Оккультизм и современность: некоторые ключевые моменты

Марко Пази

Оккультизм и современность: некоторые ключевые моменты

Marco Pasi

The Modernity of Occultism: Reflections on Some Crucial Aspects

Marco Pasi—Associate Professor in History of Hermetic Philosophy and Related Currents, University of Amsterdam (Netherlands). M. Pasi@uva.nl

In this article the author analyzes a number of popular concepts about the relationship between occultism and various phenomena of social life in the end of the 19th and in the early 20th century. The author shows that the idea of a link between occultism and fascism, which was popular in the middle of the 20th century, is largely false. As an alternative, the author suggests a perspective in which occult societies are described as a virtual space for social and cultural experimentation and innovation.

КогдА в 2004 году я переехал в Амстердам, получив новую должность в Центре изучения истории герметической философии и связанных с ней течений (Center for History of Hermetic Philosophy and Related Currents), одной из задач, поставленных передо мной, была организация магистерской программы под названием «оккультные пути» (Occult Trajectories), ориентированной на изучение позднего Нового времени и современности. Разумеется, у меня была возможность адаптировать ее в соответствии со своими научными интересами, но в целом идея программы состояла в том, чтооригинал см.: Pasi, M. (2009) «The Modernity of Occultism: Reflections on Some Crucial Aspects», in Hanegraaff, W J. and Pijnenburg, J. (eds) Hermes in the Academy: Ten Years& Study of Western Esotericism at the University of Amsterdam, pp. 59-74. Amsterdam: Amsterdam University Press. Права на перевод и издание предоставлены автором.

бы дать основательные, глубокие знания о развитии эзотеризма начиная с XVIII века и заканчивая сегодняшним днем. Вскоре меня посетила идея использовать эту возможность для исследования того, каким образом эзотеризм взаимодействовал в это время с обществом, внутри которого он существовал, и с современной ему культурой. Я решил посвятить каждый год изучению того или иного аспекта. Таким образом, в конце этого цикла я бы не только получил более глубокое представление об истории развития современного эзотеризма — что помогло бы мне включить исследование частных тем в более широкий контекст, — но заодно и набрал бы достаточно материала для того, чтобы написать общее введение в историю западного эзотеризма периода позднего Нового времени и современности. Первые пять лет работы в Амстердаме я посвятил следующим темам: востоковедение1; магия; феминизм и вопросы пола; политика; литература и изобразительное искусство. Я планирую продолжить этот проект, фокусируясь в дальнейшем на других аспектах, после чего цикл будет завершен, и я смогу сделать некоторые выводы, которые, как я надеюсь, будут оформлены в виде книги, которую я с самого начала и планировал написать. Поскольку на сегодняшний день пройдено больше половины пути, уже можно сделать некоторые выводы относительно того, как эзотеризм Нового времени взаимодействовал с современным ему западным обществом и культурой. Ниже я сосредоточусь на некоторых из этих выводов, акцентируя внимание, в частности, на той роли, которую сыграли оккультные организаций.

Оккультизм и политика

Эзотеризм и оккультизм часто ассоциируются с правыми, реакционными политическими силами и иррационализмомЗ. Эта ассоциация стала особенно авторитетной после работы Теодо1. Несмотря на то что этот курс принадлежал к указанному циклу, его планировалось превратить в отдельный курс для бакалавров.

ра Адорно «Тезисы против оккультизма» (Theses Against Occultism), написанной в 1947 году и включенной в книгу Minima Mora-lia, опубликованную в 1950-м4. Но Адорно был не единственным и даже не первым, кто способствовал появлению такой ассоциации в послевоенные годы. Другой яркий пример — Джордж Ору-элл, который сформулировал эту же идею в своем эссе об Уильяме Батлере Йейтсе, впервые опубликованном в 1946-м, но в действительности написанном в 1943 году5. Хорошо известно, что Йейтс не только увлекался оккультизмом на протяжении всей своей жизни, но также в годы Первой мировой войны продемонстрировал симпатию к зарождающемуся фашистскому движению6. Еще до Оруэлла другой известный английский автор, У Х. Оден, выражал свое замешательство в связи с интересом Йейтса к оккультизму в эссе, опубликованном в Partisan Review в 1939 году вскоре после смерти Йейтса7. Однако Оруэлл, по-видимому, был первым, кто попытался явно связать личный интерес Йейтса к оккультизму с его политическими симпатиями к правым силам и в то же время сделал из этого общий вывод о глубинной связи между оккультизмом и фашизмом. Оруэлл утверждал, что существует как минимум три аспекта, которые могут объяснить такую связь

между «ненавистью к демократии»8 (выражающейся в реакционных политических идеях) и оккультизмом.

Во-первых, Оруэлл связывает «ненависть к идее равенства людей»9 с теориями циклического времени, которые, по его мнению, являются общепринятыми в оккультизме. Вера в то, что все уже когда-то происходило и произойдет снова, делает невозможной веру в прогресс, а вместе с ней и науку. Анализируя это утверждение, следует отметить, что циклические теории времени действительно были довольно влиятельны в западном эзотеризме конца XIX — начала XX века (например, среди последователей теософского движения, а также в перенниализме10). После Первой мировой войны Йейтс разработал собственную циклическую теорию времени, которая была описана в «Видении» (1925, 1937). Однако аргументы Оруэлла при попытке применить их к оккультизму в целом уже не выглядят такими убедительными. С одной стороны, не все формы оккультизма, понимаемого как определенное течение в истории (не говоря уже об эзотеризме в целом), основываются на циклической модели времени; а с другой — непосредственная связь между циклическими моделями и правыми политическими идеями отнюдь не является бесспорной и очевидной.

Во-вторых, оккультизм кажется неразрывно связанным с элитизмом:

...сама концепция оккультизма включает идею о том, что знание должно быть тайной, доступной узкому кругу посвященных. Но такая же идея присуща и фашизму. Противники идеи всеобщего избирательного права, общенародного образования, свободы мысли, эмансипации женщин начинают с того, что обращаются к тайным культами.

Если вы принимаете идею о том, что знание и сила тесно связаны друг с другом — а нужно отметить, что эзотерики в большинстве

своем разделяют эту точку зрения — эти аргументы будут выглядеть более убедительно, потому что примеры элитизма в отношении знания в западном эзотеризме найти несложно.

Третий аспект, кажется, был добавлен Оруэллом как некое запоздалое размышление и не был особо развит: «Есть и еще одна связь между фашизмом и магией, которая состоит в их глубокой враждебности к христианскому этическому коду»12. И снова этот аргумент, хотя он и может быть использован в случае Йейт-са (хотя даже относительно него я не уверен в этом), не выдерживает критики, когда его пытаются распространить на оккультизм в целом. Прежде всего, Оруэлл никак не объясняет, почему фашизм непременно должен подразумевать ненависть по отношению к христианству. В действительности ряд исторических форм фашизма был далек от того, чтобы сеять ненависть в отношении христианских церквей и их «этического кода»1з. Во-вторых, как будет показано ниже, отношения между оккультизмом и христианством гораздо сложнее, чем банальное неприятие.

Оставляя в стороне конкретные аргументы Оруэлла, нужно отметить, что самое интересное здесь — идея, согласно которой человек, придерживающийся прогрессивных социальных и политических идей (свобода мысли, эмансипация женщин и т. д.), вряд ли может быть оккультистом. Позиция Оруэлла на этот счет близка к Адорно, который также постулировал неразрывную связь между оккультизмом, иррационализмом и фашизмом. Идея, которая лежит в основе этого, состоит в том, что оккультизм обязательно противоположен проекту Просвещения, разуму, прогрессу и демократии — одним словом, всей Modernity. Эту идею можно рас12. Orwell, G. «W B. Yeats».

марко пази

сматривать как выражение чувств, обуревавших людей после Второй мировой войны, когда желание понять, «что же пошло не так» с западной цивилизацией, было насущным и давящим. В результате ассоциация, о которой идет речь, закрепилась в умах более или менее прогрессивных интеллектуалов и стала почти автоматическим рефлексом — она закрепилась настолько, что и сегодня остается весьма влиятельной. В качестве яркого примера можно привести Умберто Эко, который в ряде своих публикаций и публичных высказываний настаивал на тесной взаимосвязи между фашизмом и эзотеризмом и, соответственно, говорил о культурном, социальном и политическом вреде, который приносит последний^.

Здесь нужно остановиться и сделать несколько общих замечаний. Идентификация эзотеризма/оккультизма с бедами, которые принес тоталитаризм правого толка, может быть интерпретирована, помимо прочего, как реанимация старого полемического дискурса в новой форме. Как абсолютное зло, от которого западная цивилизация стремилась отмежеваться, а возвращение которого все еще оставалось пугающей угрозой, фашизм естественным образом ассоциировался с тем, что веками воспринималось как вредное и противозакон-ное15. С этой точки зрения, фашизм и эзотеризм могут рассматриваться как симптомы одного и того же зла, возвращающегося вновь и вновь, от которого западная цивилизация должна себя защищать.

Если мы согласимся с этой интерпретацией, то сможем рассматривать ассоциацию эзотеризма с фашизмом как форму проекции, которая вовсе не обязательно основана на каких-либо эмпирических/исторических фактах. Но окажется, что в действительности все обстоит сложнее. С одной стороны, некоторые аргументы, выдвигаемые такими авторами, как оруэлл, не могут быть так просто отброшены. Идея о том, что знание является — или должно являться — прерогативой небольшого круга элиты, состояще14. В подтверждение этого можно указать несколько текстов, наиболее показательным из которых (фактически манифестом) является работа Эко «Вечный фашизм» (Ur-Fascism). Даже его знаменитый «Маятник Фуко» можно интерпретировать в этом ключе.

го из посвященных, и в самом деле является неизменной темой в истории эзотеризма, что делает утверждение о его связи с эли-тизмом правдоподобным. С другой стороны, эта проблема также может быть рассмотрена на более глубоком историческом уровне. В действительности, кажется несомненным, что некоторые эзотерические течения и авторы в период между мировыми войнами занимали крайне консервативные и, в некоторых случаях, даже авторитарные или тоталитарные позиции в политике!6. И если мы будем принимать в расчет только этот период и только эти течения и этих авторов, будет тяжело сопротивляться искушению рассматривать связь между эзотеризмом и правым радикализмом как очевидную и отрицать их противостояние модернизации, секуляризации и демократизации западного общества и культуры.

Однако такая картина может быть поставлена под сомнение достаточно большим числом противоположных примеров из истории, которые легко доступны исследователю, желающему расширить свои границы и включить другие периоды и контексты в свой анализ. С этой точки зрения взаимное притяжение эзотеризма и правого радикализма окажется скорее результатом случайной переориентации политических установок эзотеризма, а не его неотъемлемой, структурно необходимой чертой. В оставшейся части этой статьи я предлагаю краткий обзор этого вопроса, в частности того, что относится к периоду между концом XIX и началом XX века в контексте оккультных организаций того времени, особенно в Англии.

Новые точки зрения на оккультизм и современность

Прежде всего необходимо отметить, что академические представления об эзотеризме и его культурном и /или социальном влиянии

существенно изменились за последние десять лет в связи с новыми историческими исследованиями. Если мы будем рассматривать, к примеру, новаторские исследования Джеймса Вебба, посвященные истории западного эзотеризма в XIX и XX веках, мы можем заметить, что его взгляды очень близки к Адорно и Оруэллу. Две его книги на эту тему, «Оккультный истэблишмент» (The Occult Establishment) и «Оккультный андерграунд» (The Occult Underground), принадлежат к одному проекту, который назывался «Полет прочь от разума» (The Flight From Reason)17. Это заглавие само по себе делает очевидным лежащее в его основании убеждение Вебба относительно возрождения оккультизма в XIX веке. Для Вебба эзо-теризм XIX века был не чем иным, как «неожиданной реакцией против методов [Века Разума], которые принесли человечеству успех, диким возвращением к архаичным формам верований и, среди интеллектуалов, внезапным обращением к суевериям, которые, казалось, были уже окончательно похоронены»!8. В «Оккультном андерграунде» Вебб показывает, как эта реакция в следующем веке привела к опасной связи с фашизмом и антисемитизмом.

С 1970-х годов, когда были опубликованы книги Вебба, многое изменилось. Как доказывает это издание, историческое исследование западного эзотеризма занимает все более и более прочное место в академических учреждениях. Исследования последних лет показали, что, хотя взгляды Адорно и Оруэлла на оккультизм, возможно, не являются полностью ошибочными, они были как минимум односторонними и обрывочными. Важнейшая книга, опубликованная в 1994 году англо-американским исследователем Джослином Годвином под названием «Теософское Просвещение» (The Theosophical Enlightenment), показала (что видно уже из ее названия), в какой степени идеи эзотеризма XIX века впитали идеи, принадлежащие к культурному наследию Просвещения. Это делает очевидным тот факт, что история эзотеризма в период позднего Нового времени не может рассматриваться в терминах банальной «реакции» на рационализм Просвещения. Аналогичная идея была высказана несколько лет спустя Воутером Ханеграафом в его работе «Религия нового века и западная культура», в которой было показано, как эзотеризм позднего нового времени стремился «догово17. Webb, J. (1971) The Flight from Reason: The Age of the Irrational. London: Macdonald (в других изданиях — The Occult Underground); Webb, J. (1976) The Occult Establishment. La Salle: Open Court.

риться» со сциентистской, рациональной и секулярной культурой своего времени и что эти отношения не могут всегда пониматься как конфликтные или враждебные19. С тех пор было опубликовано значительное число исследований, которые привели к новому пониманию сложных взаимоотношений между эзотеризмом и современной культурой в различное время и в различных регионах. В целом они фокусировались на спиритизме, психических исследованиях и оккультизме20. Были также и более амбициозные попытки, такие, как работа Олава Хаммера «Утверждение знаний» (Claiming Knowledge), направленные на то, чтобы вскрыть некоторые механизмы такого взаимодействия, основанные на разработке оккультистами определенных культурных стратегий для того, чтобы приспосабливаться к трансформациям западной культуры21.

Социальное измерение оккультизма

Теперь мы можем перейти к рассмотрению вопроса о том, каким образом оккультизм посредством формирования конкретных групп и обществ ввязывается в свои непростые отношения с современностью. Рубеж XIX-XX веков демонстрирует заметное развитие оккультных и эзотерических организаций. Одной из самых известных среди них было, разумеется, Теософское общество, основанное в 1875 году в Нью-Йорке эмигранткой из России Еленой Петровной Блават-ской совместно с несколькими единомышленниками. В 1888 году другая группа, Герметический Орден Золотой Зари, была создана в Англии. В отличие от Теософского общества эта группа была в основном сконцентрирована на магических практиках и на представлении о западной эзотерической традиции как отличной от восточной и не вторичной по отношению к ней. Эти две группы были лишь наиболее известными и успешными среди многих других, и рост числа оккультных организаций во второй половине XIX века представляет особый интерес не только для историков эзотеризма, но и для тех, кто занимается историей культуры этого периода.

Я не буду углубляться сейчас в историю и структуру этих групп, которая на сегодняшний день подробно освещается в большом массиве специальной литературы22. Нам сейчас интересно другое, а именно тот факт, что на рубеже XX века эти оккультные организации представляли собой такое социальное пространство, где могли быть сформулированы и апробированы новые модели культуры и общества. Уже одно это является достаточной причиной — даже если не было бы других, — чтобы утверждать, что оккультизм, как часть более широкого социального поля эзотеризма, внес большой вклад в формирование проекта Модерна, зачастую склоняясь к прогрессивному, либеральному краю культурного и политического спектра. Весьма любопытно, что У Б. Йейтс, которого Оруэлл не без основания использовал как очевидный пример связи между оккультизмом и фашизмом, был глубоко и активно вовлечен в деятельность как Теософского общества, так и Ордена Золотой Зари. Кажется, все это подтверждает мою гипотезу о том, что связь между оккультизмом и фашизмом являлась не результатом структурной необходимости, но скорее случайным, уникальным в своем роде процессом переори22. В качестве кратких, но емких библиографий по этим и связанным с ними темам отсылаю читателя к соответствующим статьям в Hanegraaff, W. (ed.) (2005) Dictionary of Gnosis and Western Esotericism. Brill.

ентации, который имел место — по причинам, которые еще предстоит исследовать, — во времена, близкие к Первой мировой войне.

Я выделяю как минимум пять аспектов, в которых оккультная социальность открывала пространство для культурных и социальных экспериментов: пол, тело и сексуальность, личность, колониализм, религия. Теперь я перейду к краткому рассмотрению каждого из них.

Важно помнить о том, что в последней четверти XIX века — то есть в то время, когда были созданы упомянутые оккультные организации — в Англии и других регионах сформировалось влиятельное движение за эмансипацию женщин2з. В 1889 году в Лондоне прошла премьера «Кукольного дома» Ибсена, и главная его идея — бескомпромиссная эмансипация женщин — произвела огромное впечатление. Как отмечает один проницательный историк, специализирующийся на этом периоде, «то, как Нора хлопнула дверью в доме своего мужа, эхом отозвалось в общественной жизни десятилетия»24. «Новая женщина» феминизма поздневиктори-анской эпохи, воплощением которой является Нора, была довольно распространенным типом в англо-американском оккультизме, где женщины играли заметную роль25. Некоторые из них и в самом деле хлопали дверями (иногда в прямом смысле) домов своих мужей, как это сделали, например, Е. П. Блаватская, Анна Кингсфорд или леди Кейтнесс2б.

марко пази

Эта связь оккультизма с современным ему феминизмом, без сомнения, была подготовлена женщинами, участвовавшими в спиритическом движении, где феминистские идеи были довольно широко распространены^. однако можно утверждать, что оккультизм пошел еще дальше. В конечном итоге роль женщины в спиритизме часто (хотя были и некоторые яркие исключения) сводилась к тому, чтобы оставаться пассивным медиумом. В англо-американском же оккультизме женщин не только принимали в качестве полноправных членов таких организаций, как Теософское общество или Золотая Заря, но они часто занимали ответственные должности, а иногда становились и лидерами этих организаций. В этом отношении значение деятельности Е. П. Блаватской едва ли можно переоце-нить28. Даже несмотря на то, что все ее невидимые учителя — знаменитые Махатмы — были мужчинами, свои работы Блаватская издавала под собственным именем и именно с ее именем ассоциировалось учение теософии. Представляется, что Блаватская, вместе со своим другом и помощником Генри Стилом олкоттом, стала прототипом для новой модели отношений, в которой женщина занимает доминирующую роль, а мужчина является ее спутником, и которая вновь и вновь будет воспроизводиться в теософском движении. Достаточно вспомнить в этом отношении пары, сформированные Анной Кингсфорд и Эдвардом Мэйтлэндом, а также Анни Безант и Чарльзом Вебстером Ледбитером. Но Теософское общество было не единственной группой, где женщине отводилось ключевое место. В Золотой Заре женщины также наделялись—по крайней мере в некоторых случаях — авторитетом и брали на себя роль лидера29.

Исключительный статус, который получили женщины в этих оккультных группах, может быть интерпретирован на разных уровнях. С одной стороны, такие группы, как Теософское общество и Золотая

я рассматривал в статье: Pasi, M. (2006) «Exégèse et sexualité: l&occultisme oublié de Lady Caithness», Politica Hermetica 20: 73-89.

Заря, создавали пространство, где женщины не просто работали наравне с мужчинами для достижения общих целей, но и могли экспериментировать с ролями, подразумевающими авторитет и власть, которые были по-прежнему запрещены для них в обществе в целом. С другой стороны, такие оккультные группы, как Золотая Заря, также исполняли функцию своего рода образовательных учреждений. В действительности, мы не должны забывать, что в то время доступ для женщин к университетскому образованию все еще был весьма ограничен, если вообще возможен. Вступление в эзотерическое общество, такое как Теософское общество или Золотая Заря, могло являться альтернативным способом для удовлетворения любознательности и интеллектуальных интересов. Суммируя вышесказанное, нужно отметить, что в ограниченном, защищенном пространстве оккультной группы женщины могли играть такие роли и делать такие вещи, к которым общество в целом не было готово.

Тело и сексуальность

Отношение к телу и сексуальности связано с гендерной проблематикой, но в то же время является вполне самостоятельным вопросом. На рубеже веков отношение к телу стало более внимательным. Вопросы гигиены и здоровья стали привлекать внимание широкой общественности, и в Германии оформилось движение Lebensreform, сторонники которого настаивали на важности возвращения к природе для того, чтобы преодолеть урбанизацию и вредные городские привычки. Это привело, помимо прочего, к развитию натурализма и нудизма и было связано с популярностью новых режимов питания, таких как вегетарианствозо.

Вне связи с эзотеризмом это изменение ментальности было выражено в трудах такого философа, как Фридрих Ницше, который подчеркивал важность возвращения дионисийских элементов в западную культуру, которые он рассматривал как пренебре-гаемые (если не подавляемые) христианством в течение вековз1.

Можно утверждать, что в таких оккультных группах, как Золотая Заря, внимание к телу было изначально заложено в некоторых типах практикуемой ими ритуальной работы. В отличие от мейнстримного масонства в этих организациях мужчины практиковали ритуалы вместе с женщинами. И, конечно же, не является случайным тот факт, что некоторые члены ордена были по профессии театральными актерами, включая одну из наиболее заметных участниц, Флоренс Фарр.

Тем не менее, кажется, что как в Теософском обществе, так и в Золотой Заре отношение к сексуальности оставалось амбивалентным: с одной стороны, подчеркивалось значение воздержания, с другой — предпринимались смелые попытки объединить секс с поисками духовного просветлениязз. В других группах, таких как Герметическое Братство Луксора (создано около 1884 года) и Ordo Templi Orientis (создано около 1910 года), и в особенности благодаря влиянию такой ключевой фигуры, как Паскаль Беверли Рэндольф, эти попытки приняли явную форму, что выразилось в появлении специальных учений и техник, в которых секс играл ключевую роль34. Такие личности, как Алистер Кроули, в дальризм) кругах, см.: Thatcher, D. S. (1970) Nietzsche in England 1890—1914: The Growth of a Reputation. Toronto and Buffalo: University of Toronto Press.

нейшем развили некоторые формы сексуальной магии, бросавшие вызов нормам буржуазной морали35. В этом контексте секс мог использоваться в целях, отличных от продолжения рода и даже вне традиционных уз брака. Высокие духовные ценности, которые связывались с этими практиками, могли защитить оккультистов от чувства вины, возникавшего от участия в них.

Личность

Рост числа оккультных групп на рубеже веков совпал, разумеется, и с другим важным культурным явлением: рождением психоанализа. Книга «Толкование сновидений» Фрейда, которая обычно рассматривается как точка отсчета в истории этого движения, была опубликована в 1900 году. В работах ряда ученых показано, что некоторые из культурных предпосылок психоанализа связаны с животным магнетизмом и месмеризмом36. Это течение, уходящее своими корнями в медицинские теории Франца Антона Месмера, созданные во второй половине XVIII века, высветило проблемы классических психологических моделей, таких как картезианство, демонстрируя возможность достижения уровней сознания, которые никак не могли быть объяснены существующими теориями.

В определенной мере оккультные практики Теософского общества, Золотой Зари и других оккультных групп также являлись развитием идей и практик животного магнетизма — разумеется, в совершенно ином направлении, чем психоанализ. Но вполне возможно усмотреть в оккультизме, как и в психоанализе, желание исследовать глубинные уровни себя, уровни сознания, недоступные человеку в обычных условияхЗ7. Некоторые из «магических» техник, которым обучали в Золотой Заре, например астральная проекция, могут также быть интерпретированы как

(где также начата важная дискуссия о более широком культурном значении этого феномена); Hanegraaff, W. J. and Kripal, J. J. (eds) (2008) Hidden Intercourse: Eros and Sexuality in the History of Western Esotericism. Leiden and Boston: Brill.

исследование собственной психики. Это объясняет, почему некоторые оккультисты были особенно восприимчивы к новым теориям психоанализа и почему они активно разрабатывали собственные психологические теории, в которых важную роль играла идея «Высшего Я». Аналогии между этой идеей и бессознательным психоанализа, возможно, проливают новый свет на ту роль, которую оккул