Конструирование национальной идентичности в социалистической Югославии и македонский церковный вопрос

Тлисия Белякова

Конструирование национальной идентичности в социалистической Югославии и македонский церковный вопрос

Taisiya Belyakova

Constructing National Identity in the Socialist Yugoslavia and the Issue of Macedonian Church

Taisiya Belyakova — Graduate Student at Gutenberg-University in Mainz; Fellow at the Institute for European History (Mainz, Germany). belta88@list.ru

The article focuses on the influence of the religious factor on the national identity in the post-war Yugoslavia. The main attention is paid to the state policy of supporting some religious institutions with an aim to affect the national question. The other aspect of research is the representation of the religious policy in the context of national memory as reflected in historiography. As a case study the article examines the issue of separation of Macedonian Orthodox Church and proclamation of its autocephaly from the Serbian Orthodox Church in the context of forming the socialist Yugoslavian society and Cold War discourse.

В последние десятилетия возник небывалый интерес к изучению феномена «балканских религий» и национализма в связи с гражданской войной, сопровождавшей распад Югославии1.

Исследование подготовлено в рамках Программы фундаментальных исследований ОИФН РАН «Нации и государство в мировой истории» проект «Религия и конструкты национальной идентичности в странах Восточной Европы в XX веке».

Государство Федеративная Народная Республика Югославия было провозглашено 29 ноября 1945 года. Задачами фактического главы государства Иосипа Броз Тито (занимавшего пост председателя страны вплоть до своей смерти 4 мая 1980 года) было преодоление раскола общества, вызванного ужасающими событиями Второй мировой войны, реализация курса на «государственный атеизм» и «окончательное решение национального вопроса» по советскому образцу. Именно отсутствие межнациональных противоречий в единой югославской нации было идеологически важным достижением социалистической Югославии, используемым как во внутренней, так и во внешней пропаганде. Расхождение идеологии с действительностью ярче всего проявилось в период распада Югославии, сопровождавшегося военными действиями и фактической гражданской войной с активным использованием религиозно-национальной риторики.

В национальной политике социалистической Югославии имело место принципиальное расхождение между лежащей в основе правовой базы государства социалистической марксистской доктриной о нациях и религии, заимствованными из ссср в первые послевоенные годы атеистической и «интернационалистской» теориями2 и реальной ситуацией в стране. Это противоречие является одной из принципиальных проблем при исследовании вопроса о роли религиозного фактора в национальной политике Югославии. Основное внимание в статье предполагается уделить вопросу о поддержке отдельных религиозно-национальных групп

International Relations and Ideologym pp. 41-69. London; Velikonja, M. (2003) Religious Separation and Political Intolerance in Bosnia Herzegovina. Texas; Gallagher, T. (2005) The Balkans in the New Millenium. In the Shadow of War and Peace. New York. Полную библиографию исследований о национальном вопросе в социалистической Югославии см.: Milinkovic, B. (1992) Bibliografija radova o nacionalnom pitanju i medunacionalnim odnosima. Zagreb. Об изучении религиозного аспекта национального вопроса см. Ibid., pp. 69-78. Библиографию исследований религиозной ситуации в Югославии см.: Mojzes, P. (1987) Church and State in Postwar Eastern Europe. A Bibliographical Survey, pp. 81-85. New York: Greenwood Press. 2. О следовании югославскими коммунистами во всем советскому образцу писал югославский политик, позднее диссидент Милан Джилас. КПЮ, с его точки зрения, была «не только идеологически сплоченная, как советская, но и верная советскому руководству, что было одним из ее главных созидательных элементов <...> Это обожествление личности Сталина и безусловное принятие всего, происходившего в Советском Союзе, приобретало иррациональные формы и масштабы. Любое действие советского правительства — скажем, нападение на Финляндию, все отрицательное в Советском Союзе, например, судебные расправы и чистки — получало оправдание в Югославии» (Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1992. С. 15-16).

правительством Тито. В первую очередь будет рассматриваться «македонский вопрос». В исследовании представлен историографический дискурс как отражение общественной реакции на государственную политику по отношению к религиозным лидерам и церкви в целом, с учетом того, что эта государственная политика, в свою очередь, являлась базой для диссидентской реакции в диаспоре. При этом анализируется роль религиозного фактора в конструктах национальной идентичности: общей югославской идентичности, как главной цели национальной политики кпю, и идентичностей отдельных наций при формировании идеологии самоуправляемого социализма в Югославии.

При изучении вопроса о национальной идентичности также необходимо учитывать особенности коммунистической идеологии, подразумевающей подмену исторической памяти идеологией. Одним из направлений идеологической политики Тито было преодоление конфликтов в коллективной памяти времен Второй мировой войны, ставивших под угрозу возможность сосуществования в едином государстве народов, воевавших друг против друга. В соответствии с новой идеологией память о войне должна была сводиться к образу совместного героического противостояния внешней угрозе (наиболее полно воплощавшегося в форме партизанского движения). При этом в эмигрантской диссидентской среде шел другой процесс интерпретации истории в контексте исторически обоснованного межнационального противостоянияЗ.

Национальная и религиозная политика в послевоенный период

Основной идеологической задачей послевоенного периода было объединение народов и республик, преодоление последствий мировой и гражданской войны на территории Югославии. Создание нового социалистического государства предполагало формирование национального конструкта идентичности — «Новой Югославии» и югославов. Эта идентичность больше не должна была ассоциироваться с югославянскими народами или с историческим

таисияБелякова

фактом существования единого государства Югославии в межвоенный период, в ее основе должно было быть представление о сознательно выбранном социалистическом пути4.

Основным вектором развития государства в послевоенный период в экономической, национальной и религиозной политике было следование советской модели построения социалистического общества5. В сфере религии это означало гонения на церковь и духовенство, экспроприацию церковного имущества, закрытие религиозных учреждений и атеистическую пропаганду. Дополнительным фактором, способствовавшим неприязненному отношению к церквам, было непосредственное участие духовенства в событиях гражданской войны и оккупации Югославии. Можно согласиться с позицией американского исследователя П. Мойзеса, согласно которому в период Второй мировой войны высокий статус религии в обществе был утрачен не только по причине больших материальных и человеческих потерь церквей, но и по причине морального и гражданского ущерба, нанесенного их репутации действиями представителей церквей6.

В программе Союза коммунистов Югославии формулировалось следующее видение национального вопроса: «югославский социалистический патриотизм не противопоставляет себя, но, наоборот, является необходимым интернационалистическим дополнением к демократическому национальному самосознанию в условиях социалистического содружества народов. Речь идет не о создании какой-либо новой „югославской нации" вместо уже существующих наций, но о естественном росте и усилении социалистического содружества производителей, то есть всех рабочих из всех народов Югославии, об обеспечении их интересов на базе

социалистических отношений»7. Особый характер югославской идентичности подчеркивался, в том числе, с помощью ее проти-вопославления негативному образу «другого»: концепту межвоенного «буржуазного» югославизма, которому приписывались все негативные черты порабощения и угнетения, а также национализму8. В свою очередь, религиозный фактор, с точки зрения коммунистических лидеров, играл важную роль в благоприятном разрешении национального вопроса в социалистической Югославии. Православие в данном контексте воспринималось как пример «национальной религии»9, тогда как католичество вызывало опасения в связи с угрозой усиления влияния Ватикана10.

Однако одновременно политика по отношению к Сербской православной церкви (СПЦ) часто проводилась и воспринималась как продолжение программы борьбы против сербского великодержавного шовинизма. Следует отметить, что борьба против «великосербского гегемонизма» была составной частью про7. Petranovic, B., Zecevic, M. (eds) (1988) Jugoslavija 1918—1988. Tematska zbirka dokumenata, s. 1074-1075 (iz programa SKJ, apr. 1958). Beograd.

граммы деятельности Коминтерна в межвоенный период. Курс на развал королевской Югославии соответствовал цели разжигания мировой революции и должен был осуществляться в том числе за счет усиления сепаратистских настроений у малых народов11. Больше всего средств Коминтерна выделялось именно на поддержку югославских коммунистов^. Несмотря на ярко выраженную национальную риторику и просербскую позицию, роль Коминтерна и коммунистов в межвоенный период в королевской Югославии достаточно точно зафиксирована в книге Веселина Джуретича!3. Тогда как исследователь П. Хатзопулос при оценке деятельности коммунистического движения в межвоенный период не обратил никакого внимания на документы Коминтерна, прямо указывающие на методы развала «буржуазной империи»!4.

На фоне негласного участия Коминтерна развивались «сепаратистские» тенденции в Черногории и Македонии, стремившихся к достижению церковной независимости от спц для повышения своего национального статуса в многоэтничном государстве. Духовенство не гнушалось апелляцией к светскому законодательству и не брезговало помощью партийных активистов для достижения собственной цели. Сербский историк церкви Слиепчевич (а вместе с ним и другие исследователи) утверждает, что за всеми этими попытками отделения Черногории и Македонии от спц

Relations and Ideology. London.

стояла Коммунистическая партия Югославии^. При этом Слиеп-чевич подчеркивает, что данные процессы, хотя и носили сепаратистский характер, все же соответствовали линии национальной политики кпю, признававшей черногорцев и македонцев отдельными нациями, а также федеративной политике, реализуемой на территории Югославии16.

Уже в первые послевоенные годы встал вопрос о статусе и юрисдикционной принадлежности Черногории и Македонии. Общий курс новой Югославии на федеративность и противопоставление себя «старой Югославии» вызывал стремление православного духовенства добиваться особого статуса в республиках Югославии и составе спц. В 1945 году духовенство Черногории приняло резолюцию о необходимости требовать такой организации Православной церкви в Югославии, чтобы гарантировать равноправие всем православным вне зависимости от национальной принадлежности. Духовенство требовало создания союза православных священников Югославии!7, который бы «взял в свои руки инициативу по созданию Центрального священнического комитета с целью срочно урегулировать статус Православной церкви в нашей стране и отношения между Федеративной Югославией и нашей Православной церковью, поскольку этого не сделал нынешний Синод спц и поскольку такая позиция Священного Синода не отвечает интересам народа и Святой церкви, посредством которой не могут осуществляться никакие великосербские шовинистические идеи»!8.

Такого рода резолюции отражают факт недовольства духовенства на местах политикой и репутацией спц как до Второй мировой войны, так и в военные годы. Нежелание высших сербских

иерархов налаживать отношения с новыми властями, а также сама неопределенность ситуации в спц в связи с тем, что патриарх Гавриил и часть епископата находились во время войны за границей и не стремились возвращаться в «партизанское» государство, способствовали тому, что на местах духовенство предпочитало напрямую договариваться с властями, готовыми на диалог в рамках политики федеративности и равноправия народов в социалистической Югославии.

Поддержка местными властями национальных инициатив в Югославии в историографии обычно описывается как политика лавирования партии коммунистов между национальными интересами. Особая роль партизан-коммунистов в освобождении Югославии должна была придать режиму Тито характер «общенародного», поддержка малых народов в федерации также способствовала популярности новой социалистической Югославии. Попытки местного духовенства укрепить свой «национальный» статус были во многом способом наладить прямой контакт с властями, в этом виделся единственный шанс сохранить хоть какое-то влияние на жизнь общества19.

Православная церковь в Македонии

Вопрос о провозглашении автокефальной Македонской православной церкви рассматривается в историографии чаще всего в контексте истории поместных церквей. В исследованиях по истории Сербской православной церкви этот эпизод характеризуется как схизма, неканоническое отделение от сербской патриархии. Формально Белград по-прежнему не признает автокефальную мпц. В исследованиях по истории церкви и государства в социалистической Югославии эпизоду с расколом спц и отделением македонской церкви уделяется особое внимание. Одна из ключевых работ на эту тему «Государство и церковь в Югославии с 1945 года» (Church and State in Yugoslavia since 1945) британской исследовательницы Стеллы Александер, вышедшая еще в 1970-е гг., рассматривает вопрос о статусе Македонской епархии с 1945 года в контексте взаимоотношений Православной церкви и социалистического государства. Автор часто ссылается на исследования сербского эмигрантского историка церкви

Слиепчевича20. Позиция Слиепчевича, издававшего свои работы в Западной Германии на средства сербских эмигрантов в Австралии, сводится к следующему: создание мпц является политической акцией, итогом национальной политики Компартии Югославии и лично И. Б. Тито, следовавшего линии Коминтерна и персонально заинтересованного в реализации «антисербской» политики21. Соответственно, существование македонской нации и македонской церкви на территории Югославии опирается на исторические мифы, сфабрикованные коммунистами22. Стелла Александер писала о том, что уже в 1940-е гг. основная позиция, широко распространенная в среде СПЦ, но публично высказываемая только в диаспоре, заключалась в том, что Македонская православная церковь — это просто продукт, созданный коммунистической властью2з. Из новейших работ этого направления можно упомянуть статью сербских исследователей М. Ни-колича и Д. Дмитриевича24. Она полностью разделяет классическую сербскую концепцию о том, что создание автокефальной МПЦ и раскол СПЦ были навязаны коммунистической партией, разделявшей «секулярный (нецерковный) принцип о том, что у каждой нации должна быть своя церковь». Второй тезис статьи доказывает участие Римско-католической церкви в македонском вопросе и ее поддержку самопровозглашенной автокефальной мпц. При этом контакты с македонским духовенством представлены, несмотря на осуждение раскола со стороны католических епископов, как антисербская политика Ватикана25.

В свою очередь, македонская историография рассматривает историю мпц в контексте исторической преемственности со средневековой Охридской архиепископией, а также обосновывает с исторической точки зрения притязания македонского народа на национальную церковь, которая включает в себя церковную автокефалию, национальную иерархию и духовенство, а также введение македонского языка в богослужение и церковную прак20. СлщепчевиЬ Ъ. Питаше Македонске православне цркве у Лугославщи. München, 1959; Сли}впчевиН Ъ. Македонско црквено питаше. Минхен, 1969. C. 105.

тику. При этом любые утверждения в первую очередь со стороны спц о неканоничности действий македонского духовенства и отказ признания автокефалии рассматриваются как проявление сербского национализма, а аргументы о необоснованности секу-лярных притязаний и конструирования македонской нации коммунистами остаются без внимания2б.

Проблема юрисдикционной принадлежности территорий современного независимого государства Македония уходит корнями в историю взаимоотношений византийцев с соседними славянскими народами, и связана прежде всего с историей средневековой Охридской архиепископии27. С 1870 года Охрид подчинялся Болгарскому экзархату, а после Первой мировой войны стал частью сильно расширившейся юрисдикции Сербской православной церкви в связи с новыми политическими границами на Балканах и созданием Королевства сербов, хорватов и словенцев. В начале Второй мировой войны сербский епископат и духовенство покинули Македонию и были замещены болгарским духовенством на время оккупации28. Поэтому юрисдикционные притязания сербского и болгарского духовенства на Македонию часто опирались на идеологизированную интерпретацию исторических событий29.

Вопрос о национальном самоопределении жителей Македонии стоял наиболее остро на протяжении хх в. Он сыграл особую роль и в истории социалистического движения на Балканах в межвоенный периодзо. Болгарская оккупация в годы Второй мировой войны, сопровождавшаяся замещением местного духовенства болгарским, а также притязания болгарских коммунистов на контроль над македонским коммунистическим движением лишь усложнили проблему национального статуса и самоопределения населения Македонии. Тем не менее «болгаризация» религии и политики натолкнулась на активное сопротивление местного духовенства и населения31. Югославские партизаны и кпю предприняли активные усилия в борьбе за возвращение Македонии. После окончания Второй мировой войны Македония вошла в состав Федеративной Народной Республики Югославия. В ноябре 1945 года на втором заседании АВНОЮ (Антифашистское вече народного освобождения Югославии) статус македонской нации был признан равным всем остальным югославским нациям. Еще ранее на съезде партизан Македонии в октябре 1943 года была принята декларация об использовании македонского языка в новой республике Македония. Факт признания отдельной нации с особым национальным языком имел впоследствии большое значение, в том числе при требовании македонского духовенства предоставить им автокефалию3 2.

Недовольство местного духовенства болгарским вмешательством во внутрицерковные дела в годы Второй мировой войны способствовало налаживанию его сотрудничества с македонскими партизанами-коммунистами. Уже в 1943 году была организована комиссия по религиозным делам во главе с о. В. Манчевским,

с каноническим порядком были объединены, или, точнее сказать, возвращены в лоно объединенной СПЦ <...> но и были в единстве с Печской патриархией много раньше, с которой они были разъединены в силу исторических событий» (Цит. по: Alexander, S. Church and State in Yugoslavia, p. 185).

тлисияБелякова

которая занималась, помимо прочего, назначением священников в приходы. В 1944 году на конференции в Македонии был создан Организационный комитет под руководством архидьякона Кирилла Стояновского, задачей которого была организация религиозной жизни в Македонии. Комитет тесно сотрудничал с пар-тизанамизз. Вскоре после освобождения Белграда в Синод спц было направлено приветственное письмо, подписанное македонскими священниками, назвавшимися представителями «Организационного комитета по созданию независимой церкви в Македонии и обновлению исторической Охридской Архиепископии» 34. Митрополит Иосиф и Синод спц достаточно жестко отреагировали на послание, указывая на недопустимость подобного рода действий, нарушающих субординацию. Синод предложил комитету обсуждать все вопросы с назначенным Белградом митрополитом Иосифом. Организационный комитет отреагировал созывом представителей македонского духовенства и народного собрания (церковно-народного собора) 4-5 марта 1945 года, в котором приняло участие более 300 священников и мирян. На соборе было провозглашено основание независимой Македонской православной церкви и восстановление Охридской архиеписко-пии35. В свою очередь, Синод спц созвал конференцию епископов, признавшую все действия Комитета неканоническими и не подлежащим рассмотрению или обсуждению.

Особое опасение ситуация в Македонии вызывала у сербских епископов в диаспоре, которые пытались заручиться поддержкой в том числе патриарха рпц Алексия i. Так, уже в октябре 1945 года сербский американо-канадский епископ Дионисий в письме, критикующем позицию рпц по отношению к религиозной ситуации в социалистической Югославии, призывал патриарха выступить против отделения «Македонской церкви» как акта, направленного против «единства спц и сербского наро-да»зб. В свою очередь, патриарх Алексий в декабре 1945 года от33. Cepreganov, T., Shashko, Ph. «The Macedonian Orthodox Church», p. 176.

ветил Дионисию следующее: «Когда представители Македонской церкви обратились к нам с просьбой поддержать их стремление к автокефалии, мы отклонили ее и пренебрегли ответом, не желая ничем мешать спц. Ни одна из образовавшихся в Югославии самостийно, без согласия Сербской церкви, автокефальная церковь, как поступившая против священных канонов, не может быть нами признана»37.

Вопрос о статусе епархий на территории республики Македония (в сербской литературе по истории церкви эти территории называются не иначе как «Южная Сербия»), подчинявшихся юрисдикции спц, считался проблемным в глазах руководства спц с самого окончания войны. В марте 1947 года сербский патриарх Гавриил в разговоре с бывшим министром финансов П. Стамбо-личем и генерал-майором Л. Джуричем (в присутствии митрополита Скопье Иосифа и епископа Ниша Йована) неоднократно возвращался к вопросу о церковной ситуации в республике Македония. В самом начале беседы патриарх заявил:

Вопрос нашей церкви в Македонии вызывает у нас большое беспокойство, то, что сейчас происходит в Македонии, — это результат болгарской пропаганды. В Македонии властвуют проболгарские нацеркви, — настояли на создании особой „Православной Македонской церкви" или же на возобновлении старой Охридской архиепископии. Мы знаем, что Ваша Святость благосклонно глядит на дела Болгарской православной церкви и помогли ей скинуть с нее семидесятипятилетнюю схизму. Но политика болгарских епископов в югославенской Старой Сербии и Македонии, как и политика создания „Независимой Македонской православной церкви", в сущности, есть призывание о помощи тем антицерковным сербским и разным другим элементам, которые радуются разбитию единства СПЦ и сербского народа. По причине этого ожидаем, что Ваша Святость не захочет признать некую такую насильно и незаконно созданную церковь или хотя какую другую церковь в Югославии, которая бы возникла дроблением от СПЦ.

Вашей Святости, вероятно, известно, что белградское радио в конце августа месяца объявило, что скоро будет приступлено к избранию главы „Независимой православной церкви в Македонии". Мы молим Вашу Святость воспрепятствовать этому избранию, а если и произойдет оно, то не признавать его. „МПЦ" как независимая и признанная независимой никогда в истории не существовала... СПЦ не может отказаться от своих исторических прав, но будет и охранять их от всякого, кто вознамерится им угрожать. Мы уверены, что и сама Вселенская Цари-градская патриархия не захочет дать признания какой-то так насильно созданной православной церкви, которая не имеет ни этнической, ни канонической основы для своей экзистенции» (Цит. по: Власть и церковь в Восточной Европе 1944-1953. Документы российских архивов. Т. 1, 1944-1948 / Под ред. Т. В. Волокитиной, Г. П. Мурашко, А. Ф. Носковой, Д. Н. Нохотович. М., 2009. № 52, с. 215).

строения38. К нам поступают известия с юга, что там не хотят принимать ни одного священника, который не поменяет свою фамилию на «-ов» или «-ски». Они говорят: «не хотим ни сербов владык, ни сербов попов»з9.

Далее обсуждался вопрос, можно и есть ли необходимость решать проблему с учетом национальных особенностей региона. В докладе епископа национальные притязания македонцев были названы «болгарской пропагандой»40. Итоговым решением было: во что бы то ни стало «сохранять единство церкви». По словам патриарха, он уже раньше объяснял македонскому коммунисту Димитру Влахову, что «наша федерация возникла куда раньше, чем у вас», имея в виду иерархию в церковной структуре, но что в любом случае «в Церкви не должно быть разделения», хотя патриархия готова признать за македонцами церковную автономию в рамках выделенной им государством автономии. «Пусть они выстроят свою организацию в соответствии со своим менталитетом, своим диалектом и т. д.»4!. Позиция спц против отделения Македонской церкви была также поддержана православными церквами Греции, Болгарии и других стран, что македонские исследователи объясняют геополитическими притязаниями Балканских государств.

Советскому послу А. И. Лаврентьеву в разговоре с председателем Совмина Федеративной народной республики Югославии Эд-вардем Карделем было доложено о ситуации вокруг македонской церкви и об отрицательной позиции патриарха Гавриила по отношению к «сотрудничающим с властями священникам»42. Э. Кар38. В речи патриарха на сербском это звучало как «Бугараштво».

дель продемонстрировал также полную осведомленность в македонском вопросе. По его словам,

македонское население не принимает и не примет реакционно настроенных епископов, которые раньше славились и сейчас славятся как великосербские шовинисты. Гавриилу это хорошо известно. На днях к Гавриилу явится делегация от священников Македонии, которая выставит требование о восстановлении прежнего статута церкви, согласно которому епископы избирались снизу священниками. Эта делегация также заявит Гавриилу, что Македония хочет единства всей православной церкви, но она в то же время хочет иметь некоторую автономию в деле избрания епископов. Если Гавриил не согласится с этим требованием, то македонские священники изберут главу своей церкви, который хотя и не будет считаться епископом, но будет пользоваться его правами. В конечном счете Гавриил вынужден будет согласиться с этим положением вещей43.

Однако вследствие конфликта Тито и Сталина, а также в результате гражданской войны в Греции в конце 1940-х годов поддержка македонской церкви югославскими властями ослабла44, несмотря на изначальное сочувствие коммунистов к национальным притязаниям македонцев45. Отсутствие национального епископата и поддержки со стороны других автокефальных церквей также не способствовало укреплению позиций македонской церкви.

В ноябре 1951 года представители Македонского организационного комитета были приглашены в Синод и, по словам нового сербского патриарха Викентия, произвели на него благоприятное впечатление. Делегация признала юрисдикцию спц над церковью в Македонии, «в случае если та уважает национальный суверенитет македонского народа». Также представители попроси43. Власть и церковь. 1. № 135. С. 590.

44. За время гражданской войны в Греции возникла идея создания «единой Македонии», в резолюции II пленума Народно-освободительного фронта, проходившего в феврале 1949 года, предлагается «объединение македонского народа в одно единое, независимое равноправное македонское государство в рамк