Спросить
Войти
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2017. № 6
Г.Б. Избасарова
(кандидат ист. наук, доцент кафедры отечественной истории Актюбинского
регионального государственного университета имени К. Жубанова)*
ИНСТИТУТ ПОПЕЧИТЕЛЕЙ ВО ВНУТРЕННЕЙ
ПОЛИТИКЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ:
НА ПРИМЕРЕ КАЗАХСКОЙ СТЕПИ
ОРЕНБУРГСКОГО ВЕДОМСТВА XIX в.
В статье на основе архивных источников рассматривается институт попечительства, учрежденный на территории казахов Оренбургского ведомства после реформы 1844 г Исследуется роль попечителей в регулировании отношений народов и совершенствовании политики правительства в Казахской степи в XIX в. Анализируется отношение казахов к данному институту и предложения по улучшению его деятельности в Степи. Приводятся биографические данные о первых попечителях прилинейных казахов.
The article, based on archival sources, studies the institute of guardianship which had arisen at the territory of the Orenburg department&s Kazakhs after the reform of 1844. The role of trustees in the regulation of peoples relations and further improvement of the government policy in the Kazakh steppe of the 19th century are investigated. The author analyses the attitude of Kazakhs to this institute and proposals for improving its activities in the Steppe. The biographic data of the Kazakhs prilinear&s first trustees is provided.
Российская империя, интегрируя вновь присоединенные территории и народы в имперскую модель административного управления, учитывала их региональные особенности, социально-экономические и социокультурные отличия. Кочевые народы — калмыки, башкиры, казахи, туркмены, ногайцы и др. вошли в состав империи в разные периоды (с XVI в. по XVIII в.). Империя начинала с административного освоения региона, которое затягивалось иногда на длительное время, но постепенно модернизировала принципы управления, судебную систему и т.д.
На окраинах использовались механизмы и институты управления, которые прошли апробацию в различных частях обширной
* Избасарова Гульбану Болатовна, тел.: 8-926-253-65-69; e-mail: iz_gulbanu@mail.ru
империи. Одним из таких институтов был институт попечительства. Он имел распространение на территории Южного Урала и Среднего Поволжья, Северного Прикаспия, Кавказа, Казахской степи.
Термин «попечитель» можно рассматривать в двух аспектах, во-первых, он относится к государственной службе, во-вторых, — опеке над нуждающимися. Слово «попечитель» в «Толковом словаре русского языка» В.И. Даля имеет следующие значения: «пекущийся о ком или о чем-либо; старатель, заботник, радетель. Попечительство — место, должность, званье, округ попечителя; весь состав его управленья»1.
Институт попечителей был известен в практике административного управления окраинами. В Калмыкии в середине 30-х гг. XIX в. институт приставства был преобразован в институт попечительской опеки2.
В 1830 г. в 9-й башкирский кантон был назначен попечителем майор Середа3. В 1835 г. в башкиро-мещерякском войске было образовано 6 попечительств.
Институт попечителей был образован в Казахской степи Оренбургского ведомства по «Положению об управлении оренбургскими киргизами (казахами. — Г.И.)» 1844 г. Появлению данного института способствовали нескончаемые претензии казахов и линейных жителей друг к другу. Основными причинами конфликтов было сенокошение линейных жителей за установленной линией. Изучение причин претензий МИД поручил оренбургскому военному губернатору В.А. Обручеву, который в 1846 г. объяснял это нехваткой сенокосных мест на внутренней стороне при некоторых станицах на Старой линии. По его мнению, увеличение количества жителей на линии от переселения туда казаков Оренбургского войска из внутренних кантонов и причисление лиц других сословий привело к увеличению пользования залинейными сенокосными местами. В.А. Обручев сообщал, что он поручил оренбургскому войсковому начальству «собрать и предоставить сведения о количестве сенокосных угодий, владеемых казаками прилинейными станицами на внут1 Даль В.И. Толковый словарь русского языка: современная версия. М., 2009. С. 506.
ренней стороне, дабы можно было видеть действительную необходимость наделения казаков луговыми местами за чертой линии»4.
При решении этих вопросов главные начальники Оренбургского края возлагали большую надежду на институт попечителей. Параграф 69 «Положения» гласил: «Защищение прилинейных киргизов (казахов. — Г.И.) от линейных жителей как по личным обидам, так и по имуществу, возлагается на попечителей, которые, по надлежащем исследовании обстоятельств, при депутате от полковых командиров Оренбургского и дистаночных начальников Уральского войска, представляют дело в ОПК, для рассмотрения и поступления с виновными по законам»5.
До образования института попечительства разбирательство таких дел Оренбургская Пограничная комиссия (далее — ОПК) поручало начальникам линейных дистанций.
В 1838 г. командующий Оренбургского казачьего войска в своем письме военному губернатору сообщал: при осмотре Оренбургской линии он увидел, что начальники линейных дистанций перегружены различными обязанностями. Они, «управляя казаками, живущими в 56 местах по крепостям и отрядам, и командуя кордонами, ...сверх этой настоящей своей обязанности, получают... прямо от ОПК многочисленные поручения, заключающиеся в производстве следствий и в разбирательствах всякого рода между киргиз (казахами. — Г.И.), которыми до такой степени обременены, что весьма мало остается им времени с надлежащею точностью исполнять предписания войскового начальства и бдительно смотреть за кордонами по линии.». Командующий просил, чтобы для своевременного исполнения линейными казачьими начальниками требований ОПК, «приказать, чтобы в дальнейшем вся переписка ОПК была направлена к войсковому начальству»6. В таком случае, войсковое начальство постоянно находилось бы в известности о степени занятости линейных дистаночных и станичных начальников. Данное предложение было рассмотрено оренбургским военным губернатором и ОПК.
Вслед за этим ОПК распорядилась, чтобы жалобы и дела связанные с претензиями казахов друг к другу рассматривали султаны-правители трех частей7. Председатель ОПК Г.Ф. Генс (1825—1844 гг.) в том же 1838 г. сообщал, что Комиссия ранее вышла с предложением об утверждении в ее штате попечителей, которые будут раз4 Там же. Д. 5607. Л. 2 об.
бирать жалобы между казахами8. Шесть попечителей из числа отставных военных по представлению председателя ОПК, должны были назначаться оренбургским военным губернатором для решения вопросов прилинейных казахов.
Итак, в 1844 г. «Положение об управлении оренбургскими киргизами (казахами. — Г.И.)» утвердило решение о создании института попечителей на линии. ОПК приступила к созданию инструкции для новых чиновников. В январе 1846 г. подготовленный документ был отправлен в МИД, после замечаний и предложений главного начальника ведомства К.В. Нессельроде инструкция была дополнена в 1847 г. и утверждена в 1848 г.9
На Уральской линии в 1846 г. было только два попечителя10. В 1844—1846 гг. вся линия была разделена на 6 попечительств: Гурьевское, Уральское, Оренбургское, Орское, Троицкое и Михай-ловское. Попечителям полагалось жалованье 775 руб. серебром в год.
Попечителями были назначены чиновники, служившие в различных регионах империи, и офицеры. Первыми попечителями прилинейных оренбургских казахов были определены: титулярный советник, заседатель Кокчетавского внешнего окружного приказа Сибирского ведомства Тимофей Петрович Редькин, коллежский асессор, заседатель Каркаралинского внешнего окружного приказа Сибирского ведомства Николай Николаевич Баталин, губернский секретарь, заседатель Акмолинского внешнего окружного приказа Григорий Федорович Костырко, коллежский асессор Александрийский, Д. Долгов, В. Жуковский11. Первые три чиновника перевелись на службу в Оренбургский край из Западной Сибири вместе с новым председателем ОПК М. Ладыженским, под чьим руководством они служили ранее.
Позже на должность попечителей в разные годы были назначены: А.Г. Шершеневич (с 1848 г.), М.-Ш.Р. Аитов (с ноября 1849 г.), Г.Ф. Лукин (с августа 1851 г.), К.Ф. Груздзь (с 1855 г.), М.М. Лазаревский (с 1848 г.) и др.
Это были знакомые с обычаями и жизнью казахов, прослужившие несколько десятилетий в крае чиновники. Так, например, Андрей Григорьевич Шершеневич, дворянин, был выпускником Одесского училища восточных языков. В январе 1841 г. он был принят на должность переводчика в губернское правление исправляющим должность тобольского гражданского губернатора М.В. Ладыжен8 Там же. Л. 6.
ским. В 1842 г. произведен в губернские секретари. В июне 1844 г. назначен чиновником особых поручений Тобольского общего губернского управления. По заданию М.В. Ладыженского занимался составлением проекта закона «для кочевых и бродячих инородцев Тобольской губернии». В январе 1845 г. по прошению уволен со службы и в марте того же года назначен чиновником особых поручений при председателе ОПК М.В. Ладыженском. В мае 1847 г. переведен на должность столоначальника в канцелярию оренбургского военного губернатора. В октябре 1848 г. назначен попечителем прилинейных оренбургских казахов12.
Следующий попечитель Мухамед-Шариф Рахметуллинович Аитов родился в семье потомственного дворянина Оренбургской губернии, мусульманин. В учебных заведениях не обучался. В декабре 1817 г. начал службу подканцеляристом в Бугульминском уезде Оренбургской губернии. С января 1818 г. канцелярист. В ноябре 1820 г. переведен на должность толмача в Оренбургскую Пограничную комиссию. В декабре 1821 г. произведен в коллежские регистраторы. В феврале 1828 г. назначен чиновником для употребления по делам в орде. В мае 1837 г. произведен в губернские секретари. В январе 1839 г. переименован в корнеты за освобождение из плена зауряд-хорунжего В. Шустикова и пяти казаков13.
В 1839 г. начался поход В.А. Перовского в Хиву. В конце ноября 1839 г. оренбургский военный губернатор писал из степи председателю ОПК генерал-майору Г.Ф. Генсу о необходимости собрать для отряда еще не менее 2000 верблюдов. Эта миссия была поручена служащему в ОПК корнету М.-Ш. Аитову. По поручению Г.Ф. Генса он должен был отправиться на Нижне-Уральскую линию до Гурьев городка, а оттуда в степь к казахам, кочующим по берегу Каспийского моря и собрать 2000 верблюдов с извозчиками. Плату извозчики должны были получить после доставления верблюдов на Эм-бенское укрепление, на Шошка-коль14. Ему удалось собрать 500 верблюдов, но жизни его грозила опасность. Проводник, указывавший дорогу, предупредил его о замыслах кочевников убить его15. Казахи напали на Аитова, забрали одежду, жолум уй, и решили отправить его в Хиву. С декабря 1839 г. по август 1840 г. он находился в Хиве. Там М.-Ш. Аитова привезли к хану Аллакули. Хивинский хан не желал осложнять отношения с Россией. В беседе с ханом корнет Аитов, рассказывая о военной мощи империи, советовал
хану установить с ней добрые дипломатические отношения. Хивинский хан, объявив, что желает мира с Россией, приказал отпустить всех русских пленных. М.-Ш. Аитов начал переписывать их — откуда они, кто такие, где взяты в плен, кем и когда. Ему удалось составить список из 500 человек. Летом 1840 г. он отправил их из Хивы в Ново-Александровское укрепление16. Хивинский хан Ал-лакули отпустил корнета и передал с ним письмо к императору.
Находясь в Хиве, М.-Ш. Аитов собрал сведения также об англичанах, находящихся в стране, и об их службе. За работу, проведенную в Хиве, в сентябре 1840 г. М.-Ш. Аитов был произведен в поручики и получил денежное награждение в размере 1000 руб.17 В сентябре того же года он сопровождал хивинского посланника Атанияза Афендия в Санкт-Петербург. В мае 1841 г. был командирован в помощь капитану Генерального штаба П. Никифорову, находившемуся с миссией в Хиве. В 1847 г. сопровождал в качестве пристава хивинское посольство в столицу18. В июне 1848 г. произведен в штабс-капитаны. В ноябре 1849 г. назначен попечителем прилинейных казахов19.
Один из представителей семьи Лазаревских, Михаил Матвеевич (1818—1867), с середины 1845 г. служил в Оренбурге: столоначальником, попечителем прилинейных киргизов. Начал он свою службу в Западной Сибири. При тобольском гражданском губернаторе М.В. Ладыженским (1802—1875) в 1841—1845 гг. он состоял сначала в канцелярии общего губернского правления, а затем смотрителем заведений экспедиции о ссыльных. За это время он получил два очередных чина — дослужился до коллежского секретаря. «С определением его в штат Пограничной комиссии, в должности столоначальника, исполнял должность свою с отличным усердием и неусыпною деятельностью, с назначением в должность попечителя оказывал тоже постоянное усердие в прекращении миролюбиво многих возникавших между ордынцами и прилинейными жителями претензий...», — указывается в характеристике, данной 1848 г.20 В 1850 г. он был переведен на должность советника Петербургского губернского правления. Впоследствии, уйдя с государственной службы, являлся управляющим делами и имениями графа Уварова.
Таким образом, попечителями назначались чиновники, знакомые с жизнью казахов, с их правителями, с обстановкой в Степи.
Попечители прилинейных казахов, как знатоки местности принимали активное участие при определении места для ставок султа-нов-правителей21. Они отправлялись вглубь степи в качестве представителей власти для регулирования или решения ряда вопросов. Так, например, попечитель Д. Долгов в феврале 1845 г. был командирован в ставку руководителя восстания 1837—1847 гг. Кенесары Касымова для переговоров с повстанцами. Вместе с ним при караване с 13 февраля по 24 мая 1845 г. находился хорунжий, султан Тлеукабыл Абултаев и другие казахские старшины22.
Попечители представляли сведения в ОПК о влиятельных и почетных казахах, которых можно было бы привлечь на службу Российской империи или же наоборот, сообщали о неблагонадежных. В таких донесениях сообщались сведения о происхождении данного лица, т.е. его фамилия и имя; если имелись — то сведения о его известных предках, родственниках, о месте кочевания, об экономическом положении. Также приводились сведения о семье, его заслугах, характере, об отношении к нему сородичей, наградах и т.д. При возможности приводились сведения о родовых тамгах.
Попечители сообщали об обстановке на линии, о социальном и экономическом положении населения. Так, например, попечитель прилинейных оренбургских казахов, ответственный за часть кочующих казахов при линии Нижней дистанции Уральской линии, центром которого был г. Гурьев, А.Г. Шершеневич сообщал о народонаселении его дистанции. По его мнению, они делились на простолюдинов, в основном очень бедного состояния, которые представляли собой отрывки от родов, кочующих в глубине степи, и на семейства султанов, которые были малочисленны и также бедны23.
В 1850 г. он привел сведения о четырех казахах, которые были уважаемы среди номадов, но неблагонадежны для империи. Так, например, о бывшем начальнике 3-й дистанции Мурзагельды Ара-лове сообщал, что он «между прилинейными однородцами и доселе имеет первый голос», но значение свое всегда употребляет во зло. «На Нижнеуральской линии слывет первым коноводом в барантах и грабежах между киргизами (казахами. — Г.И.)», — пишет чиновник ОПК24. О другом представителе казахов, Турлане Асавове из рода серкеш, сыне почетного бия, сообщал, что «от природы умен выше простолюдина-ордынца; но нерассудителен и честолюбив, так нрав его есть нрав вполне батырский. Всегда готов на баранту и грабеж»25.
О султане Кадыргали (в народе — Кодар) Узбекгалиеве, потомке Нуралы хана, сообщал, что он уважаем родами таз, бериш, адай. «Строг, исполнителен и рад всякому поручению от начальства, более по честолюбию и стремлению к деятельности. При хорошем надзоре и под влиянием благих советов мог бы быть весьма полезным. В особенности между тазларцами уважается как султан, знакомый с линейными делами и лицами. Строгостью своей внушает в ордынцах уважение, вероятно, и в поле храбр. Показывает желание быть полезным и известным начальству», — сообщал Шершеневич26.
Отношение казахов к институту попечителей было различным. «Султаны-правители и вообще должностные ордынцы и того меньше расположены к попечителям, потому что в этой власти они видят ограничение собственных прав. Киргизы (казахи. — Г.И.) сознаются сами, что когда у них было одно начальство — казаки, они знали только их, и только им должны были и старались угождать. Теперь же, по учреждении попечителей, они должны угождать и попечителю, и казаку. За лишнее внимание к одному обижается другой, а сохранить равно их интерес дело весьма трудное.
Умный и честный попечитель для нас клад, говорят простые киргизы», — писал чиновник особых поручений при председателе Пограничной комиссии Ф. Лазаревский27.
Ф.М. Лазаревский, лично знавший многих правителей Степи, прилинейных попечителей, летом 1852 г. в своей «Записке» высказал несколько мнений об институте попечителей. Находясь в командировке в Западной части Оренбургского ведомства и на Уральской линии полтора года, он достаточно глубоко изучил состояние дел в Казахской степи. По его мнению, учреждение попечителей было одним из благодетельных мероприятий для казахов, но имело ряд недостатков. Причина этого крылась в том, что попечителями иногда назначались малограмотные, не знающие дела люди. «Теперь, на линии казак делает что хочет и попечитель ни в чем не имеет права остановить его. Он может только войти в переписку с Пограничной комиссией, а пока кончатся формальности переписки, казак продолжает свое и кончит тем, что заставить киргиза (казаха. — Г.И.) примириться, причем, конечно, в накладе останется киргиз же. Попечитель иногда равнодушен к своим обязанностям, к положению киргиза (казаха. — Г.И.), или он не желает вступаться за киргизов, чтоб не разладить с казаком, или боится, что за донесение его казаки оплатят доносом на него», — писал Ф.М. Лазаревский28.
Следующей причиной неэффективности власти попечителей была «засиженность», невыезд ими по полгода и более на пункты своей дистанции, т.е. не владение ситуацией. «Главнейшую причину сего должно отнести к желанию его сберечь прогоны. Теперь попечитель получает в безотчетное свое распоряжение на канцелярию и разъезды 150 руб. сер. в год. Попечители привыкли считать эти деньги как бы своим жалованием. Каждый выезд его с места жительства необходимо сопряжен с издержками, и для избежания этого, он вместо поездки туда, где присутствие его необходимо, ограничивается перепискою», — сожалел Ф.М. Лазаревский29.
Он высказывался за сохранение этого института в виде опыта на 4 года30. «Каким бы не был попечитель, казахи знали, что он поставлен для защиты их от притеснений линейных жителей и обращались к нему со своими жалобами. С другой стороны, казаки при нем держали себя осторожнее», — писал он. Ликвидация данного института, по мнению чиновника особых поручений, могло усилить убеждение казаков об отдаче казахов в их распоряжение. Также в это время казахи остались бы без защиты, «жалобе казаха трудно будет дойти до Пограничного начальства. Султан-правитель проедет по линии в год или два — один раз, один же раз в год, положим, проедет и чиновник Комиссии», — рассуждал Ф.М. Ла-заревский31.
По его мнению польза нахождения этих лиц на линии несомненно будет достигнута при исполнении следующих требований:
Ф.М. Лазаревский обратил внимание еще на одну категорию чиновников — толмачей при попечителях. По его мнению, значение толмача при попечителе было очень важным, так как он был ближайшим посредником между казахами и попечителем, но жалованье для него 50 руб. сер. было очень малым. Поэтому, «попечители иногда сквозь пальцы смотрят на мелкие злоупотребления толмачей», — писал он. Ф.М. Лазаревский предлагал назначать на эту должность знающего, толкового, честного казаха, а также прибавить им жалованья еще 50 руб. сер. «Или же, — писал он, оставив им прежнее жалованье, службу их считать наравне со службою местных начальников и достойнейших среди них поощрять подарками и наградами»33
Во второй половине 50-х гг. XIX в. по мнению начальника Областного правления казахов В.В. Григорьева деятельность попечителей была эффективной. Он писал, что «они почти не подают по32 Там же. Л. 39—41.
вода к жалобам на них киргизов (казахов. — Г.И.)», и что за время его правления «немногие жалобы на них, имевшие место, оказывались почти всегда безосновательными»34. Попечители за упущения в своих делах получали замечания и выговоры.
Попечители сообщали в ОПК об обстановке в степи. Так, например, в конце 1857 г. попечитель и представители 800 кибиток казахов рода таз, кочевавших близ Гурьева, сообщали, что «начальник Гурьев городка, вопреки разрешению Уральской войсковой канцелярии не допускал казахов к кочеванию на землях им занимаемых, единственно по просьбе 8 богатых гурьевских торговцев». В ноябре 1858 г. попечитель снова поднимает этот вопрос, предвидя, что тазларовцы прикочуют к старым зимовкам, «куда их снова не будут пускать, а потому им придется остаться на зиму в открытых местах, от чего могут погибнут скот и самые семейства»35. По его прошениям Областное правление начало изучать вопрос права на зимовку на левом берегу Урала казахов рода таз, но дело так и не было завершено.
Попечители уделяли большое внимание слухам, распространявшимся в Степи, чтобы предупредить оренбургское начальство о возникновении опасных настроений. Так, например, попечитель прилинейных казахов коллежский асессор Александрийский в 1845 е, находясь по делам службы в Орской крепости, доносил, что в орде распространяются слухи, будто русское правительство собирается насильно брать детей казахов для воспитания в школе, а взрослых казахов, до 1000 человек, — для формирования отряда против черкес. Поверив этим слухам, многие казахи начали кочевать вдали от линии36. Это было своего рода реакцией кочевого населения на введение «Положения об управлении оренбургскими киргизами (казахами. — Г.И.)» 1844 г. Именно в данном законопроекте рассматривалось открытие школы для казахских детей.
Еще об одном слухе доносил попечитель. Сведения об отправляющемся отряде для устройства укреплений и новых военных поселений проникла в степь, и казахи восприняли это как поиск Ке-несары Касымова37. С другой стороны, отправляющейся в степь отряд казахи рассматривали как топографов, и увидели в этом на34 Веселовский Н.И. В.В. Григорьев по его письмам и трудам (1816—1881). СПб., 1887. Приложения. С. 44.
мерение правительства удалить их с занимаемых земель и заселить их казаками38, как это было сделано по Илеку39.
Итак, заканчивая краткий анализ деятельности института попечителей в Казахской Степи в XIX в., подчеркнем, что основная их деятельность была связана с решением проблем прилинейных казахов. Апробированные в разных частях империи механизмы управления окраинами совершенствовались, дополнялись и вводились в новых регионах. Так было и с институтом попечительства, который прошел испытание в Калмыкии, а в 30—40-е гг. XIX в. был введен у башкир и у казахов Оренбургского ведомства.
Главной задачей прилинейных попечителей в Степи была забота о населении линии, решение конфликтных вопросов с учетом обстановки. Инструкция, нормативные акты регулировавшие деятельность попечителей, подготавливалась в Оренбургской Пограничной комиссии, затем проходили обсуждение в канцелярии оренбургского военного губернатора, после резолюции главного начальника края отправлялись для одобрения в МИД. Они готовились с учетом особенностей положения дел в крае. Попечители, как представители российской власти на линии, вели контроль за жизнью номадов, с другой стороны, они решали все вопросы, которые касались их взаимоотношений с казаками. Знакомые с жизнью, обычаями казахов, прослужившие в крае по несколько десятилетий, ощутившие на себе опасности и тяготы службы на линии, попечители старались выполнять свои функции на благо кочевого населения Степи, а также в интересах российского государства.
Список литературы
Поступила в редакцию 4 октября 2017 г.
