2014. 02. 014. Дамодаран В. Гендер, раса и наука в Индии XX В. : Е. К. Джанаки Аммал и история науки. Damodaran v. gender, race and science in Twentieth-Century India: E. K. Janaki Ammal and the history of science // history of science. - Cambridge, 2103. - Vol. 51, Pt. 3. - p. 283-307

2014.02.014. ДАМОДАРАН В. ГЕНДЕР, РАСА И НАУКА В ИНДИИ XX в.: Е.К. ДЖАНАКИ АММАЛ И ИСТОРИЯ НАУКИ. DAMODARAN V. Gender, race and science in twentieth-century India: E.K. Janaki Ammal and the history of science // History of science. -Cambridge, 2103. - Vol. 51, Pt. 3. - P. 283-307.

Статья сотрудницы Сассекского университета (Великобритания) посвящена Е.К. Джанаки Аммал (1897-1984), выдающейся индийской женщине, генетику и специалисту в области географии растений, профессору ботаники Мадрасского университета. В настоящее время ее имя почти забыто, что автор считает несправедливым, поскольку она внесла существенный вклад в развитие индийской науки и как исследователь, и как организатор.

История науки и история колониализма изучались независимо друг от друга вплоть до 1970-х годов, когда возникла социальная история науки. Историки, первыми занявшиеся изучением науки времен английского владычества в Индии, постарались исправить портрет колониальной науки, которая изображалась в качестве служанки науки метрополии. Во многом их исследования были направлены на то, чтобы показать вклад колониальных ученых, большинство из которых составляли белые поселенцы и их потомки. Как оказалось, многое, что воспринимается в качестве западной науки, создавалось в колониях, а не было экспортировано в них (с. 284). В то же время, безусловно, колониальная экспансия имела решающее значение для развития науки в Индии.

Позднее были проведены различия между учеными из числа белых поселенцев и учеными-индусами; последние подвергались жесткой дискриминации в конце XIX - начале XX в. со стороны колониального итстеблишмента. В 1920 г. П.К. Рэй (P.C. Ray), основатель индийской химической школы, насчитал всего 18 индусов среди 213 научных сотрудников в 11 колониальных научных организациях (с. 284). Не далее как в 1890-е годы все еще бытовало мнение о том, что индусы неспособны к оригинальной работе в естественных науках.

В основном историографы сосредоточились на вкладе местных ученых-мужчин в развитие колониальной науки, роль ученыхженщин их занимала мало. Автор намерена восполнить этот пробел, сосредоточившись на жизни и научном вкладе Е.К. Джанаки Аммал.

Аммал родилась 5 ноября 1897 г. в Северном Малабаре в семье, принадлежащей к низкой касте Тия. Она имела сложную родословную. Ее мать была незаконнорожденной дочерью английского государственного служащего Дж. Хэннингтона (J. Hannyng-ton), принадлежащего к известной семье, которая на протяжении нескольких поколений жила в Индии. Ее отец был выходцем из образованной индусской семьи из касты Тия и работал под началом Дж. Хэннингтона (с. 286).

Е.К. Джанаки Аммал была десятым ребенком. Она росла в большом доме на берегу моря. Семья была небогатой, но вела вес-тернизированный образ жизни, поэтому девочки получали английское образование. Кастовой депривации были противопоставлены западные нормы и ценности, и многие малабарские члены касты Тия смогли благодаря британской системе образования подняться наверх. Е.К. Джанаки Аммал училась в местной школе для девочек, а затем получила степень бакалавра по ботанике в Колледже королевы Марии (Queen Mary&s college) в Мадрасе.

Союз между мужчиной-индусом и женщиной-полукровкой воспринимался c неодобрением по обе стороны расового деления. Родившиеся у них девочки имели европейский цвет кожи и смешанные черты, поэтому им трудно было найти пару. Аммал выбрала жизнь ученого, а не замужество, что дало ей свободу передвижения и возможность вырваться из среды, где она подвергалась дискриминации по признакам расы, касты и гендера. Так началась ее карьера ученого. Возможно, полагает автор, именно ее маргинальный статус как женщины и смешанное расовое происхождение помогли ей выйти за пределы тех ограничений, которые накладывали раса, каста и гендер (с. 288).

Работая преподавателем в Женском христианском колледже (Women&s christian college) в Мадрасе, она получила стипендию от Мичиганского университета, где в 1931 г. защитила докторскую диссертацию по естественным наукам. В Индии, как и в других странах, высшее образование было закрыто для женщин. Социальным реформаторам в начале XX в. удалось добиться определенных успехов в этом направлении в крупнейших городах типа Бомбея, Мадраса и Калькутты. Но это никак не меняло того факта, что грамотных среди женщин в 1913 г. было менее 1%, а общее число женщин, учившихся в колледжах, составляло около 1 тыс. человек (с. 288). Тот факт, что Аммал в условиях расовой, кастовой и гендерной дискриминации удалось добиться успехов в науке, свидетельствует о ее незаурядных способностях, упорстве и силе характера.

Профессионализация науки, произошедшая в конце XIX -начале XX в., никак не способствовала вхождению в нее женщин. Тем не менее Аммал смогла бросить вызов принятым конвенциям и стать профессиональным ученым. Она работала в таких признанных научных организациях, как британский Институт Джона Ин-неса, Королевское садоводческое общество, а также в Ботанической службе Индии, каждая из которых были чисто мужской епархией. Но так было не всегда.

Первоначально женщин допускали до проведения исследований в ботанике и садоводстве. На протяжении почти всего XIX в. Королевское ботаническое общество и Королевское садоводческое общество были единственными научными ассоциациями, которые принимали женщин. И лишь позднее профессионализация ботаники привела к их маргинализации. В результате женщины, которые хотели заниматься изучением растений, должны были иметь наставника-мужчину. Аммал не была исключением.

В Мичигане Аммал работала под руководством Х.Х. Барт-летта (H.H. Bartlett), профессора ботаники, который имел широкие интересы от ботаники до истории науки и который позднее вдохновил ее на исследования в области этноботаники. На обратном пути из США в Индию Аммал провела год (1931-1932) в Институте Джона Иннеса, лидировавшего в области генетических исследований. Там она познакомилась с К.Д. Дарлингтоном (C.D. Darlington), что положило начало их многолетней переписке и сотрудничеству. К.Д. Дарлингтон (1903-1981), по словам его биографов, «принадлежал к великой школе генетиков, эволюционистов и биологических статистиков, основы которой были заложены знаменитыми викторианцами - Чарльзом Дарвином и Фрэнсисом Гальто-ном» (цит. по: с. 289). Аммал работала в отделе цитологии, возглавляемом К.Д. Дарлингтоном.

В 1932 г. Аммал вернулась в Индию, где в 1934 г. стала сотрудником Имперского института сахарного тростника (Imperial

sugar cane institution). Она писала К.Д. Дарлингтону, что намерена заняться цитологией Saccharum. Она активно работала в этом направлении, но встретила сопротивление со стороны индийского мужского истеблишмента, препятствовавшего публикации ее работ.

Она неоднократно жаловалась на трудности с публикациями К.Д. Дарлигтону. Но и он не был лишен предрассудков. В целом высоко оценивая работу Аммал, он утверждал, что «ряды ученых-цитологов в Индии достаточно многочисленны, но цитологические работы, представляющие серьезный интерес, ему неизвестны...» (цит. по: с. 291). Слова К.Д. Дарлингтона отражают типичное для того времени отношение англичан к индийским ученым, которые, как считалось, были неспособны к творческим и новаторским исследованиям. Аммал, в свою очередь, критиковала раболепное отношение индийских ученых, работавших в одном с ней институте, особенно его директора, к ученым-британцам. Эта критика сопровождалась ее разочарованием в собственном зависимом положении.

В это время она начала работу над получением новых гибридов Saccharum-Bambusa, которая была успешно закончена и опубликована в журнале «Nature» в 1938 г. Вслед за этим она перешла к работе над гибридом Saccharum-Zea, о чем хотела доложить на предстоящем Генетическом конгрессе в Эдинбурге. Аммал обратилась к К.Д. Дарлингтону с просьбой прислать ей индивидуальное приглашение, опасаясь, что в противном случае ей на конгресс не попасть. В своих письмах она по-прежнему жаловалась на трудности, связанные с публикацией ее работ. По мнению автора, «ревнивое отношение коллег-мужчин к ее успехам было обусловлено не только ее гендерной, но и кастовой принадлежностью, поскольку подавляющее большинство индийских ученых составляли брахманы» (с. 291).

Седьмой международный генетический конгресс должен был состояться с 23 по 30 августа 1939 г. Шестьсот генетиков из 55 стран собрались в Эдинбурге и в их числе Е.К. Джанаки Аммал. Однако конгресс был вынужден закрыться досрочно в связи с началом Второй мировой войны. Все военные годы Аммал прожила в Великобритании.

Почти все это время Аммал работала вместе с К.Д. Дарлингтоном в Институте Джона Иннеса, ставшим его директором в 1939 г. В 1945 г. вышла в свет их совместная работа «Хромосомный атлас

культивируемых растений» (Chromosome atlas of cultivated plants), который получил широкое признание. В 1946 г. Аммал покинула Институт Джона Иннеса и перешла на работу в Королевское садоводческое общество, став, таким образом, первой женщиной, которая вошла в штат этой организации и получала зарплату.

После Второй мировой войны Индия получила независимость. 1950-е годы были очень важным десятилетием для индийской науки. Ряд патриотически настроенных ученых полагали, что автономия от прямого правительственного вмешательства и проведение фундаментальных исследований очень важны для прогресса индийской науки. Но победила другая точка зрения. На первое место были поставлены потребности государства в развитии собственного производства и замещении импорта. Был разработан план по созданию системы национальных лабораторий, включая Центральную ботаническую лабораторию.

Альянс между индийским политическим руководством и научной элитой привел к торжеству утилитаризма. Некоторые ученые, в том числе и Аммал, критиковали такой подход, полагая, что отказ от поддержки университетов губителен для будущего индийской науки.

В 1948 г. Джанаки Аммал вернулась в Индию и включилась в работу. Она стала инициатором исследований по цитологии и выращиванию определенных видов деревьев. В первые годы она активно работала в Продовольственной комиссии (Commission for food production), но высказывала недовольство по поводу проектов в духе Д.Т. Лысенко и появления псевдонауки в новой независимой Индии.

В 1955 г. Аммал возглавила вновь созданную Центральную ботаническую лабораторию и в этом же году стала профессором Мадрасского университета. В качестве советника правительства она также руководила реорганизацией Ботанической службы Индии. Постепенно, как показывают ее публикации и письма, ее все больше одолевало беспокойство в связи с политикой государства. Она подчеркивала важность изучения ботанических знаний туземных сообществ Индии и их охраны. Ее также очень волновала массовая вырубка лесов в Индии в 1950-е годы, которая оправдывалась экономическими соображениями.

В 1955 г. правительство приняло ее план по реорганизации Ботанической службы Индии. Много усилий она приложила также для создания в 1957 г. Центрального национального гербария. Институциональная реорганизация, проводившаяся Аммал, была важна для усиления ботанической науки и стимулирования исследований. Таким образом, она выступила в качестве эффективного организатора науки, что скорее следует считать мужской чертой. В то же время она по-прежнему в формальной иерархии занимала подчиненное положение и должна была выполнять указания мужчин-руководителей.

Аммал уволилась из Ботанической службы в ноябре 1959 г. Совет по научным и промышленным исследованиям обратился к ней с просьбой помочь в организации новых региональных лабораторий. Она успешно справилась с этой задачей, после чего возглавила ботанический отдел Региональной исследовательской лаборатории (Regional research laboratory) в штате Кашмир, став ведущей фигурой в индийской науке.

В 1960-1970-е годы она работала над большим количеством исследовательских проектов и статей, руководила аспирантами. В своих письмах к К.Д. Дарлингтону она подробно рассказывала о своих исследованиях, включая работы по этноботанике. Но одновременно она часто жаловалась, что «за редким исключением индийская наука - это просто копирование того, что было сделано на Западе», и что она «очень разочарована той работой, которая ведется в университетах» (цит. по: с. 296).

В 1960-е годы Д.К. Дарлингтон перешел от изучения хромосом к социальной генетике и к интерпретации языка, класса, расы и общества в биологических терминах. Он всегда интересовался связями между человеком, культурой и биологией. В 1927 г. Д.К. Дарлингтон вступил в «Общество евгеники». В 1947 г. вместе с биологом Р.А. Фишером он основал журнал «Наследственность», в котором публиковалась и Аммал (с. 296). В этих его интересах не было ничего необычного; на протяжении первых сорока лет генетика была синонимом евгеники.

У.К. Джанаки Аммал также испытывала интерес к евгенике, вступив еще в 1931 г. в «Общество евгеники». Она снабжала Д.К. Дарлингтона этнографическим материалом, касающимся племен и каст в Южной Индии. Эта тематика ее заинтересовала, когда

она взялась за изучение лекарственных растений. Однако она не разделяла и не пропагандировала идей К.Д. Дарлингтона о социальной генетике, ограничиваясь публикацией своих биологических работ (с. 297).

Последние десятилетия своей жизни Аммал продолжала активно заниматься научными исследованиями. Она работала над созданием новых гибридов, а также над проектом по цитогеогра-фии цветковых растений и над хромосомным атласом лекарственных растений. Но ее деятельность приобрела и новое направление -защиту реликтовых лесов Индии (с. 300).

Уйдя в 1978 г. в отставку из Мадрасского университета, она продолжала проводить опыты в университетской ботанической лаборатории; ее страсть к науке не ослабла. Ее последнее письмо к К.Д. Дарлингтону датируется 4 июля 1980 г. В этом же году он умер. На этом закончилась переписка, которая длилась полвека. Е.К. Джамала Аммал умерла 8 февраля 1984 г., работая в своей лаборатории. Ей было 87 лет.

Была ли Аммал феминистской? Она предпочла одинокую жизнь, полностью посвященную науке. Она не связывала свои проблемы с тем, что она была женщиной в мире мужчин, или с тем, что она не была «белой» в почти исключительно «белом» научном истеблишменте. По крайней мере, она об этом не говорила и не писала. «Она скорее практиковала, а не проповедовала феминизм на протяжении своей жизни и продемонстрировала личным примером, что преданность науке вполне совместима с принадлежностью к женскому полу» (с. 302).

Т.В. Виноградова