Спросить
Войти
ACTA HISTORICA: труды по истории, археологии, этнографии и обществознанию № 1, 2018
ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА КАЙТАГА В 60-80 ГГ. XVII В.
Муртазаев Арсен Омарович к.и.н., с.н.с.,
Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, Махачкала, РФ. arslist777@mail.ru
Абдусаламов Магомед-Паша Балашович, к.и.н., доцент,
Дагестанский государственный институт
народного хозяйства (ДГИНХ)
Махачкала, РФ.
vikingpasha@mail.ru
Аннотация:
Статья посвящена результатам анализа внешней и внутренней политики Кайтагского уцмийства в 60-80 гг. XVII в. Подчеркивается нестабильное положение правящей династии Кайтага и разносторонняя внешняя политика этого государственного образования.
Arsen O. Murtazaev PhD (In History), Seniorl Researcher, The Institute of History, Archeology and Ethnography of the Daghestan Scientific Centre of RAS, Makhachkala, Russian Federation arslist777@mail.ru
Magomed-Pasha B. Abdusalamov PhD (In History), assistant professor, Dagestan State Institute national economy (DGINH) Makhachkala, Russian Federation vikingpasha@mail.ru Annotation:
The article is devoted to the results of the analysis of the foreign and domestic policies of Kaytag-Utsmiystvo in the 60-80s. XVII century. The unstable position of the ruling dynasty of Kaytag and the diversified foreign policy of this state education are underlined.
После антииранского восстания 1659-1660 гг. в Кайтаге наступает относительное затишье. Создаются условия для восстановления разрушенного хозяйства и его развития. Сведения, относящиеся к 60-80 гг. очень скудны, что затрудняет восстановление полной картины исторической жизни в этот период.
Невозможно точно определить, когда сошел с политической арены ставленник Ирана в Кайтаге уцмий Амирхан-Султан. Вполне возможно, что пользующийся популярностью и авторитетом у кайтагских общин Улуг (Уллубий), сын Рустам-хана, во время антииранского восстания легко сместил Амирхан-Султана с уцмийского престола и сосредоточил всю власть в Кайтаге в своих руках, или же между ними был достигнут компромисс, в результате которого власть спокойно перешла к Уллубию. Согласно данным Л.И. Лаврова, уцмий Уллубий, сын Рустам-хана, в 1665 г. правил еще в Кайтаге [1. С. 157], более того, он оставался уцмием, по крайней мере, до 1668 г., когда его упоминают в связи с восстанием С. Разина [2. С. 39]. В родословной кайтагских уцмиев он назван «Уллубий-мирза» [3. С. 84].
В 1670 г. уцмием Кайтага упоминается Али-Султан. Сведения о нем сообщает голландский путешественник Ян Стрейс, корабль которого потерпел крушение недалеко от Дербента, и сам он со своими спутниками оказался захваченным людьми Али-Султана [4. С. 222]. По данным Я. Стрейса, «в Дагестане много властелинов и князей, самые почитаемые из них шам-хал и усмий» [4. С. 220]. Последний, окруженный стражей с обнаженными саблями, живет во дворце и считается среди местных князей вторым после шамхала. Я. Стрейса обращают в рабство и отправляют к «сыну князя (уцмия Али-Султана - А.М.) султану Мухаммеду, жившему вблизи горы Арарат» [4. С. 222]. Сын уцмия, по-видимому, там живет довольно долго и хорошо обосновался в этих далеких от Кайтага краях, как «князь и всемогущий властелин». Главный доход ему приносят три его бани - одна из них находилась в Дербенте, вторая - в Шемахе, а третья в Исфахане [4. С. 223-228].
Из сказанного видно, что отношения уцмийского правящего дома с Ираном стали заметно лучше, некоторые его представители интегрировались в иранскую среду, усвоили иранскую культуру и образ жизни.
Что касается отношений с Россией, то и здесь наблюдаются некоторые сдвиги в положительную сторону. Развиваются торговые отношения с русскими городами. В этом плане представляют интерес русские сведения об участии Кайтага в торговле с Астраханью.
Астраханская таможенная книга среди прочих торговцев из Дагестана в июне 1667 г. упоминает и кубачинца Асанку Магаметова, который держал свой товар «на клади», и тарковца
Алия Шабанова. Товар, который приобрел кубачинец в Астрахани для продажи в Дагестане, состоял из следующих предметов: «семь пуд меди красной в котлах», котлы красной меди общим весом 7 пудов (115 кг), «два пуда меди зеленой котловой» (возможно, что это латунь), 18 малых и 6 больших зеркал, 3 выделанных красных телячьих кожи, 6 аршин (4 метра) красного «кармазинного» сукна, 35 овчин, 5 тыс. игл и 100 булавок, краски 4 гривенки (т.е. 0,8 кг), 5 деревянных блюд [5. С. 208]. Как видно, среди них преобладают ремесленные и мануфактурные изделия. Кубачинец приехал в Астрахань не только для покупки российских товаров, которые пользовались спросом у него на родине, но и привез с собой товары из Дагестана. Среди них были: 10 спанеч (бурок) черкасских малой руки, 3 сабли (видимо, куба-чинских) [5. С. 208]. Торговые поездки все еще были сопряжены с угрозами торговцам быть ограбленными в пути. Для безопасности Асанку Магометову сопровождал «работник ево кубачинец Али Амзаев», с которым «для обережи» находились пищаль, порох и свинец [5. С. 208].
Вышеприведенный материал показывает, что и Кайтаг, наряду с другими дагестанскими владениями, постепенно втягиваелся в международный торговый обмен. Сближение Кай-тага, как и других дагестанских владений, с Россией, приводило к обеспокоенности иранских властей. Шахское правительство, следившее за событиями на Северном Кавказе, делало все возможное, чтобы привлечь их на свою сторону. По некоторым сведениям, «при шахе Сулей-мане все ханы и беки дагестанские, в том числе и аварский нуцал Умма-хан получили шахские грамоты (около 1670 г.), из коих видно, что все они получали денежное содержание от персидского правительства» [6. Л. 91]. Такие меры иранских властей в Дагестане не приводили к большим результатам. Самостоятельная политика кайтагского уцмия, нежелание признавать верховенство Ирана и его интересов в Дагестане постепенно приводили к эскалации напряженности в кайтаго-иранских отношениях. Все это закончилось походом персидских войск в Кайтаг и Табасаран в 1684 г.
Согласно записям на полях старинной арабоязычной рукописи, в результате сражения «между амирами ал-Хушни и Кайдака (Кайтага - А.М.) и (также между) амирами ал-Дж-р-к и кызылбашами - в месяц шабан, в среду, в тысяча девяносто пятом году хиджры ... и сложили головы многие из Кайдака и из Табасарана» [7. С. 146]. Итак, с одной стороны, выступают наследственные табасаранские кадии вместе с кайтагцами, а с другой - майсумы и иранцы. Об исходе битвы нельзя сказать ничего определенного, видно лишь, что она была ожесточенной. Вполне возможно, что для вторжения в Дагестан иранские власти использовали какой-то внутренний конфликт в Кайтаге или Табасаране. Тем не менее, поход не привел к ожидавшимся шахом результатам, что подтверждается сообщением русского пленного, бежавшего из с. Тарки в Терский город в 1687 г., о том, что «шах приказал воевать уцмея кайта-цкого за его непослушанье». [8. Л. 84].
Такая самостоятельная политика уцмия Кайтага и его отказ подчиняться Ирану стали причиной повторного похода в Кайтаг в 1689 г. персидских войск, которые открыто поддержали претендента на уцмийскую власть - отпрыска маджалисской линии рода уцмиев Гу-сейн- хана. Об этом походе сохранились более ясные известия. Кайтагцев возглавляет уцмий по имени Али-Султан. Источники не сохранили о нем ничего кроме имени. Вполне возможно, что именно его в 1670 г. на берегу Каспия встретил Ян Стрейс. Иранскую сторону возглавлял Гусейн-хан. Достигнув совершеннолетия, он, единственный оставшийся из маджалисской линии династии уцмиев, покинул шамхала и нашел убежище в Сальянском Рудбаре, где гостил у местного кадия и вскоре женился на его дочери. Дочь от этого брака впоследствии «стала ро- доначальницей рудбарских и сальянских султанов» [9. С. 122]. Вскоре Гусейн с верным Айда-беком, который когда-то спас ему жизнь, с целой свитой нукеров оказался в столице Ирана - Исфахане. По данным А.-К. Бакиханова, из-за отсутствия возможности получить аудиенцию шаха Айда-бек впал в отчаяние, спился и даже пропил одежду и оружие нукеров [9. С. 122]. В это время Зухра-ханум, дочь богатого вельможи из племени Каджар, влюбилась в красивого и ловкого Гусейн-хана и, несмотря на его расточительность, нашла способы доставлять Гусейну средства для светской жизни. Он вскоре женился на ней и от этого брака родился сын Ахмед- хан, ставший основателем династии кубинских ханов [9. С. 122]. «Поэтому-то, как отмечал А- К. Бакиханов, персидский шах Ага-Мухаммад, называл Шейхали-хана кубинского своим родственником» [9. С. 122]. Зухра-ханум ввела Гусейна в круг самых
Том. 1. № 1. 2018
важных лиц страны. Вскоре он стал известен шаху, который, «испытав его храбрость и оценив большие способности при его знатном роде, назначил его кубинским и сальянским ханом» [9. С. 122].
Вскоре Гусейн-хан, став правителем Кубинского ханства, построил крепость Худат, которую избрал своей резиденцией. Тогда же он стал шиитом и, получив значительную военную помощь от шаха Сулеймана, стал готовить поход в Кайтаг, чтобы, подобно Амирхан-Султану (1645 г.), вернуть себе трон предков [9. С. 123]. Обосновавшись в Худате и собрав там значительный отряд войск, Гусей-хан в 1689 г. вторгся в Кайтаг и овладел своим наследственным владением Башлы. Однако уцмий Али-Султан, собрав почти тридцатитысячное войско «из раз- ных горских народов», вытеснил его в Кубу, где он вскоре и умер [9. С. 122].
Ставка шаха Сулеймана на Гусейн-хана провалилась, не привела к усилению иранского влияния в Кайтаге. В Кайтаге, по-видимому, после смерти уцмия Али-Султана власть перешла к его сыну Амир-Хамзе [10. С. 89].
Следует отметить, что и А.-К. Бакиханов, и Махмуд из Хиналуга согласно говорят о грамоте (ракаме) персидского шаха Султан-Гусейна, утверждавшего Амир-Хамзу в звании уцмия [3. С. 76.], но оба источника расходятся в датировании этого события. По данным А.-К. Ба-киха- нова это имело место в 1696 г. [9. С. 123], согласно же Махмуду из Хиналуга, утверждение власти Амир-Хамзы в Кайтаге произошло в 1705-1706 гг. [3. С. 76]. Более того, в указанном историческом сочинении Амир-Хамза назван сыном уцмия Рустам-хана [3. С. 76] (смещен с власти Амирхан-Султаном в 1645 г.). Однако вряд ли это соответствует действительности, поскольку в том же историческом сочинении, Амир-Хамза является первым, т.е. старшим сыном Рустам- хана, который по логике вещей должен был иметь больше прав на престолонаследие в Кайтаге как старший в роде. Но вместо этого на политическую арену в конце 50гг. XVII в. выходит третий сын Рустам-хана - Уллубий. Если принять все это во внимание, надо поверить и в то, что это старший сын Рустам-хана провел в безвестности долгие годы, вступил на трон после своего брата Уллубия, после Али-Султана и, возможно, кого-то еще.
По мнению А.-К. Бакиханова, Амир-Хамза Малый (так он назван в «Истории происхождения рода уцмиев и кайтагских беков») правил где-то около десяти лет [9. С. 123]. В конце его правления Ахмед-хан, сын Гусейн-хана кубинского, «с помощью кубинцев и своих при-вер- женцев в Кайтаге овладел городом Башлы и объявил себя уцмием» [9. С. 123]. Амир-Хамза вынужден был отступить в горы, где и умер несколько лет спустя.
Власть в Кайтаге в 1706-1710 гг. оказалась в руках кубинского хана Ахмед-хана, сына Гу-сейн-хана, кайтагца по происхождению, но по сути шахского ставленника. Но править ему пришлось недолго. В Кайтаге разразилась междоусобица. Вскоре после смерти Амир-Хамзы против Ахмед-хана, сына Гусейн-хана, в 1710-1711 гг., выступил внук уцмия Рустам-хана от сына Уллубия Ахмед-хан, находившийся в Верхнем Кайтаге. Около 1711 г. ему удалось изгнать Ахмед-хана, сына Гусейн-хана, из Башлы в Маджалис. Вскоре Ахмед-хан, сын Уллубия, сумел склонить на свою сторону одного из нукеров Ахмед-хана, сына Гусейн-хана, который неожиданно убил своего господина в его доме в Маджалисе [9. С. 123].
Победа Ахмед-хана, сына Уллубия, в междоусобной борьбе привела к объединению Кай-тага под властью единого правителя, проводившего независимую от Ирана и других соседних стран политику. Следует отметить, что в это же время Ахмед-хан, сын Уллубия, сын Рустам-хана получает от шаха Султан-Гусейна утверждение в звании уцмия. Более того, ему было увеличено жалованье: вместо ста туманов было назначено в год по двести туманов (ок. 600 тогдашних российских серебряных рублей) [9. С. 124].
Все это объяснялось интригами шахского двора. Окружение шаха добилось отстранения от должности и ослепления Фатх-Али-хана, внука известного Элдар-шамхала Тарковского, который 12 лет занимал должность главного визиря в Иране. Очевидно, что он не забывал о своем происхождении, оказывая всякую помощь и поддержку шамхальскому роду. Как отмечал А.-К. Бакиханов, шамхалы Тарковские в начале XVIII в. стали первенствующей династией, влияние которой простиралось тогда на весь Дагестан [9. С. 123]. В начале XVIII в. шамхалы Тарковские ежегодно получали из шахской казны до 40 тыс. рублей [11. С. 474]. Фатх-Али-хан, усиливаясь при слабом и недальновидном шахе, стал чувствовать себя все более независимым от Ирана. Видели это и его соперники, которые добились его устранения и нейтрализации. Иранские власти видели необходимость ослабления власти и тарковского правителя Адиль-Гирея. Поскольку свергнуть его они не могли, власть самого шаха Султан-Гусейна слабела день ото дня. Попытки найти соперника Адиль-Гирею в среде многочисленных потомков шамхальского рода не увенчались успехом. Тогда иранские власти сделали ставку на не менее влиятельный тогда в Дагестане княжеский род - кайтагскую династию уцмиев, которую можно было проти- вопоставить шамхалам. Уцмием незадолго до этого стал Ахмед-хан, сын Уллубия, сын Рустам- хана, которого шахские власти официально поддержали, неплохо обеспечив и материальную сторону его деятельности. Все это позволило Ахмед-хану надежно укрепиться на уцмийском троне и начать активную внешнюю экспансию.
По свидетельству А.-К. Бакиханова, ободренный иранской поддержкой, Ахмед-хан неожиданно вторгается в Табасаран, вынудив к уступкам майсума Мухаммеда. «Но Рустам и Али-бек, владельцы остальной части этой провинции, решили защищаться. Однако после разо- рения неприятелем нескольких деревень они изъявили покорность и отправили заложников» [9. С. 124]. Вскоре уцмий Ахмед-хан начинает уже антииранскую деятельность, призывая жителей Ширвана выступить против шахских властей [9. С. 124].
«История происхождения рода уцмиев и кайтагских беков» называет его Ахмед-ханом Большим [3. С. 76], видимо, учитывая его роль в политических событиях в Дагестане и важность его правления в истории Кайтагского уцмийства. По словам Р.М. Магомедова, «он, подобно Рустам-хану, оказался одним из самых долголетних правителей Кайтага... Это был настоящий сын своего века, отразивший все его противоречия, - энергичный, дальновидный, неутомимый даже на склоне лет, одновременно и дерзкий, и осторожный, и в то же время не чуждый захватов и коварства, Ахмед-хан был ярким выразителем той «политики лавирования», которая характерна для феодальных верхов Дагестана XVI- ХУШ вв.» [2. С. 44].
Подводя итоги сказанному, можно сделать следующие выводы. Во внутриполитической жизни Кайтага отмечается нестабильное положение в правящей династии. Как и в предыдущие эпохи, в 60-80 гг. XVII в. Кайтагское уцмийство поддерживает отношения со многими владениями Дагестана и активно участвует практически во всех политических событиях и даже вмешивается во внутренние дела некоторых из феодальных образований. Отношения с Ираном во второй половине XVII в. остаются напряженными и заканчиваются неоднократными вторжениями шахских войск в Кайтаг. На этом фоне отношения с Россией заметно улучшаются, особенно в сфере торговли.
Благодарность: статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ по проекту № 16-31-01067 /17-ОГОН.
Список литературы.
