К вопросу о связях ананьинских племен с сакским миром

31 «Дела свалились с плеч, и я опять стал самим собой...» Письма В.О. Ключевского М. А. Хрущевой. 1885 - 1907 // Ист. архив. 1998. № 3. С. 180.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ

А.Д. Таиров К ВОПРОСУ О СВЯЗЯХ АНАНЬИНСКИХ ПЛЕМЕН С САКСКИМ МИРОМ*

Существование связей ананьинских племен с сакским миром не вызывает сомнений. Документируются они находками в Волго-Камье многочисленных изделий, характерных для восточных районов Евразии - предметов вооружения (кинжалы, чеканы, наконечники стрел), удил, уздечных принадлежностей, зеркал, поясных наборов, украшений1 и т. п.

Но как, каким путем осуществлялись эти связи? Н.Л. Членова, рассмотрев наиболее точные аналогии ряду предметов ананьинской культуры в памятниках Урала, Сибири и Казахстана начала железного века, пришла к выводу о преобладании в это время иртышско-алтайских связей ананьинских племен, которые могли быть торговыми. Направление этих связей, по ее мнению, «совпадает с направлением течения Иртыша - с юго-востока, через Восточный Казахстан на северо-запад, в Западную Сибирь» до Омска. Далее, возможно северным путем - по Иртышу до Тобольска и оттуда по Тоболу до Исети, или более южным2. Такой путь совпадает в некоторых своих частях с направлением торговых караванных дорог, связывающих Восточный Казахстан с Уралом и Приуральем в средневековье3.

* Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ, проект 02-01-00504а/Т.

Однако, как нам кажется, в VII - VI вв. до н.э. в степях восточной части Евразии вряд ли существовала караванная торговля. В это время в степи и примыкающих к ней с юга регионах еще только складывались ее предпосылки. Свидетельств же поэтапного межплеменного обмена, связывающего Восточный Казахстан и Алтай с Уралом, у нас нет - находки предметов, которые можно связать с сакским миром, в лесостепном Тоболо-Иртышском междуречье чрезвычайно редки. И они, скорее, свидетельствуют не о торговых связях Урала и Восточного Казахстана, а о контактах местных племен с кочевниками Северного и Центрального Казахстана.

Вероятнее всего, связи ананьинских племен с сакским миром в VII - VI вв. до н.э. осуществлялись двумя путями. Первый, западный, проходил через Западную (Приуральскую) Башкирию, Южное Приуралье и Приаралье (низовья Амударьи и Сырдарьи). Второй, восточный, путь пролегал через лесостепное Зауралье (иткульская культура), степи Южного Зауралья и низовья Сырдарьи, Чу и Сарысу. Направление их совпадает с маршрутами ежегодных перекочевок номадов Южного Приуралья (или Южного Приаралья) и кочевого населения степи Южного Зауралья .

Кочевники, зимовавшие на Устюрте, Мангышлаке, низовьях Амударьи, на лето откочевывали далеко на север - в районы Южного Приуралья, а отдельные их группы летовали в Приуральской Башкирии. Здесь они могли вступать в контакты с племенами культуры курмантау, а через них и с ананьинским миром. Спускаясь на зиму к югу, кочевые племена Южного Приуралья и Приуральской Башкирии на местах традиционных зимних пастбищ непосредственно соседствовали с кочевыми и полукочевыми племенами Средней Азии, которые проводили лето в этом же регионе - на Устюрте, Мангышлаке, Южном Приаралье. Такое соседство, естественно, приводило к самым тесным связям различных кочевых и полукочевых племен. Концентрация номадов в полосе пустынь и предгорий от Каспия до Балхаша и Семиречья способствовали тесному взаимодействию урало-казахстанских кочевников не только с племенами Южного Казахстана и Средней Азии, но и с племенами Восточного Казахстана и Алтая. Именно по этому пути могли, на наш взгляд, проникнуть с этих отдаленных территорий в Приуралье, к племенам ананьинской культуры, инновации, прежде всего, в области вооружения и конской упряжи и связанных с ними идеологических воззрений.

О возможности первого направления связей свидетельствуют, во-первых, находки предметов сакского облика (импортные или изготовленные местными мастерами по импортным образцам) в Южном Приуралье и Приуральской Башкирии: бронзовые черешковые наконечники стрел, чеканы из Ново-Уфимского могильника и городища Кара-Абыз5. Во-вторых, находки биметаллических чеканов: Ананьинский могильник, гора Сулак близ Оренбурга, могильник Уйгарак, Восточный Казахстан6. Биметаллические чеканы наиболее присущи ананьинцам7 и находки их на других территориях (в том числе на Северном Кавказе) рассматривались даже в качестве ананьинского импорта8.

О возможности первого направления связей свидетельствуют, на наш взгляд, и данные, приводимые Н. Л. Членовой9. Из 33 учтенных ею параллелей ананьинским и вообще приуральским вещам раннежелезной эпохи 13 приходится на районы Прииртышья, 7 - на Алтай, 12 - на низовья Сырдарьи.

Значение этого направления особенно возрастает со второй половины VI в. до н. э., когда в результате передвижений ананьинские племена расселяются по берегам реки Белой до города Уфы и даже несколько южнее10. Значительные из-

менения в социально-экономических отношениях и расселении происходят в этот период и у ранних кочевников Южного Урала11. Все это создало условия для непосредственного контакта ананьинцев с их юго-восточными соседями, а через них и с кочевым и оседлым миром Средней Азии. И если для первой фазы ананьинского очага металлургии и металлообработки (конец VIII - конец VI в. до н.э.) связи с ранними кочевниками Южного Приуралья не были ни глубокими, ни доминирующими, то на второй фазе (конец VI - IV в. до н.э.) они становятся очень интенсивными и доминирующими. В это время увеличивается и количество изделий из металла группы ЕУ у ананьинских племен12.

А.А. Иессен, рассматривая находки в Приуралье бронзовых и серебряных чаш иранского происхождения, в качестве одного из возможных путей их проникновения сюда отмечал путь через Среднюю Азию, в частности Хорезм, и при-аральские степи. По его мнению13, связи Приуралья с Передней Азией, в частности, с Ираном, устанавливаются около середины I тысячелетия до н.э. Именно к этому времени относятся многочисленные находки предметов среднеазиатского и ближневосточного экспорта в Южном Приуралье - в бассейне рек Орь, Илек, Урал, на участке между Орском и Оренбургом, на реках Дема и Белая в Башкирии14. Для этого же времени К.Ф. Смирнов предполагает и наличие сухопутного караванного пути, связывающего Южное Приуралье со Средней Азией и более южными областями15. Данное предположение не противоречит исторической ситуации, сложившейся в урало-казахстанских степях и в Средней Азии после образования Хорезмского государства. Вероятность торгового пути из Средней Азии в лесное Приуралье допускал и Б.Ф. Железчиков. По его мнению, на территории Южного Приуралья этот путь мог пролегать только по линии Илек, район г. Оренбурга, Белая16.

Второй путь ананьинско-сакских связей пролегал через лесостепное Зауралье (иткульская культура), степи Южного Зауралья и низовья Сырдарьи, Чу и Сарысу. Группы ранних кочевников Южного Зауралья, летовки которых располагались в бассейне Тобола, верховьях Урала, Уя, междуречье Уя и Миасса, имели зимние пастбища в пустынной зоне между Сырдарьей и Балхашом. На этой же территории зимовали и кочевники Северного и Центрального Казахстана, кочевники и полукочевники ряда районов Средней Азии. Это, естественно, благоприятствовало различного рода связям между племенами, обмену достижениями в области материального производства, духовной жизни. Причем возможностей для связей с кочевниками Восточного Казахстана, Алтая, Тувы и Минусинской котловины у племен тасмолинской историко-этнографической общности было больше, чем у номадов Южного Приуралья и Приаралья. Об этом, в частности, может свидетельствовать и состав металла некоторых предметов VII - VI вв. до н.э. из Северного и Центрального Казахстана и Южного Зауралья. Так, по мнению Т.Б. Бар-цевой17, с алтайскими производственными центрами связаны североказахстанские зеркала с центральной петелькой-ручкой, чекан из кургана 3 могильника Алыпкаш и удила со стремевидными концами и дополнительными круглыми отверстиями из могильника Жабай-Покровка.

Иткульские металлурги, которые, вполне вероятно, уже в VII - VI вв. до н.э. являлись одними из поставщиков металла и изделий из него ранним кочевникам Южного Зауралья, были хорошо знакомы с комплексом сакского вооружения и конской упряжи, предметами культа и искусства. Связи же иткульских племен с ананьинцами своими корнями уходят в эпоху бронзы, когда прослеживаются раз-

личного рода контакты и перемещения племен восточного и западного склонов Урала. Эти связи документируются находками как общих для этих культур предметов, так и изделий, характерных для ананьинцев на восточном склоне Урала18, ананьинской керамики на иткульских памятниках19 и тальковой (зауральской) керамики в Приуралье20.

Г.В. Бельтикова, проведя сравнение иткульской культуры с рядом культур Приуралья и Западной Сибири, пришла к выводу, что «. из западных культур по ряду показателей наиболее близка иткульской соседняя ананьинская». В частности, установлено некоторое совпадение образцов химических и металлургических групп цветного металла, сходство химического состава металла. Фиксируются также общие технологические приемы металлообработки, морфологическое подобие вещей. Так «. общий список иткульско-ананьинских аналогий содержит примерно 12 категорий, включающих 60 конечных типологических разрядов». Все это, по мнению Г.В. Бельтиковой21, «фиксирует такую иткульско-ананьинскую общность, которая предполагает регулярные связи.». Контакты же между двумя этими культурами «реализовались в форме заимствования идей технологии и формообразования, а также обмена продукцией, включая, очевидно, руду и металлическую медь.». Как считает С.В. Кузьминых22, состояние нормальных постоянных связей с населением Среднего и Южного Урала имело для ананьинцев VIII - VI вв. до н.э. узловое значение: отсюда, очевидно, поступал основной поток цветного металла к кузнецам-литейщикам Волго-Камья. По-видимому, иткульские металлурги оставались основными поставщиками меди племенам южно-таежного Прикамья и в V - IV вв. до н.э.

Таким образом, иткульские племена поддерживали связи как с ранними кочевниками Южного Зауралья, а через них со всем сакским миром, так и с населением Волго-Камья. По-видимому, иткульские металлурги и являлись тем звеном, которое соединяло ананьинцев с номадами сакской историко-этнографической области.

О возможности существования ананьинско-сакских контактов через территорию Южного Зауралья свидетельствует находка здесь меча, аналогичного мечу из Луговского могильника23. На Галкинском городище в Среднем Прикамье вместе с керамикой иткульского типа найдена обойма для перекрестных ремней23, ближайшие аналогии которой известны в Южном Зауралье.

О таком направлении ананьинско-сакских связей могут, по-видимому, свидетельствовать находки (помимо двухлопастных втульчатых, трехлопастных и трехгранных черешковых наконечников стрел, зеркал с петелькой на обороте) наборных поясов с бронзовыми или железными обоймами: могильник Усть-Хадынных в Туве, Кызык-Телань на Алтае, Можуташ II и Тегермансу на Памире, Тасмола VI и Нурманбет IV в Центральном Казахстане, Бобровский, Николаевка II, Варненский, Иртяш 13 в Южном Зауралье, Старший Ахмыловский в Марийском Поволжье25. Об этом же говорит и распространение кинжалов североказахстанского типа - Алтай, Северный и Центральный Казахстан, Южное Зауралье, Прикамье26. В качестве примера можно привести и подпружную пряжку с изображением свернувшегося хищника с берегов озера Иртяш, ближайшей аналогией которой являются подпружная пряжка из кургана 33 могильника Уйгарак и бляха из погребения 926 Старшего Ахмыловского могильника27. По мнению М.И. Погре-бовой и Д.С. Раевского28, «ахмыловский и иные приуральские экземпляры (изо-

бражений свернувшегося хищника. - А. Т.) проникли сюда именно из приараль-ского региона».

О возможности проникновения в Волго-Камье через Южное Зауралье бронзовых чеканов могут свидетельствовать, на наш взгляд, находка чекана в погребении 3 кургана 2 могильника Иртяш XIV и втока в кургане Березки V629. Вероятно, при посредничестве южнозауральских номадов попал в Ферганскую долину бронзовый кинжал с брусковидным навершием и сердцевидным перекрестием, отлитый из металла, химический состав которого близок группе бронз ВК30.

О реальности такого направления связей ананьинцев с сакским миром могут, хотя и косвенно, свидетельствовать и данные о торговых путях, связывающих Волжскую Булгарию, а затем и Казанское ханство со Средней Азией. Один из них шел из Средней Азии по Тоболу, затем по Туре и ее притокам к перевалам через Урал, а оттуда по притокам Камы и по ней самой на Волгу31. Другие пути пролегали от Каратау или низовий Сырдарьи через Тургайские степи на Южный Урал32.

Какой из двух намеченных путей связей ананьинских племен с сакским миром, восточный или западный, имел решающее значение - сказать трудно. Скорее всего, в разные исторические периоды роль того или иного пути была различной. Она зависела от множества, не всегда нами уловимых, факторов - экономических, политических, природных и т. п.

Примечания

B.А. Культурные связи оседлых племен Приуралья с кочевниками великого пояса степей в эпоху раннего железа: (К постановке проблемы) // Скифо-сибирское культурно-историческое единство: Материалы I Всесоюз. археол. конф. Кемерово, 1980. С. 74-84; Членова Н.Л. Связи культур Западной Сибири с культурами Приуралья и Среднего Поволжья в конце эпохи бронзы и в начале железного века // Проблемы Западносибирской археологии. Эпоха железа. Новосибирск, 1981. С. 4-17; Халиков А.Х. О юго-восточных связях населения Среднего Поволжья в эпоху бронзы и железа // Этнокультурные связи населения Урала и Поволжья с Сибирью, Средней Азией и Казахстаном в эпоху железа: Тез. докл. и со-общ. Уфа, 197б. С. 4; Арсланова Ф.Х. К вопросу о культурных связях Прииртыш-ских племен с населением Поволжья и Приуралья в эпоху железа // Там же. 197б.

C. 49, 50; Кузьминых С.В. Металлургия Волго-Камья в раннем железном веке: (Медь и бронза). М., 1983. С. 11б-119, 12б, 135-142; Корепанов К.И. Особенности генезиса звериного стиля в прикладном искусстве Среднего Поволжья и Прикамья в VII-III вв. до н.э. // Проблемы скифо-сибирского культурно-исторического единства: Тез. докл. Всесоюз. археол. конф. Кемерово, 1979. С. 141; Коренюк С.Н. О связях ананьинских племен Прикамья с населением Казахстана и Южной Сибири // XIV Урал. археол. совещание: Тез. докл. Челябинск, 1999. С. 122, 123;

ицка // АЭБ. 1964. Т. II. Рис. 1, 1; Боталов С.Г., Таиров А.Д. Указ. соч. Рис. 10, 6; Збруева А.В. История населения. Табл. XXI, 1.

С. 178-184; Патрушев В.С. Марийский край в VII-VI вв. до н.э.: (Старший Ахмыловский могильник). Йошкар-Ола, 1984. С. 123-126; Иванов В.А. Культурные связи оседлых племен Приуралья с кочевниками великого пояса степей в эпоху раннего железа (к постановке проблемы) // Скифо-сибирское культурноисторическое единство.; Членова Н.Л. Связи культур Западной Сибири с культурами Приуралья и Среднего Поволжья в конце эпохи бронзы и в начале железного века // Проблемы Западносибирской археологии. Эпоха железа. Новосибирск, 1981. С. 4-17; Халиков А.Х. О юго-восточных связях населения Среднего Поволжья в эпоху бронзы и железа // Этнокультурные связи населения Урала и Поволжья.; Арсланова Ф.Х. К вопросу о культурных связях Прииртышских племен с населением Поволжья и Приуралья в эпоху железа // Там же. 1976. С. 49, 50; Кузьминых С. В. Металлургия Волго-Камья в раннем железном веке: (Медь и бронза). М., 1983. С. 116-119, 126, 135-142; Корепанов К.И. Особенности генезиса звериного стиля в прикладном искусстве Среднего Поволжья и Прикамья в VП-Ш вв. до н.э. // Проблемы скифо-сибирского культурно-исторического единства: Тез. докл. Всесоюз. археол. конф. Кемерово, 1979. С. 141; Коренюк С.Н. О связях ананьинских племен Прикамья с населением Казахстана и Южной Сибири // XIV Урал. археол. совещание: Тез. докл. Челябинск, 1999. С. 122, 123.

А.И. Конюченко МАТЕРИАЛЬНАЯ СТОРОНА БЫТА ПРАВОСЛАВНОГО ПРИХОДСКОГО ДУХОВЕНСТВА (НА ПРИМЕРЕ ОРЕНБУРГСКОЙ ЕПАРХИИ В XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА)

Со времён Ветхого Завета служители алтаря получали часть от «всего, что у Израиля, за службу их, за то, что они отправляют службы в скинии собрания» -десятину1. Кроме того, все служители дома Божия освобождались от податей, налогов и пошлин2.

В первые три столетия Новой эры христианское духовенство существовало исключительно за счёт пожертвований верующих, к которым с IV в. стали добавляться доходы с церковных имуществ и плата за требы, причём последняя статья занимала главное место. На Западе доходы духовенства складывались из церковной десятины, бенефиций, приношений прихожан, платы за требоисправления,