Спросить
Войти
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ (2015, № 21)
УДК 351.74
Сунгуров Павел Александрович
преподаватель Тюменского государственного нефтегазового университета
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ТОБОЛЬСКОГО ГУБЕРНАТОРА ДМИТРИЯ ФЕДОРОВИЧА ФОН-ГАГМАНА (ПО СВЕДЕНИЯМ ЖУРНАЛА «СИБИРСКИЕ ВОПРОСЫ»)
Аннотация:
Являясь высшими административными лицами в регионах, губернаторы нередко служили объектом пристального внимания оппозиционных периодических изданий. Д.Ф. фон-Гагман, переведенный на должность главы Тобольской губернии из Могилева, часто становился персонажем для критики на страницах журнала «Сибирские вопросы». Неуместные высказывания о главном администраторе губернии, переходящие в откровенные оскорбления, были более нормой, чем единичным случаем. Такой немилости кроме губернатора «удостаивались» и другие чиновники, прибывшие в регион с запада империи. Занимая ключевые должности в административном аппарате Тобольской губернии, «моги-левцы», по мнению корреспондентов «Сибирских вопросов», организовали систему управления, чуждую существовавшим в государстве законам.
«Сибирские вопросы», Тобольская губерния, губернатор, полиция, чиновничество, Могилев, ссылка, коррупция.
Sungurov Pavel Aleksandrovich
Lecturer,
Tyumen State Oil and Gas University
THE ACTIVITIES OF THE TOBOLSK GOVERNOR DMITRY FEDOROVICH VON GAGMAN (ACCORDING TO THE "SIBIRSKIE VOPROSY" JOURNAL)
Summary:
Being the highest administrative officials in the regions, the governors often became the object of attention of the opposition periodicals. D.F. von Gagman, transferred to the position of Tobolsk Province Governor from Mogilev city, was frequently criticized by "Sibirskie Voprosy" ("Siberian Issues") journal. Inappropriate remarks about the chief administrator of the province, turning into outright insults, were rather the rule than an isolated case. Other officials who had come to the region from the west of the Russian Empire were also in disfavour. Occupying the key posts in the administrative system of the Tobolsk Province, the former Mogilev residents, according to the reporters of "Sibir-skie Voprosy", had organized the government system that trespassed the laws existed in the state.
"Sibirskie Voprosy", Tobolsk Province, governor, police, officialdom, Mogilev, exile, corruption.
Начало XX в. сопровождалось активным развитием средств массовой информации. Появлялись все новые и новые газеты, журналы, разного рода сборники и т. д., немалая часть этой периодики была оппозиционна к существующему государственному строю. Процессы модернизации всех сфер жизни общества были присущи не только центру империи, в Сибири жизнь тоже, что называется, кипела.
Активное развитие региона перемешивалось с серьезными трудностями, наличие которых долгое время формировало в общественном сознании отрицательный образ Зауралья. Край каторги и беззакония, «тюрьма под открытым небом» - именно так отзывались о сибирских просторах. Немалая доля ответственности за подобную репутацию лежала на местных управленцах, в частности на губернаторах. В данном исследовании речь идет о деятельности главы Тобольской губернии, занимавшего пост с 1908 по 1912 гг.
Например, обвиняли Гагмана в том, что он «перетянул» в Сибирь множество бывших коллег из Могилева. Как говорилось, могилевцы, уволенные на родине, для «пользы службы и, конечно, на счет казны переселяются сюда по-прежнему. И, кажется, во всех городах обширной губернии есть уже свой могилевский глаз. А в столице - Тобольске - целые "могилевские уголки"». Уроженцы Могилева, как отмечалось, знали себе цену и были очень требовательны. Так было с неким культурным деятелем Жевлачковым, выписанным специально для устройства спектаклей и музыкальных вечеров. Он не ограничился предназначенной ему должностью писца губернского управления, а потребовал место делопроизводителя, но поскольку при управлении театрального отделения не имелось, то пришлось поручить ему делопроизводство крестьянского отделения. Подобным образом обстояло дело и с чиновником особых поручений Финком, который не мог выдержать экзамен на классный чин. Оказалось, «быть чиновником особых поручений легче, чем сдать экзамен в пределах программы городского училища». На претензию, что его экзаменовали строго, а ему нужен был экзамен только на классный чин, один из экзаменаторов скромно заметил: «мы здесь чинов не раздаем, а только проверяем Ваши знания». В результате Финк обиделся и даже захворал. Гагман был вынужден отправить его в отпуск с сохранением жалования, и это только после одного года службы и получения прогонных, подъемных и иных пособий [1].
Не более года трудился в губернии и могилевский полицмейстер Ларченко, между прочим, получивший Георгиевский крест. Журналисты писали о том, что он, получив высокую награду,
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
был отправлен в отпуск на Кавказ. Щеголяя там в полицейском мундире с «Георгием» в петлице, молодой страж порядка производил впечатление человека, ожидавшего перевода на Кавказ, и, как положено, опять с подъемными и иными выплатами.
Во времена Гагмана полиция занимала положение весьма привилегированное. Не успели обыватели усвоить как следует изданных обязательных постановлений, тут же появились новые с дополнениями вроде таких: «Воспрещаются демонстративно-дерзкие выходки по отношению к чинам полиции». За подобное предусматривался штраф до 500 руб., правда, что представляли собой эти «выходки» сказать было крайне затруднительно. Например, известен случай, когда столкновение околоточного с пьяными возчиками на постоялом дворе закончилось убийством одного из покушавшихся на стража порядка: «...обороняясь от одного из возчиков, околоточный ударил его по шее тупым концом шашки; крестьянин упал мертвым.» [2].
Еще одним мотивом для неприятия командированного в регион управленца была привычка Гагмана вместе со «свитой» приобщаться к прекрасному. Единственной площадкой для театральных представлений в Тобольске была так называемая «городская аудитория», ставшая излюбленным местом тобольской полиции. Появление здесь полного состава полиции началось с того момента, когда обнаружилась эстетическая наклонность у семейства губернатора. Будучи в театральном заведении по служебным делам, полицейские в дальнейшем решили посещать театр и для своего удовольствия. Обыватели настолько привыкли к сложившемуся положению дел, что если им требовалось обратиться к полицейским чинам, они шли не в участок, а в «городскую аудиторию». Но дело было даже не в этом, местные театралы привыкли к тому, что, начиная с семейства губернатора с его дальними и близкими родственниками и заканчивая чинами полиции и их приближенными, - все получали эстетическое наслаждение абсолютно бесплатно [3].
Но стражей порядка очень скоро не стало устраивать только бесплатное созерцание искусства. «С изданием обязательного постановления о привилегированном положении полиции, у нее появилась новая страсть - публично, на глазах у всех целой "оравой" напиваться до "положения риз" и не платить за это денег. И вот тут-то и могут выйти недоразумения на почве не точно определенного понятия: "демонстративно-дерзкие выходки". Спит на глазах собравшейся публики дежурный полицейский чин в полной амуниции и со стаканом в руке - и никто не решается его разбудить, боясь учинить демонстративно-дерзкую выходку. Буфетчик кричит: "опять не заплатили". А его никто не слушает, показывая на обязательное постановление» [4].
По свидетельствам «Сибирских вопросов», «могилевская» полиция и местные подражатели ей распоясываются все сильнее и «.скоро будут ходить, пожалуй, совсем нагишом, не только с оружием, а обыватель по-прежнему дремлет. Не могут его разбудить и развлечь даже усиленно рекламируемые танцевально-музыкально-картежные вечера, устраиваемые еженедельно семейством губернатора в казенном помещении управления государственным имуществом за счет государственного казначейства.» [5].
Определенный интерес представляет то обстоятельство, что в Тобольской губернии около «казенного пирога» ютились не только «могилевцы» и чиновники. Были среди жаждущих государственного добра и прокутившие состояние купеческие сынки, разорившиеся помещики и прочие элементы. К примеру, в 1911 г. в Тобольск вернулся один из промотавшихся в Ставропольской губернии сынков, некий Сырицын. Поступив на службу в губернское управление, он вскоре выяснил, что в данном месте в «фаворе» были не «ставропольцы», а «могилевцы». Догадливый молодой человек стал узнавать, где в Тобольске «ход ставропольцам». Оказалось, что последним «ход» был в управлении государственным имуществом. Там нашелся земляк и приятель, лесной ревизор, который и потянул юношу, как говорится, «за уши».
Проанализированные сведения позволяют сделать определенные выводы. Глава региона дореволюционной России - губернатор - на вверенной территории являлся практически ничем и никем не ограниченным правителем. Особенно губернаторское всевластие ощущалось в отдаленных от центра страны местностях, таких как Тобольская губерния. С ликвидацией в 1881 г. Западносибирского генерал-губернаторства высшие административные лица перешли под прямое подчинение Петербургу. Назначение на эту крайне ответственную должность того или иного лица становилось судьбоносным для региона. Преобладание «своих» людей в аппарате губернатора, бесчинства, устраиваемые полицией с молчаливого согласия администрации, - все эти явления не повышали престиж как региональной власти, так и центральной.
Ссылки:
