Спросить
Войти
УДК 94(470)"19/20"
Кривошеева Юлия Александровна
Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова
glory_lies@mail.ru
СЕМЕЙНАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ТЕКСТИЛЬЩИЦ ЯРОСЛАВСКОЙ ГУБЕРНИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX В.
В статье рассматриваются основные аспекты семейной повседневности текстильщиц Ярославской губернии во второй половине XIX - начале XX в. Изучение повседневной жизни женщин, занятых на тяжелых работах, в том числе и в крупном промышленном производстве, сегодня проводится в русле подходов гендерной и женской истории, истории повседневности и регионалистики. На основе архивных документов автором анализируются и сопоставляются условия проживания, заболеваемость, социальное обеспечение работниц и рабочих, отдельное внимание уделяется вопросам нравственности, социальных девиаций в семьях, организации свободного времени и досуга, а также смене гендерных ролей в среде текстильщиков. В заключении делается вывод о том, что, несмотря на развитие рабочего законодательства и продуманную социальную политику фабрикантов, качество жизни женщин-работниц было значительно ниже по сравнению с рабочими-мужчинами.
Изучение повседневной жизни работниц текстильных предприятий имеет достаточно долгую историю. Первые работы, посвященные быту и производственной повседневности рабочих, начали появляться в последние десятилетия XIX века, их авторами становились врачи, фабричные инспекторы, экономисты, юристы. Тема положения женщин в промышленности возникала и в трудах политических деятелей [1].
В советский период на первый план вышли сильные и инициативные женщины, трудившие -ся наравне с мужчинами. В это время появились работы по истории отдельных текстильных предприятий, в соответствии с духом времени значительное внимание уделялось общественной борьбе рабочих, в том числе и женщин [5].
В настоящее время среди исследователей отмечается рост интереса к рассмотрению частных вопросов жизни женщин, в том числе занятых на тяжелых работах [6]. Изучение бытовой и производственной повседневности текстильщиц может быть реализовано в русле подходов гендерной и женской истории, а также истории повседневности и регионалистики. Достаточно востребованным становится метод изучения повседневности женщин в промышленности через создание коллективного портрета работниц, исследования локальных сообществ и топографии местного промышленного производства.
В рассматриваемый период Ярославская губерния считалась одним из крупнейших торгово-ин-дустриальных центров России. Ведущей отраслью промышленности здесь была текстильная отрасль. Старейшим и наиболее крупным промышленным предприятием считалась Ярославская большая мануфактура (ЯБМ), где уже к 1905 г. отчетливо проявилась тенденция к увеличению численности занятых в производстве работниц, свойственная западным странам и России в целом [8, с. 73].
Повседневность рабочих во многом характеризовалась достаточно суровыми нравами и традициями, распространенными в их среде. Многие рабочие, приезжая на работы из деревни в город, на протяжении длительного времени сохраняли обычаи крестьянской и ремесленной жизни. Часть подобных обычаев сопровождалась шумными посиделками, выпивкой, чему зачастую способствовало и наличие в округе предприятий большого количества питейных заведений. Так, уже к началу Первой мировой войны вокруг Ярославской большой мануфактуры работало несколько десятков шинков, трактиров, кабаков и т. д. [9, с. 122].
Пьянство, прогулы, нарушение порядка на фабрике были известной проблемой. За подобные проступки рабочему грозили штрафы и увольнение. Нарушителям руководство могло отказать в кредите на ремонт или приобретение собственного дома, а также в получении награды за долгую службу [4, л. 17 об., 28]. В «зону риска» также попадали и престарелые родители пьющих текстильщиков, которые, в силу возраста, уже не могли позаботиться о себе самостоятельно и, в отсутствие должной помощи со стороны детей, вынуждены были переселяться в фабричную богадельню [3, л. 111-112].
Конечно же, далеко не все рабочие злоупотребляли алкоголем. Несмотря на это повседневная жизнь достаточно благополучных семей могла быть омрачена вынужденным сосуществованием с «беспокойными» соседями. Многолетняя переписка администрации с фабричной инспекцией сохранила разбирательство рабочих, проживавших в одном доме и конфликтовавших друг с другом на почве пьянства - регулярные оскорбления, драки, «свинство», появление в доме пьяных женщин и мужчин становились причиной неразрешимых противоречий [2, л. 45-46].
Очевидно, что пьянство было не чуждо самим работницам. Не случайно при ЯБМ в рассматриваемый период существовала так называемая «женская миссия».
Ярославскую большую мануфактуру можно с уверенностью отнести к разряду предприятий,
Вестник КГУ ^ № 1. 2019
© Кривошеева Ю.А., 2019
проводивших вдумчивую и планомерную социальную политику. Администрация фабрики пыталась повысить культурный, образовательный и нравственный уровень рабочих, наполнив их свободное время полезным досугом. К услугам работниц и рабочих при фабрике функционировали библиотека, театр, устраивались чтения с демонстрацией туманных картин, гуляния с состязаниями и призами, текстильщики-рабочие имели возможность петь в церковном хоре, играть в оркестре. Также при ЯБМ функционировало общество трезвости, была открыта чайная. Ряд развлечений рабочие могли найти за пределами фабричного городка.
Изучая тему досуга текстильщиков, необходимо поставить вопрос о том, находили ли семейные работницы время и возможности для удовлетворения своих потребностей в культурно-образовательных мероприятиях наравне с мужчинами-рабочими. В 1897 г. продолжительность рабочего времени была установлена законом: 11,5 часов для взрослых рабочих (10 часов для ночных работ у мужчин, а также 10 часов в субботу и предпраздничные дни). Малолетние без различия пола в последнее десятилетие XIX столетия работали 6 или 9 часов. Рабочая неделя составляла 6 дней, воскресный день считался выходным, было установлено 14 обязательных праздников.
Характерной чертой повседневной жизни рабочих была многосемейность, говоря о которой, нельзя обойти вниманием тему беременности, родов и ухода за маленькими детьми. В рассматриваемый период понятия «декретный отпуск» еще не существовало. Обычным явлением для беременных была работа до самых родов. Вредные условия труда негативно сказывались на здоровье женщин и детей, становясь причиной выкидышей и ранней смертности младенцев. Тем не менее на Ярославской большой мануфактуре практика «отпусков» все же существовала: работницы предприятия могли обратиться к администрации с жалобами на недомогание и невозможность работать, прося разрешения отпустить их с фабрики. Значительная часть просительниц уезжала на родину в деревню в среднем на 1-2 месяца. Такой отпуск предполагал увольнение до родов и принятие женщин обратно на работу после них. В 1901 г. количество обращений работниц к администрации фабрики составило 49 % от их общего числа, из них обращений по вопросам отпусков «до родов» - 13 %. Руководством была удовлетворена лишь половина подобных просьб.
Помимо характерных недомоганий беременная текстильщица могла обладать и другими заболеваниями: малокровием, туберкулезом и т. д. У некоторых женщин достаточно долгое время не получалось быстро восстановиться после родов, что заставляло их брать дополнительные отпуска для поправки здоровья [3, л. 64-65, 170-171]. Не случайно в период первой русской революции одним из требований текстильщиков губернии становилось предоставление работницам отпусков «на роды», а также финансовой поддержки [8, с. 6364]. Официально российское законодательство закрепило за беременными женщинами возможность получать соответствующие пособия и отпуска лишь в 1912 г. Тем не менее практика вспомоществования текстильщицам существовала на ЯБМ уже с 1900 г., когда размер выдаваемых женщинам пособий составлял 3 рубля (к 1902 г. - 2 рубля) [8, с. 280-281].
Несмотря на то, что мануфактура развивала такие передовые для своего времени учреждения, как детский сад и «колыбельня», в условиях отсутствия в рассматриваемый период поддержки материнства со стороны государства говорить о высвобождении сил и времени для отдыха и повышения культурного уровня работавших женщин, конечно же, не приходилось. Равно как не приходилось говорить и о наличии должного ухода за грудными детьми. Занятым в производстве женщинам приходилось оставлять младенцев с родственниками или старшими детьми. В домашние заботы вовлекались, в частности, и маленькие девочки, на что указывала фабричная администрация, отмечая снижение посещаемости детьми школы [12, с. 60]. Либо же приходилось нанимать няней, услуги которых были доступны далеко не всем семьям ввиду их дороговизны, оставляло желать лучшего и качество оказываемых услуг. В связи с этим женщинам дозволялось отлучаться с фабрики для кормления новорожденных [8, с. 248]. Тем не менее невыход на смену по причине отсутствия няньки вполне мог стать причиной для увольнения текстильщицы с фабрики [4, л. 54 об].
Помимо сложностей с уходом за детьми одной из распространенных проблем текстильщиц были так называемые «женские болезни» и болезни, возникавшие в результате беременности и родов. Наиболее часто встречались разного рода воспаления половых органов, а также доброкачественные и злокачественные опухоли. Имели место внематочные беременности. Все это затрудняло выполнение работницами их трудовых функций. В начале XX в. «женские болезни» составляли порядка 12 % от общего числа заболеваний текстильщиц. Для излечения серьезных заболеваний администрация направляла текстильщиц за счет предприятия в земскую больницу. В наиболее серьезных случаях операции делались в Москве [3, л. 105-106].
Пожалуй, один из самых высоких показателей заболеваемости и смертности рабочих давали заболевания дыхательных органов, первым среди которых был туберкулез. По данным амбулаторных книг визитаций, в начале столетия заболеваемость туберкулезом составила 19 % от общего числа обращений, причем женщины болели туберкулезом
ВестникКГУ^ № 1. 2019
несколько реже мужчин (18 % и 19 % обращений соответственно). Для поправки здоровья рабочие также могли пользоваться «отпусками». В 1901 г. подобным «отпуском» воспользовались 49 % женщин и 51 % мужчин, болевших туберкулезом различной степени тяжести. Рабочие, происходившие из сельской местности, зачастую отправлялись лечиться на родину. На время болезни текстильщики получали пособия из сумм штрафного капитала в размере от 3 до 10 рублей (при необходимости оплачивался и проезд в деревню). В случае, если лечение не давало достаточного эффекта, отпуска продлялись. В безнадежных случаях рабочие возвращались доживать свой век на родину либо же оставались в городе. На туберкулез приходилась десятая часть всех зафиксированных в амбулатории смертей (12 % мужчин и 8 % женщин).
На похороны членам семьи фабрикой выдавались пособия из сумм штрафного капитала. В документах упоминаются пособия до 15 рублей, размер которых не зависел от пола умершего. Детей, оставшихся без попечения взрослых, фабрика определяла в городские приюты либо же передавала на поруки родственникам или в семьи рабочих, готовых принять сирот под свою опеку. Вдовцам и опекунам оказывалось вспомоществование на детей. Обычной практикой на ЯБМ было оказание содействия по устройству сирот на работу.
Зачастую болезни становились своего рода импульсом, смещавшим традиционные стереотипы поведения в семьях рабочих, влияя на смену гендерных ролей в их среде. Женщины, имевшие серьезные заболевания, в том числе связанные с репродуктивной системой организма, вынуждены были уходить с фабрики «по семейным обстоятельствам», обычно включавшим наличие дома малолетних детей или внуков, оставшихся без попечения родителей, а также, зачастую, пьющего супруга. Таким работницам приходилось активно включаться во взаимодействие с фабричной администрацией по вопросам разного рода, что обычно считалось мужской прерогативой. То же самое ожидало и вдов, оставшихся после смерти супругов с многочисленными детьми на руках. Мужчинам-вдовцам также приходилось брать на себя новые обязанности в связи со смертью жен.
Те рабочие, которые смогли побороть болезни, по мере выздоровления сталкивались с новыми трудностями - и мужчин, и женщин ожидала необходимость рассчитываться с долгами: за время болезни рабочие обычно просили для себя и своих семей «харчи», размер кредита на которые определялся в каждом случае отдельно. И если при потере одного из членов семьи фабрика могла частично списать его задолженность, облегчив тем самым долговые обязательства вдовствующего супруга, то выздоровевшие рабочие подчас должны были полностью рассчитываться с предприятием.
Не менее важным аспектом семейной жизни являлись бытовые условия проживания. Согласно региональным исследованиям повседневной жизни рабочих, ярославским текстильщикам были доступны такие варианты размещения, как фабричные казармы, наемное и собственное жилье. Фабрика оказывала финансовую поддержку семьям рабочих в виде «квартирных денег» на наем жилья, а также ссуд на приобретение и ремонт собственных домов. Основанием для выдачи ссуд становились стабильный и достаточно высокий доход порой сразу нескольких членов семьи, качественная работа, отсутствие прогулов, образцовое поведение. Несмотря на то, что в целом условия проживания в собственных домах были гораздо лучше, чем условия жизни в казармах, ЯБМ заботилась о содержании в порядке фабричных помещений. Конечно, значительное количество рабочих и их домочадцев не могло не приводить к скученности проживания и возникновению бытовых конфликтов, но тем не менее фабричные помещения становились выгодной альтернативой для рабочих, не имевших собственного жилья. Соответственно, потеря возможности проживать в казармах могла стать проблемой для средней семьи рабочих.
Обычно выселение из казарм следовало за нарушением порядка и за увольнением с фабрики. При увольнении одного члена семьи выселению могли подвергнуться и его родственники, в частности жены, увольнявшиеся с работы и выселявшиеся из фабричных помещений вслед за мужьями [10, с. 181-182]. Исследователи также указывают на то, что увольнению и выселению подвергались незамужние женщины с внебрачными детьми [8, с. 170]. Тем не менее фабричная документация начала XX столетия свидетельствует о том, что некоторые работницы, обращавшиеся с соответствующей просьбой к администрации предприятия, оставались проживать в рабочих казармах [4, л. 12, 14 об., 73 об.], хотя впоследствии и могли быть рассчитаны в срок найма. Шалости маленьких детей, оставленных без присмотра, также становились причиной выселения из казарм целых семей [4, л. 13 об.].
Непростым оставался вопрос личных взаимоотношений мужчин и женщин, в том числе занимавших различное положение на фабрике. Законодательство воспрещало женщинам и малолетним ночные работы, в частности, в целях соблюдения нравственности - ночная работа допускалась в исключительных случаях (в том числе ненастья, наличие больших заказов перед ярмарками) и при условии, что на производстве работал глава семейства [11, с. 7]. Официально женщины могли пожаловаться на домогательства или притеснения со стороны мужчин, работавших в фабрике, в том числе и на начальствующих должностях, фабричной инспекции [2, л. 51-52, 55, 57].
Вестник КГУ ^ № 1. 2019
Таким образом, несмотря на достаточно грамотную социальную политику, проводимую Ярославской большой мануфактурой, семейная повседневность текстильщиц всех возрастов отличалась монотонностью жизненного ритма, отсутствием свободного времени и опасностями социального и бытового характера. В среде текстильщиков имела место и смена гендерных ролей, когда мужчинам и женщинам приходилось менять традиционные для обоих полов модели и стереотипы поведения.
Библиографический список
References
Вестник КГУ ^J № 1. 2019
