, вышеназванные сказки, космогонические легенды и некоторые предания. Описания бытования сказки тоджинцев из книги С. В. Вайнштейна также встречаются среди экспедиционных материалов А. К. Калзана. Об этом свидетельствует и такая запись в его дневнике во время беседы с Ак Дорбетеевичем Мондуме:
Когда Вайнштейн показал рисунки стрелы и шапки, Мондуме сказал, что они очень древние... [Калзан 1955, 3].
А. К. Калзан и его супруга в течение двух месяцев (июнь — июль 1955 г.) собрали значительное количество материалов почти всех жанров фольклора тоджинцев. Среди них около 40 героических сказаний и сказок — только 15 из них записано от сказителя Баяна Балбыра, остальные — от разных информантов: Ак Мондуме, Ак Каастая, Ак Чолдурбена, Кол Таная, Кол Сарбая, Кол Дежита, Ш. Шыыра-па, Чолдак Серена и др.
Участники экспедиции побывали почти во всех населенных пунктах: Ий, Адыр-Кежиг, Салдам, Тоора-Хем и др. Информанты — сельские жители: охотники, колхозники, в большинстве своем — мужчины, имеются и женщины, в основном в возрасте от 50 до 80 лет.
Следует отметить, что все записи тоджинского фольклора, начиная с 1947 по 1970 г., записывались от руки, и у каждого собирателя был свой метод записывания фольклорных текстов. Почти все записанные А. К. Калзаном эпические и сказочные произведения, к сожалению, по-своему зашифрованы (это делалось для того, чтобы успеть все точно и быстро записать) и нуждаются в настоящее время в расшифровке.
Среди архивной коллекции А. К. Калзана есть папка под №2057, где содержится тетрадь, озаглавленная «Рассказы со стариками» (45 страниц). Здесь среди прочего находятся фиксации репертуара Ак Каастая, Ак Чолдурбена, Кол Таная, некоторые автобиографические сведения, фольклорные записи легенд «Большая медведица», «Мечин», «Три маралухи», загадок, песен, пословиц, присутствуют также единичные образцы алгышей — охотничьих благопожеланий, а также рассказы о знаменитых сказителях: Ыйымбыы, Серен-Тажы, Сарыг Балбыре (среди них в то время остался в живых только Балбыр), об особенностях бытования сказок и отгадывания загадок и т. д.
Отдельная довольно многочисленная группа рассказов включает в себя различную этнографическую информацию: рассказы о национальных играх — сайза-нак, хозер, аркамчы кезер, о старинных свадебных и праздничных обрядах шагаа и оваа дагыыры, о традиционной пище и традиционных занятиях тоджинцев (охота, рыболовство, собирательство), рассказы о заселении русскими Тоджи, данные об этническом составе населения, о музыкальных инструментах тоджинцев и т. д.
В данной папке также имеется тетрадь, содержащая диалектологические записи тувинцев-тоджинцев и машинописные страницы (начало отсутствует), видимо, отчета о фольклорной экспедиции в Тоджинский район.
Собранные А. К. Калзаном полевые материалы позволили в целом составить представление о фольклоре тувинцев-тоджинцев. В жанровом отношении записанные образцы достаточно разнообразны. В полевых материалах широко представлены эпические сказания тоджинцев, которые занимают особое место: «Эртине Соок Маадыр», «Старик Даландай», «Старик Сагланмай ашак», «Алдай-Сумбур», «Ачыты-Кезер-Мерген», «Хайты-Кара», «Додай-Мерген» и др., записанные от Балбыра Баяна, Ак Кастая, Шанмырыша Шыырапа и др.
В силу исторических условий и отсутствия письменности тувинские героические сказания имели прежде всего художественно-эстетическую функцию, особенно в дореволюционный период. Эпические певцы и сказители через свои произведения донесли до наших дней народные представления о добре и зле, о справедливости, мечты о свободной и счастливой жизни, заложили основу для возникновения и развития профессиональной письменной литературы.
Собиратели тоджинского фольклора С. И. Вайнштейн и А. К. Калзан отмечали, что сказители пользовались большим уважением и почетом у тоджинцев. В Тодже сказки чаще всего рассказывались во время коллективной охоты осенью и весной, исполнялись дома вечерами после трудового дня (имелось верование о том, что исполнение сказок днем, а также неполных или плохо знакомых текстов приносит большое несчастье) или в бригадах во время сезонных работ. Как сообщил А. К. Калзану член бригады табунщик Кол Каастый, у них был лишь один сборник сказок, страницы которого в полевых условиях были «зачитаны до дыр». Как полагает А. К. Калзан,
<...> из среды молодежи появляются отдельные сказители, репертуар которых целиком взят из сборников сказок на тувинском языке. В свете всех этих фактов особенно ощутимой становится необходимость дальнейшего продолжения работ по выпуску популярных сборников сказок, необходимость критического использования лучших образцов народной сказки для воспитания людей в духе лучших моральных черт трудового народа [Калзан 1955, 8].
По тематическому содержанию героические сказания условно делятся на следующие группы:
Каждая из указанных тем не выступает в чистом виде, а может переплетаться с другими темами.
В целом тоджинские эпические сказания и сказки по сюжетным и художественным особенностям в большинстве случаев аналогичны сказкам, записанным в остальных районах Тувы и далеко за пределами Сибири — в Цэнгэле в Монголии.
Героические сказания и сказки тувинцев-тоджинцев восходят к двум типам источников: письменным и устным. Среди сказок тоджинцев широко распространены устные переложения монгольских, тибетских, индийских книжных источников: «Улегер-Далай», «Кезер нер чен даан», «Волшебный мертвец», «Пан-чатантра» и др. К ним относятся записанные собирателями сказки и героические сказания «Аржы-Буржу-хаан», «Мигир-Мижит», «Ачыты-Кезер-Мерген» и др. Бытование в Туве заимствованных сюжетов свидетельствует о широком взаимодействии тувинцев и соседних народов, в том числе в области духовной культуры.
Участниками экспедиции в Тоджинском кожууне зафиксированы также все жанровые виды сказок — волшебные, бытовые и сказки о животных. Среди записанных сказок преобладают сказки о животных, пользующиеся у тоджинцев большой популярностью, что обусловлено охотничьим способом хозяйствования этнической группы тувинцев: «Хушкаш биле Эилчи» (о слабой птице, понимающей хитрость лисы и перестающей ей подчиняться), «Кара-Моге» (о старике, победившем сильных тигров), «О семи мышах, имеющих государство с ладонь» (о беспомощных и бессильных перед ханом мышах) и т. д.
Как и в других районах Тувы, широко распространены также бытовые сказки приключенческого характера, рассказывающие, как правило, о похождениях смелых людей, которым обычно сопутствует удача. Среди них особое внимание привлекает сказка «Бадар хуура и Лоптан-оол», интересная тем, что в ней имеется образ летающего ящика. Другая своеобразная сказка — «Картыган-хан» является тувинским вариантом широко распространенной русской сказки «Иван Царевич и Серый волк». По словам самого сказителя Баяна Балбыра, эту сказку он слушал у одного сказителя из западных районов Тувы за полвека до записи ее собирателями. Отсюда можно предположить, что уже давно существовали какие-то каналы проникновения мотивов русской сказки в тувинский язык.
Записано несколько сказок, в которых в развитии сюжетной линии главную роль играют мифологические мотивы. Самая характерная из них — сказка «О парне, за которым гнался Чылбыга».
Зафиксированные во время экспедиции легенды и предания тематически можно разделить на следующие группы: о происхождении отдельных животных, о растительном мире, о внешнем облике и повадках различных животных, космогонические и топонимические легенды; предания о давно происшедших исторических событиях, о происхождении родовых групп в Тодже и др.
В легендах отразились наблюдения тоджинцев о повадках отдельных животных, часть из которых до сих пор не потеряла своего познавательного и воспитательного значения. Также у тоджинцев записано много разных нравоучительных произведений устного творчества: «О змее и лошади», «Корова и Марал», «Корова и лошадь», «Марал, Олень и Заяц», «Птичка чиж», «Волк», «Человек и Медведь», «Лось и Таежная пищуха», «О рыси», о происхождении оленя (два варианта) и многие другие.
Предания сохраняют, хотя в некотором преувеличенном виде, отголосок давно прошедших исторических событий, молва о которых передавалась из поколения в поколение. В этом отношении ярким примером может служить предание о приходе русских в Тоджу. Согласно этому преданию, первые русские поселенцы, по всей вероятности золотоискатели, появились в Тодже в верховьях реки
Сыстыг-Хем. Они были встречены охотниками, которые подошли к ним с большой осторожностью и любопытством. Те люди, которые говорили на каком-то непонятном языке, дали им что-то мягкое и белое. Охотники на первых порах боялись его употреблять в качестве пищи. Это были хлеб и сахар. Постепенно местные жители вступили в общение с появившимися новыми людьми. До этого тоджинцам жилось очень трудно: основным источником существования была охота, которая велась примитивным способом. С появлением русских тоджин-цы стали использовать огнестрельное оружие, наниматься к русским и получать за работу муку. В этом предании, несомненно, сохранилась доля исторической правды. Существуют и другие тексты подобного рода, которые могут служить дополнительным историческим источником.
В повседневной жизни тоджинцев значительное место занимали песни и кожа-мык (частушки). Основная их тематика — тяжелая женская доля, неравноправное положение человека в дореволюционной Тодже, противоречия между бедными и богатыми, любовь к родной земле, различные чувства и переживания, вытекающие из взаимоотношений юноши и девушки. Основной корпус песен и кожа-мык был записан от Шинмит Ак Тангытовны, 73 лет, которая спела членам экспедиции более 20 куплетов песен, посвященных тяжелой судьбе женщин. Подобные песни были весьма распространены и сильны по глубине мысли и чувства. Это объясняется тем, что в Тодже вплоть до 20-х годов девушка не имела права самостоятельно определять свою жизнь, фактически она продавалась как вещь.
Большинство записанных песен оригинальные, некоторые из них, несомненно, возникли в Тодже. Таковы песни о проходивших там разных событиях, о тод-жинских правителях. От Ака Чолдурбена зафиксированы очень интересные песни, которые пели жители во время обряда освящения оваа и хурээ (монастырь), а также охотничьи песни. Имеются записи, хоть и единичные, заклинаний — чал-барыг во время ловли рыбы, охоты на медведя.
Загадки были любимым видом устного творчества тоджинцев для проведения досуга после трудового дня. Лучших отгадчиков хвалили добрым словом, им загадывали новые или услышанные в других местах загадки.
Во время экспедиции много загадок было записано от Кол Чалама (47 загадок), Ак Шинмет (26), Кол Сорунмая (25), Ш. Шыырапа (20) и др. В них получили отражение многие предметы своеобразного быта жизни таежных и речных жителей, предметы и явления окружающего мира, внешние образы диких и домашних животных, предметы материальной культуры оленеводов. В этом отношении они могут принести некоторую пользу как дополнительный этнографический материал.
Наряду со сбором фольклора участники экспедиции попутно вели также диалектологическую работу. Записаны отрывки, отдельные предложения из живой разговорной речи, собраны слова, характерные в основном только для тоджин-ского диалекта, составлено пять диалектологических вопросников. Кроме этого, во время сбора фольклорных произведений постоянно выяснялись новые и архаические слова, некоторые фонетические особенности и грамматические формы тоджинского диалекта, встречающиеся в эпических сказаниях и сказках, о чем свидетельствуют экспедиционные тетради, хранящиеся в архиве.
Судя записям середины 1950-х годов, традиционный фольклор тоджинцев находился на тот момент еще в живом активном бытовании, в связи с чем трудно переоценить значение первых обширных коллекций устного народного творчества тоджинцев, собранных профессиональными учеными и хранящихся в Научном архиве ТИГПИ. По этим записям видно, что тоджинцы сохраняли свою самобытную традиционную культуру, различные фольклорные жанры, родной язык с тоджинским диалектом и отдельные элементы традиционного уклада жизни.
В 1974 г. О.К.-Ч. Дарыма со студентами С. Шангыр-оол, О. Демер-оол, О. М. Дам-чаем, К. О. Ооржаком зафиксировали новые образцы и варианты сказок, жанров несказочной прозы, песен, благопожеланий, загадок, а также шаманские песнопения и горловое пение (хоомей, сыгыт и каргыраа). Некоторые записи сделаны на магнитофон.
Участниками экспедиции от сказителя С. Д. Хомушку, который родился в западном районе, в с. Бай-Тайге, и жил в Адыр-Кежиге, было записано два героических эпоса: «Нарын-Чигир, Амзак-Куу» и «Хан-Хулук»; от Ак Даргана — сказки «Нарын-ХYЛYк», «Старуха Дарган», «Сумелдей, ходивший за молоком», «Хайты-Кара с конем Кангай-Кара», «Далай хаан».
В 1991 г. З. К. Кыргыс, С. М. Орус-оол, А. К. Кужугет, М. П. Татаринцевой (собирала русский фольклор) проведена фольклорная экспедиция, в ходе которой на магнитофоне зафиксированы различные фольклорные жанры тоджинцев — песни, кожамык, загадки, скороговорки, а также заклинания, обряды освящения и некоторые виды несказочной прозы — легенды и предания.
В 2003 г. была осуществлена экспедиция в Тоджу сектором фольклора народов Сибири Института филологии СО РАН (Г. Б. Сыченко, Ж. М. Юша, К. А. Сагалаев, Е. Л. Тирон) и ТИГИ (С. М. Орус-оол, О. К. Шыырап, Ч. С. Чондан), в результате которой были записаны сказки, легенды, предания и большое количество образцов малых жанров. Материалы этой экспедиции хранятся в архиве Новосибирской государственной консерватории им. М. И. Глинки, в архиве сектора фольклора народов Сибири Института филологии СО РАН и в Научном архиве ТИГПИ.
Последние экспедиции в Тоджу позволяют сделать вывод, что на современном этапе, к сожалению, почти не осталось исполнителей эпических жанров с большим репертуаром. Вместе с ними исчезли такие архаические жанры, как мифы, волшебные сказки, героический эпос. Носители фольклорной традиции постепенно стали утрачивать знания поэтико-стилевых средств, в силу этого происходит обеднение фольклорных текстов как в содержательном, так и в художественном плане.
Таким образом, благодаря собирательской деятельности ученых-фольклористов на протяжении длительного периода времени в настоящее время мы располагаем значительным количеством архивных и экспедиционных фольклорных материалов разных лет, записанных у тувинцев-тоджинцев. Лучшие образцы из них войдут в том «Фольклор тувинцев-тоджинцев» серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока».
АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
Богда Чан,гар хаан - Богда Чацгар хаан. Машинописный текст на 5 стр. // Рукописный фонд ТИГПИ.
Материалы личного архива Д. С. Куулара. Калзан 1955 - Калзан А. К. Материалы личного архива. 1955 // Рукописный фонд ТИГПИ. №2057.
Вайнштейн 1961 - Вайнштейн С. И. Тувинцы-тоджинцы (историко-этнографические очерки). М., 1961.
Гребнев 1960 - Гребнев Л. В. Тувинский героический эпос (историко-этнографический опыт). М., 1960.
Гребнев 2005 - Гребнев Л. В. Две родины — Ленинград и Тува: Исповедь ученого // Тувинская правда (Кызыл). 2005. №113. С. 4.
Кичиков 1973 - Кичиков А. Ш. О тувинской богатырской сказке «Богда Чацгар хаан» // Ученые записки Калмыцкого науч.-иссл. ин-та языка, литературы и истории. Вып. IX (Сер. филологическая). Элиста, 1973. С. 118-121.
Кунгаа 2016а - Кунгаа М. Б. Тувинские сюжеты «Джангара» // Монгольские исследования: Матер. междунар. науч. конф. (29 октября 2016 г.). Хуххот, 2016. С. 193-197.
Кунгаа 20166 - Кунгаа М. Б. Тувинские фольклорные сюжеты, восходящие к эпосу «Джангар» // Калмыцкий героический эпос «Джангар» и проблемы сохранения родного языка и национальной культуры (Кичиковские чтения): Матер. рег. науч.-практ. конф., посв. 95-летию со дня рождения профессора А. Ш. Кичикова (2 декабря 2016 г.). Элиста, 2016. С. 86-89.
Куулар 1973 - Куулар Д. С. Богда Чацгар хаан. Подстрочный перевод // Ученые записки Калмыцкого науч.-иссл. ин-та языка, литературы и истории. Вып. IX (Сер. филологическая). Элиста, 1973. С. 122-129.
Куулар 2002 - Куулар Д. С. Бытование «Гэсэра» в Туве // Куулар Д. С. История и современность: сб. трудов по фольклору и литературе. Кызыл, 2002.
Куулар 2004 - Куулар Д. С. Тувинская версия «Джангара» // «Джангар» и проблемы эпического творчества»: Матер. междунар. науч. конф. (22-24 августа 1990 г.). Элиста, 2004. С. 143-148.
Островских 2007 - Островских П. E. Краткий отчет о поездке в Тоджинский хошун Урянхайской земли // Урянхай. Тыва дептер. Т. 5. Урянхайский край: от Урянхая к Танну-Туве (конец
XIX — первая половина ХХ в.) / Сост. С. К. Шойгу. М., 2007. С. 144-157.
Радлов 1907 - Радлов В. В. Образцы народной литературы тюркских племен. Ч. 1Х. Наречия урянхайцев (сойотов), абаканских татар и карагасов. Урянхайские тексты. Тексты, собранные и переведенные Н. Ф. Катановым. СПб., 1907.
Райков 2007 - Райков М. И. Отчет о поездке к верховьям реки Енисея, совершенной в 1897 г. по поручению Императорского Русского Географического Общества // Урянхай. Тыва дептер. Т. 5. Урянхайский край: от Урянхая к Танну-Туве (конец Х1Х — первая половина
XX в.) / Сост. С. К. Шойгу. М., 2007. С. 188-201.
Сокращения
ТИГИ - Тувинский институт гуманитарных исследований.
ТИГПИ - Тувинский институт гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований.
ТНИИЯЛИ - Тувинский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории.
