Спросить
Войти
Л. А. ГОЛОФАСТ0, П. А. ЕВДОКИМОВб)
а) Институт археологии Российской академии наук (Москва, Россия) б) ГБОУ Школа «Интеллектуал» (Москва, Россия)
К ВОПРОСУ О ВРЕМЕНИ БЫТОВАНИЯ АМФОР
С МЕЛКИМ ЗОНАЛЬНЫМ РИФЛЕНИЕМ (ПО МАТЕРИАЛАМ РАСКОПОК В ФАНАГОРИИ1)
Аннотация: В статье рассматриваются так называемые амфоры с МЗР (шаровидные амфоры), которые наряду с амфорами причерноморского типа с желобчатым туловом составляют самую большую группу в керамическом комплексе раннесредневековых городов и поселений Северного Причерноморья. В Средиземноморье шаровидные амфоры были распространены с первых десятилетий VII в. (или даже с VI в.) до конца VIII, возможно, до середины IX в. Что же касается Северного Причерноморья, то здесь наиболее часто появление амфор с МЗР относят к VIII в., а конец бытования - к X или XI в., что существенно отличается от датировки аналогичных сосудов в Средиземноморье. Однако появление новых данных позволяет скорректировать указанные даты. В статье анализируются комплексы, которые обычно используют для обоснования долгого бытования шаровидных амфор. Кроме того, рассматриваются комплексы с амфорами причерноморского типа с МЗР и с желобчатым туловом из раскопок Фанагории, которые подтверждают предположение об их несинхронном бытовании и о выходе первых из бытования к концу IX в.
Самую большую группу в керамическом комплексе раннесредневековых городов и поселений Северного Причерноморья, несомненно, составляют амфоры т.н. северопричерноморского или причерноморского типа2. А. Л. Якобсон выделил три их варианта: вариант с коротким горлом и хорошо выраженной желобчатостью на тулове (вариант 2) [53, с. 31, рис. 13,1-3] и 2 варианта с гладким корпусом, в большин1 Авторы признательны В. Д. Кузнецову за возможность публикации материалов из его раскопок.
стве случаев c мелким зональным рифлением (далее - МЗР) на плечиках (варианты 1 и 3), отличающиеся друг от друга формой тулова: удлиненным суживающимся книзу у варианта 1 [53, с. 29-30] и округло-яйцевидным у варианта 3 [53, с. 32]3.
Варианты 3 и 1 относятся к разряду т.н. византийских шаровидных (Byzantine globular amphorae) и шаровидно-яйцевидных амфор (Byzantine globular-ovoid amphorae), которые составляют семьи соответственно «византийских шаровидных» («Family of the Byzantine Globular Amphorae») и «византийских шаровидно-яйцевидных» («Family of the Byzantine Globular-Ovoid Amphorae») [65, р. 874]. Они были широко распространены по всему Средиземноморью и производились в нескольких центрах: в Арголиде, бассейне Эгейского моря (на о-вах Кос, Парос, Самос), на Крите, Кипре, в Северной Африке, Италии и Сирии, которая поддерживала отношения с Византией и после арабского завоевания [55; 61, p. 442, fig. 5,А58; 65, р. 874-876; 70, p. 294-295]. Несколько центров по их производству зафиксировано в Таврике: на территории современной Ялты (в урочище Аутка, в бывшем поселке Дерекой, на территории санатория Кипарисный), в Ливадии, Чабан-Куле, Канакской балке, Мисхоре. Из Крыма они вывозились в Нижнее Подонье, Приазовье, Кубань, Подне-провье и т.д. [33, с. 53-79].
В Средиземноморье шаровидные и шаровидно-яйцевидные амфоры были распространены, начиная с первых десятилетий VII в. (или даже с VI в.). Более того, в VII в. они уже доминировали в комплексах над амфорами типа LRA 2, от которых, как считается, произошли и с которыми какое-то время сосуществовали [65, р. 874]. Яркой иллюстрацией их одновременного бытования является комплекс амфор из кораблекрушения у Яси Ада, которое первоначально на основании находки монеты Ираклия (610-641) датировали началом VII в. [56, р. 557], но сейчас склонны относить ко второй половине столетия [69, p. 159, 169]. Из 80 шаровидных амфор (тип Яси Ада 2) 50 принадлежали амфорам со сплошным, иногда волнистым рифлением (подтип Яси Ада 2а), остальные украшены зонами горизонтального рифления, нанесенного мелким зубчатым штампом (подтип Яси Ада 2b)4. Авторы особо отмечают
К переходному типу можно отнести три амфоры (тип Пьери LRA 2С последней трети VI - первой половины VII вв. [64, р. 88]), найденные в заполнении цистерны, открытой в помещении 9а (двор поздней усадьбы) в квартале VIII Северного района Херсонеса, засыпанной в конце VII в. Судя по глине и морфологическим признакам, они явно относятся к средиземноморской продукции, и одна из них уже украшена двумя зонами мелкого рифления [14, с. 383, рис. 18].
В Средиземноморье шаровидные амфоры бытовали до конца VIII, возможно, до середины IX в., а шаровидно-яйцевидные, которые считаются подтипом шаровидных, относят к VIII-IX вв. [65, р. 874-875].
Что же касается Северного Причерноморья, то здесь наиболее часто появление амфор с МЗР относят к VIII в., а конец бытования - к X или XI в., что существенно отличается от датировки аналогичных сосудов в Средиземноморье5. Однако появление новых данных позволяет скорректировать указанные даты, и рядом исследователей уже высказывалось предположение о том, что амфоры с МЗР и амфоры с желобчатым туловом появляются несинхронно, и что первые относятся к более раннему времени [33, с. 75-77; 32; 49, с. 214].
Самые ранние в Причерноморье экземпляры амфор с МЗР происходят: из слоя пожара в Керчи, образовавшемся не ранее 660 г. [1, с. 169]; закрытых комплексов Су-гдеи рубежа VII - первой половины VIII вв., в которых они являются основным типом амфорной тары [4, с. 40; 5, с. 84, рис. 7]6; жилища, построенного в начале VIII в. на развалинах Тиритакской базилики; две целые амфоры со сферическим туловом найдены на Пастырском городище, прекратившем существование во второй половине VIII в. [39, с. 63, рис. 95,5; 97,1,2, фото 36,2; 47,1,2]. Однако на сегодняшний день самым ранним комплексом, содержавшим фрагменты амфор с МЗР, по-видимому, следует признать засыпь рыбозасолочной цистерны 3, открытой С. Г. Рыжовым7 в квартале IX Северного района Херсонеса, в которой, помимо перечисленных фрагментов амфор, найдены фрагменты горшков с круглой в сечении или крученой ручкой с пальцевым вдавлением у основания, мисок группы «Фокейской красно-лаковой» формы 10А 570/580-650/670 гг. и блюда группы «Африканской красноламентом с острым концом, который просто приставлялся к тулову вращавшейся на гончарном круге амфоры и постепенно поднимался вверх, прочерчивая беспрерывную спираль, которую можно проследить на целых экземплярах. Делалось это до прикрепления ручек [57, р. 106].
ковой» формы 104С 550-625 гг. Отметим, что фрагменты амфор с МЗР и горшков с пальцевым вдавлением у основания ручки были распределены по всей толще за-сыпи, а не концентрировались в ее верхних слоях. Однако здесь следует еще раз обратить внимание на характер образования заполнения херсонесских цистерн и колодцев, которые, как правило, засыпались грунтом, взятым из нивелировочных засыпей или мусорных свалок, что не позволяет уверенно использовать подобные комплексы для хронологических построений. Кроме того, настораживает тот факт, что в других комплексах Херсонеса, образование которых можно отнести к VII в., находки фрагментов амфор с МЗР до сих пор зафиксированы не были.
Какое-то время амфоры с МЗР безраздельно господствовали на северо-причер-номорском рынке. Только амфоры с МЗР присутствовали в засыпи водохранилища в Херсонесе, которую на основании отсутствия в ней кувшинов с плоскими ручками относят к первой половине IX в. [40, с. 48], хотя не исключена возможность, что водохранилище было засыпано или его начали засыпать несколько раньше: самые поздние монеты в заполнении относятся к чекану Юстиниана II (705-711) [44, с. 176] и присутствуют фрагменты поливной керамики группы GWW1, в том числе аналогичной сосудам, происходящим из слоев стадии II Большого дворца в Константинополе [47, с. 648], которую Р. Стивенсон относит к концу правления Исаврийской династии (717-802) [66, р. 36, 38].
Только амфоры с МЗР присутствовали и в засыпи колодца в Портовом квартале 1 [40, с. 47], засыпи цистерны Е в Северном районе Херсонеса и ямы в общественном здании цитадели [46, л. 63-72]. На Мангупе в слое пожара VIII в., зафиксированном на раскопе ЫА в Лагерной балке, и в «полу» хозяйственного помещения к юго-западу от комплекса зданий 2 и 5 также найдены исключительно амфоры с МЗР [9, с. 244, 264]. На городище Ак-Кая выявлен комплекс, содержавший только амфоры с МЗР в сопровождении лощеных сосудов и датированный авторами раскопок VIII-IX вв. [17, с. 43]. В Сугдее в слое первой половины IX в. вместе с поясным набором салтовского типа этого времени были найдены исключительно широкогорлые амфоры причерноморского типа, аналогичные амфорам из заполнения цистерны в Херсонесе [4, с. 40]. Такая же картина наблюдается и на некоторых других памятниках Крыма [48, с. 372; 25, с. 102-103; 26, с. 184; 27, с. 266-270; 28; 38, с. 268; 40, с. 47; 44, с. 170-171]. Только амфоры с МЗР присутствуют в слоях второй половины VII - первой половины VIII в. на территории западного пригорода Танаиса и в хозяйственных ямах на западном участке некрополя, на поселении Мартыново I VIII - начала IX в. [32, с. 261-266].
Самый поздний комплекс, в котором присутствуют исключительно амфоры с МЗР - засыпь колодца в херсонесской цитадели, где были найдены две монеты Василия I (867-886) [45, с. 123-124]8.
Скорее всего, в течение IX в. в Северном Причерноморье происходят изменения в ассортименте амфорной тары: амфоры с МЗР постепенно сходят на нет, и их место занимают амфоры с желобчатым туловом (вариант 2 по А. Л. Якобсону), появление которых В. Е. Науменко на основе анализа содержавших их комплексов относит к первой половине / середине IX в., а пик бытования - ко второй половине IX - первой половине X в., а также кувшины с плоскими ручками, появление которых датируют серединой - второй половиной или концом IX в., пик бытования — Х - первой половиной XI в. [53, с. 32, 75; 2, с. 92; 35, с. 74; 36, с. 175; 42, с. 47; 40, с. 63; 41, с. 320; 30, с. 54, 57; 10, с. 137; 9, с. 255-256]9.
Судя по комплексам, в которых зафиксировано единовременное бытование амфор с МЗР и амфор с желобчатым туловом, а также кувшинов с плоскими ручками, все три типа какое-то время в рамках второй половины IX в. сосуществовали. Однако первые, несомненно, являются более ранним типом и ко времени появления амфор с желобчатым туловом и кувшинов с плоскими ручками уже выходили из употребления.
Подтверждением тому служат выявленные в ходе исследований в Крыму последовательно сменявшие друг друга закрытые комплексы, среди которых более ранние содержали исключительно амфоры с МЗР, а более поздние - только желобчатые амфоры. В святилище у с. Заветное выделен закрытый комплекс из засыпи очага и золистого слоя вокруг очага, который сформировался за очень короткий промежуток времени и содержал только амфоры с МЗР в сочетании с фрагментами амфор с перехватом, ойнохой баклинского типа и горшков салтовского типа. После перестройки святилище продолжает функционировать, и на момент гибели его ритуальная площадка оказалась полностью погребена под золистым слоем, в котором выявлены только амфоры с бороздчатым туловом и кувшины с плоскими ручками, а также салтовские кухонные горшки. Амфоры с МЗР в слое, связанном со вторым периодом функционирования святилища, отсутствуют полностью [38, с. 271-273].
На Тепсене и в Сугдее амфоры с МЗР являются преобладающими до середины IX в., в то время как второй тип отсутствует. Во второй половине IX - первой половине X в. наблюдается обратная картина [4, с. 40, 41; 25, с. 102].
Следует отметить существование гончарных центров, в которых производили исключительно амфоры с МЗР, наряду с центрами, в которых производили и амфоры с МЗР, и амфоры с желобчатым туловом, но, как правило, первые связывают с более ранним этапом функционирования мастерских. В крупном гончарном центре в урочище Сотера амфоры с МЗР количественно преобладают в нижних стратиграфических слоях, т.е. на начальном этапе функционирования этот тип сосудов производился в большем количестве [49, с. 210, 213-214, 217]. О преобладании первого типа амфор на раннем этапе местного гончарного производства (примерно с
середины VIII до середины IX вв.) свидетельствуют также материалы исследования поселения на левом берегу р. Ай-Лия [48].
Что же касается комплексов, которые обычно приводят в пользу бытования амфор с МЗР в Северном Причерноморье до Х^! вв. включительно, то их нельзя признать надежными.
Так, в Керкинитиде в засыпи ямы несколько амфор с МЗР найдены вместе с обломками кувшина с плоскими ручками. Однако автор раскопок особо отмечает, что яма сильно пострадала от перекопов [23, с. 27, рис. 5]. В качестве аргумента в пользу бытования амфор с МЗР до XI в. включительно приводят засыпь колодца в квартале VII Северо-восточного района Херсонеса, содержавшую монету Константина VII (945-959) и керамику группы GWW II [43, с. 240-242]. Однако заполнения херсонесских цистерн и колодцев, как правило, содержат большой процент примеси более раннего материала [12, с. 100; 13, с. 175]. Поэтому наличие в комплексе «горла и средней части ручки» не может использоваться как аргумент.
В Тиритаке в культурном слое, заполнявшем раскопанные в 1935 году помещения I и II, многочисленные фрагменты амфор с МЗР были найдены вместе с амфорой с желобчатым туловом варианта 2 и фрагментами высокогорлых кувшинов с плоскими ручками [7, с. 51], хотя отсутствие крупных фрагментов амфор с МЗР является показателем того, что они в данном контексте представляют «примесь снизу». Гладкостенная амфора с МЗР варианта 1, найденная в засыпи херсонесского склепа с монетами Романа I (920-944), также не может использоваться в качестве доказательства, т.к. она была найдена на поверхности засыпи [6, с. 254, рис. 26].
Присутствие амфор с МЗР в скоплении керамики из подводных исследований близ села Учкуевка, интерпретируемом автором раскопок В. В. Лебединским как место кораблекрушения [24, с. 2038-2039], также нельзя использовать для обоснования поздней даты рассматриваемых амфор. Выявленный в нем материал [11, с. 24-31] распадается на две хронологические группы: V-VII вв. и конца VIII - первой половины X в. Деление материала на две группы носит достаточно условный характер, и вторую группу, в принципе, можно разделить еще на две, например, конца VIII - первой половины IX в. и второй половины IX - первой половины X в., но если приведенные в статьях таблицы с рисунками амфор отображают статистику находок, то подавляющее большинство во второй хронологической группе составляют амфоры с МЗР, что позволяет отнести кораблекрушение к тому времени, когда еще доминировали амфоры с МЗР, но уже появляются амфоры с желобчатым туловом, т.е. к первой половине / середине IX в. Странно присутствие на месте кораблекрушения керамики V-VII вв. Возможно, скопление керамики на Учкуевке следует интерпретировать не как кораблекрушение, а как якорную стоянку, действовавшую с ранневизантийского времени? В средневековье при отсутствии причалов товары перегружали со стоящих на рейде кораблей на лодки (лихтеры), которые доставляли груз на берег. Такая практика была общепринятой в средневековое время [63, р. 237-238]. Возможно, таким образом снабжались довольно многочисленные поселения, расположенные на Северной стороне Севастопольской бухты и в бассейне реки Бельбек.
Еще один комплекс, в котором присутствуют амфоры с МЗР, амфоры с желобчатым туловом и кувшины с плоскими ручками - это слой пожара в усадьбе 32 на Гераклейском полуострове, в котором была найдена монета Романа IV Диогена (1067-1071) [54, с. 354]. Однако тот факт, что амфоры с МЗР и кувшины с плоскими ручками являются в нем самым массовым материалом при некотором доминировании первых, кажется довольно странным. Как уже отмечалось Л. Ю. Нидзельниц-кой и И. Б. Тесленко, отсутствие в публикации детальной стратиграфии памятника и послойного анализа керамических находок не позволяет использовать материалы этой усадьбы для определения времени бытования найденной здесь керамики. Не может быть использована в качестве обоснования такой даты и отмеченная в публикации монета Романа IV Диогена (1067-1071): в личной беседе автор раскопок сама высказала сомнение, что монету можно использовать для определения даты разрушения, т.к. она могла попасть в слой в результате перекопа.
Что же касается присутствия амфор с МЗР в культурных горизонтах Саркела XXI вв. (1-3-й «пласты») [37, с. 225, рис. 73,5; 75], то на этом стоит остановиться несколько подробнее. В диаграмме из публикации 2006 года приведен рисунок найденной в Саркеле амфоры с МЗР из публикации 1959 года [34, рис. 29,5], в которой С. А. Плетнева выделила 5 видов амфор. 1 вид - это большие желтоглиняные продолговатые круглодонные амфоры с неглубоким рифлением, высоким горлом, слабо выраженным венчиком и ручками с выступающим ребром (или валиком) вдоль верхней поверхности [34, с. 241, рис. 28,3-6]. Судя по приведенным в публикации рисункам и ссылке на опубликованные к тому времени амфоры из гончарной мастерской у села Морского Судакского района (Чабан-Куле) [52, рис. 75], это амфоры с МЗР с воронкообразным и коническим горлом с плоско срезанным краем. 2 вид - это «близкие по форме к амфорам первого вида амфоры с коротким горлом и желобчатым туловом» [34, рис. 28,1,2,7], т.е. вариант 2 по А. Л. Якобсону. 3 вид - амфоры типа Ганос «с грушевидным туловом» (тип I по классификации Н. Гюнзенин, датирующиеся IX - серединой XI и началом XII в. [58, р. 269-271; 59, р. 21-25]) [34, с. 244, рис. 29-30], к которым С. А. Плетнева ошибочно отнесла амфоры с МЗР [34, рис. 29]10. К 4 виду отнесены амфоры тоже «с грушевидным», по описанию автора, туловом и с венчиком воротничкового типа (тип II по Н. Гюнзенин [58, р. 271; 59, р. 26-28]) середины Х - XI / начала XII в. [68, р. 135]. Наконец, 5 вид - это поздние амфоры с высоко поднятыми ручками. Интересующие нас амфоры вида 1 («амфоры с продолговатым туловом и высоким горлом») обнаружены в заполнении ям самой ранней группы 1, куда наряду с ними входят также кувшины с плоскими ручками и амфоры с желобчатым туловом
(амфоры, близкие к первому виду «по форме тулова, с укороченным горлом и небольшими полукруглыми ручками») [34, с. 261], что позволяет датировать заполнение ям первой группы второй половиной IX в. Далее при описании керамики из пласта 1, к которому относятся, по мнению исследовательницы, ямы группы 1, упоминаются «очень незначительное количество» фрагментов «амфор с продолговатым туловом», «амфор с грушевидным туловом», а также кувшины с плоскими ручками. Исходя из выше приведенных описаний выделенных видов амфор, первое из этих определений может в равной степени относиться как амфорам с МЗР, так и к амфорам с желобчатым туловом, а второе - как к амфорам типа Ганос, к которым, напомним, Светлана Александровна отнесла и амфоры с МЗР, так и к амфорам типа II по Гюнзенин [34, с. 266]. Такая ситуация вполне объяснима на начальном этапе изучения керамики. Но при этом С. А. Плетнева специально отмечает, что «в массе своей культурный слой первых десятилетий был опущен в ямы. От него на поверхности осталось, может быть, каких-либо 10-15 см (именно на этой глубине прослеживались верхние края ям группы 1). В дальнейшем этот большой слой постоянно перекапывался и перемешивался с последующими наслоениями. В результате керамика первых 50 см, начиная с материка, представляет собой единый, резко отличающийся от предыдущего (т.е. из ям) комплекс» [34, с. 262, 266]. Таким образом, мы не можем использовать керамический комплекс 1 пласта в качестве доказательства одновременного бытования амфор с МЗР и амфор типа Гюнзенин-П. Что же касается зафиксированного в ямах группы 1 сочетания амфор с МЗР, амфор с желобчатым туловом и кувшинов с плоскими ручками, то оно вполне нормально для второй половины IX в., когда амфоры с МЗР постепенно выходят из употребления.
Кроме того, следует отметить, что слой хазарского периода жизни города не совпадает с первым полуметровым условным пластом, а захватывает еще часть второго пласта, т.к. разбивка на пласты носила формальный характер: каждый пласт - это 50 см, начиная от материка, и поэтому пласт 2 пришлось разделить еще на 2 подпласта, из которых первый содержал тот же набор тарной керамики, что и пласт 1, за исключением увеличения в нем процента «грушевидных амфор Х в.». Таким образом, в публикации описывается комплекс керамики из постепенно нарастающего пласта 1 (50 см) и первого подпласта 2 пласта (еще 25 см) как одно целое без более дробной разбивки, например, по глубине залегания или по более мелким напластованиям, хотя в начале описания специально отмечается, что «в первые десятилетия нарастание культурного слоя шло очень медленно», и подчеркивается, что границы между слоями не могли быть резкими: «В густонаселенном городе неизбежны перекопы, культурный слой постоянно перемешивался на глубину от 10 до 20 см. Таким образом в «хазарский» слой попадали вещи из вышележащих слоев, и наоборот» [34, с. 268]. Как видим, комплекс керамики из слоя, постепенно накапливавшегося и перемешивавшегося в течение довольно долгого периода времени от основания города в 840 году до его разгрома в 965 году, никак нельзя использовать для обоснования вывода о совместном бытовании амфор с МЗР и поздних типов
амфор и, соответственно, в качестве аргумента в пользу бытования амфор МЗР до конца XI / начала XII вв.
Подтверждают тезис о несинхронном бытовании амфор с МЗР и амфор с желобчатым туловом и раскопки в Фанагории, где в ходе исследований последних лет открыты значительные площади на раскопе «Верхний город», расположенном на холме в центральной части городища (рис. 1).
В 2007-2008 гг. на Западном участке раскопа в северо-западном углу квадрата 65, юго-восточном углу квадрата 59, а также в небольшой части квадратов 64 и 58 была выявлена полоса грунта, заметно отличающаяся по цветности и структуре от окружающей этот участок поверхности (рис. 2). Грунт представлял собой светло-серую белесую супесь комковатой структуры, с заметными включениями золы, костей крупных животных, камней, осколков стеклянных сосудов и керамики. Полоса этого грунта тянулась от западного борта раскопа на восток-северо-восток с отклонением примерно на 25-30°, с юга и с севера была ограничена параллельно идущими траншеями XIX в. и имела ширину 7,0-7,5 м. При зачистке и промета-нии поверхности подошвы штыка, грунт по мере просыхания характерным образом растрескивался так, что трещины выявляли комковатую структуру грунта и образовывали линии, идущие параллельно бортам обеих ограничивающих описываемую полосу траншей, причем прослеживалось падение частиц грунта к северу, что предполагало образование данного слоя в результате ссыпания земли вниз по склону. В слое помимо раннего материала (нескольких фрагментов узкогорлых светлоглиняных амфор типов Е и F, стенки амфоры типа LRA1) найдены крупные фрагменты амфор с МЗР (рис. 3), 4 фрагмента венчиков горшков салтовского типа и ножка стеклянной рюмки, сформованной отдельно от тулова.
Мощность слоя на разных квадратах различается: на квадрате 59 следы засыпи удалось проследить при прохождении 7 штыка (нивелировочная отметка подошвы -1,40, отметка обнаруженной в этом штыке амфоры -1,24/-1,34) и далее в 8-9 штыках, а на квадрате 65 этот слой прослеживался на протяжении 8-10 штыков (нивелировочная отметка -1,71).
Такая разница в мощности слоя объясняется значительным уклоном всего участка в направлении северо-северо-запад, что заставляло жителей города перед каждым очередным масштабным строительством проводить нивелировочные работы. В ходе этих работ часть накопленного культурного слоя перемещалась из южной части участка к северу, вниз по склону, в результате чего культурные напластования отдельных эпох оказываются непредставленными в стратиграфическом разрезе раскопа. Так, на описываемом участке почти полностью отсутствует слой римского времени (сохранился только в ямах), под средневековыми отложениями прослеживается сгоревшая в пожаре 63 г. до н.э. царская резиденция позднеэллинистического времени, а прямо под ней - слои классического времени и эпохи архаики. Показательна неоднократно описанная в ряде публикаций стратиграфическая и планиграфическая ситуация на центральном участке раскопа Верхний город, где выявлены следы нивелировочных работ, непосредственно предшествовавших строительству общественного здания, южная часть фундамента которого покоилась прямо на специально подтесанном материке (с которого были предварительно удалены культурные отложения второй половины VI - первой половины IV в. до н.э.) [20; 16]. Следы нивелировочных работ выявлены и в северо-восточной части раскопа Верхний город, где ниже по склону за пределами линии укреплений эпохи поздней архаики было обнаружено скопление амфорной тары IV в. до н.э. [15, с. 93-94, 97-100].
Сделав эти общие замечания, перейдем непосредственно к стратиграфии и пла-ниграфии культурных отложений и строительных остатков средневекового времени на Западном участке раскопа Верхний город (рис. 1). Сразу следует отметить, что от застройки, связанной с рассматриваемой нивелировочной засыпью, сохранились лишь обрывки вымосток. Отчасти она была разрушена мусорными ямами, отчасти траншеями XIX в., отчасти выборкой камня под строительство окрестными жителями в Новое и Новейшее время, но в первую очередь строительной активностью самих жителей Фанагории, которые из-за отсутствия камня на Таманском полуострове вынуждены были добывать строительный материал из старых построек.
Итак, от поздней застройки на участке сохранились следующие объекты. Объект 352 (рис. 4-5), расположенный в южной части участка (квадраты 52-55, 69) и представляющий собой фрагмент большой каменной вымостки с фланкирующими ее с севера шестью небольшими грубо обработанными подпорными камнями с округлыми углублениями на верхней поверхности, предназначенными для установки деревянных опор. Все камни, кроме одного11, имели подквадратную в плане форму. Расстояние между центрами баз - 2,2-2,5 м. Очевидно, что сохранившаяся часть вы-мостки находилась под навесом, который опирался на стены здания, расположенного к югу от него, а также на деревянные колонны. Аналогичный строительный прием был прослежен при раскопках культурных напластований средневекового времени на северо-восточном участке раскопа Верхний город, а также на раскопе Нижний город [21]. Можно полагать, что к не сохранившемуся зданию, остатками дворовой вы-мостки которого является объект 352, примыкала крытая галерея, проходившая через весь Западный участок. Общая ее длина должна быть более 10 м. Вымостка, таким образом, представляла собой, вероятнее всего, мощеный внутренний двор большого здания, площадь которого, если он в плане был квадратным, могла быть около 100 м2, что в целом предполагает очень солидные размеры всего сооружения.
В 6,5 м к югу открыт объект 355 (рис. 6), представляющий собой достаточно мощную (ширина 0,9 м) стену, ориентированную параллельно линии колонн объекта 352. Стена сложена в технике двухпанцирной кладки из грубо обработанных достаточно крупных камней (известняк, ракушечник) с забутовкой между панцирями. Длина сохранившейся части стены - 2,4 м. Велика вероятность, что она представля11 Вторая с запада опора была представлена простым крупным камнем без следов обработки, но его положение на одной линии с остальными и на равном расстоянии между двумя соседними опорами не оставляет сомнений в его использовании в качестве одной из опор.
ет собой заглубленную ниже уровня древней дневной поверхности часть фундамента северной стены здания, к которому относилась вымостка (объект 352).
Стена 354 ориентирована почти точно перпендикулярно к линии стены 355 и колонн, фланкировавших вымостку 352. Стена сложена в технике «елочкой», имеет ширину 0,6 м и также сложена в два панциря с забутовкой. Сохранилась на протяжении 1,4 м в один ряд. Возможно, перед нами остатки восточной стены всего комплекса.
В северной части исследуемого участка выявлена кладка 359 шириной 0,4 м (рис. 8), также сложенная в «елку» в два панциря с забутовкой из более мелких камней. Сохранилось два ее ряда на длину 3,3 м. Примерно посередине сохранившегося участка этой стены, в 1,4 м от восточного края верхний (второй снизу) ряд в южном фасе кладки фланкирован поставленным на ребро крупным плоским камнем, оформлявшим, по всей видимости, дверной проем. Второй обрамлявший проем камень не сохранился, но угадывается в 60 см западнее, где второй ряд кладки снова возобновляется и продолжается до западного края стены. Поверхность кладки лежит на глубине -0,92-1,03 м от репера, нивелировочная отметка подошвы кладки -1,10 м. Примечательно, что вокруг этой стены были обнаружены 6 амфор причерноморского типа с желобчатым туловом (рис. 8,а). Амфоры лежали в беспорядке с обеих сторон стены на древней дневной поверхности, две амфоры - возле южного фаса кладки, две амфоры и две горловины - к северу от кладки.
Еще севернее, в 1,05 м к югу от северного борта раскопа сохранился обрывок каменной кладки 369 (рис. 7), также сложенной «в елку». От кладки до нас дошел только один панцирь (длина 0,9 м, ширина 0,2 м), сложенный из шести камней. Общая ширина всей стены может быть высчитана лишь предположительно - ок. 0,5 м. Поверхность кладки лежит на глубине -0,85-0,9 м от репера, нивелировочная отметка подошвы -1,12 м.
Кладка 361 (рис. 9,а) относилась к какому-то достаточно большому зданию (сохранившаяся протяженность до 7,4 м при ширине от 20 до 30 см; западный край сооружения уходит за пределы раскопа) и представляет собой остатки кладки фундамента, сложенного в технике «в елку» из плоских камней. Кладка, очевидно, изначально была двухпанцирой, но сохранился только ее северный панцирь. Нивелировочные отметки поверхности кладки -0,52-0,64 м от репера, нивелировочные отметки подошвы -068-0,75 м. При разборе кладки обнаружены 10 фрагментов желобчатых стенок круглодонных амфор причерноморского типа, использованных в качестве забутовки, т.е. стена построена не ранее первой половины IX в. - времени появления амфор с желобчатым туловом.
Кладка 361 разрезана на две части поздней ямой 351, которая, к тому же, пробивает нивелировочную засыпь (рис. 9). В ее заполнении, помимо большого количества раннего материала, выявлены фрагменты стенок амфор причерноморского типа с желобчатым туловом. Идентичность материала из ямы и кладки 361 говорит о том, что промежуток времени между прекращением использования стены и образованием режущей ее ямы был небольшим.
Все сохранившиеся объекты участка, расположенные как в южной его части (стены 354 и 355 и вымостка 352), так и заметно ниже по склону (кладки 359 и 369), вписываются в единую планировочную структуру: стены 355, 361, 359 и 369, относящиеся к разным сооружениям, имеют одинаковый уклон к оси север-юг, будучи ориентированы поперек склона холма, а стена 354 идет перпендикулярно и спускается вдоль склона. Глубина залегания этих объектов примерно одинаковая (в пределах отметок +0,37, +0,30 м от нулевого репера).
К сожалению, данные для датировки большинства выявленных на участке кладок отсутствуют. Только кладка 361 стоит непосредственно на участке, на котором выявлен нивелировочный слой, поэтому для определения относительной хронологии культурных напластований существенным является взаиморасположение объектов 361 и 366 (рис. 9; 10).
Под западной половиной стены на глубине 0,2 м от ее подошвы прослеживаются следы пожара в виде обгоревших до оранжевого цвета печин, сгоревшей до белого цвета органики, золы, обгоревшей земли. Еще ниже идет черпяная вымостка 366 (рис. 10), в бытовании которой в средневековом горизонте прослежено два периода, разделенных земляной прослойкой толщиной 25-38 см. Вымостка, сложенная из мелко дробленных фрагментов керамики, а также заметной доли костей животных, включая зубы, прослежена на всю ширину западного участка (от западного борта до восточного края квадрата 49) и имеет общую протяженность 15,9 м. Ширина объекта определяется приблизительно: в центральной части она равна примерно 2 м, у восточного борта раскопа - до 2,6 м, у западного - до 3,3 м. Южный край пробит траншеей XIX в. Верхний уровень мощений (второй период бытования вымостки) лежит на глубине 0,81-0,84 м от репера, нижний (первый уровень бытования вымостки) - на глубине от -1,05 м (восточный край) и до -1,22 м (западный край) от репера. В обоих случаях мощение положено в один слой и плотно втоптано в древнюю дневную поверхность.
Существенно, что в ходе расчистки этого объекта по мере продвижения к северу плотность мощения уменьшалась, а его качество заметно падало, постепенно сходя на нет и превращаясь в утоптанную поверхность. Возможно, край вымостки, постепенно сходившей на нет по мере продвижения к северу, мог соответствовать предполагаемой северной границе участка, снивелированного под застройку в финальный период жизни на Верхнем городе. Таким образом, общая стратиграфическая ситуация на участке вырисовывается следующим образом. В связи с новым строительством с вершины холма была удалена часть культурных напластований, содержавших крупные фрагменты амфор с МЗР. Часть перемещенного грунта была сброшена вниз по склону, увеличив площадь снивелированного участка. Поверх перемещенного грунта была положена вымостка, которая бытовала достаточно продолжительное время и, по мере затаптывания и образования поверх нее культурного слоя, подновлялась12.
12 С. А. Плетнева, открывшая на раскопе «Центральный» часть города хазарского времени, зафиксировала четыре слоя мостовых, также разделенных прослойками в 15-20 см грунта. По ее мнению, улиПосле того как вымостка перестала функционировать, на этом участке было какое-то локальное возгорание, а затем спустя какое-то вре
