Спросить
Войти
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 12 (150). История. Вып. 31. С. 25-30.
Т. А. Шукшина
«ЧЕРНОСОТЕНЦЫ.» И «КРАМОЛЬНИКИ.» - ВСТРЕЧА В ОКТЯБРЕ
Данная статья подготовлена при поддержке РГНФ проект 07-01-94-001 А/Д, 2007.
Статья затрагивает проблему радикально-патриотического движения в России октября 1905 г. В ней сделана попытка выявить некоторые закономерности стихийно-массовых народных выступлений, типологизировать их, обнаружить обозримый набор сценариев. Предложенный подход позволяет вплотную подойти к проблеме выяснения скрытых явлений народной культуры начала ХХ в.
После опубликования Манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка», подписанного Николаем II 17 октября 1905 г., по Российской Империи прокатилась волна беспорядков. Вопреки ожиданиям, дарование населению гражданских свобод не привело к прекращению стачек и забастовок, к умиротворению антимонархического движения. Напротив, с 18 октября на улицах сел и городов стали появляться группы людей, резко отличавшихся друг от друга по настроению - тех, кто приветствовал царскую милость, и тех, кто торжествовал победу над царской властью и призывал к дальнейшей борьбе «за свободу». Такая встреча «лицом к лицу» способствовала резкому росту политической активности населения и в конечном итоге привела к организационному оформлению радикально-патриотического движения. Однако в октябре 1905 г. ни о какой организованности «правых» речи не было. Все произошедшее в первую же неделю после опубликования Манифеста носило совершенно стихийный характер.
Однако можно ли в этой стихийности массовых эксцессов насилия обнаружить некоторые закономерности? Можно ли их типо-логизировать, обнаруживается ли обозримый набор сценариев и проявлений этих столкновений? Этим вопросам и посвящается данная статья.
За последнее десятилетие в российской исторической науке появился ряд работ, посвященных правомонархическим организациям дореволюционного периода. Из них лишь единичные исследования касаются радикально-патриотического движения, существовавшего в стране до его организацион-
ного оформления, а, следовательно, затрагивают и период октября 1905 г. В подавляющем большинстве такие труды имеют отношение не к общероссийскому, а местному уровню событий1. Пожалуй, единственным исключением является книга С. А. Степанова «Черная сотня в России (1905-1914 гг.)», где одна из глав посвящена октябрьским событиям практически во всех российских губерниях и областях2. Ни в коей мере не умаляя достоинств этой работы, отмечу, что и в ней содержатся лишь начала систематизации явлений, имевших место после опубликования Манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка».
По данным С. А. Степанова, с 17 октября по 1 ноября 1905 г. беспорядки радикальнопатриотического характера произошли в 358 населенных пунктах России. 108 из них пришлось на города, 70 - на посады и местечки, 180 - на села, деревни и хутора3. Наиболее масштабные эксцессы насилия, в основном имевшие место в крупных населенных пунктах и на железнодорожных станциях, прослеживаются по материалам российской прессы с 18 октября до первых чисел ноября
Однако не только настроениям, но и фактическим сведениям, содержащимся в таких документах, нельзя доверять безоговорочно, так как и пресса, и дальнейшие судебные разбирательства не были свободны от предвзятости, недобросовестности в сборе данных и от ложных источников информации.
Столкновения и погромы начались в России немедленно после опубликования Манифеста, даровавшего населению гражданские свободы, - то есть с 18 октября 1905 г. Пик их возникновения пришелся на 20-23 октября, а к началу ноября число эксцессов насилия стало единичным.
С 20 по 23 октября столкновения и погромные инциденты начали появляться в части оставшихся нетронутыми ранее губернских центров - например, в Баку, Воронеже. Вятке, Екатеринославе, Красноярске и др. Вслед за крупными городами конфликты возникли в уездах и других административных образованиях большинства губерний и областей России. Как правило, эти эксцессы распространялись из губернского центра на периферию. Среди исключений можно отметить Пермскую и Черниговскую губернии, где беспорядки начались прежде в некоторых уездных центрах. В единичных случаях, несмотря на беспокойную обстановку в провинции, в губернском городе жизнь продолжала протекать относительно мирно (так было, например, в Могилевской губернии).
К началу ноября практически по всей стране наступило относительное успокоение. Из крупных населенных пунктов столкновения
произошли лишь во Владивостоке, но и там они уже практически не имели политического характера.
Согласно данным С. А. Степанова, из 358 населенных пунктов, затронутых столкновениями и погромами, 292 относились к губерниям «черты еврейской оседлости». На остальную часть Европейской России пришлось 47 эксцессов насилия. Последняя цифра вполне согласуется с информацией российских газет рассматриваемого периода, по которым на этой территории прослеживается около 50 мест, охваченных беспорядками с участием радикально-патриотически настроенной части населения.
Наибольшее количество конфлик-
тов в «черте оседлости» было отмечено в Черниговской (90 погромов), Киевской (45), Екатеринославской (29), Полтавской (29), Херсонской (26) и Бессарабской (20) губер-ниях4. В Сибири и на Кавказе можно отметить приблизительно по 8 «проблемных» точек, в Польше - 2, в Средней Азии - 1. «Черносотенные» беспорядки в Финляндии, Бухарском и Хивинском ханствах отсутствовали.
Вне «черты оседлости» в Европейской России первенство по числу беспорядков занимали Московская, Нижегородская и Смоленская губернии - в каждой из них погромные явления имели место в четырех -пяти населенных пунктах. Преимущественно по два погрома прошло во Владимирской, Оренбургской, Орловской, Пермской, Псковской, Рязанской, Санкт-Петербургской, Тамбовской, Тульской, Ярославской губерниях и на территории Области войска Донского. По имеющимся данным, в Архангельской, Астраханской, Воронежской, Вятской, Казанской, Калужской, Костромской, Курской, Лифляндской, Самарской, Саратовской и Тверской губерниях «черносотенными» беспорядками было затронуто лишь по одному населенному пункту. Еще девять губерний волной подобных эксцессов существенно задеты не были (Вологодская, Курляндская, Новгородская, Олонецкая, Пензенская, Симбирская, Уфимская, Харьковская, Эстляндская губернии).
На территориях России, не входивших в «черту оседлости», столкновения возникали, как правило, в крупных городах - губернских и уездных центрах, а также на железнодорожных станциях, - то есть в пунктах со значи-
тельным количеством населения и налаженной железнодорожной или телеграфной связью. В губерниях, где постоянное жительство евреев не запрещалось, заштатные города, села, местечки и хутора оказались подвержены беспорядкам в гораздо большей степени.
Около половины всех беспорядков, вспыхнувших в России после 17 октября, длились не более одного дня. В остальных случаях, за редким исключением, длительность столкновений в разных населенных пунктах составила два-три дня. В столицах страны, а также в Астрахани, Кишиневе, Одессе, Баку и некоторых других городах погромы шли четыре дня и более.
Количество жертв октябрьских беспорядков в источниках традиционно подсчитывалось без разделения на «левых» и «правых». Имели место случаи, когда число убитых и умерших от ран с обеих сторон было примерно одинаковым, а также когда число жертв со стороны «правых» превосходило количество их раненых и убитых противников. Так, например, в Риге 22 октября было убито около
В целом по этому признаку октябрьские конфликты можно разделить на четыре группы. К первой относятся случаи, когда общее число погибших составляло более 50 человек (не менее 7 населенных пунктов). Это Томск, Одесса, Баку, Кишинев, Тифлис, Екатеринослав и Киев6. Ко второй группе относятся столкновения и погромы с числом жертв от 10 до 50 человек. Их достаточно мало (не менее 11 населенных пунктов). Наиболее многочисленна группа беспорядков, где в одном населенном пункте число умерших не превышает 10 человек (более 40 населенных пунктов). Наконец, нередко эксцессы ограничивались несколькими избитыми, либо и вовсе обходились без жертв (более 160 населенных пунктов). Отмечу, что наиболее кровавые столкновения произошли в крупных городах «черты еврейской оседлости», а также на Кавказе - в регионах с наиболее сильными религиозными и культурными противоречиями. Наименее кровопролитными были события в селах, деревнях и местечках.
По масштабам разрушений наиболее многочисленными были погромы, в которых в одном населенном пункте - как правило, в
небольшом по размеру - страдало менее 10 жилых и торговых помещений (более 170 эксцессов). Можно насчитать минимум 23 населенных пункта, где было разгромлено более 100 объектов. Минимум в 15 городах и деревнях нападениям подверглись от 10 до 100 домов, лавок и квартир. Изредка также дело ограничивалось лишь битыми стеклами и сломанными дверями (более 5 населенных пунктов). Более чем в 41 случае во время октябрьских беспорядков до погромов дело не доходило вообще.
Состав «черносотенных» групп, участвовавших в октябрьских столкновениях, был достаточно определенным, что неоднократно отмечалось в литературе7. Среди них были крестьяне и городские обыватели - рабочие, торговцы, приказчики, исправники, служащие, учащиеся и др. Большинство являлось русскими и православными, но встречались и представители иных конфессий и национальностей. Изредка к ним примыкали солдаты и матросы, казаки, единичными были случаи присоединения представителей полиции или церкви. Не обходилось дело и без элементов уголовного мира и провокаторов. Преобладание той или иной группы жителей в толпе, обуславливаемое местными особенностями, существенным образом не отражалась на характере беспорядков.
Количество деятельных участников актов защиты «веры, царя и отечества» варьировалось в различных населенных пунктах от 1-2 человек до нескольких тысяч. Условно можно разделить их на те, которые совершались отдельными энтузиастами (более 5 населенных пунктов), небольшими группами от 5 до 50 человек (более 30 населенных пунктов), от 50 до 200 человек (более 110 населенных пунктов), толпами от 200 до 2000 лиц (минимум
С самого начала осмысления событий октября 1905 г. в прессе сложилось устойчивое мнение о том, что погромы по всей России происходили по одной и той же схеме,
а, следовательно, были запланированы и подготовлены заранее. Ошибочность такой точки зрения становится очевидной при сопоставлении большого числа октябрьских беспорядков. Различие сценариев, их широкая вариа-
тивность, разнообразие даже внутри одной губернии дают возможность обоснованно говорить о стихийности этого движения8.
В самых общих чертах можно выделить 8 схем протекания событий:
Манифест 17 октября стал источником многочисленных демонстраций и митингов под красными и национальными знаменами. Благодарственные молебны, крестные ходы, ответные на выступления левых партий или самостоятельные верноподданнически окрашенные манифестации прошли в ряде населенных пунктов России. Среди поводов к превращению таких мирных процессий в погромы присутствовали, главным образом, разнообразные слухи и провоцирующие действия.
Участники беспорядков в ряде случаев ограничивались лишь разгромом и грабежом квартир, лавок, магазинов и других зданий. Так было в Воронеже, Вязьме и Могилеве Подольском. Но чаще всего их действия сопровождались потасовками, в результате которых появлялись как раненые, так и убитые (Баку, Кишинев, Вятка, Александровск, Киев, Рига, Калуга и пр.).
Хождение по городу двух манифестаций, имевших кардинально различные политические предпочтения, рано или поздно приводило к их взаимному столкновению. Определить в таких случаях, с чьей стороны прежде прозвучало первое бранное слово, был поднят кулак или сделан выстрел, практически невозможно. Подобные встречи в подавляющем большинстве случаев заканчивались дракой9. Вместо манифестантов левых партий ту же роль могли играть и их митинги, но при столкновении с ними зачинщиком побоища чаще становилась радикально-патриотически настроенная часть населения10.
Различным мог быть и способ формирования народной толпы. Чаще всего она появлялась в ответ на царский Манифест (Астрахань, Владимир Губернский, Красноярск, Оренбург, Пермь, Псков, Тифлис, Тюмень, Тула и пр.). Реже - как, например, в Архангельске, Челябинске, Екатеринбурге или Рыбинске -причиной ее возникновения становилось воз-
мущение действиями людей под красными флагами.
Столкновения не обязательно происходили между двумя манифестациями. Это могли быть конфликты как манифестантов и митингующих, так и стихийно сформированных толп народа и групп из представителей левого движения. В этом сценарии обязательно присутствовали раненые или убитые, а также могли быть разгромленные квартиры, магазины, лавки, заводы, синагоги и различные другие учреждения. Ярославль, Екатеринодар, Владикавказ, Орел, Курск, Симферополь, Саратов, Кострома, Ростов-на-Дону - это лишь некоторые города из числа тех, где была реализована данная схема действий.
В некоторых населенных пунктах, однако, реализация этой схемы сопровождалась поджогом патриотами зданий с большим количеством находящихся в них людей (Томск, Рязань, Феодосия и др.). Вне зависимости от количества убитых, не удовлетворенные мерой своих насильственных действий люди после акта сожжения «врагов» продолжали погромные действия.
В наиболее крупных городах, обладавших высокой степенью политизации населения, где перевес сил в сторону защитников самодержавия или его противников не был очевиден, столкновения и погромы, начавшиеся по первым трем сценариям, перерастали в беспорядочные избиения, перестрелки и грабежи. Острые конфликты между группами населения и отдельными лицами вспыхивали одновременно в разных частях города и на протяжении нескольких дней бесчинств имели примерно одинаковую напряженность. В Одессе и Екатеринославе, например, непрестанные столкновения с революционерами, студентами, отрядами самообороны происходили на фоне общего погрома. В Москве и Санкт-Петербурге, благодаря большому числу войск, полиции и казаков, драки, перестрелки и начинающиеся грабежи быстро ло-кализовывались, но были повсеместными. В то же время столицы обошлись несоизмеримо меньшим количеством жертв по сравнению с городами «черты оседлости».
Некоторые из активных деятелей октябрьских беспорядков группами из городов и других населенных пунктов, уже охваченных столкновениями и погромами, стали направляться пешком в окрестные села и местечки. По железной дороге они добирались до отдаленных районов, участвовали в беспорядках на станциях. Такие путешественники в одних случаях производили беспорядки самостоятельно (станция Житковичи, Богополь и Ольвиополь Херсонской губернии, с. Браница Черниговской губернии и др.), в других с помощью слухов или общих лозунгов они собирали местных радикальных патриотов, или соединялись с уже имеющимися группами недовольных и устраивали совместный погром (железнодорожная станция Калараш Бессарабской губ., местечко Царичанка Полтавской губ. и др.).
Ряд эксцессов насилия, произошедших в различных частях страны в первые дни после опубликования Манифеста 17 октября, выходит за рамки обычных уличных преступлений и полностью вписывается в общее погромное движение. В одних случаях имело место избиение толпой «правых» одного или нескольких неугодных им лиц. В других это были нападения единичных «патриотов» на случайных прохожих, которые не всегда заканчивались трагично. Мог произойти и разгром пары лавок на базаре, или обычная драка с небольшим количеством участников. На железнодорожных станциях группы энтузиастов избивали прибывавших в поездах евреев.
К этой группе относится большинство сельских и местечковых погромов. Как правило, они возникали под прямым влиянием беспорядков, происходивших в крупных городах или в соседних населенных пунктах. Беспорядки могли быть спровоцированы также произошедшими накануне митингами или демонстрациями, которые всегда сопровождались оскорблениями царя и призывами к свержению самодержавной власти. В г. Винница 20, 21 и 22 октября толпа русских жителей города и крестьян окрестных деревень, возмущенная тем, что после обнародования Манифеста революционеры и евреи
устроили несколько демонстраций и шествий, а также разбили бюст императора в народном доме, разгромила еврейские квартиры и лав-ки11.
Поводом для погрома могли быть и рядовые ссоры между продавцами и покупателями, которые обычно заканчивались мирными сделками, но в октябрьские дни могли завершиться побоищами.
По данному сценарию беспорядки происходили всего в двух городах Российской империи - в Кронштадте и во Владивостоке. В первом случае имело место вооруженное нападение матросов на поезд с арестованными товарищами. Отбитая конвоем толпа, пополнившаяся нижними чинами сухопутных войск, атаковала части гарнизона. После этого начался городской погром, к которому примкнули и гражданские лица12. Во Владивостоке мятежные войска поддержали возникший на базаре погром, начавшийся с драки с китайцами. Солдаты, воспользовавшись моментом, выдвинули ряд требований своему командованию, в том числе - немедленный роспуск запасных13. По-видимому, бесчинства гражданского населения послужили вдохновляющим и укрепляющим решимость бунтовщиков фактором. Кронштадтский мятеж также был психологически подготовлен бывшими накануне в городе общими беспорядками 23-
В завершении отмечу, что в некоторых случаях события, начав развиваться по одной из указанных схем, были остановлены задолго до своего логического завершения. В Нахичевани, например, благодаря решительному действию местных жителей и армейских подразделений, в результате возникшего погрома пострадала только одна лавочка14. Кое-где беспорядки и вовсе не начались, несмотря на единичные призывы15.
Таким образом, видно, что экстраординарные события октября 1905 г. привели к бурному выплеску реакции на них. С точки зрения многих поведение обывателей в данных условиях представлялось как совершенная дикость. Однако это было моментальной реакцией народной культуры на непредвиденные, необычные обстоятельства. Исследователям еще предстоит выяснить, что же стоит за этой реакцией, какие явления и глубинные процессы жизни горожан и крестьян начала ХХ в.
Примечания
