Спросить
Войти
YAK 94(47) ББК 63
С.Г. ПЯТКОВА
S.G. PYATKOVA
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ТЕРРИТОРИАЛЬНОМ СПЕЦИФИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ССЫЛКИ НА СТРАНИЦАХ ЖУРНАЛА «РУССКИЙ АРХИВ» ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВВ.
IDEAS ABOUT TERRITORIAL SPECIFICITY
OF POLITICAL EXILE IN THE MAGAZINE «RUSSIAN ARCHIVE» SECOND HALF XIX - EARLY XX CENTURIES
История политической ссылки в Российской империи достаточно широко представлена в работах отечественных и зарубежных исследователей. Однако материалы журнала «Русский архив» при этом использовались исследователями эпизодически [1]. Изучение материалов историко-литературного журнала позволяет углубить основные характеристики и представления о политической ссылке, сложившиеся в работах отечественных исследователей, в частности о ее территориальной специфике.
The history of political exile in the Russian Empire are well represented in the works of Russian and foreign researchers. However, materials of the magazine «Russian Archive» while occasionally used by researchers [1]. The study material of historical and literary magazine allows to deepen the main characteristics and perceptions of political exile, formed in the works of Russian researchers, in particular its territorial specifics.
Актуальность исследования обусловлена тем, что журнал «Русский архив» не только играл важную роль в развитии русской исторической публицистики, но и по числу опубликованных источников стоял на первом месте среди русских исторических журналов [14]. Наиболее информативными в этом отношении являются тексты воспоминаний ссыльных и современников, статьи историков на основе делопроизводственной документации о политической ссылке, публикуемые на страницах журнала. Материалы журнала свидетельствовали об актуализации проблем политической ссылки, ее общественно-политическом значении в XIX веке.
Цель исследования - определить представление о территориальной специфике политической ссылки на страницах журнала «Русский архив» второй половины XIX - начала XX вв. Основным методом исследования является дискурсный анализ текстов журнала, который позволяет выяснить исторический контекст появления представлений о политической ссылке, детализировать ее территориальную специфику относительно организации и функционированию как составной части системы наказаний в Российской империи. В ходе исследования особое внимание уделено изучению предмета сообщения (материалов статей), что в большей степени позволяет составить представление о политической ссылке на страницах журнала.
В ходе проведения исследования были фронтально просмотрены годовые комплекты ежемесячника «Русский архив» за 1863-1917-е гг. (годы издания журнала). Выявленные публикации содержат как эпизодические сведения о ссылке в статьях по истории России XVIII и XIX вв., так и более подробную информацию в специальных публикациях о политической ссылке данного периода. В данной статье остановимся на анализе специальных публикаций журнала, касающихся политической ссылки в целом. Мировоззренческие основы журнала были близки к умеренно-либеральному направлению, а с 1880-х годов наблюдался постепенный переход к консерватизму, что сказалось и на описании сюжетов о политической ссылке.
Основные жанры публикаций, в которых есть упоминания о ссылке: научно-популярные статьи и историко-юридические очерки по истории Сибири и ссылки, рецензии на книги о ссылке, историографические очерки, рассказы современников о ссылке, записки о пребывании в ссылке. По тематике публикаций, где есть упоминания о политической ссылке, наибольшее их число посвящено истории России XIX века. Особое внимание авторов на страницах журнала уделялось наказанию декабристов, польских повстанцев XIX века. По содержанию статьи достаточно информативны и дополняют друг друга по различным аспектам политической ссылки. Наиболее содержательные сведения о политической ссылке содержат воспоминания самих ссыльных, которые колоритно описывают характеристики и этапы ссылки. Следует отметить, что в содержании отдельных статей авторами не использовались понятия «ссылка» и «ссыльные», поэтому в ходе анализа публикаций по формированию представлений о ссылке на страницах журнала целесообразно соотносить их с такими понятиями, как: «ссылка» - «наказание», «ссыльные» - «изгнанники».
Материалы журнала по истории политической ссылки в основном транслировали представление о следующих местах ссылки в Российской империи: Центральная Россия, Оренбургский край, Кавказ и Сибирь. Наибольшее количество публикаций посвящено ссылке в Сибирь, что свидетельствовало о важной роли и значимости ее в системе наказания империи. Территориальная специфика политической ссылки на страницах журнала определялась, прежде всего, следующими аспектами: местом и видом наказания, условиями пребывания и содержания (в том числе природно-климатическими, возможностями для деятельности и т. п.), атмосферой среди ссыльных и восприятием ими окружающей действительности в месте изгнания. Соотнесение материала публикаций журнала по данным аспектам позволяет проследить формирование представлений о территориальной специфике политической ссылки.
По хронологии публикаций и содержанию относительно рассматриваемых мест политической ссылки материалы журнала можно условно разделить на следующие группы:
Значительное количество публикаций журнала «Русский архив» 18601880-х годов при рассмотрении сюжетов о политической ссылки затрагивают в основном территорию Центральной России и Сибири.
Территория Центральной России при описании сюжетов политической ссылки транслировалась авторами журнала как место первичного пребывания политических преступников. Прежде всего, речь шла о тюремном и крепостном содержании до принятия судом решения о дальнейшей судьбе преступников. При этом особое внимание авторы уделяли сюжетам о расправе с декабристами и польскими повстанцами XIX века. Среди публикаций данной направленности следует отметить записки гр. Е.Ф. Комаровского, в которых отмечалось об организации расследования по делу декабристов, о наказании всех преступников [8, с. 1276]. На страницах публикации транслировалась организация процесса расследования дела декабристов, тщательность мероприятия, этапы деятельности Комиссии по расследованию и т. п. Тем самым прослеживалась мысль о том, что наказанию (аресту и ссылке) подвергаются
не случайные люди, а преступники, виновники, явные противники власти, которые должны быть наказаны. Тем самым складывалось представление о достаточной организации всей системы наказания в империи, особенно в Центральной России. Появление данной стать является не случайным особенно в эпоху массовой политической ссылки польских повстанцев 1860-х годов. Данные рассуждения подтверждаются и последующими статьями.
Материалы исторического очерка «Русские пытки» (по материалам книги академика Устрялова об эпохе царевича Алексея Петровича) формировали представление о системе наказания в России XVII-XIX вв., в частности о применяемых в отношении арестантов и преступников пыток. В публикации приводятся доказательства из разных источников не только о широком распространении пыток, но и всех нюансах их применения. Отмечалось, что пытки применялись с «неслыханной жестокостью» в отношении преступников и подозреваемых, которые «сидели в тюрьмах, или в сибирских при застенках, или в острогах» [15, с. 1155]. Поэтому материалы статьи позволяют формировать представление о системе наказания в империи, под которую попадали все неугодные власти, в том числе и польские повстанцы. Так, из очерка узнаем, что «места заключения назывались в старину порубами, погребами, ямами, каменным мешком, где нельзя ни есть, ни лечь, где часто узники томились и даже умирали от голода и холода...» [15, с. 1156]. Все это рассматривалось как необходимое условие для исправления преступников.
Одна из статей журнала посвящена казни декабристов, где автором Н. Рамазановым приведены рассказы современников Шницлера («почтенного исследователя новейшей русской истории»), Н.В. Путяты и В.И. Беркоп-фа (бывшего начальника кронверка в Петропавловской крепости) [13, с. 341]. В рассказах современников показаны условия пребывания арестантов в Петропавловской крепости, описаны жестокости казни отдельных из них, даны общие сведения о ссыльных. Описывая события казни декабристов современники использовали такие словообороты, как «ужасное зрелище», «глубокое молчание», «предсмертные муки», «преступники, обремененные тяжкими кандалами» и т.п. Тем самым авторы пытались показать все тонкости процесса наказания преступников, то, как государство расправлялось с неугодными ему лицами. Все было представлено настолько плачевно, что один из авторов рассказов Н.В. Путята отмечал, что «несколько ночей сряду я не мог спокойно заснуть» [13, с. 344]. Кроме того, в рассказах современников прослеживается линия осуждения декабристов за события 14 декабря 1825 г. и обосновывается необходимость их наказания: «Так в цвете лет, погибли люди, из которых многие могли бы оказать своему отечеству важные услуги...» [13, с. 343]. Кроме того, материалы статьи Н. Рамазанова позволяют выявить следующие характеристики политической ссылки декабристов: особенности препровождения и путь следования (по городам) до места изгнания, отношение народа к ссыльным в ходе транспортировки (оскорбления и т.п.), условия передвижения. Относительно, социально-психологических характеристик ссыльных, то можно выявить отношение арестантов к своей участи: «осужденные на каторгу в Сибирь, как выходя из крепости для выслу-шания приговора, так и возвращаясь в нее уже в арестантском платье, шли бодро и взорами искали знакомых в толпе» [13, с. 343]. Данная статья была опубликована в период активного развития народнического движения и возможно тем самым автор хотел показать судьбу активистов этого движения в будущем и собственно всех противников государственной власти.
Публикации журнала 1860-х годов в основном транслировали представления о политической ссылке в Сибирь декабристов и польских повстанцев XIX века [2, 5, 19, 20].
Одной из первых публикаций журнала, посвященных политической ссылке в Сибирь является статья о ссылке графа Санти в Сибирь в 1727 г. Несмотря на то, что в статье нет упоминаний о ссыльных поляках, она интересна с точки зрения формирования представлений об институте политической
ссылки в Сибирь XVIII века. Материалы статьи свидетельствовали о том, что отдаленный сибирский край был местом ссылки для разных категорий ссыльных, разной социальной принадлежности, в том числе и представителей высших сословий. Среди мест ссылки рассматривались более отдаленные места Сибири - Якутский острог, Иркутск и т. п. [18, с. 273]. Данная публикация появилась в 1866 г., когда активно происходила высылка польских повстанцев 1863 г., среди которых было много дворян, людей образованных, которые попали в ссылку отдаленные уголки Сибири.
В 1870 г. в нескольких выпусках журнала были опубликованы записки Н.В. Берга о польских восстаниях с 1830-х и 1860-х годов. В первой публикации очень подробно рассматриваются причины и предпосылки, основные события польского восстания 1830-х. Автором отмечалось, что «много народу снова пошло в Сибирь и в арестантские роты» [4, с. 268]. Среди сосланных было «даже 9-ть женщин... Ева Фелинская, мать прославленного последним восстанием архиепископа» [4, с. 268]. Материалы статьи лишь подтверждают сведения о том, что поляков уже ссылали в сибирский край ранее, однако ссылка данного периода была еще более жесткой. Эту мысль подтверждают опубликованные в этом же году материалы воспоминаний декабриста И.И. Сухинова, в которых отмечалось о произволе властей в ходе расправы над преступниками. Автор упоминает о ссылке Мозалевскго, Птицына, Соловьева, которых привезли в Нерчинский завод и посадили в казарму [19, с. 926]. В статье достаточно подробно описываются все жестокости в ходе экзекуции преступников, показывается суровость их содержания и т. п.
В другой статье журнала были опубликованы записки Н.В. Берга о последнем польском восстании 1856-1861 гг., где также подробно рассматриваются его причины, основные события и итоги. Среди предпосылок автором отмечается активная деятельность обществ - «артистов», число которых «значительно увеличилось после амнистии 1857 г., когда из Сибири вернулось множество воспитанников прежних и новых революционных теорий» [6, с. 1849]. Среди поляков активистов автор называет Яна Куржина-Пель-шевского, Владислава Ясневского, Эдуарда Лисикевича, Лаурисевича и др.
В 1873 г. в очередных записках И.В. Берга говорилось о польских событиях 1860-х годов. Описывая само восстание, автор отмечает о суждениях, которые ходили среди повстанцев в конце восстания: «затурять тебя теперь в Сибирь, не то запакуют в каземат отдаленной крепости, и погаснешь там глупо, как свеча» [7, с. 1312]. Материалы данных публикаций формировали представление о том, территория Сибири была местом ссылки наиболее активных участников польских восстаний, это место массовой политической ссылки.
В заметке о сосланном в Сибирь стихотворце Мещевском в 1817 г. отмечалось, что в «этот год когда стали выступать, явным образом возмутившие против веры и правительства» [3, с. 939], которые в последующем были определены на ссылку в сибирский край.
Опубликованные на страницах журнала в 1868 г. письма М.М. Сперанского к его дочери Елизавете Михайловне (более 100) из Сибири интересны с точки зрения формирования представлений о сибирском крае как месте ссылки политических преступников первой половины XIX века. В частности, М.М. Сперанский отмечал, что «Сибирь есть просто Сибирь. прекрасное мест для ссылочных. но не место для жизни и высшего гражданского образования» [11, с. 1684]. Тем самым прослеживалась мысль о том, что в начале XIX века территория сибирского края в основном была заселена ссыльными, образованных людей здесь не хватало, край нуждался в просветительской деятельности. Данная мысль кажется не случайной, поскольку к моменту выхода статьи многие польские ссыльные в сибирском изгнании нашли себе занятие. Несмотря на существующие запреты, представители высших сословий в основном и занимались образованием местных людей, просветительской деятельностью и другими видами деятельности, и вносили значительный вклад в развитие региона.
Серия публикаций журнала о сибирской ссылке формировали представление о видовом своеобразии политической ссылки на территории Сибири. Кроме того, показывалось, что в XIX веке здесь одновременно оказывались ссыльные и декабристы, и поляки, люди образованные, представители высших слоев населения, которые были полезны для региона.
Так в 1870 г. на страницах журнала были опубликованы записки декабриста Якушкина. Автор подробно описывает свою жизнь в период заключения. Материалы заметок позволяют выявить основные характеристики политической ссылки первой половины XIX в.: вынесение приговора и определение вида наказания и ссылки (Верховным Уголовным судом - декабристам, военной комиссией - полякам); особенности различных видов ссылки и наказаний: арест и пребывание в Петропавловской крепости, казнь некоторых преступников, каторжные работы и поселение в Сибирь; особенности организации и транспортировки до Сибири: годы, пункты переезда, условия пребывания на пересыльных пунктах и переезда на разных этапах (верхом, «пеший ход», «плавание» и т. п.); особенности надзора на разных этапах ссылки (в крепости, в ходе транспортировки, на поселении и каторге); разные характеристики «начальников» и их отношение к ссыльным; перемещения в годы ссылки в результате различных помилований (годы, населенные пункты); сроки ссылки. Также анализ статьи позволяет выявить основные проблемы организации политической ссылки. В большей степени они были связаны с началом массовой политической ссылки первой половины XIX века, нарушениями и злоупотреблениями «начальников» на разных этапах транспортировки арестантов. Например, автор отмечал, что «фельдъе-гери имели полную возможность обогатиться, перевозя государственных преступников в Сибирь» [9, с. 1582]. В основном данные характеристики касались организационно-правовых аспектов политической ссылки.
Кроме того, по материалам статьи И.Д. Якушкина можно выявить социальные характеристики политической ссылки: представления заключенных о Сибири, местных жителях и о будущей ссылке; социально-психологический портрет ссыльных: (отдельные имена и фамилии, возраст, бывшие звания и должности), принадлежность к тайным обществам и политические взгляды, внешний образ, занятия и деятельность в период ссылки, характер взаимоотношений между ссыльными декабристами и другими изгнанниками, отношение местных жителей Сибири к ссыльным. Также в записках отмечалось о некоторых социальных характеристиках политических ссыльных поляках и причинах их высылки. Например, ссыльный поляк Рукевич принадлежал к тайному обществу в Вильне, Сосинович судился в Гродно по делу Воловича и других эмиссаров [9, с. 1601, 1625]. Материалы записок позволяют сформировать представление и о самом авторе (ссыльном декабристе). Несмотря на то, что автор сам прошел через все испытания различных видов наказаний и ссылки (содержание в крепости, каторгу и поселение), тем не менее, в своих записках он не омрачает представленный материал негативной или отрицательной характеристикой. Даже в итоге он писал, что «во все время нашего заключения в Чите и в Петровском, у нас умер один только Пестов. Образ нашего существования очевидно был причиной такой малой смертности между нами.» [9, с. 1629].
Публикация П. Свистунова позволяет дополнить характеристики политического ссыльного И.Д. Якушкина первой половины XIX века, прежде всего, о его деятельности на поселении. Например, несмотря на запреты в Тобольской гимназии ссыльный занимался обучением детей [16, с. 1661]. Данный эпизод характерен не только для ссылки декабристов, но и для политических ссыльных поляков, образованных людях, которые достаточно активно занимались образованием и просвещением в сибирском изгнании.
В 1871 г. были опубликованы материалы по поводу записок И.Д. Якуш-кина и статья о них П.Н. Свистунова, в которых лишь упоминается о знакомстве автора с Поляками в сибирском изгнании [12, с. 322].
Материалы статьи Н. Рамазанова показывали основные виды ссылки декабристов в Сибири: поселение в Западную Сибирь - 52 человека, в каторжные работы - 30 человек [13, с. 343].
Историко-юридический очерк В. Крыжановского транслировал проблемы местного управления Восточной Сибири, представление о необходимости его реформирования во второй половине XIX века по причине «увеличения народонаселения, медленного, но непрестанного развития просвещения и общей культуры., усложнения взаимоотношений разных групп и классов населения» [10, с. 20]. На указанные изменения в регионе, повлияла и массовая политическая ссылка XIX в., которая также нуждалась в преобразованиях.
Таким образом, публикации журнала о сибирской ссылке формировали представление о ней как наиболее распространенной территории и виде наказания, для которой характерна массовость особенно в XIX веке. Это было связано с территориальной удаленностью и возможностями для деятельности в регионе. Материалы публикаций представляли ссылку в данный регион не только как «суровую» и «жестокую», но и особую по своей атмосфере, потому что, наряду с произволом царили и доброжелательность, поддержка, взаимопомощь, деятельность ссыльных, которая была полезна для развития региона. Кроме того, материалы журнала показывали все противоречия и недостатки в организации института политической ссылки, которые наиболее очевидно проявлялись именно в данном регионе. Тем самым прослеживалась мысль о необходимости реформирования всей системы наказания в империи.
В конце XIX века на страницах журнала стали появляться публикации о других регионах политической ссылки. В 1896 г. вышла статья П.Л. Юдина о ссыльных 1812 г. в Оренбургском крае. В основном материалы статьи позволяют выявить социальные характеристики ссылки. Автор отмечал, что в этот край «были сосланы преступники из всех слоев общества, люди разных наций и всевозможных профессий, начиная с простых рабочих и кончая офицерами Российской армии», «здесь были и природные Французы, и истые Немцы, и Евреи, и наши Поляки, и люди других Европейских наций» [10, с. 1, 25]. Основными причинами высылки были шпионство, пособничество и помощь «неприятелю» (армии Наполеона). Также указываются отдельные фамилии и звания высланных, «комфортабельно-приютившихся у нас иностранцев», как называл их автор. Основные места ссылки: Казань, Самара, Саратов, Ува, Оренбург. Говоря о численности ссыльных автор отмечал, что «было сослано так много, особенно из простых солдат, что перечислить всех не представляется возможности» [22, с. 25]. Более подробно автор останавливается на характеристике отдельных судеб ссыльных (преподавателя Московского Университета Годфруа и Витебского помещика Реута), их переписки по материалам Оренбургского центрального архива. Анализ данных материалов позволяет выявить основные проблемы организации их высылки (определение причин ссылки и характера вины преступников, назначение места ссылки и т. п.), биографические сведения.
В начале XX века в серии статей была представлена политическая ссылка на Кавказ. Так, в сообщении М.К. Соколовского был представлен официальный правительственный документ об «Отправлении нижних чинов, участвовавших в происшествии 14 декабря на Кавказ» (1826 г.), в котором говорилось об изгнании декабристов на службу в Кавказский корпус «для усмирения там горцев» [17, с. 106]. Материалы публикации позволяют выявить целевую направленность данного вида наказания: изгнание в далекий и опасный регион с целью исправления, «чтобы нижние чины познав сей обман, остались навсегда верными всемилостивейшему Своему Государю» [17, с. 106].
Другая публикация П.Л. Юдина интересна тем, что основывается на официальных делопроизводственных материалах Кизлярского Комендантского архива и Астраханского губернского архива. Материалы статьи позволяют выявить как общие аспекты ссылки декабристов, так и частные, прежде всего, на Кавказе. Автор отмечал, что «большинство преступников было разбросано по разным концам России» [21, с. 266]. В приложении статьи представлен список осужденных декабристов, который содержит информацию об осужденных членах тайных обществ (всего 121 человек): представителях Северного общества - 61 человек, Южного общества - 37 человек, Соединенных славян - 23 человека [21, с. 270-278]. В списке указываются фамилии, имена, отчества преступников, бывшие места службы и звания, должности, что позволяет, прежде всего, охарактеризовать социальную составляющую политической ссылки декабристов.
Материалы, основанные на данных Астраханского губернского архива, «более интересные», по мнению П.Л. Юдина, касались бывшего члена Северного общества камер-юнкера князя Голицына, который был отправлен служить на Кавказ. Представленные в статье материалы позволяют охарактеризовать условия и порядок организации надзора за декабристами на Кавказе. В отношении декабриста Голицына отмечалось, что «будучи по преступлению своему важным, он не подлежит в разряд обыкновенных арестантов, пересылаемых посредством внутренней стражи» [21, с. 267-268]. По материалам статьи можно определить лишь отдельные социально-психологические характеристики ссыльного декабриста и особенности деятельности на месте пребывания. Например, о Голицыне отмечалось, что он «все обязанности исполнял с ревностью и усердием, вел себя хорошо.» [21, с. 269]. Несмотря на то, что в статье приводятся данные из источников и преобладает фактический материал, тем не менее, отсутствие оценочных суждений автора не позволяет определить его позицию и отношение к описываемым событиям.
Таким образом, публикации журнала о политической ссылке в Оренбургский край и Кавказ были незначительны, в основном они выходили в конце XIX - начале XX вв. Тем не менее, они позволяли формировать определенное представление о ссылке в данные регионы. Прежде всего, для них также была характерна массовость, но только для такого вида ссылки как служба в арестантских ротах и, как правило, преступников начала XIX века (пленных 1812 г. и декабристов). Данные территории рассматривались как определенный этап политической ссылки, после которого, как правило, следовала ссылка в Сибирский регион. Публикации по данным территориям были основаны на материалах официальной делопроизводственной документации, архивных материалах, что придавало данным статьям наиболее глубокий научный подход к изучаемой проблеме.
В целом, анализ публикаций по истории политической ссылки на страницах журнала «Русский архив» второй половины XIX - начала XX вв. показал, что политическая ссылка транслировалась как карательный орган власти и составная часть всей системы наказаний в Российской империи. Политическая ссылка представлялась как отдельный вид наказания за политическую неблагонадежность. Территориальная специфика политической ссылки транслировалась с позиции места и вида наказания. Авторы, как правило, отмечали о следующих местах и видах политической ссылки: Кавказ (на службу), Западная Сибирь (поселение, жительство), Восточная Сибирь (каторга), Оренбургский край (поселение). Различные виды наказаний политических ссыльных рассматривались либо как отдельные виды ссылки (например, изгнание на службу на Кавказ), либо как один из ее этапов (арест, пребывание в крепости до и после вынесения приговора и т. п.) до отправления в Сибирь. Это можно объяснить тем, что ссыльные в период наказания могли проходить через разные виды испытаний. Например, первоначально они могли находиться в крепости в Центральной России, а затем быть отправлены на службу на Кавказ или оренбургский край, или поселение в Сибирь и т. п. Поэтому материалы статей позволяют проследить взаимосвязь различных видов ссылки с территорией изгнания, целевой направленностью ссылки и показать ее этапность с привязкой к определенному региону - месту наказания.
Материалы статей позволяют выявить и охарактеризовать территориальную специфику политической ссылки, особенно в XIX веке - в период ее массовости. Это свидетельствовало об актуализации проблем ссылки и их общественно-политическом значении во второй половине XIX - начале XX вв. Особая роль при этом принадлежала источникам личного происхождения и делопроизводственной документации, которые публиковались на страницах журнала «Русский архив».
