Некоторые аспекты культурной политики Соединенных Штатов Америки в исторической ретроспективе

ученичество не только сохранилось, но и повысило свою хозяйственную ценность за счет лучшей организации учебного процесса, широкого внедрения прогрессивных методик обучения ЦИТа, сокращения сроков пребывания ученика в школе. К 1927 г в Саратовской губернии действовало 11 школ ФЗУ, в которых обучались более 1 000 человек [3]. При этом профсоюзные и комсомольские организации понимали, что ограничиваться одним способом подготовки рабочих кадров нельзя. Только многообразие форм обучения могло кардинально изменить ситуацию на рынке труда. Индивидуальное и бригадное ученичество, школы рабочей молодежи, кружки, курсы и т.д. - через все эти структуры молодежь приобретала профессию. Но важнейшую роль в этом деле продолжали играть школы ФЗУ

Таким образом, можно сделать вывод, что пристальное внимание профсоюзных и комсомольских организаций к проблемам молодежной безработицы в целом отвечало интересам молодого поколения и способствовало формированию государственной политики в обла-

сти его трудоустройства. Несмотря на всю непохожесть прошлого и нынешнего положения страны, ряд мер, принимавшихся правительством по смягчению безработицы в 20-е гг. XX в., заслуживает серьезного анализа и оценки. При всех недостатках и трудностях реализации отдельные меры, иногда чрезвычайные, представлявшие собой своевременный отклик на чаяния подростков, и в итоге превратились в систему социальной защиты молодежи, с одной стороны, и в подготовку квалифицированной рабочей смены - с другой.

УДК 94(73) и.В. Кучерук

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ

Данная статья посвящена одной из значимых проблем современного американского общества - проблеме культурной политики в этой мультикультурной стране. Автор статьи уделяет особое внимание процессу самоидентификации в исторической ретроспективе.

I.V. Kucheruk

SEVERAL ASPECTS OF US CULTURAL POLICY IN RETROSPECT

This article is devoted to one of the most urgent problems for the modern American society - the problem of cultural policy in this multicultural country. The author pays special attention to national self-identification in historical retrospect.

The key words: cultural assimilation, polyethnic, polyculture, melting pot, ethnic identity, national identity, multiculturalism.

Исследователи истории и культуры Соединенных Штатов обращают внимание на парадоксы и противоречия североамериканского менталитета как общности в духовной настроенности представителей этой нации, в типе их мышления, мировосприятия, сформировавшейся под влиянием среды обитания, социальной среды и иных культурно-исторических условий [3, с. 25; 8].

В основе формирования североамериканской нации лежит длительный процесс культурной ассимиляции, течение которого формировалось необходимое для сосуществования толерантное отношение к представителям иных культур. Безусловно, процесс формирования толерантности к инокультурным образцам складывался в течение длительного времени и не являлся одномерным. На отдельных этапах своего развития терпимость к культуре представителей европей-

ских народов соседствовала с физическим истреблением автохтонных этносов.

Следует отметить, что культурное пространство Северной Америки с самого начала освоения Нового Света было поликультурно и многоязычно, т.е. по своей сути неоднородно и внутренне разъединено. Эта изначальная полиэтничность и поликультурность страны привносила в практику межкультурного взаимодействия американцев значительные сложности. Они были обусловлены языковой, культурной и ментальной разнородностью общества, а впоследствии и задачей «обеспечения духовного формирования индивида как члена единого социального, экономического пространства и государственной общности». В связи с этим для США чрезвычайно актуальной была и продолжает оставаться проблема поиска стратегии взаимодействия различных

национальных культур и разработка национальной кон-цептосферы.

На различных этапах процесса культурной ассимиляции происходило расслоение американцев. Так, если первые переселенцы жили на новой для них земле, но сохраняли обычаи своей родины и не слишком терпимо относились к традициям и культуре представителей других народов, то следующее поколение стало считать себя частью Америки и постепенно отходило от традиций и религии своих предков, формируя свои собственные подходы, а третье уже родилось американцами и не представляло иного образа своей страны как поликультурного и поликонфессионального государства. На всех этих этапах, как подчеркивает М. Лернер, американцам пришлось учиться «терпимости к религиозным и этническим различиям... и терпимость эта приняла форму своего рода взаимного единства обособленнос-тей» [4, с. 108]. Поэтому североамериканская толерантность может быть охарактеризована как целостная система взаимоотношений, основанная на понимании ее субъектами религиозных и этнических различий как неизбежных обособленностей в рамках единой нации.

Освоение материка континентальных масштабов, каковым является Северная Америка, осуществлялось переселенцами, среди которых существенная роль принадлежала представителям англо-саксонской культуры. В коллективах они «держались вместе - не столько из любви к ближнему или каких-то иных врожденных качеств, сколько из сугубо практической необходимости друг в друге» [1, с. 73]. Процесс, а затем и результат укоренения коллективов на осваиваемых территориях Нового Света привел к появлению общины, регулировавшей на договорных началах основные вопросы жизнедеятельности ее членов. Поскольку общины создавались до появления отлаженной правительственной машины, они формировались на смешанных условиях или, как отмечает Д. Бурстин, «отчасти по военным, отчасти по гражданским правилам». Именно община осуществляла судебные функции, вынося вердикты и определяя степень наказания, т.е. в прямом смысле решала вопросы жизни смерти, что не могло не придавать ей значительный авторитет. Вместе с тем сосуществование в общине строилось не только на верховенстве общего мнения, но и на терпимом отношении друг к другу ее членов. Община с ее правлением большинства, с одной стороны, создавалась для реализации личных интересов ее членов, с другой - личные интересы «обеспечивались лишь быстрым созданием эффективных общественных структур» [1].

Важно отметить, что в случае своего «несовпадения» с требованиями общины, каждый из ее членов мог в любое время ее покинуть и примкнуть к другому коллективу, вновь адаптируясь к его требованиям и законам общежития [1, с. 92]. Результатом стало то, что американские историки называют «размытостью грани между общественным и личным» в сознании американцев, что связано уже не столько с толерантностью, сколько с конформизмом. Вероятно, под влиянием данных обстоятельств особенностью американского менталитета стало четко выраженное функциональное отношение американцев к своим правительствам, поскольку объединившиеся в общину люди сначала ощу-

щали общность своих потребностей и интересов, а затем образовывали правительства различных уровней, которые и призваны были одновременно действовать на личное и общее благо.

Соответственно, в формируемых (зачастую под влиянием стихийных факторов) коллективах велика была роль лидера, который бы не только мог сформулировать общую цель совместной деятельности, но и убедить каждого члена коллектива внести свой посильный вклад в ее достижение. При этом толерантность лидера, в том числе его «гибкость, отзывчивость, умение сделать, войти в положение, широта души и ободряющий голос оказывались куда важнее, чем достоинство, респектабельность и благородное происхождение» [1, с. 79]. Лидер как наиболее сильная личность должен был обладать даром убеждения, ораторскими качествами и обаянием, необходимыми для поддержания в группе (коллективе, общине) созидательного духа и стремления стойко перенести все трудности и тяготы пути. Современная общественная практика Соединенных Штатов показывает, что эти качества потенциального лидера по-прежнему остаются значимыми для основной части американцев, что особенно ярко проявляется в период различного рода предвыборных кампаний.

Особую роль в формировании толерантности играла образовательная сфера Нового Света, которая, по выражению М. Лернера, вбирала «разноязыких учеников, представляющих самые разные этнические ветви и культуры всех уголков мира». Получая этот «разноплеменный» состав обучающихся, американская система образования решала задачу внедрения в их сознание единой системы условностей, которая бы стала определенным инструментом их общения и единения как граждан Соединенных Штатов. Но изначально существовавшие в североамериканской практике механизмы сегрегации и дискриминации существенным образом повлияли на представления общества относительно равенства возможностей получения образования. Ситуация изменилась лишь под влиянием борьбы афроамериканского населения США за свои права в начале 60-х гг. XX в., что привело к ликвидации расовых ограничений, в том числе и в получении образования. Другим важным шагом по преодолению этнических проблем и формированию толерантности в обществе стали принятые в отдельных штатах США законы о двуязычии, провозгласившие в русле концепции «взаимного единства обособленностей» право школьников обучаться на английском и родном языках.

Результатом этих ассимиляционных и социально-политических процессов стала новая национально-культурная общность - homo Americanus (или в интерпретации И. Мильчина - «хомо америкус»), объединившая в итоге и автохтонные этносы, и переселенцев из Европы, Азии, Африки и образовавшая новую североамериканскую культуру с адекватной ей культурной политикой [8, с. 38 - 405, с. 68; 5].

Для характеристики культуры Соединенных Штатов исследователи длительное время использовали образ «плавильного тигля» (melting pot), непосредственно связанный с проходящим красной нитью через всю американскую историю культом нации. Предполага-

лось, что все прибывающие в страну переселенцы и коренные жители для того, чтобы стать истинными американцами, должны «переплавиться» в этом тигле, оставив в нем свою национальную специфику и освоив язык и культуру североамериканской нации. Являясь «нацией наций», американцы не принимают чужое и непривычное для них, что, по мнению М. Лернера, имеет мало общего с ксенофобией и является скорее выражением «иллюзорного убеждения американца в том, что его сущность, действия и методы отвечают естественному порядку вещей» [4, с. 459].

Однако образ «плавильного тигля» - это не только метафора, но и направление культурной политики республиканской партии США, объединяющей англо-саксонскую элиту североамериканского общества, суть которой - в культивировании идентичности по гражданству. По сути, образ «плавильного тигля» отражал особенности длительно существовавшей в американском обществе культурной политики, направленной на ослабление дифференциации культур и «выравнивание» культурного разнообразия страны.

Между тем в последнее десятилетие XX в. под влиянием политических перемен произошла трансформация образа котла, в котором бесследно исчезают этносы с присущей им культурой, чтобы после «переплавки» предстать в виде единой культуры североамериканской нации. После выборов 1993 г представитель сторонников мультикультурализма демократов президент США Б. Клинтон призвал забыть о прежнем «плавильном тигле». В период его президентства приоритетным становится образ США как «салатницы», в которой смешиваются национальные ингредиенты, включая культуру, но при этом каждый «ингредиент» сохраняет свой «вкус и аромат» [2, с. 200]. В этом новом для Америки образе заложена политическая идея мультикультурализма как естественного многообразия культур, «поощрения этнической самореализации и выхода на национальную арену этнически сплоченных групп населения» [8, с. 40].

В метафоре «США - салатное блюдо» и соответствующей ей политике мультикультурализма отразилась необходимость североамериканского общества жить в поликультурной среде, относясь толерантно к носителям иной культуры, воспринимать и развивать культурное своеобразие как условие духовного обогащения каждого гражданина США.

Политика мультикультурализма при ее внешней непротиворечивости вызывала и продолжает вызывать в США неоднозначную реакцию. Негативные последствия подобной культурной политики отмечали такие американские исследователи и общественные деятели, как А. Шлезингер-мл., С. Хантингтон и другие, которые увидели в политике мультикультурализма («многокультур-ности», «культурного плюрализма»), осуществляемой в условиях нарастания этнической неоднородности США, стремление к пересмотру американской политической, социальной и культурной истории с точки зрения «неевропейского» населения страны. Пересмотр этих «столпов» североамериканской цивилизации может привести, по мнению противников мультикультурализ-ма, к разъединению североамериканской цивилизации [6; 7; 9].

Кроме того, американские ученые, анализируя конфронтации мультикультурализма и идентичности по гражданству, отмечают, что парадоксальность данной ситуации заключается в том, что «именно политика идентичности позволяет следовать классическим принципам либерализма, защищающим права индивида, в то время как мультикультурализм подчеркивает права групп и обособляет эти группы друг от друга». [8, с. 39; 6].

Во время выборов 2000 г эти противоположные тенденции культурной политики США столкнулись и, как образно формулирует суть последствий этой ситуации американский исследователь И. Мильчин, после избрания президентом Дж. Буша-младшего «снова звучат гимны «плавильному котлу» ... в пику дробящей силы нации мультикультурности, Америка вновь воспевает свои ценности.» [5, с. 40]. В соответствии с результатами выборов 2008 г. можно прогнозировать, что маятник культурной политики США вновь качнется от традиционного «плавильного котла» в сторону культурного многообразия как «единства обособленностей» этно-национальных культур этой державы мира.

Выбор адекватного времени вектора культурной политики особенно важен в современных условиях, когда этническая неоднородность США продолжает усиливаться, что объективно обостряет проблему формирования толерантности в американском обществе. С. Хантингтон в работе «Если не цивилизация, то что?» приводит следующие данные Федерального Бюро переписи страны относительно будущего этнического состава США: прогнозируется, что «к 2050 г американское общество будет состоять на 23% из лиц латиноамериканского происхождения, на 16% из чернокожих и на 10% из выходцев из Азии». В связи с этим выражается озабоченность белого населения страны социокультурной ситуацией в будущей Америке: «В прошлом иммигранты, прибывавшие в США, впитывали преобладавшую в американском обществе европейскую культуру и растворялись в ней, принимая с готовностью и радостью идеалы свободы, равенства, индивидуализма и демократии. А теперь, когда 50% населения будут небелыми, станут ли иммигранты по-прежнему принимать доминирующую европейскую культуру и растворяться в ней?» [6, с. 61]. Таким образом, будущая социокультурная реальность ставит под сомнение идеализируемый многими американцами образ плавильного котла, хотя и новый образ США как «салатного блюда» также, по мнению американских исследователей, не может претендовать на роль основной модели культурной политики этой страны.

Как полагают некоторые американские исследователи, более приемлемым в современных условиях может быть сравнение США с «пиццей», отдельные составляющие которой придают этому блюду специфический вкус и аромат, однако все вместе они образуют нечто большее (Д.К. Стивенсон) [10]. Вместе с тем эта новая метафора, как и любая иная, имеют право на существование в том случае, если подкрепляется соответствующей ей культурной политикой страны в новых для нее культурно-исторических условиях.

В целом, можно констатировать, что США, создавая собственную траекторию продвижения в русле идей толерантности и культурного диалога, в процессе свое-

го культурно-исторического развития сформировали цементирующий американское общество «раствор». Его важными компонентами являются единство обо-собленностей различных культур, равенство всех граждан США перед законом и побуждение представителей «вливающихся» культур к следованию принятым в американском обществе культурным образцам.

УДК 33(091) p. А. Мухамедов

КРЕДИТНО-КООПЕРАТИВНОЕ ДВИЖЕНИЕ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

В статье рассматривается кредитно-кооперативное движение в годы Первой мировой войны. В губерниях Среднего Поволжья были созданы губернские кооперативные комитеты по военным поставкам. Кредитные кооперативы были единственными организациями, при посредстве которых крестьянские продукты и изделия могли быть поставлены армии. Кроме того, они способствовали выживанию в период разрухи и хозяйственной дезорганизации крестьянских семей, кормильцы которых воевали на фронтах Первой мировой войны.

R.A. Mukhamedov

CREDIT-COOPERATIVE MOVEMENT IN THE WORLD WAR I PERIOD

The article deals with the main issues of crediting, loan and savings cooperation movement during the World War I. The article shows that state cooperative committees for military supplies were established in the Srednee Povolzhye (Central Volga region). The credit cooperatives acted as intermediaries between peasants and the army. Moreover the cooperatives helped peasant families to survive in the period of upheaval and economic disruption and at the time when working-age males were at the war.

The key words: loans and savings, credit, cooperation, congress, bread, war, district, self-governance, Srednevolzhsky union, peasants, community.

В годы Первой мировой войны кредитная и ссудо-сберегательная кооперация активно включилась в благотворительную деятельность. На общих собраниях кооперативов повсеместно осуществлялся сбор пожертвований, а также теплой одежды и белья для отправки на фронт. Суммы, перечисленные кооператорами, были невелики - от 20 до 50 руб., хотя более крупным товариществам удавалось собирать и до 300 руб. [4].

Приведем некоторые примеры. Так, Наборно-Сы-ресевское товарищество мелкого кредита (Ардатовский уезд) откликнулось на нужды военного времени ассигнованием денежных средств. В общей сложности им была ассигнована довольно значительная сумма - 300 руб., из которых 100 руб. - в пользу разоренного войной населения Польши, на нужды Красного креста - 100 руб. и 50 руб. - героической Сербии, опустошенной неприятелем. Берегово-Сыресевское товарищество мелкого кредита того же уезда откликнулось в иной форме, сосредоточив свое внимание на нуждах наших солдат

находившихся на передовых позициях, где приходилось выносить борьбу с холодом. Поэтому товарищество занялось изготовлением теплой одежды. Всего было изготовлено 14 ватных стеганых пиджаков, 13 брюк, 10 пар сапог 11 теплых шапок и 7 пар бобриковых рукавиц. Все перечисленные вещи изготовляло местное население бесплатно. Мелекесское кредитное товарищество Ставропольского уезда с начала войны выдало пособия семьям призванных на войну до 1 000 руб. Кроме того, товариществом содержаоись две койки для раненых в местном Мелекесском госпитале. Бело-Озер-ское товарищество мелкого кредита постановило отчислить на нужды войны 5000 руб., перечислив эту сумму в распоряжение Симбирского губернатора на организацию коек имени кооперативов Симбирской губернии. Порецкое кредитное товарищество Алатырского уезда ассигновало на содержание и оборудование коек имени кооперативов Симбирской губернии 1 000 руб. Тереньгульское кредитное товарищество Сенгилевского