РЕСПУБЛИКА ЮЖНЫЙ СУДАН КАК ЛАКОМЫЙ КУСОК ДЛЯ ПОГЛОЩЕНИЯ ВНЕШНИМИ АКТОРАМИ

Республика Южный Судан как лакомый кусок для поглощения внешними акторами

Кочанова Татьяна Викторовна

старшей научный сотрудник Центра изучения стран Северной Африки и Африканского Рога Института

Африки РАН

Статья из рубрики "Международные конфликты"

Аннотация.

Предметом исследования является довольно опасный очаг международной напряженности - Республика Южный Судан (РЮС), куда для обеспечения безопасности с миротворческой миссией стянуты 17 тыс. человек из контингента «голубых касок», включая 4 тыс. региональных сил защиты. Рассматривая сложившуюся ситуацию в РЮС через призму повышенного экономического интереса к региону со стороны крупных международных игроков, автор обоснованно приходит к выводу о возможно целенаправленном, стратегически и организационно-методически спланированном, вмешательстве внешних акторов во внутренние дела лакомого африканского региона. В процессе исследования автор использует структурно-функциональный метод анализа информационного материала, позволяющий с помощью определения типа вмешательства выявить не только активных и пассивных акторов вмешательства, использующих в своих целях различные технологии влияния и инструменты лоббирования своих стратегических планов, но и обнаружить тайных акторов влияния на политику развития региона. Резюмируя исследование, автор прогнозирует дальнейшую тенденцию к появлению в современном мире все новых очагов международной напряженности, объясняя это сложностями перехода от однополярного к многополярному миру, в том числе распространением политики двойных стандартов и вседозволенности «великих держав», нежеланием одних сдавать свои позиции и жаждой других интегрировать свое присутствие в регионе, нарушением международных прав и отсутствием реальных механизмов сдерживания амбиций трансконтинентальных акторов.

доминирование, нефть, миротворцы, агрессивные негосударственные акторы

Дата направления в редакцию:

Дата рецензирования:

Южный Судан как лакомый африканский регион.

Новейшая история Республики Южный Судан (РЮС), исчисляемая с июля 2011 года, с момента обретения страной статуса независимого государства, немыслима без предыстории, длившейся долгие годы кровавых гражданских войн за отделение Юга от Севера. И если с этих позиций взглянуть на сложившуюся сегодня в Южном Судане ситуацию, то можно заметить, что уже тогда камнем преткновения гражданских войн был не столько этнический фактор, как долгие годы было принято считать, а пресловутые запасы нефти в регионе, 75% которых было сосредоточено именно в южной части. А е с л и руководствоваться одним из правил марксистско-ленинской диалектики, то политика - это концентрированное выражение экономики.

Долгое время Суданское Народно-Освободительное Движение (СНОД) поддерживала Эфиопия в лице Менгисту Хайле Мариама. После падения его режима в 1991 году в ор1 биту «урегулирования южносуданской проблемы» включились глобальные игроки - КНР и США.

Анализируя ход и динамику развития событий в регионе на протяжении более четверти века, начиная с постоянных гражданских войн и заканчивая нынешним длительным вооруженным противостоянием политических сил, повлекшим за собой гуманитарную катастрофу в зоне конфликта, имеются вполне весомые основания предполагать, что и гражданские войны, и обретение РЮС независимости, и зарождение военного конфликта

- все это звенья одной цепи под названием стратегия поглощения внешними акторами такого лакомого ресурсного региона как Юг Судана.

Подобную стратегию, определяемую степенью интереса к региону, не раз применяли «великие державы» и продолжают успешно использовать в современных геополитических условиях крупные транснациональные корпорации. Решающую роль при этом, естественно, играет ресурсная база региона, в котором начинает разворачиваться против о с то я ние .

Южный Судан в этом смысле является действительно привлекательным, поскольку считается третьим (после Анголы и Нигерии) по запасам нефти в Африке, которые по оценкам экспертов составляют от 3,75 до 5 млрд баррелей, с возможностью добычи в 470-550 баррелей в сутки Г2, с- 296"1. Для Южного Судана нефть - главный источник госу1 дарственных доходов, основа экономики (98% бюджетных поступлений)^3" и ВНП (80%). Объем ВВП в 2014 г. - 11,8 млрд. долл. США,объем ВВП на душу населения в 2014 г.

- 1200 долл. США^31. Кроме нефти в РЮС богата запасами газоконденсатных жидкостей

- 500 млн тонн Г4, с-271, природного газа - 62 млрд куб м. Г4, с-32"". Также здесь имеются залежи железной руды, меди, хромосодержащих руд, цинка, вольфрама, слюды, серебра

и золота Пользуется спросом древесина (тиковое дерево). .При этом 82 проц. населения, как это ни странно, занято в сельском хозяйстве, которое, кстати, развито очень слабо (в основном страна импортирует продовольствие из соседних государств, прежде всего из Уганды, или получает в рамках гуманитарной помощи).

Разумеется, такой богатый природными ресурсами регион нуждается в настоящем хозяине, а когда его нет, априори становится зоной риска для местного населения (с

точки зрения безопасности) и объектом политического влияния (и даже силового давления) на региональный истеблишмент, ибо вызывает повышенный интерес у любителей передела собственности и сфер влияния. Примеров тому современное регионоведение знает немало. Взять хотя бы трагедию Руанды, откуда США настойчиво

вытесняли Францию и Бельгию

КНР и США как основные и ведущие государственные акторы политического влияния в регионе.

Крупнейшими внешними донорами в экономику Южного Судана принято считать США, КНР, Францию, Великобританию и Норвегию. Однако весомые доли в добыче нефти все же имеет только Китай.- крупнейший в мире потребитель нефти и важный ее импортер (6,1 млн баррелей в день, из которых, например, в 2011 г. 5% приходилось на Южный Судан.). Одна только компания Чайна Нейшнл Петролиум Корпорейшн (CNPC) владеет

Присутствие Китая в Судане началось задолго до образования Республики Южный Судан (РЮС). Суданская нефть составляла около 40% китайского нефтяного импорта из Африки и около 9% всего китайского нефтяного импорта. Согласно китайской статистике, еще до обретения независимости РЮС (до 2011 г.) в нефтяной сектор южных штатов Судана

было вложено 33,4 млрд долл.. ———Пекин профинансировал строительство нефтепровода, по которому южносуданская нефть через территорию Судана шла к Красному морю и вывозилась в Китай китайскими танкерами.

Так что вполне очевидно, что Китай был (да, собственно, и остается) главным держателем акций нефтяной промышленности в регионе и одним из крупнейших потребителей южносуданской нефти. Отсюда, естественно, и политическое влияние его в регионе было реально весомым, оговоримся - до поры до времени.

Успехи КНР в южносуданском регионе явно входили в противоречие с интересами и замыслами США, всегда претендующих на роль мирового лидера, чьи стратегические планы строились исключительно сообразно собственным амбициям и перспективным экономическим прибылям. При этом Вашингтону, как оплоту демократии, имевшему крепкие позиции в Организации Объединенных Наций, считалось дозволенным не только навязывать свои принципы общественного развития другим странам, но и способствовать демонтажу политических режимов, перекраиванию целых регионов любыми способами, подчас противоречащими нормам международного права. Под такую циничную стратегическую схему развития событий по принципу «разделяй и властвуй» и попал Судан, куда под предлогом продвижения демократии и свободы была интегрирована идея проведения референдума о независимости Юга от Севера.

Надо сказать, что немаловажную роль, как это часто бывает в политике, сыграла представительница так называемого слабого пола, не без помощи которой стратегические планы политтехнологов США в отношении Юга Судана стали реализовываться. После трагической гибели в июле 2005 года в авиакатастрофе вице-президента Судана и председателя правительства автономного Южного Судана Джона Гаранга де Мабиора (именно ему принадлежала заслуга подписанного на тот момент мирного Соглашения об автономии) его вдова Ребекка Ньянденг де Мабиор (1956 года рождения) побывала в Соединенных Штатах Америки, где встретилась с президентом США Джорджем Бушем-младшим и посетила Гриннелл-Колледж, университет Айовы, где еще до того, как вспыхнула Вторая суданская гражданская война (до 1973 г.), получил образование ее покойный муж. Так она стала приверженной идее свободного Южного

Судана (но в то же самое время с уважением и почтением относилась к заслугам Джона Гаранга по созданию системы федеративного правления и сохранению объединенного мирным соглашением Судана под New Sudan Vision).Вернувшись из США на родину и став советником одного из продолжателей дела ее мужа - амбициозного и напористого генерал-лейтенанта Салвы Киира Маярдита (который тут же занял пост Первого вице-президента Судана и председателя правительства автономного Южного Судана), она в дальнейшем и сама вошла в правительство еще автономного Южного Судана в качестве министра транспорта и дорожного хозяйства.

Заметим, что именно с подачи Ребекки Ньянденг де Мабиор, лоббирующей демократические ценности, в 2007 году на первой в истории Южного Судана национальной конференции женщин Салва Киир выступил в поддержку женских инициатив по расширению их прав и возможностей, на которые пожертвовал 100 тыс. долларов. Кстати сказать, именно женский электорат, обученный и подготовленный через сеть международных организаций и программ, финансируемых США, приведет его в 2011 году к вершинам власти в будущей Республике Южный Судан.

Так что влияние Соединенных Штатов Америки на политику в регионе более чем очевидно. Притом надо признать, что политтехнологи США еще задолго до проекта «Республика Южный Судан» довольно преуспели в организационно-методическом плане. В этой связи уместно вспомнить опробованные еще в Ираке и Афганистане специальные методики и программы (в том числе так называемую «Систему работы с местным населе! нием» - Human Terrain System) [1, c- 49].

Учитывая то, что многострадальный южносуданский народ имеет порядка 200 народностей, более 60 этнических групп (основную из которых составляют представители нилотских племен динка - 35 проц., нуэр - 16 проц.,, азанде - 6,5 проц., шиллук - 3,5 проц., топоса - 1,9 проц, лотухо - 1,9 проц., луо - 1,6 проц., мурле - 1,2

проц.) была проделана огромная предварительная тщательная работа по изучению обстановки, особенностей родоплеменной и клановой иерархии, специфики трайбалистских и межконфессиональных противоречий. Результаты этих исследований ложились в основу таких разработок, методик, программ, обучающих курсов и в дальнейшем использовались для умелого манипулирования как отдельными людьми, так и целыми группами, а также для создания нужных прогнозируемых ситуаций.

Надо заметить, что, оказывая влияние на общественно-политические процессы в южносуданском регионе, американские политтехнологи зачастую руководствовались двойными стандартами. Будучи последовательными в реализации стратегических планов, они нередко проявляли, казалось бы, непоследовательность касательно тактических действий. Так, в различные годы при постоянном противоборстве правительства и оппозиции они поддерживали то одну то другую сторону в зависимости от ситуации, возможности вариативности ее трактовки и использования в своих интересах. Так что непоследовательность не значит нелогичность. Например, во время многолетней борьбы между арабским (исламским) Севером и негритянским (христианским) Югом американцы, продвигая идею свободы и демократии, поддерживали лидера Народной армии освобождения Судана (НАОС) Салву Киира в его идеологическойборьбе за независимость Южного Судана. Тогда как позднее, уже в период его президентства, симпатии Запада перешли к оппозиционному опальному вице-президенту Риеку Мачару. Более того, достаточно вспомнить тот факт, что уже на пятый день после провозглаше! ния независимости, 14 июля 2011 г. на торжественной церемонии поднятия государст! венного флага Южного Судана как 193-й страны-члена ООН рядом с генсеком ООН Пан

Ги Муном стоял Риек Мачар, а не умеренный в политических и дипломатических делах Салва Киир.

Таким образом, манипулируя амбициями двух лидеров, к тому же представителей разных этнических групп - динка и нуэр - довольно легко спрогнозировать и, по сути, в какой-то степени, организовать в будущем военно-политический конфликт, который в реальности сказался не только на общеполитической жизни в стране, но и привел к гуманитарной катастрофе в регионе, к спаду экономики, к ухудшению жизни местного населения и даже зачистке территории от конкурентов. Не трудно догадаться, кому, в конечном счете, стратегически, это могло быть выгодно. (Притом что подозрение в развязывании конфликта отчасти падает на Хартум - из-за потери Суданом почти 60% общего объема налоговых и большей части внешнеторговых поступлений).

Кроме того, надо отметить, с какой легкостью США перечеркивают достижения конкурентов, отжимая огромный бизнес. Китай импортировал 49 тыс. б/д из Судана и 65 тыс. б/д из Южного Судана (что составляло 86% суданского и южносуданского экспор! та). Поскольку нефтедобыча Южного Судана перестала функционировать в 2012 г. (из-за спора по поводу нефтепровода, проходящего по территории Судана), Китай понес огромные убытки. И хотя после 15 месяцев переговоров в апреле 2013 года производст! во возобновилось, в декабре в связи с разразившимся военно-политическим конфликтом в Южном Судане вновь возникли большие проблемы для Китая, многие объекты нефтедо! бычи были разрушены, производство резко упало до 150 тыс. баррелей в день в первой половине 2014 г.(по сравнению с почти 400 тыс. б/д в 2010 г.).

Так что вполне очевидно, что тяга США к мнимым демократическим преобразованиям в других странах и циничному распространению своего влияния в геополитических масштабах приводит, как правило, к разрушениям не только экономик этих стран, но и разрушениям жизнедеятельности самого населения этих стран. Даже если гипотетически предположить, что цели США бескорыстны и направлены исключительно на пропаганду демократизации общества, по фактам видим, что под этим предлогом в страны стратегически интегрируются конфликты, перевороты и революции, и южносуданский регион не является исключением.

Таким образом, сравнивая подход двух великих мировых держав, ведущих стратегическую политику вмешательства в дела Южного Судана, отметим следующее. Соединенные Штаты Америки осуществляют более активную экспансию, направленную не столько на интеграцию через экономическое развитие молодой Республики Южный Судан, сколько на передел сфер влияния в регионе, используя при этом весь свой организационный, методический и даже военный арсенал. Тогда как Китайская Народная Республика, как адепт «мягкой силы», проводит свою политику невмешательства, опираясь на более конструктивный подход. В отличие от США, отдающих приоритет надлежащему управлению как средству создания условий для безопасности, китайцы всегда считали экономическое развитие фундаментом безопасности. Поэтому, как бы не уверяли нас ученые-китаеведы в том, что Китай ведет

политику невмешательства во внутренние дела Южного Судана [7], по факту видим, что это априори не возможно. Китай играет активную, конструктивную роль и в инвестиционных проектах, и в экономической экспансии, и в миротворческих миссиях, а значит, не может не вмешиваться во внутренние дела государств, где имеет свои интересы. Да, используя «мягкую», но силу, КНР на протяжении не одного десятка лет «завоевывает» свои позиции в таком богатом ресурсами регионе как Южный Судан. И в этом смысле Китай по большому счету мало чем отличается от Соединенных Штатов

Америки. При этом длительное время Китай как бы сохраняет «красивую улыбку при плохой игре», оставаясь, якобы, приверженным принципу невмешательства во внутренние дела РЮС, ратуя за решение конфликта путем переговоров, выступая против военных интервенций и санкций, не считая их эффективным оружием. Однако, в последнее время, учитывая то, что возросла угроза безопасности китайского бизнеса и китайских граждан, работающих в Ю жном Судане, Пекин вынужден вносить коррективы в свою политику невмешательства и не скрывать этого.

Так что нешуточное соперничество между США и КНР (этими двумя влиятельными игроками в международной дипломатии и двумя крупнейшими гегемонами в вопросах экономической экспансии) за право контролировать нефтедобычу в Южном Судане продолж а е тс я .

Региональные силы как пассивные акторы влияния.

Республика Южный Судан - государство в Восточной Африке с территорией в 619,7 тыс. кв. км - не может быть в изоляции от соседних стран, многие из которых, кстати, также имеют определенный (как экономический, так и политический) интерес к этому богатому природными ресурсами региону. И хотя общие границы имеются всего с шестью странами (на севере с Суданом, на востоке - с Эфиопией, на юге - с Кенией и Угандой, на юго-западе - с ДР Конго и на западе - с ЦАР), развитие региона априори напрямую связано со странами континента. И тут нельзя не сказать о региональных объединениях, которые создаются как раз с целью решения общих задач и проблем

По мнению многих экспертов на рубеже тысячелетий в 2000-е годы деятельность многих региональных организаций и структур Африканского Союза довольно оживилась. И это действительно так. В частности, в новостных лентах информационных агентств (по большей части региональных, чем международных) часто отмечается деятельность Вос1 точно-африканского сообщества - ВАС (The East African Community), которое включает шесть государств (Бурунди, Кения, Руанда, Танзания, Уганда и Южный Судан). Также активно освещалась предпринятая попытка реанимации региональной организации севе1 роафриканских государств Союза Арабского Магриба (САМ), членами которой являются пять стран (Ливия, Алжир, Тунис, Марокко, Мавритания). Особо региональные СМИ выделяют наиболее продвинутую из всех африканских региональных организаций Сооб1 щество развития Юга Африки - САДК (Southern African Development Community), успеш1 но и стабильно наращивающую потенциал сотрудничества, членами которой уже стали 15 государств континента. Часто упоминается Экономическое сообщество стран Восточ1 ной и Южной Африки - КОМЕСА (Common Market for Eastern and Southern Africa), в со1 став которого входят 19 стран. Более того, многие региональные организации вполне могут быть реальной силой в продвижении своих интересов на всем пространстве африканского континента. Взять хотя бы тенденцию к созданию на базе трех последних сообществ (ВАС, САДК и КОМЕСА) единой торговой организации - Африканского эконо1 мического сообщества. Или результаты деятельности одной из первых и достаточно ус1 пешных на континенте интеграционных группировок Экономического сообщества запад1 ноафриканских государств - ЭКОВАС^Ь^ Economic Community of West African States), которое объединяет 15 стран.

Хотя надо сказать, что при всем том деятельном публичном релизе всех этих региональных структур, их вряд ли можно считать основными или ведущими акторами влияния на политику и развитие Республики Южный Судан, разве что пассивными. Тогда как, в условиях активной экспансии внешних игроков регионалы как никто должны быть заинтересованы в экономическом, политическом и социальном развитии своих соседних

стран. И в этой связи только с Межправительственной организацией по развитию - ИГАД (Intergovernmental Authority on Development), членами которой стали 8 африканских стран (Джибути, Эфиопия, Сомали, Судан, Кения, Уганда, Эритрея, Южный Судан) экс1 перты связывают возможное влияние на политику Южного Судана. Напомним, что именно Эфиопия - не только член, но и учредитель первоначального ИГАДД - еще до па1 дения власти Менгисту Хайле Мариама оказывала лидерам СНОД поддержку в борьбе за доходное «место под солнцем».

Но и здесь, со стороны И ГАД, наблюдается также отсутствие какого-либо прогресса для РЮС. Несмотря на заявленные цели по обеспечению подписания конфликтующими сторо1 нами окончательного документа о прекращении боевых действий, получения согласия лидеров относительно формулы разделения властных полномочий в рамках переходного правительства, - ни одна из целей достигнута так и не была. Разве что удалось несколько противодействовать принятию в первоначальном виде Резолюции СБ О ОН

Непонимание этого простительно народным массам, оказавшимся заложниками большой геополитической игры и мало разбирающимся в манипуляциях на мировой «шахматной доске», но это непростительно руководству страны, которое берет ответственность за судьбы своих избирателей. Это сейчас, будучи на краю пропасти под названием гуманитарная катастрофа, президент РЮС Салва Киир, с годами обретающий все больший опыт горьких разочарований, может быть, стал разбираться, кто есть кто в мировой политике. А, казалось бы, совсем недавно, в 2011 году, на эйфории от свободы и независимости РЮ С, он, еще не окрепший в политических и дипломатических делах, с легкостью давал согласие на присутствие МООНЮС в регионе, искренне веря, что их цель - «оказание содействия в укреплении безопасности и создания потенциала

развития молодой республики» А ведь миротворческие мероприятия и оказание эко1 номической помощи - это не одно и то же. Вооруженные конфликты практически блоки1 руют экономическое развитие страны, важной компонентой которого является приток ча1 стных инвестиций, о чем так мечтали южносуданцы, следуя рекомендациям США по про1 ведению в жизнь демократических принципов.

И вот несмотря на то, что из 15 членов СБ ООН четыре страны воздержались (Китай, Россия, Венесуэла и Египет), 11-тью голосами в августе 2016 года Резолюция СБ ООН

была принята

Объясняя свою позицию по принятой Резолюции, представитель Китая заявил, что афри1 канские проблемы должны решаться самими африканцами. По его словам, в тексте Резо1 люции не нашли отражения основные принципы миротворчества, в частности, не было достигнуто соглашение по такому ключевому вопросу, как согласие южносуданских вла1 стей на деятельность миротворцев, тогда как параграф 10 Резолюции должен выполнять! ся в тесном сотрудничестве с Джубой. При этом официальный представитель МИД КНР Хуа Чуньинв своем заявлении выразил поддержку руководящей роли ИГАД в решении этого вопроса и даже приветствовал усилия региональной организации по введению дополнительного контингента миротворческих сил, однако призвал ИГАД и ООН работать

в конструктивном русле с Переходным правительством.: «Китай намерен и далее играть конструктивную роль в обеспечении мира и стабильности в Южном Судане»^10".

. При этом страны африканского континента, которые как никто должны быть заинтересованы в стабильности, благополучии и развитии своих соседних государств, ограничиваются, прямо скажем, лишь пассивным диалогом и консультациями.

Россия как третейский судья в продвижении идеи урегулирования конфликта.

Сразу оговоримся, что Россия никогда не участвовала в колониальном разграблении африканского континента, не имела и не имеет здесь какой-либо скрытой агрессивной повестки дня. О высоких рисках инвестиций в проблемные африканские страны эксперты

предупреждали всегда —с,97]. Да и отсутствие зависимости РФ от импорта энергоносителей давало свободу маневра при проведении своего курса в международных делах. Поэтому назвать Россию по большому счету актором вмешательства во внутренние дела Республики Южный Судан было бы, на наш взгляд, ошибочным. Хотя надо признать, что в последние годы Москва действительно проявляет в высокой степени конструктивный подход и в вопросах дипломатического урегулирования конфликта в Ю жном Судане, и в вопросах поиска обоюдного интереса

■12, 131 - готова на взаимовыгодной основе оказывать РЮС поддержку в обеспечении безопасного и успешного развития.

Будучи постоянным членом Совета Безопасности ООН, Россия в поисках путей выхода региона из военно-политического кризиса не раз настаивала на дипломатическом решении вопроса, отмечая, что конфликт невозможно разрешить путем применения военной силы, призывая президента и правительство РЮС к скорейшему принятию политического решения для начала процесса урегулирования ситуации в регионе. Но, как уже было сказано выше, США, имеющие более сильные позиции в Совбезе ООН, постоянно продавливают принятие тех Резолюций, над проектами которых и работают американские полититехнологи. В этой связи нельзя не отметить, что взгляды России и многих африканских государств по ряду вопросов реформирования ООН совпадают, «при всех различиях в их позициях по тем или иным аспектам реформ превалирует точка зрения на ООН как на не имеющий адекватной альтернативы универсальный и в целом действенный инструмент мирового сообщества, сдерживающий разрастание региональных и иных конфликтов, содействующий экономическому развитию и социальному прогрессу, способствующий культурному и гуманитарному общению в регионе и за его пределами»Г14, с- 2761.

Еще лет десять назад российские эксперты используются не в полной мере, что «Россия

посредника в урегулировании африканских вправе говорить о реальных подвижках в уровне нашего участия по линии ООН.

полагали, что возможности нашей страны могла бы действовать более активно в роли

конфликтов»Г7, с& 61"". И вот сегодня мы этом направлении. Причем не только на

Дело в том, что за шесть лет с момента подписания «Заявления об установлении дипломатических отношений между Российской Федерацией и Республикой Южный

Судан» (22.08.2011г) начали активно развиваться двусторонние отношения

В Южном Судане появился российский бизнес. Так например, ОАО «Сафинат» начал строительство в г.Бентиу в 700 км от Джубы модульный нефтеперерабатывающий завод мощностью 7 тыс. баррелей в сутки (сейчас, правда, строительство законсервировано в связи с нестабильной ситуацией в районе). В Джубе «Сафинат» возводит предприятие по

производству цемента. В рамках ооновской миссии (МООНЮС) функционируют авиакомпании «Нижневартовскавиа» и «ЮТэйр», со Всемирной продовольственной программой работает «Абаканавиа», транспортные услуги оказывает также НПК «ПАНХ». Интерес проявили ГК «Ростех» и его дочерняя компания «РТ-Глобальные ресурсы», концерны «Тракторные заводы», «Созвездие», ОАО «Уральский завод пожарной техники», ТНК, ЗАО «ВК КАМАЗ», ВА «Интерарм» и ряд других компаний.-^15!.

Комплексный анализ национальных интересов России, проведенный российскими учеными-африканистами в контексте фундаментальных трендов и формирующихся угроз в мировой экономике и политике, также показал активизацию не только российского бизнеса, но и российской дипломатии на африканском направлении.

Поэтому, вполне очевидно, что Россия, оказывая системную государственную поддержку российскому бизнесу, выходящему на африканский рынок, просто обязана участвовать в переговорном процессе по преодолению затяжного военно-политического конфликта в РЮС. Однако, в отличие от США и КНР, в своих инициативах РФ опирается на законность вмешательства в дела РЮС и, по сути, выступает в качестве третейского судьи.

Первая встреча Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова с главой МИД РЮС Н.Денгом Ниалом состоялась еще «на полях» 66-й сессии Генассамблеи ООН, позднее в мае 2014 года - уже с новым Министром Бенджамином Барнабой в Москве. Немало встреч провели в рамках двусторонних визитов с нашей стороны - заместитель Министра иностранных дел России М.Л.Богданов и специальный представитель Президента РФ по сотрудничеству со странами Африки М.В.Маргелов, с африканской стороны - секретарь правящей партии «Суданское народно-освободительное движение» (СНОД) П.Амум, бывший министр иностранных дел Эфиопии (представляющий ИГАД) Сей1 юм Месфин, Посол Республики Судан в Москве Н.Бабикер. В январе 2015 г. «на полях» 24-й Ассамблеи Афросоюза состоялись беседы М.Л.Богданова с Президентом РЮ С С.Кииром и лидером оппозиционных сил РЮС Р.Мачаром.

В ходе встреч, конечно же, обсуждались как проблемы отношений между Суданом и Юж1 ным Суданом, так и предлагаемые регионалами пути выхода из затянувшегося кризиса, при этом всегда отмечался обоюдный настрой на сотрудничество и «координацию шагов в рамках усилий по урегулированию конфликтных ситуаций в регионе». Красной нитью на всех переговорах проходила не единожды высказанная Министром иностранных дел РФ С.В.Лавровым мысль о том, что «мы всегда исходили из того, что отношения между государствами и народами должны основываться на равноправии и уважении законных интересов друг друга» Г16, С-5281, что «Россия будет продолжать вносить активный вклад в миротворчество на Африканском континенте.» Г16, С-528"1, но «ключевую и ведущую роль как в урегулировании конфликта, так и в дальнейшем формировании концепции развития региона, его государственного устройства должны играть все же сами африканцы» Г16, Сш

Здесь хотелось бы обратить особое внимание на словосочетание «уважение законных интересов друг друга», ибо вмешательство в дела суверенного государства возможно только на законных основаниях, в том числе согласно заложенным и прописанным в Уставе Организации Объединенных Наций нормам международного права.

Поэтому Россия на законных основаниях продолжает участвовать в переговорном про1 цессе по преодолению затяжного военно-политического конфликта в РЮС. И тот факт, что на 19-й сессии Совета министров ИГАД было утверждено участие РФ в Форуме парт!

неров ИГАД в качестве наблюдателя, говорит не только об обоюдной заинтересованно! сти сторон, но и о правовом основании. «Это решение юридически закрепило фактиче! скую вовлеченность нашей страны в работу данной организации, дало ей реальную воз1 можность внести вклад в урегулирование конфликтной ситуации в этом регионе Восточ!

ной Африки» [7& с- 60""..

Россия также содействует усилиям Африканского Союза по формированию основ коллек! тивной безопасности и созданию собственного миротворческого потенциала, осуществляя подготовку миротворцев, полицейских и военных кадров.

Трансконтинентальные корпорации и иные негосударственные акторы.

За сложным переплетением внутренних социально-экономических и политических проблем в Республике Южный Судан вкупе с геостратегическим соперничеством за влия1 ние и доминирование в богатом ресурсами регионе ведущих мировых держав и регио! нальных лидеров можно не обратить внимание на еще одну категорию акторов, влияющих на ситуацию в регионе - это негосударственные акторы (НГА), к которым относятся и трансконтинентальные корпорации, и неправительственные организации, и средства массовой информации, и иные представляющие угрозу суверенитету РЮС негосударственные образования.

По мнению авторитетных ученых-африканистов, глобализация диктует, чтобы националь! ные правительства стремились к заключению соглашений не только с другими нацио! нальными правительствами, но и с международными организациями, военными, неправи! тельственными организациями, многонациональными корпорациями, роль которых с каждым годом только усиливается [17"..

Все они по своим возможностям и амбициям порой даже превосходят государственные и могут весьма активно влиять на уровень политической нестабильности в стране, а значит, представляют угрозу безопасности и возможностям развития страны. Взять хотя бы такой, казалось бы, невинный факт: только нефтегазопроводы в Южном Судане по частным контрактам охраняют 3 тыс. китайцев - а это немалое количество вооруженных людей, что в условиях нестабильности и провокаций может в любой момент стать причиной для любого инцидента. Кстати, на появление в кризисных районах «частных военных и охранных компаний (ЧВОК), как одной из форм применения военной силы»

эксперты указывали давно.[18, с& 174""

Однако, наибольшую озабоченность вызывает кризис государственности в РЮС, несостоятельность политической системы и органов управления, институтов правопорядка. В условиях образовавшегося управленческого хаоса к власти рвутся квази-государственные образования, так называемые агрессивные негосударственные акторы (АНГА), к которым можно отнести следующие образования: внесистемную оппозицию, племенные образования, криминальные структуры, сетевые

террористические образования, вооруженные группировки, преступные кланы,. появив! шиеся или возродившиеся освободительные армии и движения, религиозные братства, тайные общества, экстремистские политические структуры, осуществляющие агрессивную экспансию, а также формально «мирные» структуры, но придерживающиеся, однако, экс1 тремистской идеологии или проповедующие рознь и ненависть. Грань между борцами за свободу и преступными группами в реальной жизни нередко стерта.

Среди причин возникновения и активизации их деятельности могут быть и межконфессиональные противоречия, и недовольство усилением социальноэкономического неравенства, и бурный рост коррупции, и неравномерное распределение государственных доходов от экспорта нефти, и рост безработицы, и появление огромной армии молодежи, не способной получить образование или найти работу. Хорошо вооруженные и уже имеющие многолетний опыт гражданских войн такие новообразования не только успешно противостоят правительственным войскам, но и демонстрируют решимость взять власть в свои руки.

.В настоящее время только крупных АНГА в Северной Африке и Сахеле насчитывается почти два десятка. Их деятельность не ограничивается одной страной, а целенаправлен! но выносится на региональный уровень. Число мелких АНГА, порой входящих в более крупные, доходит до сотни.

Поэтому вполне объяснимо, что в бюджете Республики Южный Судан заложено 50 % на оборону и безопасностьРост затрат на оборону становится не столько прихотью руководства страной, сколько суровой необходимостью в условиях возникновения новых угроз, порожденных процессами глобализации и трансформации существующего мирово! го порядка.

Заключение.

Резюмируя выше Судана, выделим

Итак, причины:

Все это свидетельствует о том, что:

изложенное в отношении «поглощения» внешними акторами Южного аспекты причинно-следственной связи нового витка схватки за Африку

вании связей с африканскими союзами и субрегиональными объединениями на континен! те сохранится и даже возрастет, но долгосрочное планирование в силу политических и экономических рисков будет затруднено;

Библиография