Спросить
Войти
— доктор исторических наук, профессор Курского государственного университета
СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРТРЕТ ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ГОРОЖАНИНА В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX ВЕКОВ (НА ПРИМЕРЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО ЧЕРНОЗЕМЬЯ)
АННОТАЦИЯ. На основании обширного статистического материала в статье раскрывается половозрастная структура городского населения Центрального Черноземья пореформенной эпохи, его национальный состав, конфессиональный облик и образовательный уровень как отражение существенных социально-экономических сдвигов.
The article presents the analysis of the sexual and age-related structure of the urban population of the Black-Earth area of the after-reform period based on vast statistic data. The author focuses on the national (ethnic) and confessional identity, education level of the population.
Реформы 60—70-х гг. XIX в. способствовали демократизации общества, выдвижению городов на передний план в социально-экономических и политических изменениях в России, привели к потере авторитета «старой» власти и складыванию в стране нового менталитета населения.
Объективно созданная социальная характеристика городского населения Центрального Черноземья, одного из крупнейших российских регионов, включающая пол, возраст, образование, семейное состояние, национальный и вероисповедальный состав горожан, представляет большой интерес для анализа социально-экономического состояния городских центров.
Так, рассматривая половозрастной состав и уровень грамотности городского населения в конце XIX в., отметим прежде всего заметное превышение среди горожан в возрасте 20—29 лет лиц мужского пола над женским. Эти указывает на присутствие мигрантов в городах, особенно в губернских — Воронеже, Курске, Орле и Тамбове, где в среднем на 37,4 тыс. мужчин 20—29 лет приходилось лишь 23,2 тыс. женщин, т.е. 1,6 мужчины на одну женщину. Больше всего мужчин данной группы наблюдалось в Курске и Орле — в 1,8 раза больше чем женщин, в Воронеже и Тамбове — соответственно в 1,3 раза и 1,6 раза [4. С. 10—11, 34—63; 5. С. 10—33; 6. С. 10—11, 52—79; 7. С. 10—11, 56—85].
Наличие в Курске и Орле большей доли мужчин, чем в Воронеже и Тамбове, говорит о том, что реальная возможность получить работу в большей степени имелась в двух первых городах — узловых торгово-промышленно-распределительных железнодорожных станциях юго-востока региона.
Доля мужчин 20—29 лет в губернских городах составляла 61,7% от численности горожан данного возраста и превышала таковую для женщин на 23,4% [4. С. 10—11, 34—63;
В целом основная масса населения губернских центров Черноземья имела возраст до 30 лет (61,2%). Доля этих жителей во всех губернских городах региона превышала 50-процентный рубеж. Так, в Воронеже данный показатель составлял 59,3%, в Курске — 63,0%, Орле — 61,1%, Тамбове — 61,7%. Что касается уездных городов, то в Воронежской губернии горожане в возрасте до 30 лет составляли 60,9% жителей. В городах Курской губернии — 61,3%, в орловских городских поселениях — 61,9%, в тамбовских центрах — 61,1%. В заштатных городах эта группа граждан была представлена 64,7% человек [4. С. 10—11; 5. С. 10—11; 6. С. 10—11; 7. С. 32—37]. Одной из причин столь высокой
численности горожан до 30 лет было наличие в составе городского населения большого количества учащейся молодежи из уездов и пришлого для заработков населения.
Как видим, в уездных городах всех губерний имелась равная доля населения в возрасте до 30 лет. Присутствие такого соотношения молодежи до 30 лет (трое из пяти горожан) в составе населения этих городов подчеркивает сходный характер их социально-экономического развития: одинаковый уровень их образовательного потенциала, в первую очередь способствующего концентрации в уездных центрах молодежи, а также большая возможность получить работу освобожденным после отмены крепостного права безземельным крестьянам.
Жителей в возрасте от 30 до 60 лет в губернских Воронеже, Курске, Орле и Тамбове насчитывалось 85,9 тыс. человек. Количество представителей разных полов было примерно равным — 42,5 тыс., или 29,8% от всех мужчин, и 43,4 тыс., или 33,0% от всех женщин губернских городов. В Воронеже мужчин старше 30 лет проживало 16,1% его городского населения, или 9,1% всех мужчин городов Черноземья. Доля женщин этого возраста составляла 16,7% от всего городского населения, или 10,3% всех женщин края.
На долю мужчин данной группы горожан Орла и Тамбова приходилось соответственно 7,9% и 5,0% от их общего количества в губернских городах региона; 26,5% и 16,9% от их количества в этой категории населения соответствующих губернских центров; и 16,1% и 14,9% от количества всего городского населения. Соотношение женщин этого возраста в Орле и Тамбове составляло соответственно 8,3% и 5,2% от численности женщин во всех губернских городах, 25,2% и 17,1% от их числа в данной возрастной группе. Доля женщин этой группы от общей численности городского населения составляла 15,7% для Орла и 15,5% для Тамбова. В абсолютном исчислении, а также по доле в составе городского населения губернии самая многочисленная группа жителей в возрасте от 30 до 60 лет, 53,8 тыс. человек, или 31,8% населения, насчитывалась в воронежских городах [4. С. 10—17; 5. С. 12—33; 6. С. 10—11; 7. С. 32—37].
Следовательно, на самые крупные городские центры региона — его «столицы» Воронеж, Курск, Орёл и Тамбов — приходилось 167,6 тыс. жителей в возрасте до 30 лет, или 19,5% всех горожан, и 106, 5 тыс. человек, или 12,4% всех лиц старше 30 лет. Для сравнения отметим, что в четырех заштатных городах региона — Богатом, Кадоме, Мирополье и Хотмыжске — проживало лишь 1,5% горожан до 30 лет, причем основная масса их жила в Кадоме и Мирополье [4. С. 10—17; 5. С. 12—33; 6. С. 10—11; 7. С. 32—37].
Естественным следствием такого сосредоточения в городских центрах молодого населения являлась относительно высокая грамотность горожан — 27,4% мужчин и 15,6% женщин. Больше всего грамотных жителей, прежде всего мужчин, было в губернском Воронеже — свыше 32,3% мужчин и 21,4% женщин. Данный показатель в Курске, Орле и Тамбове составлял соответственно 27,9%; 33,1%; 33,0% мужчин и 15,6%; 20,0%; 21,1% женщин [4. С. 34—39; 5. С. 62—67; 6. С. 10—15; 7. С. 10—15].
Доля грамотных была выше в тех уездных городских поселениях, где выше был уровень социально-экономического развития, имелось больше учреждений образования. К таким городам относились Белгород, Болхов, Борисоглебск, Брянск, Елец, Карачев, Коз -лов, Ливны, Липецк, Моршанск, Острогожск. В данных уездных центрах доля грамотных горожан составляла 42,6%, или 53,7% мужчин и 30,9% женщин [4. С. 40—45, 58—63; 5. С. 62 — 67; 6. С. 56 — 73; 7. С. 62 — 79].
В некоторых городских поселениях, таких как Тим, заштатные Хотмыжск и Миропо-лье, где состояние экономики значительно отставало от средних показателей по городам Центрального Черноземья, уровень грамотности населения был значительно ниже и составлял соответственно 14,5%, 14,4%, 16,4% [4. С. 40 — 45, 58 — 63; 5. С. 68 — 97; 6. С. 56—73; 7. С. 62—79].
На наш взгляд, относительно высокая общая грамотность (выше среднегубернской цифры) в некоторых уездных центрах по сравнению с губернскими городами связана с большим количеством неграмотных селян из числа бывших крепостных крестьян, наполнивших пореформенные города в поисках работы. Кроме того, в уездных центрах присутствовала большая конкуренция на получение рабочего места, в связи с чем к концу XIX в. предъявлялись достаточно высокие требования к уровню образования специалистов и работников.
Наличие в городах Черноземья представительных групп военных, дворян, учителей, врачей, инженеров и учащейся молодежи способствовало сосредоточению большего количества грамотных мужчин, чем женщин. А присутствие среди женщин в губернских центрах большого количества неквалифицированных работников (прислуга, кухарки и проч.) увеличивало долю неграмотных представительниц женского пола. Преобладание же числа горожан мужского пола над числом жителей женского пола представители губернских властей объясняли наличием большого количества «... молодежи, служащей в присутственных местах... и обучающегося юношества» [1. Л. 34].
Наибольшее число грамотных горожан (20,0% от их общего количества) проживало в Борисоглебске, Брянске, Ельце, Карачеве и Козлове. В этих городских центрах доля грамотного населения была выше средней величины в этой группе и составляла 68,2 тыс. человек, или 45,6%.
Относительно высокий показатель грамотности горожан, например, Брянска (47,3%) можно объяснить наличием в этом городе (помимо большого числа служащих администрации), учителей, врачей и других образованных работников городских учреждений) значительного количества инженеров и специалистов вагоностроительного завода, расположенного вблизи города, а также служащих брянского арсенала и военнослужащих. А высокий процент грамотности населения Рыльска (43,3%) объясняется занятостью горожан торговлей вообще, в том числе заграничной. Не случайно, рыльские купцы на свои средства открыли в городе торговую школу [4. С. 40—45, 58—63; 5. С. 86—91; 6. С. 56—73; 7. С. 62—79]. В заштатных центрах доля грамотных горожан составляла 15,0%, что было ниже среднего показателя по региону [4. С. 40—45, 58—63; 5. С. 68—73, 80—91; 6. С. 56—73; 7. С. 74—79].
Представительная группа горожан в возрасте старше 60 лет — 20,62 тыс. человек, или 31,8% от их общей численности, — проживала также в наиболее благоустроенных губернских городских центрах. Так, в Воронеже их насчитывалось 6,27 тыс. человек, в Курске — 5,45 тыс. человек, в Орле — 4,99 тыс. человек, в Тамбове — 3,91 тыс. человек.
В 47 уездных городах таковых жителей было 42,63 тыс., или 65,8%. Наибольшее число пожилых горожан уездных центров проживали в относительно крупных 11 городах — Белгороде, Болхове, Борисоглебске, Брянске, Ельце, Карачеве, Козлове, Ливнах, Липецке, Моршанске и Острогожске. На их долю приходилось 50,6% горожан старше 60 лет. Меньше всего таких жителей было в заштатных городах — 5, 3% [4. С. 10—17; 5. С. 12—33; 6. С. 10—11, 52—79; 7. С. 10—11, 32—39].
Итак, между административным статусом города и половозрастным составом его жителей существовала прямая зависимость. Совершенствование бытового и медицинского обслуживания горожан, повышенные требования к санитарно-гигиеническим условиям жизни, озеленение и освещение городов, устройство тротуаров, дорог и прочее создавали более благоприятную обстановку в городах в отличие от сельских поселений, что способствовало увеличению продолжительности жизни городских жителей. Например, только в губернских Воронеже, Курске, Орле и Тамбове проживали 177 пожилых жителей, или 42,7% горожан старше 100-летнего возраста. Как правило, численность пожилых женщин в 1,5—2 раза превышала число мужчин этого возраста [4. С. 10—11; 5. С. 12—15; 6. С. 10— 11; 7. С. 10—11].
Одним из главных критериев социального статуса горожан в обществе является их семейное положение. Рассмотрим социальную характеристику провинциальных городских жителей конца XIX в. с этой точки зрения.
Во всех городских центрах Черноземья примерно каждые три из пяти жителей мужского пола были неженатыми. Доля неженатых мужчин в Воронеже, Курске, Орле и Тамбове была почти равной. Данный показатель в этих городах выражался следующими величинами: 23,6 тыс. человек (57,4%); 24,1 тыс. человек (60,9%); 22,1 тыс. человек (60,2%) и 15,3 тыс. человек (60,7%) соответственно. Примерно одинаковое количество незамужних горожанок проживало в Воронеже, Орле и Курске, лишь в Тамбове их абсолютное число было меньшим [4. С. 10—17; 5. С. 36—45; 6. С. 28—35; 7. С. 32—39].
Что касается количества замужних женщин, то их число в Курске, Воронеже, Орле и Тамбове разнилось. Так, в первых указанных трех губернских городах число женщин, имеющих семью, почти совпадало и составляло соответственно 19,8 тыс., 18,2 тыс. и 16,8 тыс. человек. Тогда как в Тамбове таковых имелось лишь 11,5 тыс. человек. При этом доля замужних женщин, как мы указали выше, была практически одинакова. Подобное положение в данной группе горожан наблюдалось и в уездных центрах [4. С. 10—17; 5. С. 36; 6. С. 10—11, 52—79; 7. С. 10—11, 32—39].
Если исключить всех лиц моложе 15 лет, которые составляли 45,1% городского населения (44,5% от численности лиц мужского пола и 45,6% от числа лиц женского пола), то соотношение населения городов региона в возрасте старше 15 лет было таковым: 55,5% мужчин и 44,5% женщин, т.е. налицо некоторое преобладание мужчин (служащие учреждений, военные, учащиеся, мигранты) [4. С. 10—17; 5. С. 12—33; 6. С. 10—11, 52—79; 7. С. 10—11, 32—39].
Однако, как мы указали ранее, для многих возрастных категорий городского населения и разных типов городов это соотношение не соблюдалось по многочисленным причинам, прежде всего в связи с различной рождаемостью, смертностью и миграцией горожан
Так, например, в группе горожан 20—29 лет преобладали мужчины, в группе лиц старшего возраста (60 и более лет), наоборот, преобладали женщины. В городах губернских и больших уездных доля мужчин была выше, чем женщин, в малых, а также в заштатных городах проживало больше женщин. Причины этого явления лежали в области городской экономики и социокультурной сферы городов.
Любопытным фактом являлось преобладание вдов над числом вдовцов. В губернских центрах Воронеже и Тамбове это соотношение составляло 4 к 1, в Курске и Орле 5 к 1. В уездных городах вдов было несколько меньше. В городах в браке состояли приблизительно одинаковые доли мужчин и женщин (около 40% мужчин и 35% женщин), процент холостых и незамужних был выше в 1,5 раза, чем в селах [4. С. 10—17; 5. С. 12—33;
Кроме того, содержать семью в городских условиях было намного сложнее. Отсутствие работы, жилья, необходимых финансовых средств, трудности по уходу за детьми и прочее препятствовали увеличению количества браков. Большее число вдов, чем вдовцов, объясняется и тем, что многие мужчины покидали свои семьи в поисках стороннего заработка, направляясь, прежде всего, в южные украинские и малороссийские губернии.
Заметим, что местные власти объясняли «преобладание числа женатых мужчин над числом замужних женщин» тем, что «многие женатые люди, и преимущественно состоящие в услужении и работающие на фабриках и заводах из сословия крестьян, жили в городе без жен» [8. С. 131]. А «преобладание числа холостых над числом девиц — сосредоточением
в городе молодежи, служащей по разным присутственным местам, а также деревенской и иногородней молодежи, обучающейся в городе ремеслам» [8. С. 131].
В городах Центрального Черноземья преобладал славянский состав населения. Самым многочисленным народом к концу XIX — началу XX вв. были русские (великороссы). Они составляли почти 100% во многих уездных и заштатных городах. Второй по численности национальностью являлись украинцы (малороссы) в селах [3. С. 209, 212—213; 4. С. 2—3, 90—93; 5. С. 2—3, 266—281; 6. С. 2—3, 84—87; 7. С. 32—39].
Наличие того или иного количества русских в составе местного населения зависело от того, насколько они, русские, принимали участие в освоении данной территории. Так, в воронежских и курских городах, возводимых на Поле вместе с украинцами, имелось довольно многочисленное украинское население. Напротив, орловские и тамбовские городские поселения застраивались позднее и в их возведении главную роль играли русские. Вот почему в составе данных городов украинцев было очень мало, не более 1%.
Особенностью воронежско-курских городов являлось наличие в них в 1897 г. значительного числа украинцев (малороссов). Так, воронежские города населяли 16,9% украинцев, в составе населения курских городских центров имелось около 11,5% украинцев. То -гда как в орловских и тамбовских городах их было всего соответственно 0,2—0,3% и 0,8— 0,9% [3. С. 209, 212—213; 4. С. 2—3, 90—93; 5. С. 2—3, 266—281; 6. С. 2—3, 84—87; 7. С. 32—39].
Распределение украинцев по городским центрам региона было неоднородным. Особенно много таких горожан проживало в уездных центрах, смежных с Харьковской и Черниговской губерниями, Донским краем. Некоторые города воронежско-курского края в конце XIX — начале XX вв. содержали более 50% украинского населения [4. С. 2—3, 90— 93; 5. С. 2—3, 266—281].
Наиболее компактно в 1897 г. (98,3% населения) малороссы проживали в заштатном городе Мирополье, бывшем в свое время уездным центром Харьковского наместничества. Достаточно большая часть малороссов (в некоторых городах свыше 50%) имелась в составе населения воронежских Бирюче, Богучаре, Валуйках, Павловске и Острогожске [4. С. 2—3, 90—93; 5. С. 2—3, 266—281].
Весьма представительное количество украинцев насчитывалось в составе населения таких городских центров, как Суджа, Грайворон, Короча Курской губернии, — соответственно 61,2%; 43,3%; 31,4%. Несколько меньшую долю малороссы составляли в Боброве, Коротояке, Новохопёрске. Менее 1,0% их было в Дмитриеве, Льгове, Обояни, Старом Осколе , Щиграх. А в таких курских городах, как Тим, Фатеж, расположенных на севере от границ русско-украинского освоения Поля, оказалось в общей сложности всего 17 человек. Отсутствовали малороссы в числе жителей воронежского Задонска [3. С. 209, 212— 213; 4. С. 2—3, 90—93; 5. С. 2—3, 266—281; 6. С. 2—3, 84—87; 7. С. 32—39].
Такое расселение объясняется, с одной стороны, прямым соседством воронежско-курских городов с Малороссией, с другой стороны — русско-украинским освоением региона, наиболее интенсивно осуществлявшимся с последней трети XVI — начала XVII вв., которое и привело к тому, что в начале XX столетия русские (великороссы) и украинцы (малороссы) доминировали в крае, составляя большинство городского населения губернии.
Налицо более или менее равномерное распределение украинцев по городам, прежде всего, на воронежско-курской территории.
Заметим, что к 1904 г. доля русско-украинского населения в городах Центрального Черноземья возросла до 98,8%, а количество поляков, евреев уменьшилось в 2 и более раза. На территории Воронежской и Курской губерний почти на 100-процентным русско-украинским населением были представлены такие города, как Бирюч, Богатый, Задонск, Землянск, Кадом, Коротояк, Короча, Новохопёрск, Мирополье, Обоянь, Путивль, Тим, Щигры и Хотмыжск [4. С. 66—67; 5. С. 2—3, 100—101, 266—281].
На долю остальных этносов городских центров региона к началу XX в. приходилось всего около 3—5% горожан. За русско-украинским населением шли поляки, евреи, турко-татары, немцы. Основная их масса концентрировалась в губернских и уездных городах. Лишь доля немцев и турко-татар в регионе оставалась неизменной, а численность народов, относящихся к категории прочих, уменьшилась в городах Курской, Орловской и Тамбовской губерний в начале XX в. до 0,0% — 0,2% [4. С. 2—3, 66—67, 90—93; 5. С. 2—3, 100—101, 266—281; 6. С. 2—3, 84—87; 7. С. 32—39].
Единственным компактным немецким поселением в крае была так называемая Рибен-дорфская колония в Острогожском уезде Воронежской губернии. Населенная ещё при Екатерине II, в 1765 г., в составе 72 семейств колония в 70-х гг. XIX в. уже насчитывала более 1700 человек и активно участвовала в развитии экономики Острогожска и Воронежского края [2. С. 9].
Малочисленные группы составляли выходцы из других народов. На территории всего региона проживали цыгане. Автохтонами были мордва и мещера, издавна заселявшие пределы Тамбовской и Орловской губерний. В регионе проживало небольшое число белорусов, некоторое количество выходцев из Прибалтики, Чехии, Болгарии, Италии, Франции, Румынии, скандинавских и других европейских и азиатских стран [4. С. 2—3, 66—67, 90— 93; 5. С. 2—3, 100—101, 266—281; 6. С. 2—3, 84—87; 7. С. 32—39].
Чем крупнее по числу горожан и весомее в торгово-промышленном и культурном отношении был город, тем привлекательнее он являлся для представителей нерусских национальностей и иностранцев. Так, в губернских Воронеже, Курске, Орле и Тамбове, а также в больших уездных центрах региона Белгороде, Борисоглебске, Брянске, Козлове, Липецке, Моршанске и других, кроме русских, проживали в среднем по 3—5% горожан других национальностей [4. С. 2—3, 66—67, 90—93; 5. С. 2—3, 100—101, 266—281; 6. С. 2—3, 84—87; 7. С. 32—39].
Этнический состав населения городов губерний складывался под воздействием целого комплекса специфически проявлявшихся исторических, политических и социально-экономических факторов. Большинство городов Воронежской, Курской, а также ряд городских центров Орловской и Тамбовской губерний возникли как военные укрепления, форпосты колонизации Поля, центры административного управления новыми территориями, базы распространения православия. Это создавало в городах Центрально-Черноземного региона благоприятные условия для новых переселенцев, которые попадали уже в родственную этническую среду.
Традиционно сложившийся славянский этнос определил и направление основной религии в регионе. Подавляющее большинство горожан Центрального Черноземья исповедовало православие — 832,03 тыс. человек, или 96,6%. На долю остальных конфессий приходилось лишь 3,4% [4. С. 2—3, 66—67, 90—93; 5. С. 2—3, 100—101, 266—281; 6. С. 2—3, 84—87; 7. С. 32—39]. При этом следует отметить, что российские власти и православное население терпимо относилось к горожанам других вероисповеданий, а преимущественное количество православного населения и православных храмов в крае никак не ущемляло или ограничивало свободу других религий.
В городах Центрального Черноземья в начале ХХ в. функционировало 550 храмов, молитвенных домов и часовен. В 19 городских центрах региона действовало 28 православных монастырей, в том числе 11 в губернских Воронеже, Курске, Орле и Тамбове и 17 в уездных центрах [3. С. 282—283, 290—291, 293—294]. Наряду с православными храмами в городах региона функционировали костелы, протестантские и католические храмы и молитвенные дома.
Так, в 1904 г. из 41 молитвенного заведения в Воронеже 3 принадлежали католикам, иудеям и протестантам. Такая же картина была характерна и для губернского Курска, где в числе 25 молитвенных заведений одно принадлежало католикам, два — иудеям, одно —
протестантам. В Орле и Тамбове также действовало по одному католическому, протестантскому и иудейскому молитвенному учреждению, по одному иудейскому молитвенному заведению было в Валуйках, Ельце, Кадоме, Кирсанове, Ливнах, Моршанске, Острогожске, Путивле и Старом Осколе [4. С. 2—3, 66—67; 5. С. 2—3, 100—101; 6. С. 2—3, 82—83;
Иудаизм в Черноземье исповедовали 12,61 тыс. человек, или 1,5% горожан, приверженцев Римско-католической церкви насчитывалось 8,59 тыс. человек, или 1,0%. Кроме того, в городах региона проживали 3,44 тыс., или 0,4%, протестантов, 1,18 тыс., или 0,1%, магометан и 0,3 тыс. представителей других вероисповеданий. Тревогу официальных властей и духовенства вызывала только деятельность «раскольников», но их численность в городах региона была весьма незначительна — всего 3,3 тыс. человек (0,4% от численности городского населения). К 1904 г. доля православных горожан несколько увеличилась и составила в среднем 98,5% населения городов [4. С. 2—3, 66—67; 5. С. 2—3, 100—101; 6. С. 2—3, 82—83; 7. С. 88—89].
В заключение отметим, что в конце XIX — начале XX вв. свыше половины городского населения Центрального Черноземья составляли лица в возрасте до 30 лет. Практически каждый пятый проживающий в городских центрах являлся прибывшим в них на заработки, а также находился на военной или гражданской службе либо был учащимся. Наличие в городских центрах губернии большого числа учебных заведений привлекало в них немалое количество молодежи, способствовало повышению уровня грамотности горожан.
Улучшение условий проживания в городах способствовало повышению продолжительности жизни. Достаточно представительная группа горожан старше 60 лет проживала в наиболее развитых в социально-экономическом отношении губернских и уездных центрах.
В начале ХХ в. в городских центрах региона среди женского населения имелось большое количество вдов. Так, в губернских центрах Воронеже и Тамбове соотношение вдов к вдовцам составляло 4 к 1, в Курске и Орле — 5 к 1. В уездных городах вдов было несколько меньше. Основными причинами наличия такого количества вдов были войны, большая миграция мужчин на заработки без жен, асоциальное поведение мужского населения и, как следствие, полученные ими в южных губерниях заразные болезни и большая смертность мужчин.
Русско-украинское освоение региона привело к доминированию в структуре населения русских и украинцев, что определило православное вероисповедание в крае. Традиционно сложившийся славянский этнос определил и направление основной религии в регионе — православия.
Чем крупнее по числу горожан и весомее в торгово-промышленном и культурном отношении был город, тем привлекательнее он являлся для представителей нерусских национальностей и иностранцев, ведущих в них свой бизнес и занимающихся предпринимательством.
