2009. 01. 042. Охаси Ацуко. Повседневная жизнь и социально-экономическое развитие Западной Явы в XVII-XIX вв. Oohashi atsuko. The history of West Java during the age of «Incorporation»: retold from the perspective of ordinary housewives // Acta аsiatica. - Tokyo, 2007. - n 92. - p. 69-87

2009.01.042. ОХАСИ АЦУКО. ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЗАПАДНОЙ ЯВЫ В XVII-XIX вв.

OOHASHI ATSUKO. The history of West Java during the age of «incorporation»: Retold from the perspective of ordinary housewives // Acta аsiatica. - Tokyo, 2007. - N 92. - P. 69-87.

Работа профессора Высшей школы международного развития (университет Нагоя, Япония) посвящена повседневной жизни населения Приангерских регентств на Западной Яве (район г. Сукарад-жа, Сукабуми, Чимахи, Чихеуланг, Чичуруг) в конце XVII - начале XVIII в. и конце XVIII - начале XIX в.

В первый период исследуемый район был практически незаселен, так как в середине XVII в. подвергся разорению в ходе войн между яванскими политиями Матарам и Бантен и голландцами. По приказу голландцев местная знать пыталась увеличить населенность, но без особых результатов: так, в окрестностях будущих Су-караджи и Чичуруга существовало всего шесть деревень (с. 82). Деревни, обычно огороженные для защиты от хищников и бандитов, были небольшими (в среднем по пять домов при численности семьи около четырех человек (муж, жена, дети до 15 лет)). Дома строились из бамбука. Транспортная инфраструктура была развита слабо: дорога оставалась непроходимой для телег, а мостов через реки не существовало.

Большинство населения было занято переложным земледелием, выращивая суходольный рис. У каждой деревни было по 23 расчищенных участка, оставлявшихся спустя 2-3 года, после чего жители перебирались на новое место. Чтобы свести концы с концами, в межсезонный период мужчины уходили на работы на северное побережье или вся семья занималась охотой и собирательством. Эти формы деятельности сохранялись и при многопольной системе, не предполагавшей переселения. Кроме того, для получения соли необходимо было выменивать ее на местные продукты в равнинных районах, чем и занимались мужчины в сухой сезон. В результате, население было крайне подвижным, чему также способствовало уклонение от выполнения повинностей. Не только простолюдины, но и мелкая знать регулярно меняли своих патронов, вследствие чего мигрировали не только семьи, но и целые деревни, а то и несколько деревень.

Формы эксплуатации включали повинности (включая военную службу) и передачу доли сельхозпродукции, однако свидетельств того, что с населения взималось что-то, кроме риса, отсутствуют. Перец и хлопчатобумажная пряжа, поставлявшиеся местной знатью голландцам, выращивались на специальных участках, обслуживавшихся за счет трудовых повинностей. В итоге, лишь малая часть хлопка, выращивавшегося населением, попадала к голландцам. Культивирование кофе началось только с XVIII в., плантации располагались рядом с деревнями, где жила знать, поэтому вовлеченность местного населения в возделывание данной культуры оставалась весьма незначительной.

Контакты населения с голландцами были минимальными и сводились, в основном, к визитам представителей знати в Батавию и поставкам туда продукции, а также эпизодическим инспекционным поездкам служащих Ост-Индской компании в регион, в ходе которых те опять же общались преимущественно со знатью. Доступ китайцев в Приангерские регентства был запрещен во избежание контрабанды. Тем самым, к началу XVIII в. Батавия продолжала сохранять характеристики портовой политии (с. 83).

К началу второго периода (конец XVIII - начало XIX в.) ситуация в Приангерских регентствах претерпела ряд заметных изменений, коснувшихся в основном занятий и ритма жизни населения. Его плотность оставалась сравнительно низкой, и даже в 20-е годы XIX в. сохранялись обширные незанятые площади. В то же время приток переселенцев с северного побережья и из центральных районов острова привел к укрупнению деревень, а также более активному освоению новых земель. Большинство деревень, которые в этот период уже не огораживались, состояло из 12-20 домохо-зяйств. Дома строились из бамбука и дерева и покрывались соломой. Под руководством голландцев была расширена главная дорога (теперь по ней могли проезжать телеги) и построены мосты через крупные реки. Кроме того, появилось города, где проживали представители знати, чиновники и торговцы.

Семья простолюдинов состояла из четырех-пяти человек. Замужние женщины рожали двух или более детей; как правило, интервал между появлением на свет очередного ребенка составлял

около шести лет. В районах с более высоким уровнем жизни детей было больше: так, в Сукарадже обычная семья насчитывала пять детей. Возраст вступления в брак составлял 15 лет для женщин и 14 лет для мужчин. Хотя простолюдины были преимущественно моногамны, развод и повторные браки были очень частыми явлениями. Выросшие дети строили собственный дом поблизости от дома родителей. Также известны случаи, когда они перемещались на несколько километров, чтобы расчистить новые земли, в дальнейшем передававшиеся по наследству.

Основной формой сельского хозяйства с 1770-х годов выступало заливное рисоводство. Рисовые поля регулярно передавались, закладывались и продавались. Правом собственности обладали как мужчины, так и женщины, причем нередко женщины оставались жить со своими родителями и выступали основной самодеятельной единицей в домашнем хозяйстве. Кроме того, были распространены хлопководство, культивация кукурузы, бобовых, кокосовых пальм, пальм арека и различных фруктовых деревьев. Все это выращивалось для собственного потребления, но излишки (при их наличии) могли продаваться.

Большую роль в рисоводстве играл женский и детский труд. Единственным «мужским» занятием была вспашка полей перед высадкой риса, для чего при отсутствии мужчины в семье можно было нанять соседа. Высадка риса, уборка урожая, отпугивание птиц в процессе созревания - все это выполнялось женщинами, детьми и стариками. Выращивание хлопка также было женским занятием.

Деревни, возникавшие при освоении целины, обычно были меньше и состояли примерно из пяти домохозяйств. В них преобладали мужчины, переселявшиеся без семьей в расчете, что, встав на ноги, они смогут перевезти своих домочадцев. Поскольку расчистка новых земель требовала определенных средств, она осуществлялась под покровительством представителей знати или богатых простолюдинов. Переселенцы получали кров и пищу в их домах, обращались к ним за кредитом, а взамен те могли использовать труд переселенцев. Спустя два года (период, считавшийся достаточным для того, чтобы скопить средства на приобретения собственного буйвола и плуга) они считались обязанными к выполнению барщины.

Распространение заливного рисоводства поощрялось голландцами, так как данная форма сельскохозяйственной активности обеспечивала более стабильный доход и возможность эксплуатировать население через трудовые повинности. Кроме того, календарный цикл работ при подсечно-огневом земледелии плохо сочетался с циклом работ на плантациях кофе, в создании которых были заинтересованы голландцы. Расчистку участка при подсечно-огневом земледелии необходимо было проводить в одно время с подготовкой плантации кофе (конец сухого сезона в октябре). Напротив, ирригационное рисоводство допускало начало работ практически в любое время в течение года.

Развитие кофейных плантаций создало возможность для населения подрабатывать на транспортировке кофе. Это было особенно характерно для исследуемого района, где все деревни находились в относительной близости от складов в Буйтензорге, Сукарадже и Чихеуланге. В наиболее выгодном положении оказались люди с достатком: у них имелись свободный скот и транспортные средства, плюс они могли нанимать малоимущих для обслуживания перевозок.

Основными формами эксплуатации населения были трудовые повинности («барщина») и налоговые сборы. Они распространялись на зарегистрированных глав семей, занимавшихся сельским хозяйством. Налогообложение предусматривало выплату десятой части собранного риса местной знати и десятины в пользу улама. Кроме того, три раза в год необходимо было преподносить «подарки» знати и улама в форме сельхозпродукции. Наконец, существовали экстраординарные сборы на прием приезжающих чиновников и представителей знати.

Что касается трудовых повинностей, то голландцы признавали три их вида: повинности, связанные с выращиванием кофе; повинности в пользу колониальных властей; повинности в пользу местной знати. К первой категории относились транспортировка кофе в течение сухого сезона, подготовка плантаций и высадка растений кофе во второй половине сухого сезона и общий уход за плантациями. В связи с недолговечностью растений плантации необходимо было регулярно возобновлять. Повинности в пользу колониальных властей включали строительство и ремонт дорог и мостов. Повинности в пользу местной знати предполагали возведение для

них домов, транспортировку кофе и некоторые другие виды деятельности.

Все повинности выполнялись на большом удалении от дома и приводили к отрыву работников от семей на несколько месяцев (в совокупности). В результате, во многих случаях все работы, связанные с рисоводством, целиком ложились на женщин. Женщины-главы семей также облагались всеми видами трудовых повинностей. В этом случае работы, связанные с тяжелым трудом, заменялись на пересадку растений кофе, приготовление пищи для строителей, уборку риса и работу на плантациях кофе в пользу знати.

Население принимало эти формы эксплуатации, так как заливное земледелие обеспечивало большую стабильность жизни. Однако увеличение бремени повинностей и затруднения с поддержанием собственного рисоводства побуждали людей к переселению или бегству. В итоге, в первой половине XIX в. голландцы запретили переселение без разрешения властей и ввели полицейские патрули на пересечениях основных дорог.

Приведенные данные показывают, что к концу XVIII - началу XIX в. уровень жизни населения вырос, а доходы стали более стабильными. Налицо и другие признаки экономического роста: прирост населения, расширение обрабатываемых земель. Значительным фактором повышения материального благосостояния стало культивирование кофе. При этом заметно увеличился разрыв в достатке между малоимущими и обеспеченными слоями, представители которых пользовались теми возможностями, которые создавало присутствие голландцев на Яве. Ценой благополучия стала утрата большинством населения права самим определять свой календарь: время, которое мужчины вынуждены были проводить в отрыве от дома и семьи заметно увеличилось. Минимальная продолжительность отсутствия мужчин в родной деревне стала более или менее фиксированной. Параллельно с этим возросла роль женского и детского труда в домашнем хозяйстве, поскольку совпадение сезонов вегетации разных культур превратило рисоводство в практически «немужской» вид деятельности. Наконец, увеличилась и степень контроля властей и знати над населением, их способность ограничивать миграции последнего по собственной инициативе.

А.Е. Кириченко