Спросить
Войти
В.А. Горнов
ИЗ ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРИЗРЕНИЯ В РОССИЙСКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ МЫСЛИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА ХХ ВЕКА
Рассматриваются научные подходы и направления исследований по проблемам истории, теории и методологии социальной работы в российской общественной мысли второй половины XIX - начала ХХ века. Концентрируясь на борьбе основных идеологических течений пореформенного периода по вопросам общественного призрения, автор подчеркивает ее роль в дальнейшем развитии общественной инициативы и становлении основ гражданского общества в России.
вторая половина XIX - начало ХХ века, российская общественная мысль, общественное призрение, научные подходы.
Вскоре после отмены крепостного права в России широко распространилось гуманитарное движение, основным содержанием которого стало развитие различных направлений и форм общественной помощи, расцвет меценатства и благотворительности, рост числа обществ и заведений в сфере общественного призрения, что способствовало формированию новых научных подходов, концепций и теоретических моделей филантропической деятельности. Сама эпоха стала мощным генератором идей по социальным проблемам.
С середины XIX века теоретические вопросы социальной помощи разрабатывались в рамках двух основных парадигм: теологической и светской. Несмотря на их очевидную близость, можно отметить отсутствие единого понятийного аппарата, сходной терминологической основы в исследованиях представителей разных направлений. По сути, существовал параллелизм этих подходов, находивших практическое воплощение в разных парадигмах деятельности -религиозной благотворительности и общественном призрении.
Социальная помощь, проявлявшаяся в актах христианского милосердия, была предметом обсуждения в православной богословской литературе задолго до того, как светские авторы впервые уделили ей внимание. Можно с уверенностью утверждать, что в конфессиональной парадигме эта проблема разработана наиболее подробно и полно. Святоотеческая и житийная литература содержит не только идеологические установки на богоугодные дела, но и развернутую теорию жертвенного милосердия как нравственной основы веры, иллюстрированную многочисленными примерами подвижничества. Однако эти произведения в качестве полноценных источников для светской исследовательской литературы будут использоваться лишь начиная с 90-х годов XIX века 52.
Первые серьезные попытки теоретического осмысления явления социальной помощи и общественного призрения как его конкретной формы с позиций светской науки относятся к первой четверти XIX века, когда в России уже оформилась государственная система призрения в лице губернских приказов, созданных на основании екатерининских «Учреждений для управления губерний Всероссийской империи» от 7 ноября 1775 года. В их основе - вполне прагматическая установка на сокращение числа нищих с помощью нехитрых управленческих технологий на «внебюджетной» основе. Таково, в общем, сочинение
А.Е. Измайлова, изданное в 1804 году 53. Хронологически это едва ли не самое раннее произведение, открывшее мощный пласт научной и популярной литературы XIX-XX веков получивший впоследствии название «моральной статистики».
Более весомым в научно-теоретическом плане явилось исследование
А. Стога, вышедшее в 1818 году. Автор попытался вписать историю социальной помощи в контекст политической истории России с древнейших времен -Х^! веков. Предметом исследования стала деятельность государства по поддержке нуждающихся, эволюция ее декларированных форм и содержания 54
В обоих случаях авторам пришлось сосредоточиться на историческом материале и анализе «буквы» и духа екатерининских «Положений...», учитывая практически полное отсутствие оперативной информации с мест о реальном положении дел в общественном призрении.
Текущая деятельность и организационная структура общественного призрения в начале XIX века не могли стать объектом научного изучения хотя бы потому, что это противоречило бы духу «романтической» эпохи: взоры современников, благодаря таланту Н.М. Карамзина, были прикованы к седой старине, к прошлому, ставшему «вдруг» славным и потому интересным. Чтение исторических сочинений вошло в моду, и публика требовала новых сюжетов, причем научная достоверность их лишь косвенно принималась в расчет. В ряду текущих событий современники тоже вряд ли выделили проблемы общественного призрения: на фоне героической эпопеи 1812-1814 годов, восстания 14 декабря 1825 года, становления и развития освободительного движения в стране, реформаторской деятельности П.Д. Киселева и Е.Ф. Канкрина вопросы несовершенства «системы управления богоугодными заведениями» выглядели незначительными. Обращение классиков русской литературы А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, М.Е. Салтыкова-Щедрина к этим сюжетам в известной мере «подогревало» интерес публики, готовило ее к серьезному восприятию проблемы, но не могло в одночасье изменить ситуацию в общественном мнении.
Рубежным событием, «перевернувшим» сознание «мыслящей» России, стало поражение в Крымской войне и смена царствований. Новые внешне-и внутриполитические приоритеты правящей группировки, приход во власть поколения либеральных бюрократов, подготовка отмены крепостного права -
«великой социальной реабилитации» всех сословий, обусловили новую ситуацию в культурно-духовной сфере.
В числе наиболее актуальных для отечественного обществознания проблем, наряду с вечным вопросом о путях развития России (в новой «редакции» -о ее особой исторической миссии), оказались проблемы социальной справедливости, солидарности, общественной самодеятельности. Взрывной рост числа общественных союзов во второй половине XIX века, большую часть которых составили благотворительные общества, осмысление юридического равноправия сословий и признание социальных прав личности - все это нашло отражение в научной и публицистической литературе. Важнейшим фактором развития теории и практики призрения стала эволюция доминирующего субъекта социальной помощи: государственные губернские приказы общественного призрения в соответствии с «Положением о губернских и уездных земских учреждениях» от 1 января 1864 года были переданы в ведение местных органов общественного самоуправления 55. Именно этим обусловлена тесная идеологическая связь основных теоретических подходов к общественному самоуправлению и общественному призрению второй половины XIX - начала XX века.
Борьба основных идеологических течений пореформенного периода накладывала существенный отпечаток на характер и содержание процессов развития теории и методологии социальной помощи. Представители либеральных кругов в правительстве и обществе проблемам благотворительности и призрения как средству «смягчения» напряженности в обществе уделяли пусть и не приоритетное, но значительное внимание. В рамках либеральной идеологии общественному призрению приписываются функции координации усилий общества по созданию условий для полноценного развития личности.
Член Государственного совета известный ученый П.П. Семенов-Тян-Шанский (1827-1914) принял участие в дискуссии по вопросу о распространении «открытых» видов социальной помощи, обратив свой голос в защиту сторонников развития более современных для той эпохи форм - пособий и пенсий. В записке об общественной благотворительности в России он писал: «Пособие есть самая простая, самая непосредственная, можно сказать самая задушевная форма благотворительности, освященная христианскими преданиями и во многих случаях имеющая большие преимущества перед второй из поименованных форм благотворительности - призрением.
Вредное, деморализующее влияние пособие может иметь лишь в том случае, если оно принимает форму случайной раздачи милостыни встречным просящим и в особенности лицам, способным к труду, но по лени и привычке к тунеядству обратившим себе нищенство в профессию» 56.
Либеральная бюрократия второй половины XIX века надеялась на скрытые социальные резервы, которые позволили бы ей, взяв на себя заботу о нуждающихся, высвободить ресурсы для решения более важных, с ее точки зрения, вопросов. Часто она находила отклик в либеральных кругах общества.
Известный славянофил А.И. Кошелев свои взгляды на общественную помощь изложил в дневниках и письмах, опубликованных посмертно. «Разве государство, - писал он в письме к И.В. Киреевскому, - обязано мне доставлять хлеб, богатство, сведения... все входящее в состав моей земной жизни... Государство должно мне доставлять лишь одно - возможность приобрести все, что нужно для моей земной жизни... Возлагать же на правительство в отношении граждан отеческие или иные какие-либо наставничьи или распределительные обязанности — значит считать людей вечно несовершеннолетними» 57. А.И. Кошелев отмечал, что государство не может обеспечить каждого всем необходимым. Он отвергал все доводы социалистов о пользе и необходимости равенства в обществе, расценивая их взгляды как замедляющие общественный прогресс: «Общество должно быть устроено в видах успеха, а не неподвижности, общество должно призревать сирых, больных, престарелых и проч., но не лишать прочих возможности развивать свои силы и способности» 58.
Имущественное расслоение российского крестьянства А.И. Кошелев считал естественным, полагая, что появление зажиточных хозяев послужит примером для остальных в ведении сельского хозяйства и предпринимательстве, облегчит выкуп земли в процессе реформы, поскольку богатые смогут внести плату не только за себя, но на определенных условиях и за остальных крестьян. Ярый сторонник «противодействия русской лени», он видел в общинной помощи средство подавления свободы личности: «Общество не есть лицо, а лишь форма для свободного развития личностей. Соединяйте людей верою, наукой и проч., но не касайтесь личной свободы, не налагайте на нее оков извне» 59. Особые опасения вызывала у А.И. Кошелева такая помощь от лица государства под «знаменем» христианства: «Евангелие переносить в иную сферу - в политику - значит перепутывать все мысли. Власть в государстве, которая хотела бы облечь учение Христово в форму закона, породила бы жестокий, невыносимый деспотизм...» 60. Религиозное чувство, вера, по его мнению, должны лишь сдерживать противоборство общественных классов, разнополярных в имущественном отношении.
Одним из наиболее ярких примеров консервативного подхода к проблемам развития общественного призрения в России является творчество К.П. Победоносцева (1827-1907). Для этого подхода характерна апелляция к традиционным общественным ценностям и государству как основному институту, обеспечивающему социальный порядок.
Обер-прокурор Святейшего Синода, поддерживая решение о прекращении деятельности комиссии К.К. Грота по пересмотру «Положения об общественном призрении», вступил в полемику с членами комиссии В.И. Герье и Е.Д. Максимовым, обвиняя их в слепом копировании европейских образцов и невнимании к традиционной для России форме призрения - приходской. Он указывал, что немецкая модель и подобные ей создавались в протестантской, фабрично-городской среде, тогда как Россия - страна деревень и сел 61.
Негодование К.П. Победоносцева вызывало и то, что в комиссии К.К. Грота не было представителей духовного ведомства, которые могли «одернуть»
В.И. Герье и других: «Напрасно почтенный профессор связывает, как и принято в подобных случаях, развитие нищенства с христианством. «Всегда нищия имаете с собою», - сказал Спаситель. Они были и до Христа, и всегда будут, пока будет существовать ближайшая причина нищеты, то есть неравенство состояний и имуществ, простирающееся от бездомной нищеты до людей, неправедно богатящихся: если бы возможно было по условиям гражданского быта ослабить действие этой причины, то и вопроса о нищих не было бы.» 62.
Он утверждал, что в России нищих становится все меньше и только не знающие России горожане думают, что их все больше. «Много у нас в деревнях бедных, но это не нищие, нуждающиеся в призрении; нищими они становятся в неурожай и другие годины испытаний, стихиями производимые. Но в этих случаях гамбургская система не поможет: в этих случаях нужна немедленная помощь пострадавшим или деньгами, или предоставлением им заработка: обедневший хозяин стыдится протягивать руку за подаянием как нищий» 63.
Среди тех, кто относился к общественному призрению с более радикальных позиций, выделяются представители двух основных подходов, которые условно можно обозначить как рационально-критический и нигилистический. Первый ярко представлен в творчестве Н.К. Михайловского, на статьях которого, по выражению российского «энциклопедиста» С.А. Венгерова, выросло глубоко проникнутое идеями альтруизма считавшее его «в числе главных умственных вождей своих» поколение 1870-х годов 64
В первом своем крупном социологическом опыте «Что такое прогресс?» Н.К. Михайловский «очеловечивает» идею прогресса, выдвигая на первый план принципы служения обществу и принесения себя в жертву для общего блага. Способность к такому подвижничеству отличает развитую личность, выделяет ее из толпы. В работе «Герои и толпа» и ряде других произведений проблема человеческой индивидуальности в обществе представлена Н.К. Михайловским как основной предмет социологического исследования. Своим учением о роли личности в истории он призывал современников к социальному покаянию - реализации социально-психологической модели «кающегося дворянина», искренне
желающего искупить свою историческую вину перед народом. Описанный им социальный тип удачно выразил самую сущность освободительного движения 40-х и 60-х годов, показал его отличие от западноевропейского демократизма, созданного классовой борьбой, а не чувством вины.
Н.К. Михайловский придавал огромное значение выработке социального мировоззрения своих читателей и сам стремился во всем избежать роли стороннего наблюдателя, что является главной предпосылкой альтруистического образа мысли и действий.
Справедливо было бы признать, что во второй половине XIX века проводниками народнических идей были не только кабинетные теоретики, но и тысячи молодых людей, откликнувшихся на призыв А.И. Герцена и Н.Г. Чернышевского и понесших «в народ» идеологию очистительного бунта, довольно скоро превратившуюся в идеологию очистительного покаяния через практическое служение народу.
В работе одного из идеологов народничества В.П. Воронцова «Судьбы капитализма в России» (СПб., 1882) нашла свое яркое выражение мысль о предпочтительности для России развития традиционных общинных форм хозяйствования и организации социальной жизни.
Критика капитализма сочетается у В.П. Воронцова с тревогой о реальном экономическом положении трудящихся масс, поднимается вопрос о принципах социального государства, несущего ответственность перед своими гражданами за обеспечение им достойного существования вне зависимости от конъюнктуры капиталистического рынка. Автор выступает сторонником планового ведения хозяйства, общинного характера крестьянского землепользования и организации взаимной помощи. Как представитель земской демократической интеллигенции, бывший земский врач, он убежден в невозможности изменения социальнодуховного облика русского крестьянства без кропотливой повседневной культурной работы в массах.
Идея социальной солидарности как органической основы общественной помощи была озвучена в работах теоретика и идеолога анархизма П.А. Кропоткина (1842-1921). В неоконченном произведении «Этика» он писал: «Взаимопомощь, - Справедливость, - Нравственность. представляют органическую необходимость, несущую в себе самой свое оправдание, подтверждаемую всем развитием животного мира, начиная с первых его ступеней (в виде колоний простейших животных) и постепенно поднимаясь до высших человеческих сообществ. Говоря образным языком, мы имеем здесь всеобщий, мировой закон органической эволюции; вследствие чего чувства Взаимопомощи, Справедливости и Нравственности глубоко заложены в человеке со всею силою прирожденных инстинктов; причем первый из них, инстинкт Взаимной Помощи, очевидно, сильнее всех.» 65.
По мнению П.А. Кропоткина, общественная взаимопомощь выступает главным фактором социальной эволюции, в частности, в ее техногенном аспекте
(развитие производительных сил общества). Противоречия же, возникающие в процессе эволюции на институциональном уровне, между новыми и анахроническими формами социальной помощи, обусловливают революционные преобразования в обществе, сущность которых составляет движение к «высшим формам свободного общежития». В число анахронических форм попадают государство и производные от него структуры общественного и частного призрения, церковная (приходская) благотворительность, традиционные системы образования и воспитания.
Позиция П.А. Кропоткина критична, но все же это не нигилизм в чистом виде, примеры которого дают нам сочинения Ф.Л. Бобошко и Н.Ф. Сумцова, представлявших благотворительность как уродливое и антиобщественное явление, порожденное эгоизмом власть имущих 66. Их высказывания апеллируют к очевидным недостаткам системы социальной помощи и провозглашают популистский курс на отказ от «ущербной и вредной» филантропической деятельности: «Даже честно поставленная благотворительность со всеми своими убежищами, приютами и госпиталями, со своими кассами обязательных страхований рабочих на случай инвалидности, болезни и т. д. приносят обществу громадное и непоправимое зло». Объектом особой критики стало воздействие благотворительности на моральные устои: «Что же касается влияния этих учреждений на нравственность населения, то здесь эта филантропическая мерзость является раком, заражающим и разлагающим общество. Эти учреждения разрушают чувство долга в семьях, развивают эгоизм, и все это делается для чрезмерного производства более или менее нужных товаров» 67.
Во всем, по мнению данных авторов, виноваты экономисты, открывшие законы спроса и предложения, прибавочной стоимости, внедрившие эти «софизмы» в сознание масс, и в первую очередь предпринимателей. Последние, следуя утилитарным установкам в организации труда, уменьшили до минимума заработную плату, привлекли на производство женщин и детей. «Собственно говоря, с момента ухода женщины на фабрику, рабочий уже не имел семьи, дети - ухода и воспитания, и подавно не стало приюта в семье ни больным, ни старикам», что поставило вопрос о необходимости филантропических учреждений, которые с экономической точки зрения совершенно невыгодны. Практический же смысл их объясняется с точки зрения политической выгоды: «Знаменитый канцлер [Бисмарк. - В.Г.], как и его достойный ученик - ныне царствующий император, с помощью этих страхований одурачили крайних марксистов и избавились, таким образом, от анархических выступлений с их стороны» 68.
В качестве альтернативы благотворительности предлагается укрепление -прежде всего материальное - основ семьи, пропаганда труда как главного источника существования человека. И уже совсем популистски звучит проповедь семейного счастья пролетарских масс: «Все филантропические затеи, разрушая семью, бьют главным образом по рабочему классу, так как рабочий класс более
всех других ценит и пользуется семьей. Политик, общественный деятель и капиталист имеют дело с работой, которая. не может не отвлекать от интересов семьи, так что не механическая работа, при всем ее иногда величии и значении, хотя и кажется иногда завидной. мешает своим работникам пользоваться в полной мере чистыми семейными радостями. Наоборот, серьезный и разумный рабочий, несмотря на ограниченность своих средств, находит значительное вознаграждение в интимной жизни. Полное семейное счастье доступно только рабочему, так как его деятельность приносит полное спокойствие и сознание, что великие дела требуют и великой нравственной ответственности, несовместимой со спокойствием, а следовательно, и с семейным счастьем» 69.
Хотя религиозная благотворительность в рассматриваемый период и не была основной формой социальной помощи, именно в многовековом опыте православной церкви многие исследователи видели основной источник совершенствования национальной системы общественного призрения и поддержки нуждающихся. Важно, что в основном это были представители светской науки, впрочем, даже священнослужители, писавшие по этим вопросам, выступали не с клерикальных, а, скорее, общефилософских позиций. Это дает нам право согласиться с М.В. Фирсовым, определившим данное направление в теории общественного призрения как конфессиональное 70.
Культурная традиция второй половины XIX века, определявшаяся уже не только укладом жизни, но и интеллектуальным строем общества, по крайней мере его образованной части, требовала не столько провозглашать, сколько отстаивать право конфессионального подхода к благотворительной деятельности. Милосердие в ставших к тому времени довольно архаичными формах, таких, как милостыня и нищелюбие, в общественном мнении оценивались неоднозначно, чаще негативно - как способы паразитарного существования для одних и ханжеского прикрытия своей алчности для других. Между тем догматов христианства никто не отменял, а церковная организация продолжала оставаться важнейшей общественной структурой практической социальной помощи.
Наряду с апологетикой христианской благотворительности, в рамках конфессионального подхода встречается и конструктивная критика практических мероприятий церкви в сфере социальной помощи. Н. Вознесенский считал возрождение христианских традиций в общественной и частной благотворительности средством привития населению «привычки благотворить». Такая практика должна была служить не только нравственному самосовершенствованию личности, но и улучшению деятельности государственных учреждений призрения, налаживанию духовного контакта «просящего» и «дающего». Важным результатом утверждения непосредственно религиозного восприятия помощи, по мнению Н. Вознесенского, станет отход от «казенщины» в функционировании общественного призрения, утверждение культа не только «нравственного долга», но и «морального права» на поддержку со стороны братьев во Христе.
Деятельность церкви и ее приходских структур как образец организации благотворительной деятельности органов местного самоуправления рассматривается в трудах К. Ровинского, анализировавшего причины деструктивных тенденций в социальном развитии территориальных единиц земского хозяйства. Действительная помощь, на его взгляд, заключается в том, чтобы поднять производительные силы населения, улучшить технику крестьянского сельского хозяйства, создать мелкий народный кредит, сделать всеобщим народное образование, озаботиться внешкольным образованием народа, развитием кустарных промыслов, улучшением путей сообщения. Сделать это в условиях сокращения объема государственной поддержки, вызванного необходимостью экономических реформ, без использования опыта и непосредственного участия приходской общины нельзя. Во многих случаях приходское попечение - последнее средство для крестьянина выстоять в чрезвычайной ситуации.
Выраженный прикладной характер выводов К. Ровинского и других авторов свидетельствует об актуализации формально-нормативного подхода к историческому опыту церковноприходской благотворительности, к практике взаимодействия конфессиональных и светских структур в деле призрения. Однако юридического оформления на общегосударственном уровне эта тенденция так и не получила.
В современной научной литературе довольно обстоятельно рассмотрены формально-нормативный и организационно-административный подходы к проблеме призрения 71, поэтому ограничимся лишь выделением их важнейших характеристик.
В отечественной законотворческой практике и в правовой теории второй половины XIX века вопросы социальной помощи вообще и общественного призрения в частности рассматривались в тесной связи с проблемами права местного самоуправления, или «полицейского права», ставшего прообразом современного муниципального права. Основное содержание этого периода составил переход большинства правоведов - и теоретиков, и практиков - от положений общинной (общественно-хозяйственной) на позиции государственной теории местного самоуправления. Вкратце суть этих теорий можно представить следующим образом.
Теория свободной общины опирается на идеи естественного права. В относительно законченном виде она разработана немецкими учеными на основе идей французского и бельгийского законодательства первой половины XIX века и базируется на двух основных положениях:
- во-первых, на утверждении о существовании собственно общественных дел, по своей природе присущих местному самоуправлению; в их число включается и оказание социальной помощи нуждающимся согражданам из муниципальных средств;
- во-вторых, на понятии о государственных функциях, которые государство передает в ведение органов местного самоуправления, в том числе начальное народное образование и здравоохранение.
Исходя из этих положений, теория свободной общины провозглашала приоритетное право местного самоуправления в решении вопросов культурно-хозяйственного значения сообразно местным условиям и традиционным нормам.
Государственная теория самоуправления утверждает, что местное самоуправление получает все свои права от государства, но осуществляется не правительственными чиновниками, а представителями местных сообществ. Особенность местного самоуправления состоит в том, что его органы не являются органами государства, а выступают как юридические лица публичного права 72 и деятельность в социальной сфере осуществляется ими от имени государства.
Если общественно-хозяйственная теория определяла идеологию и конкретную направленность реформ 60-70-х годов XIX века, а также общие юридические основы пореформенной системы общественного призрения, то на базе государственной теории происходила институционализация социальной помощи, формировалась ее национальная модель.
Важнейшими вопросами своего времени являлись юридическое оформление государственного, индивидуального и общественного начал в деле организации общественной и частной благотворительности, правовая локализация и профилактика нищенства и пауперизма, законодательная регламентация соотношения обязательных и факультативных форм общественного призрения и др. Их рассмотрению посвятили свои сочинения представители общественно-хозяйственного направления В.Н. Лешков, А.И. Васильчиков, «государственники» П.В. Безобразов, Н.М. Коркунов, Н.Х. Бунге.
Общим для всех было позиционирование общественного призрения и образования как главных инструментов в борьбе против нищеты и порождающих ее условий. Объединение усилий государства, частных лиц, церкви и благотворительных организаций, общины и местного самоуправления рассматривалось как неотложная мера, направленная на то, чтобы нуждающиеся и их дети могли самостоятельно, честным трудом или на основе организованного призрения получить надежду и реальную возможность возврата к достойному, нравственному человеческому существованию.
В законодательстве и управленческой практике конца XIX века все более активизируются превентивные мероприятия, на концептуальном уровне осуществляется интенсивная разработка правовых аспектов страхования, пенсионного обеспечения, экономической деятельности земств, направленной на поддержку переселенческого движения, создания ссудосберегательных касс, развитие отхожих промыслов и ремесел. Начальное народное образование рассматривается не как благотворительная деятельность, а как самый рациональный путь решения массовых социальных проблем.
Участие известного историка и общественного деятеля В.И. Герье (18371919) в работе государственных учреждений и органов местного самоуправления, решавших вопросы о социальном обеспечении населения, позволяет считать его одним из главных теоретиков и организаторов общественного призрения в России рубежа XIX-XX веков. Этому предмету он посвятил не только специальные научные исследования, но и статьи в популярных журналах и справочно-энциклопедической литературе 73.
В.И. Герье определял общественное призрение как культурную форму благотворительности, отличавшуюся от более ранних и примитивных ее форм организацией, мотивами и целями. Субъектом общественного призрения он считал «коллективное лицо» - общину (собственно коллективный субъект) или земскую единицу, организованную в общину (территориальноадминистративную основу призрения). Целью общественного призрения, согласно Герье, является разумное обеспечение нуждающихся и предупреждение нищеты, мотивируемое общественным интересом, сознанием гражданской солидарности между членами общины и заботой правительства о благе подданных
Несомненной заслугой Герье является начало сравнительно-исторического изучения различных систем и национальных моделей общественной помощи. Он отмечал общие исторические корни российской благотворительности и социального обеспечения в странах Западной Европы, таких, как Англия, Франция, Германия, Австрия, Швейцария, Италия, Бельгия, и государствах Скандинавии 75. Выводы его вполне справедливы и актуальны не только для рубежа XIX-XX веков, но и для нашего времени: «В соразмерном участии и стройном взаимодействии общины, области и государства заключается условие правильной организации и успешного хода дела в призрении бедных» 76.
В определении путей и перспектив развития общественного призрения в России В.И. Герье соединял теорию и практическую деятельность, разрабатывая проект и занимаясь непосредственной организацией участковых попечи-тельств в Москве в 1890-е годы, а также участвуя в комиссии К.К. Грота для пересмотра действующих в России законов о призрении бедных.
Учеником В.И. Герье был известный русский медиевист П.Г. Виноградов (1854-1925). Как последовательный сторонник органической социологии Г. Спенсера, он считал сложные социальные взаимодействия типа благотворительной помощи производными от социальной дифференциации, полагая, что чем дифференциация глубже, тем более естественными и востребованными в обществе становятся отношения интеграции. «Расчленение общества на профессии, состояния, сословия дает прекрасное приложение общего начала дифференциации
функций и дифференциации строения; совместная деятельность классов, их услуги и общая работа иллюстрируют процесс объединения, интеграции» 77. Таким образом, П.Г. Виноградов полностью отрицал идею бесклассового социалистического общества как совершенно утопичную, а путь к гармонии общественных отношений видел в нравственной эволюции социальных институтов, прогрессе науки и культуры.
Впрочем, он допускал, что процессы развития общества не всегда могут объясняться биологическими и психологическими законами 78, отмечая, что в обществе в отличие от живого организма смерть целого не сопровождается смертью его частей. Этот вывод важен для понимания механизма эволюции форм социальной помощи: на смену системе религиозной благотворительности пришло государственное призрение, а оно в свою очередь уступило место системе общественного призрения. При этом элементы христианского милосердия и государственного призрения, не входя в структуру новой системы социальной помощи, продолжают сосуществовать с ней и даже интегрируются в ее подсистемы.
Е.Д. Максимов (1858-1927; псевдонимы М. Слобожанин, Филантроп и др.) в автобиографическом произведении «На культурной работе» (1907) призывал: «Страна нуждается в крупных и коренных социальных преобразованиях, в политической реформе и в целом ряде других разнообразных мероприятий общественного характера. Со всеми ними, чтобы спасти народ от гибели, нужно спешить и спешить. Нужно, в конце концов, прийти к тому, чтобы интеллигенция стала народом, а народ - интеллигенцией» 79.
Научные исследования Е.Д. Максимова посвящены поиску закономерностей в развитии форм общественной помощи, выявлению оснований для периодизации этапов общественного призрения. Общественное призрение, с его точки зрения, постоянно эволюционирующий исторический феномен. В качестве основного источника развития он выдвигает динамику целеполагания - от целей личных к целям общественным. Вслед за В.И. Герье он рассматривал каждую форму помощи как результат эволюции предыдущей и предпосылку последующей 80. Так, на смену «лично-религиозной благотворительности» Древней Руси в XVI-XVII веках пришла земско-приходская система помощи, подготовившая почву для становления государственной помощи в последней четверти XVIII века. Общественная помощь, начало которой было положено преобразованиями эпохи Великих реформ, объединяя в себе элементы предыдущих, а также новых моделей помощи (земской, частной, городской), явилась высшей стадией в эволюции социальной помощи.
С. 309.
Термин «призрение» Е.Д. Максимов рассматривал в широком и в узком смысле: в широком смысле - как совокупность результатов исторического развития различных видов благотворительности, медицинской помощи, принудительных мер реабилитации, составляющих основу государственной социальной политики; в узком - как содержание отдельных видов помощи, например, призрение глухонемых, престарелых и т. д.
В том, что касается субъекта общественного призрения, Е.Д. Максимов близок к сторонникам общественно-хозяй
