«Хорошего попа найти трудно…»: практика замещения приходских должностей в российской провинции второй половины XIX - начала XX века (на примере Курской епархии)

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199). История. Вып. 41. С. 73-76.

«ХОРОШЕГО ПОПА НАЙТИ ТРУДНО...»: ПРАКТИКА ЗАМЕЩЕНИЯ ПРИХОДСКИХ ДОЛЖНОСТЕЙ В РОССИЙСКОЙ ПРОВИНЦИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ КУРСКОЙ ЕПАРХИИ)

Статья посвящена проблеме замещения приходских вакансий священно- и церковнослужителями в провинциальной России во второй половине XIX - начале XX в. Автор рассматривает процесс постепенного отхода от выборного принципа при распределении церковных должностей и анализирует причины этого явления.

Прошлое Русской православной церкви в настоящее время привлекает пристальное внимание со стороны общества, историков и богословов. В отечественной исторической науке происходит становление новых представлений о социальной роли церковной организации в российской истории, в связи с чем перспективным направлением исследовательского поиска стало изучение особенностей повседневной жизни священно- и церковнослужителей в Российской империи. Указанная проблема имеет множество аспектов, при этом один из наименее изученных - вопрос об особенностях замещения должностей в приходах дореволюционной российской «глубинки». Ему посвящена данная статья, при этом в качестве фактологической базы выступают материалы Курской епархии - типично-провинциального региона Российской империи в XIX - начале XX в.

До XIX в. в Российской империи в основе замещения церковных должностей в приходах лежали два принципа: кандидат на замещение вакантной должности либо избирался прихожанами, либо назначался сверху. В разных частях страны баланс между двумя вариантами формирования приходского клира был различным, но явно можно было наблюдать тенденцию стремления епархиального начальства ограничить право выбора священно-и церковнослужителей приходской общиной. Конечно же, свою роль играла и местная специфика. Так, например, в Сибири недостаток кандидатов ощущался очень остро, поэтому епископы активно прислушивались к мнению прихожан1. Практика приходских выборов дольше всего сохранялась в Украине, где община (парохия) издревле рассматривала выборы членов клира как неотъемлемое право.

Эта традиция оказывала влияние и на пограничные территории Великороссии, в том числе и на Курскую епархию. П. В. Знаменский пишет: «Духовное звание в Юго-Западном крае и в ХУШ в. ещё долго оставалось открытым для всех. Вместе с праздными поповичами и дьяками соседних парохий, а так же бурсаками Киевской Академии, Переяславской семинарии и Харьковского коллегиума в числе кандидатов на открывавшиеся места всегда были и грамотные люди светских званий - крестьяне, мещане и казаки»2.

В целом, выборный принцип открывал дорогу в духовное сословие всем желающим, что далеко не всегда находило понимание со стороны официальной власти, которая стремилась сделать духовенство замкнутым. Именно поэтому согласно указу Синода 1797 г. перестают действовать статьи «Духовного регламента», говорящие о выборности приходского духовенства. Конечно, сразу ситуацию этот указ изменить не мог и элементы выборности какое-то время ещё сохранялись в некоторых местах Российской Империи, в том числе в Украине и граничащих с ней регионах. Данный запрет в первую очередь был направлен против того, чтобы в духовное сословие попадали представители других сословий. Это стремление очень ярко охарактеризовал Саратовский епископ, преосвященный Гермоген: «Если простой народ будет выбирать из своей среды, то, несомненно, за отсутствием в селах и деревнях достаточно подготовленных к священному сану кандидатов, его избранниками чаще всего окажутся лица совершенно невежественные в делах веры, нравственности, народно-религиозного воспитания, которые могут стать жалким посмешищем в глазах иноверцев»3.

В середине XIX в. в ряде епархий, в том числе и в Курской, можно было найти остатки выборного принципа священно- и церковнослужителей, в чистом виде уже не существующего. Как бы парадоксально это не звучало, подобную лазейку предоставлял наследственный порядок замещения должностей. В такой форме получения церковной должности было прямо заинтересовано не только само духовенство, но и епархиальные власти. С одной стороны, это обеспечивало детей семей священно- и церковнослужителей местом, а их родителей «социальными гарантиями» в старости, с другой - способствовало замкнутости духовного сословия. По этому поводу П. В. Знаменский писал: «Без преувеличения можно сказать, что из всех лиц белого духовенства, поступившие на должности за последние 20-25 лет, едва ли найдётся 1/20 таких, которые бы поступили на совершенно свободные места, т. е. без всяких обязательств семейству предшественника или без взятия замуж девицы, за которой было предоставлено место»4.

Обычно духовные лица стремились готовить своих сыновей себе в преемники. В качестве «наследника» мог выступать и какой-либо другой родственник, получивший соответствующее образование. Конечно, вопрос о назначении принимался епархиальным руководством, но прежде претендент должен был заручиться поддержкой прихожан, которые подписывали одобрение. Именно здесь и проявлялись элементы выборного принципа. По тем или иным причинам члены прихода могли отказать. Это приводило к тому, что священникам приходилось договариваться с людьми, порой идя на подкуп. Разбирательство одного из таких случаев, произошедшего в 1864 г., представлено в документах Государственного архива Курской области. Священник Николаевской церкви слободы Мокрушиной Курской губернии Василий Лобачевский решил передать своё место мужу дочери двоюродного брата с условием содержать его с женою до самой смерти. Прихожане претендента знали мало, поэтому Василий Лобачевский для того, чтобы они подписали прошение, обходил слободу с угощением. С некоторыми он выпивал вместе. В итоге, будучи уже нетрезвым, он поссорился с отказавшимся подписаться человеком, который составил на него жалобу епархиальному начальству5.

Подкуп прихожан являлся одним из доводов противников выборного принципа замещения церковных должностей. Так, например, преосвященный Гермоген, епископ Саратовский писал: «Кому же неизвестно, что и теперь (к счастью, это редко случается), для открытия - например, в селе второго штата священнослужителей, претенденты спаивают крестьян? Последние «выбирают» пастырей или поугостительнее, или погромогласнее, или подешевле, нисколько не считаясь с нравственным достоинством избираемого...»6 И далее: «.странно было бы мечтать о воскрешении того (выборного начала), что погребено самою историей, странно было бы питаться одними пожеланиями о «выборном духовенстве» без веских данных в пользу того, что выборное начало может нравственно возвысить или улучшить пастыря»7. Противники выборного принципа чаще всего в качестве аргументов в свою пользу отмечали подобного рода злоупотребления и не верили, что введение выборного священства будет способствовать возрождению прихода.

Как уже отмечалось, передача места как после смерти, так и при жизни была возможна не только сыну священно- или церковнослужителя. Его мог получить и муж дочери. В случае если она не была замужем за ней закреплялось место отца, а она должна была вступить в брак. В середине XIX в. подобная практика была распространена, и формулировки в прошениях вдов представителей духовенства аналогичные следующему встречаются достаточно часто: «При таковом горестном моём положении не имею возможности пропитывать и содержать детей, со слезами обращаюсь к Вашему Высокопреосвященству и Всеусерднейше прошу Ваше Высокопреосвященство для прокормления и содержания сирот моих зачислить диаконское место покойного моего мужа за совершеннолетней дочерью моею - Парасковью и повелеть искать жениха, о сём учинить Ваше Архипастырское благорассмотрение»7. После этого обычно находили потенциального мужа, имеющего нужное образование, игралась свадьба, а затем осуществлялось рукоположение.

В том случае, если уровень подготовки кандидата не соответствовал той должности, которая была закреплена за его женою, он занимал более низкое место в причте. Например, 23 января 1857 г. дьячок Покровской церкви села Сагайдачного Корочанского уезда Курской губернии Лев Ильинский написал прошение,

в котором просил уволить его от должности, а на это место переместить мужа дочери Алексея Истомина. Отметки в аттестате из духовной семинарии претендента были не очень высокие, поэтому на упомянутое место был переведён пономарь Александр Переяславский, а освободившуюся вакансию занял А. Истомин8. Кроме того, он был направлен «для изучения причёт-нических предметов», после чего «с одобрения от прихожан» должен был явиться в Курскую Духовную Консисторию «для испытания»9. В данном случае тоже присутствует элемент выборного принципа, так как приход должен был подтвердить доверие к «профессиональным» качествам претендента перед испытанием.

После того, как Алексеем Истоминым был сдан экзамен (правда, со второй попытки), епархиальным властям было направлено одобрение, в котором отмечалось: «Мы нижеподписавшиеся Курской губернии, Корочанского уезда, села Сагайдачного, Покровской церкви прихожане свидетельствуем по чистой христианской совести, что желающий быть при нашей церкви пономарь Алексей Истомин есть человек добрый, не пьяница, в домостроительстве своём не ленивый, не клеветник, не сварлив, <...> не убийца, в воровстве и обманах не изобличен, добронравен и поведения он - Истомин, честного, а потому мы его желаем иметь в нашем приходе села Сагайдачного при Покровской нашей церкви пономарём»10.

То есть, в том случае, если кандидат был пришлым и занимал вакансию после брака с дочерью священно- или церковнослужителя, за которой оно закреплялось, у прихожан имелась возможность оказания влияние на формирование причта. Приход мог не согласиться с выдвигаемой кандидатурой незнакомого претендента.

Необходимо отметить, что тот, кто получал место подобным образом, соглашался нести обязательства по содержанию семьи жены. Условия зачастую прописывались достаточно чётко, например, от зятя могли потребовать «половинной части доходов от кружки и пяти четвертей ржаного хлеба вместо половинной части подцерковной земли.»11. Иногда формулировка не регламентировала объём помощи, а отмечалось, что претендент «меня соглашается с женою моею по смерть нашу питать и покоить нас»12.

В 1867 г. Указом от 22 мая правительством было отменено наследование духовных должностей. Отмечалось, что «1) при занятии вакантных мест родство кандидата

с предшественником не даёт ему никаких преимуществ; 2) регистрация и резервирование вакансий в интересах дочерей или иных родственников занимавшего её священнослужителя не допустимы; 3) регистрация не возможна даже в том случае, если кандидат берёт на себя обязательство содержать семью умершего священнослужителя или выплачивать ей часть доходов; 4) запрещается открывать в приходах новые места для родственников умершего священнослужителя; 5) содержание нуждающихся лиц духовного звания следует обеспечивать иными средствами»13.

Фактически с этого момента можно говорить уже о директивном назначении священно- и церковнослужителей, хотя иногда епархиальное руководство прислушивалось к мнению прихожан. В ряде случаев вопрос о замещении должностей решался именно в интересах прихода. Например, в 1897 г. на имя епископа Курского и Белгородского Ювеналия было подано прошение прихожан Сретенской церкви слободы Козьминки, Корочанского уезда, в котором они отмечали, что прихожанка княгиня Долгорукова «хлопочет» о назначении на место священника Аркадия Азбукина другого. Они пишут, что он за пять лет «успел приобрести общую любовь и уважение паствы своим добрым миролюбивым характером, нелюбостяжательно-сти, честным и трезвым поведением., между тем хорошего попа найти трудно.»14, поэтому желают, чтобы он оставался в их церкви. Епархиальные власти удовлетворили просьбу, и новый священник назначен не был.

На рубеже Х1Х-ХХ вв. поднимается вопрос о «благоустройстве приходов», в контексте которого всплывает проблема выборного начала в церкви. Это вызвало активное обсуждение в среде церковных иерархов. Противники в качестве аргументов приводили два довода: во-первых, незнакомство в большинстве случаев избирателей с избираемыми; а, во-вторых, выборный принцип «повел бы к образованию партий в приходе, взаимному раздору между прихожанами, проложил бы широкий путь к искательству со стороны избираемых, подкупу избирателей и другим вредным последствиям, нежелательным в таком важном деле, каково избрание руководителей в вере и благочестии»15.

Следует отметить, что многие не видели ничего отрицательного в избрании священно- и церковнослужителей, а лишь рассматривали его неприменимым к конкретной

исторической ситуации. Например, преосвященный Антоний, епископ Волынский отмечал: «Начать восстановление православного приходского строя с введения выборного начала - значит предлагать тяжко больному жирную грубую пищу, полезную для атлета-рабочего, но смертельную для тифозного клиента. Наша церковная община для избрания достойного пастыря теперь неправоспособна; напротив, избирательное право будет причиной глубокой деморализации (развращения) паствы и самого нежелательного понижения уровня духовенства»16. Многие церковные иерархи не видели ничего невозможного в выборном принципе, отмечалось лишь преждевременность его введения. Комиссия по проекту церковных реформ называла ряд затруднений, связанных с данным вопросом: «1) избрание беспорядочной толпой (ох^од

- по выражению Лаод. Собора); 2) подкупы мирян со стороны недостойных избранников; 3) избрание невежественных и необразованных лиц; 4) домогательства пред епископом о рукоположении недостойных лиц»17.

Для минимизации негативных последствий выборного процесса комиссия предлагала «принять меры к тому, чтобы устранить возможные злоупотребления при избрании. Избрание невежественных и необразованных кандидатов священства и домогательство за них пред епископом не должно иметь места по той причине, что епископ, испытав избранника и не найдя в нем требуемых от кандидата священства качеств, имеет власть отклонить ходатайство прихожан о своем избраннике. Прихожане должны будут подчиниться руководству епископа»17.

В конечном счёте, предоставление приходу возможности выбирать себе священно- и церковнослужителей многие расценивали как желательное, но трудно реализуемое в конкретной ситуации. Например, подытоживая работу комиссии преосвященный Иоанникий, епископ Архангельский справедливо отмечал: «В действительности, по крайней мере

- при существующих неудовлетворительных условиях народно-приходской жизни, правами выбора клириков может воспользоваться очень ограниченное число приходов по всей России»18. Некоторые видели корень многих проблем в том, что сам уровень священников далеко не всегда соответствовал тому положению, которое они занимали в обществе. По этому поводу преосвященный Евлогий, епископ Холмский отмечал: «не в том главная

беда нашей церковно-приходской жизни, что пастыри у нас не выборные, а в том, что многие из них недостаточно церковные»19.

Таким образом, в рассматриваемый период явно обозначилась тенденция, связанная с отказом от традиции участия прихода в выборах кандидатов на приходские должности, а также с отменой принципа наследования должностей. Прихожане потеряли возможность сами избирать себе священно- или церковнослужителей, что означало серьёзный разрыв между действительностью и евангельскими нормами. Весомым фактором этого процесса, несомненно, было стремление государства поставить церковь под свой контроль. В то же время, не менее важными причинами отхода от принципа выборности явились неготовность самих мирян взять на себя ответственность за свою приходскую жизнь, а также неспособность многих священнослужителей организовывать полноценную церковную жизнь вместе с прихожанами.

Примечания