Спросить
Войти
Галкина Надежда Игоревна
аспирант кафедры теории и истории
Кубанского государственного аграрного университета
(тел. 89184833729)_
Предпосылки появления на Кубани тюремно-попечительного комитета во второй половине Ж^в.
Аннотация
В статье раскрываются причины и условия, послужившие поводом к учреждению в Кубанской области Екатеринодарского войскового тюремного комитета Общества попечительного о тюрьмах.
Аnnotation
Reasons and terms, servings a subject for establishment in the Kuban area of Ekaterinodarskogo of military prison committee of Society trustee about prisons, open up in the article.
toy words: ртоопе^; ataman; Ekaterinodarskiy military prison committee; prisoners.
-. 1839 г. на Кубани дислоцироI вались: в Екатеринодаре - войсковой острог (войсковая тюрьма) и городская тюрьма при полиции; при четырех Земских сыскных начальствах - Екатеринодарском, Бейсугс-ком, Ейском и Таманском - войсковые тюрьмы, соответственно в куренях Медведовском, Брю-ховецком, Кущевском и г. Тамани1. В отчете «О подсудимых по военному управлению Черноморского казачьего войска» за 1844 г. упоминаются еще две войсковые тюрьмы, расположенные в станицах Полтавской и Уманской2. Первая из них - 20 сентября 1875 г. сгорела в результате пожара и заключенные из нее были переведены в Крымскую и Темрюкскую тюрьмы, а Уманская тюрьма, располагавшаяся в нанимаемом помещении3, 24 августа 1892 г. была закрыта «по ветхости занимавшегося ею здания»4.
Нетрудно предположить, что главной тюрьмой Кубани считался Екатеринодарский войсковой острог. Вопрос о времени его постройки и открытия остается дискуссионным и по сей день, поскольку в архивных источниках этих сведений мы не нашли. Однако авторы и составители «Энциклопедического словаря по истории Кубани» в статье «Острог Екатеринодарский» настаивают, что он «возник сразу же после основания Екатери-нодара: в ордере от 10 ноября 1793 г. кошевой атаман З.А. Чепега указывал первому городничему Даниле Волкорезу, чтобы жителей города, «праздношатающихся не в свое время брать в тюрьму и держать до утра»»5. Такие доводы нельзя считать убедительными. Как совершенно правильно указывает Б.Е. Фролов, заведующий отделом истории Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника им. Е.Д. Фелицына, рассматривая указанный документ, «нам неизвестно, какой смысл вкладывал З.А. Чепега в понятие «тюрьма». Было ли это специальное здание (маловероятно, так как город только начинал строиться), помещение или же просто какое-либо место, приспособленное для содержания арестованных»6. С этим вполне
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2009 • №1(23)
резонным замечанием мы не можем не согласиться. Добавим, что в апреле 1794 г. атаман З.А. Чепега говорил уже об «особо сделанной яме» для содержания воров1. Более того, 11 апреля 1795 г. Черноморское войсковое правительство, рассматривая дело о казаке Иване Добровольском, который «вступил в службу в сие войско из польских выходцев», отмечало, что он был посажен «в пушкарню и колодки, но бить приказания не было»2. По словам Б.Е. Фролова, «в Запорожской Сечи войсковой пушкарь «по совместительству» выполнял обязанности смотрителя тюрьмы. Эта традиция нашла свое продолжение в Черноморском казачьем войске. Исполнение наказаний в Екатеринодаре также поручалось войсковому пушкарю»3.
В процитированной выше статье «Острог Ека-теринодарский» отмечается, что «летом 1797 г. после подавления Персидского бунта в остроге содержались его активные участники. Иногда сюда помещали пленных черкесов»4. Однако видный кубанский историк, статистик и общественный деятель Ф.А. Щербина, говоря об участниках бунта, писал: «Сначала арестованные казаки сидели в Екатеринодаре. Здесь, по рассказам очевидцев, казаки томились в вырытых в земле ямах. Из одной такой ямы, находившейся на берегу Карасуна, казаки ушли через сделанный ими подкоп в реку. Потом арестованных перевели в Усть-Лабинскую тюрьму»5. Авторитет указанного автора не допускает усомниться в сказанном. Здравый смысл и интуиция подсказывают, что к концу XVIII в. войсковой острог в Екатеринодаре еще не был построен. Об этом могут свидетельствовать и такие фактические данные: в ноябре 1798 г. войсковой есаул М. Гулик приобрел у казаков Воронежского кордона рубленую жилую избу для «постановления в остроге»6, строительство которого только планировалось. Вместе с тем, архивные материалы дают основание утверждать, что острог начал функционировать не позднее апреля 1802 г., поскольку 30 апреля в войсковой Черноморской канцелярии слушалось дело в отношении казака Ивана Круглого «за побег с под караула из здешнего острога»7. В этой связи можно сделать предположение, что острог открыл свои двери для тюремных «сидельцев» между ноябрем 1798 г. и апрелем 1802 г. Как бы то ни было, на «Генеральном плане крепости и города Екатеринодара», составленного инженером-поручиком Барашкиным 30 сентября 1818 г., указан «деревянный острог», расположенный на углу современных улиц им. Седина и им. Пушкина (дом № 44)8 в г. Краснодаре. Даже не зная точную дату строительства и открытия войскового острога, со всей уверенностью можно полагать, что стройка велась наспех, по быстрому, «спустя рукава», так как уже 11 мая 1817 г. в Черноморской войсковой канцелярии состоялось особое заседание, в ходе которого был сделан вывод, что «острог, состоящий в здешнем городе Екатеринодаре, в коем содержатся за разные преступления арестанты, пришел уже в совершенную неспособность», поэтому было принято решение о строительстве нового кирпичного острога с двумя «острожными казармами». По всей видимости, острог, примерный «возраст» которого 15 лет, действительно был в таком плачевном состоянии, а надобность в нем была столь велика, что уже к августу 1817 г. новый кирпичный острог «из двух казарм под одной связью» был построен9 (район начала современной ул. Ставропольской и железнодорожного моста). Вот как описывает его современник: «Екатеринодарский острог, или, как некоторые почему-то называли его, тюремный замок, был расположен на той огромной площади, на которой производились смотры войск и их разводы, именно на восточной окраине ее вблизи войскового сада и плотины через Карасун... Острог был окружен «палями», то есть сваями, но сваи были так толсты и высоки, что за ними, как в таинственной клетке, прятались тюремные здания.»10. Кирпичный острог эксплуатировался вплоть до лета 1876 г., когда была открыта вновь построенная областная тюрьма в 5-ти верстах от Екатеринодара.
В соответствии с «Положением о Черноморском казачьем войске» от 1 июля 1842 г. постоян1 ГАКК. Ф. 250. Оп. 1. Д. 19. Л. 44.
ный надзор за войсковым острогом поручался специальному смотрителю из войсковых обер-офицеров, который назначался наказным атаманом, но непосредственно подчинялся полицмейстеру г. Екатеринодара1. Общий надзор за тюремной системой региона осуществлял атаман Черноморского казачьего войска.
В описываемое время тюрьмы Кубани были переполнены, а условия содержания арестантов (пища, одежда, отопление, освещение, баня и т.д.) были просто удручающими. Так, например, 17 сентября 1841 г. екатеринодарский полицмейстер подполковник Князев, в чьем ведении находился войсковой острог, докладывал о его состоянии в Черноморскую войсковую канцелярию. Он отмечал, что острог состоит из двух каменных помещений - «флигелей»: в первом расположены три «комнаты», а во втором - две, причем, в двух «комнатах» первого «флигеля содержатся арестанты все вместе без отделения важнейших преступников от таковых маловажных, то есть грабители, воры, бродяги и другого рода люди. В пустой комнате содержатся временно буйствующие арестанты до усмирения от таковых буйств. Последние две комнаты второго флигеля занимаются: одна - больницей, другая - печением хлебов и варением пищи всем арестантам. Содержание в показанных комнатах арестантов по количеству их, коих на сие число состоит 51 человек, достаточно, но при умножении их бывает невместительно»2. Что же касается городской тюрьмы при полиции, то она на начало сентября 1841 г. располагалась «в отдельном деревянном рубленом флигеле, покрытом досчатой крышей, в ней пять помещений, состоящих в отдельных камерах, в коих содержатся арестанты мужского пола: в двух - чиновники, в двух - простого звания люди, и в одной - женщины. Все оные помещения удобны пространством для оных»3. А вот из Ейского земского сыскного начальства 31 августа того же года докладывали в войсковую Канцелярию, что Кущевская тюрьма «для содержания арестантов, есть особое здание из соснового леса, об одной комнате с дверью, сенцами с дверью, дощаным потолком, без полу и нар, обмазана глиной, покрыта камышом, по давнему ее существованию довольно ветха и по тому пространству и крайней ветхости для содержания арестантов не способна, в которой при необходимости вмещаться могут до 20 человек; бывает же таковых до 40 душ»4. В других тюрьмах Кубани условия содержания заключенных были не лучше. Историк Ф.А. Щербина, указывая на высокую смертность в тюрьмах Кубани - 40 человек на 1 тыс. арестантов - подчеркивал, что эти цифры «наверное, были ниже действительных. Арестанты, по свидетельству исторических данных, находились в самых тяжелых условиях. Тюрьмы были переполнены и помещать преступников было некуда, помещения были до того плохи, что в них нельзя было жить, обстановка невозможная. В 1836 г. генерал Штейбен, производивший осмотр Екатеринодарского острога, нашел «невозможным для человеческого существования» острожные помещения. Они были так тесны, что часть арестантов находилась под нарами; воздух был сперт и удушлив; печей совсем не было; окна были без стекол; арестанты ободраны и не имели одежды. Когда обо всем этом было доложено корпусному командиру барону Розену, то он приказал наказному атаману Черноморского войска Заводовскому выстроить новый острог (новая областная тюрьма была построена и открыта только через 40 лет! - авт.). Положение арестантов в округах было еще хуже. Их нечем было кормить, негде было помещать, не было даже кандалов. В 1838 г. Бейсугский сыскной начальник просил войсковую канцелярию снабдить его кандалами, так как за неимением кандалов приходилось заковывать арестантов, как лошадей, в конские путы»5. В течение указанного года в тюрьме куреня Брюховецкого Бейсугского земского сыскного начальства содержалось 147 заключенных в одной камере, длиной и шириной по 4 аршина (3,2 м) и, согласно рапорту земского заседателя, «иногда пропорции воздуха и мера нар, определенные образцовым проэктом, бывает стеснительными»6.
Между тем, количество лиц, содержащихся в местах лишения свободы на Кубани, неумолимо росло: с 572 арестантов в 1840 г., до 1097 - в 1855 г.7; по мнению Ф.А. Щербины, «тяжелое положение арестантов в тюрьмах и жестокие кары за совершенные ими преступления ни мало не
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2009 • №1(23)
сковой тюремный комитет. на тех же основаниях, какие установлены вообще для Губернских тюремных комитетов с немногими лишь отступлениями, вызываемыми местными особенностями». 21 марта того же года император Александр II утвердил решение Кавказского тюремного комитета об учреждении Екатеринодарского коми-тета3.
К числу главных задач Комитета относились: «... внутреннее устройство мест заключения с необходимыми для здоровья арестантов удобствами и подразделениями их по полу, званию, возрасту и роду преступления, продовольствие их пищей, содержание места заключения в исправном состоянии, попечение о больницах и пользовании арестантов, попечение о скорейшем решении участи их»4. Все дела, касавшиеся тюремной сферы, были переданы из канцелярии наказного атамана Кубанского казачьего войска в тюремный Комитет5. Отдельно отметим, что деятельность Комитета ограничивалась только Екатери-нодаром. Отделения Комитета в отделах (уездах) Кубанской области планировалось создать только после ревизии всей тюремной системы региона6.
влияли на уменьшение преступности. Условия для совершения преступлений оставались в течение продолжительного времени одинаковыми и главное зло - организованное воровство и грабежи, продолжали держать в постоянной тревоге и население, и властей»1. В этом контексте, на наш взгляд, достаточно одиозно звучат строки из отчетов кубанской администрации в Кавказское наместничество. Так, в отчете за 1864 г. констатируется, что «состояние народной нравственности вообще удовлетворительно. Казаки отличаются преданностью к престолу и безусловным повиновением поставленным над ними властя-ми»2. Нет никакого сомнения, казаки храбро сражались и отличались «преданностью к престолу», но, тем не менее, несмотря на удовлетворительное состояние «народной нравственности», рост преступности продолжался, а, следовательно, и число заключенных в кубанских тюрьмах не убывало - за указанный временной отрезок их увеличилось почти вдвое.
Все эти факторы привели к тому, что 14 марта 1867 г. журналом (постановлением) Кавказского попечительного о тюрьмах комитета был учрежден «в г. Екатеринодаре Кубанской области Вой-
