О советском пацифизме: из истории независимого движения за мир в СССР (1980-е годы)

историческая память И .А. ГОРДЕЕВА

О СОВЕТСКОМ ПАЦИФИЗМЕ: ИЗ ИСТОРИИ НЕЗАВИСИМОГО ДВИЖЕНИЯ ЗА МИР В СССР (1980-е годы)

Пацифизм в России-СССР

Пацифизм - это принципиальный отказ от насилия (физического и духовного) в международных, социальных и межличностных отношениях, имеющий в своей основе религиозные корни. В XIX в. ценности пацифизма вышли за пределы немногочисленных миротворческих сект, секуляризовались и постепенно стали общественными. После Первой мировой войны в Европе и Америке пацифизм был заметной политической силой (см., например: 24)1.

Российское пацифистское движение возникло в конце XIX в. как результат политического самоопределения «толстовцев», которые также называли себя «свободными христианами» или «свободно-религиозным» движением. Пацифизм «толстовцев» носил радикальный характер, т.е. был направлен на общественное действие, на тотальное (и даже революционное) изменение общества посредством мирного, ненасильственного преображения самого человека, его идеалов и ценностей, повседневной жизни и характера отношений между людьми.

«Толстовцы» начали с защиты преследуемых за веру сектантов и тех, кто отказывался от военной службы. Несмотря на то что лидеры российского пацифистского движения в основном принадлежали к привилегированным слоям общества, движение опиралось на сектантско-крестьянские массы. Проясняя свою общественно-политическую и этическую позицию, российские пацифисты обращались к идеям Л.Н. Толстого, к мировой философии ненасилия и гражданского сопротивления, к опыту народно-религиозных движений - как российских, так и зарубежных. Можно сказать, что они пытались превратить «оружие слабых» - устойчивые формы народного протеста (бегство и отказ от сотрудничества с государством, создание автономных от государства и его институтов общно1 О пацифизме в России см.: 9, 16.

стей) - в современные и эффективные технологии социального протеста. Ценности ненасилия и свободы совести стали базовыми для движения, которое интенсивно взаимодействовало с западными пацифистскими организациями и движениями (как религиозными, так и светскими), активно осваивало западную политическую терминологию, принципы самоорганизации и методы протеста.

В конце XIX - начале XX в. находившиеся в эмиграции лидеры российских радикальных пацифистов основали в Англии и Швейцарии издательство, наладили выпуск периодических изданий, каналы получения информации из России и ее распространения, установили связи с различными течениями российской политической эмиграции, а также с европейскими пацифистами, анархистами и социалистами. «Толстовцы» много внимания уделяли распространению произведений Толстого, других мыслителей - сторонников ненасилия, протестовали против русско-японской войны, выступали с идеями ненасилия и примирения в период первой русской революции, а после появления в России Государственной Думы пытались использовать ее для продвижения законодательных инициатив, связанных с введением альтернативной военной службы и защитой свободы совести. Свидетельством признания российских радикальных пацифистов обществом стало оправдание на процессе в 1916 г. «толстовцев», составивших и подписавших осенью 1914 г. воззвание против мировой войны (3).

Наибольший организационный успех ждал российских пацифистов сразу после 1917 г. В то время были созданы Общество истинной свободы в память Л.Н. Толстого с многочисленными местными отделениями, несколько центральных и местных печатных периодических органов, а также Объединенный совет религиозных общин и групп, который занимался защитой отказников от военной службы и пострадавших за свои религиозные убеждения (см.: 12). Успехом движения было появление законодательства об альтернативной военной службе, которое предусматривало даже полное освобождение от нее по религиозным мотивам (впрочем, оно было практически свернуто уже к концу 1920-х годов). Помимо пропаганды ценностей ненасилия радикальные пацифисты занимались огромным количеством практических дел - например, организацией помощи голодающему населения в 1921 г., работой с беспризорниками. Продолжали пацифисты поддерживать связи с зарубежными единомышленниками, переписывались с Интернационалом противников войны, Международным содружеством примирения, Р. Ролланом, М. Ганди и др.1

В годы репрессий против верующих и инакомыслящих движение фактически ушло в подполье. Последняя легальная организация россий1 О связях «толстовцев» с Интернационалом противников войны см.: 25.

ских пацифистов - Московское вегетарианское общество - была вынуждена самоликвидироваться в 1929 г. После этого до своего окончательного разгрома в конце 1930-х годов движение существовало на базе оставшихся «толстовских» земледельческих общин, в которых весь строй жизни и хозяйствования, а также воспитание и образование детей были основаны на принципах ненасилия. Кроме того, рассылался своего рода самиздат. Поведение «толстовцев» при аресте и на процессах показало, что радикально-пацифистским движением был сформирован уникальный для России тип личности, обладающий «независимой» от внешних авторитетов совестью и необычно высоким для Советской России уровнем автономного мышления и нонконформизма. Этот автономный субъект одновременно был и этическим субъектом, добровольно принявшим на себе ответственность за то, что происходит в обществе, исходя из своих собственных, свободно выбранных ценностей.

После подавления «толстовского» пацифизма в 1930-е годы ценности ненасилия в СССР были надолго забыты, а движение за мир стало возможно лишь в форме официальных общественных организаций, главной из которых с 1949 г. был Советский комитет защиты мира (СКЗМ). В исторической памяти бывших советских людей официальное движение осталось как «тоскливое и лицемерное занудство» либо чисто утопическая идея (17, с. 43; см. также: 15).

О том, что в России существовала собственная пацифистская традиция, знали лишь уцелевшие «толстовцы», члены их семей и ближайшие друзья, а также очень редкие представители интеллигенции и молодежной субкультуры. Диссиденты были весьма равнодушны к вопросам мира и ненасилия. Пацифистом себя называл лишь один из них - Юрий Галан-сков (4; 5). У товарищей Галанскова было несколько ироничное отношение к его проектам по созданию низовых, массовых миротворческих организаций. Владимир Буковский в 1982 г. опубликовал книгу «Пацифисты против мира» (2), где назвал западное движение за мир «полезными идиотами» СССР. Он считал, что ошибкой всех неангажированных пацифистов был их упор на дилемму войны и мира и пренебрежение к «основным конфликтом нашего времени» - между цивилизованными странами и коммунистическим режимом, агрессивным во внешней политике и репрессивным во внутренней. Вопрос о правах человека для Буковского, точно так же как и для большинства других восточноевропейских диссидентов, был важнее вопроса о мире.

До 1980-х годов в СССР возникали лишь единичные миротворческие инициативы низового, неофициального характера: антиядерные выступления А.Д. Сахарова, концептуальная работа А.И. Солженицына «Мир и насилие» (1973), немногочисленные протесты против ввода совет341

ских войск в Афганистан1, открытое письмо ученых Прибалтики с требованием включить в «безъядерную зону» Северной Европы Балтийское море, Эстонию, Литву и Латвию (1981)2, а также пацифистские демонстрации советских хиппи, которые они несколько раз пытались проводить начиная с 1971 г. Однако это были отдельные акции, не направленные на формирование общественного движения.

Тем временем международная обстановка в концу 1970-х становилась все более напряженной. К страху перед войной вообще, который не оставлял советского человека после 1945 г., добавился страх перед ядерной войной, который подогревался официальной пропагандой и порой давал о себе знать в весьма курьезных формах. Так, в сентябре 1979 г. по «антисоветской» статье был арестован Ю.Н. Никредин, 1955 г. рождения, из г. Нальчика. Он считал, что знает, как решить проблему всеобщего разоружения и предотвращения термоядерной войны, и думая, что может получить большое вознаграждение, стал систематически обращаться со своей «идеей», изложенной в рукописи под названием «Миру - мир», в различные инстанции. В связи с тем, что содержание этого документа «носило антинаучный характер и предложения, выдвигаемые им о предотвращении термоядерной войны, являлись абсурдными», Никредин получил отказ, после чего решил передать этот документ за границу через американское посольство. Он изготовил самодельное взрывное устройство, раздобыл два обреза и в апреле 1979 г. «остановил такси, угрожая оружием, сел за руль, ворвался на территорию посольства, произведя два выстрела. Был арестован. Объяснил, что взрывным устройством хотел подорвать себя в случае неудачи» (23, с. 783). В 1979 г. к военным страхам добавилась война в Афганистане, о которой подавляющее большинство советских людей предпочитало молчать3.

Возникновение групп «За установление доверия между СССР и США» и «Свободная инициатива»

Самоорганизация пацифистов началась в СССР в 1982 г., когда возникли группа «За установление доверия между СССР и США» (позднее -«между Востоком и Западом», далее - Группа доверия) и организация советских хиппи «Свободная инициатива»4. Первая поначалу была исключи1 Среди них обращают на себя особое внимание православные феминистки из клуба «Мария» - своего рода прообраза организации «родительского» типа (см.: 11).

тельно антивоенной и почти не использовала в своих выступлениях пацифистскую риторику.

«СССР и США обладают средствами убивать в масштабах, способных подвести итоговую черту под историей человеческого общества.

Равновесие страха не может надежно гарантировать безопасность в мире. Только доверие между народами может создать твердую уверенность в будущем.

Сегодня, когда элементарное доверие между двумя странами полностью утрачено, проблема доверия перестала быть просто вопросом двусторонних отношений. Это вопрос - будет ли человечество раздавлено собственными разрушительными возможностями или выживет...

Соблюдение политиками объективности в вопросах разоружения затруднено их политическими интересами и обязательствами.

Мы убеждены в том, что пришло время для широкой общественности не только ставить вопросы о разоружении перед теми, кто принимает решения, но и решать их вместе с политиками.

Мы выступаем за четырехсторонний диалог - за то, чтобы в диалог политиков равномерно включились советская и американская обществен-ность»3.

В качестве первого шага авторы документа намеривались собрать предложения советской и американской общественности по вопросу о том, как можно установить доверие между СССР и США, и создать смешанные международные общественные группы для анализа таких предложений. «Обращение» содержало призыв к ученым обеих стран учреждать исследовательские группы для борьбы за мир на научной основе, а также к политическим деятелям и представителям прессы с предложением создать условия для открытого обмена мнениями.

Авторами «Обращения» были 11 человек: художник-нонконформист Сергей Батоврин, инженеры Мария и Владимир Флейшгаккеры, врач Игорь Собков, учитель математики Сергей Розеноер, физики Геннадий

Крочик, Виктор Блок и Юрий Хронопуло, Михаил и Людмила Островские, математик Борис Калюжный. К «Обращению» в первые же дни присоединились врач Владимир Бродский, географы Юрий и Ольга Медвед-ковы, математик Марк Рейтман, филолог Олег Радзинский, экономист Лев Дудкин, физик Валерий Годяк с женой и многие другие.

На 4 июня «Обращение» было подписано 38 лицами, к 6 июля под ним стояло уже 170 подписей1. На конец февраля 1983 г. число лиц, подписавших «Обращение», превысило 900 человек2, а всего о своей поддержке Группы доверия заявило около 1000 человек3. Инициаторами создания независимого движения за мир была интеллигенция Москвы и Долгопрудного, позднее подобные группы (впрочем, весьма малочисленные) появились в Новосибирске, Рыбинске, Одессе, Ленинграде, Куйбышеве, Риге, Киеве, Вильнюсе, Горьком, Львове.

Группа доверия абсолютно по-новому решала вопрос о защите мира. Во-первых, группа поставила перед собой не негативную, а позитивную задачу - бороться не против войны, а за мир, залогом которого является доверие4. Именно отсутствие доверия между СССР и США, Востоком и Западом члены группы считали причиной ядерной угрозы человечеству. По их мнению, «антиядерные протесты должны сопровождаться также широкими массовыми позитивными действиями, направленными на очеловечивание отношений», на преодоление недоверия (установление широких гражданских связей, сотрудничество и свободный обмен информацией и людьми, дискуссии и диалог)5. Это была идея широкомасштабной «народной дипломатии», призванной предотвратить третью мировую войну.

Члены Группы доверия старались придать своим предложениям позитивный характер, развивая «только положительные стороны критики, стремясь конструктивно подходить к решению всех вопросов»6. Они «поставили себе за правило не критиковать правительство», так как понимали, что это хотя «ограничит и притупит режущие свойства движения», однако «сделает его участников юридически неуязвимыми» (17, с. 45). Заявлениями о поддержке официальных советских мирных инициатив полны документы группы первого года ее существования. Поначалу груп1 АС № 4851. Л. 8.

па не претендовала на роль оппозиции, не нарушала никаких советских законов и поддерживала правительственные мирные инициативы1.

Во-вторых, организаторы группы стремились создать массовое низовое движение за мир. Они заявляли о своей неудовлетворенности результатами реализации Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, который предусматривал комплекс мер по укреплению дружественных отношений и доверия между странами, включая развитие сотрудничества и обмена в области культуры и образования, но возлагал решение всех проблем прежде всего на правительства, в то время как рядовые граждане «остаются не у дел, их потенциальные возможности в деле установления доверия не учитываются»2.

Организаторы группы считали, что настало время защищать мир «снизу», силами простых людей, независимой от партии и правительства общественности. Объясняя мотивы своего участия в движении, Батоврин в интервью, данном 20 мая 1983 г. в Вене корреспонденту радио «Свобода», сказал: «Все дело в том, что каждый участник группы в один прекрасный день для себя почувствовал, что проблемы мира во многом зависят от того, будет ли каждый человек лично для себя понимать, что он должен приложить какие-то собственные личные усилия для того, чтобы мир был прочным. То есть борьба за мир не должна быть монополией политиков, а это должно быть каждодневным занятием тысяч и тысяч людей»3. Позднее участники движения назвали этот процесс «революцией низовых мирных

инициатив» .

Организаторы движения заявляли, что СКЗМ выступает исключительно с позиций советского правительства, «за все время своего существования он не выдвинул ни одного собственного предложения и фактически занимается изложением правительственной линии», в то время как настоятельно требуется объединение всех людей вне зависимости от их гражданства, идеологических, политических или религиозных взглядов («ядерная угроза всех людей делает равными»). Самих себя они считали гражданами мира, не обремененными какими-то определенными политическими рамками или идеями5.

Таким образом, можно считать, что непосредственной причиной появления низового движения за мир была искренняя озабоченность советской общественности «ядерным вопросом»6.

Группа направила в Моссовет письмо, в котором информировала о своем создании и просила зарегистрировать ее как общественную организацию. К письму был приложен текст «Обращения». Письменного ответа на эту и последующие просьбы о регистрации группа не получила, зато устно им было сказано: «Чтобы бороться за мир, в нашей стране не нужно регистрироваться»1.

Почти одновременно с Группой доверия, в 1982 г., в Москве появилась вторая независимая мирная группа, уже не просто «антиядерная», но и отчетливо пацифистская - «Свободная инициатива», в состав которой входили в основном хиппи. Ее лидерами были Юрий Попов (Диверсант)2, анархист Сергей Троянский и Роман Осипов. Мирное воззвание этой группы в конце мая или 1 июня 1983 г.3 подписали 89 человек. Оно носило название «Обращение к молодой Америке» и также говорило о необходимости установления доверия между людьми:

«Нам бесконечно близка и понятна американская молодежь.

Нас объединяет общая боль и надежда, какие бы абсурдные формы она ни принимала в глазах старшего поколения.

И мы верим, что честная молодежь Америки так же, как и мы, видит свое будущее более свободным от организованного насилия, процветающего в атмосфере страха и взаимного недоверия.

Мы призываем рабочую, студенческую и "незанятую" молодую Америку поддержать неправительственные мирные инициативы, выступить за установление контактов между простыми людьми наших стран, в чем мы видим единственную возможность преодолеть формализм в отношениях, неизбежно возникающий, когда они опосредствованы средствами массовой информации. Ведь настоящего друга можно найти лишь соприкоснувшись с ним сердцем.

Нас многое объединяет, и в первую очередь - это пацифистское движение планеты, которое родилось и выросло на американской земле. И сейчас нам особенно ясен глубокий смысл слов трагически погибшего Джона ЛЕННОНА: "Нам нужна только любовь. Только любовь спасет нас всех"» .

Ранее один из авторов «Обращения» «Свободной инициативы» С. Троянский написал еще более радикальное послание к хиппи под названием «К 1 июня 1981 года». В нем открыто звучала тема протеста против афганской войны: «Как ты, пацифист, относишься к тому, что твой

сверстник убит в Афганистане? Спрашиваешь ли ты себя, почему он там оказался? Не потому ли, что Афганистан напал на нас? Или потому, что в твоей стране 250 млн. человек и у нее есть самое современное оружие, а в Афганистане всего 15 млн. человек и нет своего оружия?

Государство имеет своим свойством войну, и чем оно больше и сильнее, тем агрессивнее. Как только какое-либо государство почувствует себя достаточно сильным, чтобы нарушить равновесие в свою пользу, оно не замедлит это сделать. И на примере Афганистана история опять, в который уже раз, доказывает нам это. Для того чтобы защитить жизнь твоих сверстников и детей всего мира, нужно коллективное усилие твоих друзей и тебя самого. Коллективное самодеятельное выступление в тоталитарном государстве расценивается как помешательство.

Да здравствует коллективное помешательство против атомного оружия государства, за жизнь афганских детей, против войны в Афганистане!

Да здравствует Международный день защиты детей!»1

«Обращение» Троянского было приурочено к 1 июня - в этот день в 1971 г. хиппи-пацифисты пытались провести демонстрацию в защиту мира (скорее антиамериканского, чем антисоветского характера) (10)2. Уже в 1980-е, ежегодно в декабре, в память о Джоне Ленноне, который умер 8 декабря 1980 г., хиппи проводили пацифистские митинги на смотровой площадке на Ленинских горах (20). Леннона они считали своим «идейным руководителем и наставником». «Наша идеологическая база - это сплав идей Толстого и Ганди с примесью цветочной культуры, - скажет позднее в своем интервью Ю. Попов. - Мы представляли собой лицо системы хиппи, существующей в Москве. Мы сумели организоваться, найти общее направление и пойти несколько дальше, чем молодежь, просто собирающаяся на тусовках. Нам очень хотелось, чтобы наш голос был услышан нашими сверстниками на Западе» (10).

В январе 1983 г. научная часть Группы доверия выделилась в группу «Дружба и диалог» и образовала семинар «Мирные и социальные исследования», который в 1986 г. перерос в независимую группу «Социальные исследования и исследования по вопросам мира»3. «Доверие» и «Дружба и диалог» проводили совместные семинары, на которых нередко присутствовали зарубежные ученые и пацифисты. В феврале 1987 г. участники семинара писали, что главным критерием, согласно которому осуществлялся отбор докладов для него, «является критерий социальной и общечеловеческой значимости обсуждаемого вопроса. Семинар стремится к тому, чтобы

его деятельность способствовала повышению независимого мышления и социальной активности людей и их политической культуры, что является предпосылкой для развития независимых контактов между простыми людьми на Востоке и Западе, для укрепления демократии, доверия и мира». Помимо изучения проблем мира и доверия семинар занимался «социологическим исследованием групп людей, проявляющих социальную активность»1. Таким образом, участники семинара верили в то, что возможно целенаправленно воздействовать на историю.

Помимо антивоенной и гуманистической повестки дня общими чертами групп «Доверие» и «Свободная инициатива» был их низовой, независимый от власти характер, уверенность в том, что человек в силах изменить к лучшему свою жизнь и окружающие обстоятельства, что повлиять на историю способна добрая воля проявивших солидарность людей.

Именно такими людьми пополнялось низовое движение за мир в СССР. Вот «портрет» одного из них: Сергей Светушкин присоединился к группе в 1986 г.; закончил МГИМО в 1981 г., был на практике в Международном отделе ЦК КПСС, работал юрисконсультом в ВААП, референтом в международном отделе Спорткомитета СССР, офицером-переводчиком в ГДР, много общался с иностранцами, читал западную прессу, слушал «их» радио и телевидение2. По его словам, в какой-то момент он «понял, что судьбы Земли находятся в руках простых людей, а не их правителей, что только сами люди, сплотившись перед лицом угрозы ядерной войны, смогут победить ее». Ему стало ясно, «что простые люди на Западе так же, как и мы, боятся ядерной войны, что они материально и духовно живут много лучше нас и ни нас, ни наши земли они завоевывать не сбираются», он увидел, что «основная причина наших разногласий - недоверие, незнание, а отсюда и непонимание друг друга. В этом в немалой степени повинны средства массовой информации обеих сторон». Поэтому он «решил все свои знания, всю свою жизнь - пусть она и будет короткой - посвятить делу взаимопонимания и сотрудничества между Востоком и Западом, внести свой, хоть какой-либо малый, но личный вклад»3.

Социальный состав независимого движения за мир в СССР

Социальный состав движения был пестрым. Его главные участники представляли следующие социальные и профессиональные группы: ученые (физики, математики и др.), среди которых было много отказников; отказники, среди которых было много ученых, а чуть позже появились и религиозные диссиденты, в основном пятидесятники; хиппи; представите1 АС № 6015. С. 12.

ли художественного андеграунда. Кроме того, в движении участвовали маргинализированные советским обществом люди - инвалиды, диссиденты, парапсихологи, представители нарождающегося в СССР движения «New Age».

На наш взгляд, этих очень разных людей объединяло то, что их социальное существование определял механизм Великого Отказа. В данном случае это понятие используется как метафора для обозначения радикального разрыва с социумом, синоним тотального отрицания существующего общества с его системой ценностей, не сопряженного с поисками позитивных точек опоры внутри него.

Представители СКЗМ называли Группу доверия «кучкой хулиганов с учеными степенями»1. Участие ученых, по большей части физиков и математиков, в группе легко объяснимо. Эта социальная группа занимала привилегированное положение в СССР и обладала высоким для советской реальности уровнем общественного сознания. Еще в 1960-е годы в сообществах физиков и математиков возник ряд неформальных инициатив общественно-культурного характера. В этой среде идеи доверия возникли также потому, что ученым, в отличие от простых советских людей, были доступны западные источники информации (в том числе и общественно-политической). Они были осведомлены об участии в движении за мир западных ученых, знали сахаровские «янтиядерные» статьи.

Собственно, Группа доверия выросла из неофициальных научных семинаров. С весны 1980 г. «группа московских интеллигентов» участвовала в работе семинара по «применению точных методов естествознания в ряде областей с плохо определенной методикой и структурой», где рассматривались модели коллективного поведения, массовая психология, парапсихология, а также проблемы война и мира2. Семинар этот распался на несколько других, на одном из которых обсуждалась проблема «ядерной зимы», создавалась математическая модель возможного «ядерного кошмара» и велась работа над докладами по проблемам войны и мира.

Используя математическое моделирование, ученые пришли к выводу о том, что гонкой вооружений можно управлять посредством усиления обмена людьми (туристами, эмигрантами, командированными), что и подтолкнуло их к организации Группы доверия (17, с. 50-51). Как говорилось в докладе «Энергетическая модель противостояния двух государств», представленном 6 ноября 1982 г. на научном семинаре в Москве, противостояние СССР и США можно описать с помощью системы обыкновенных дифференциальных уравнений, допускающей качественное исследование. В докладе был сделан вывод о том, что «при определенных реалистиче1 АС № 5288. Л. 2.

ских значениях параметра устойчивость системы не определяется более экономическими причинами, а зависит исключительно от степени взаимопонимания. В этом случае все меры, которые могут препятствовать формированию ложных представлений о намерениях противостоящей стороны: туризм, иммиграция, эмиграция, культурный обмен, свобода обмена информацией и торговые связи, - стабилизируют систему»1.

Участник семинара М. Рейтман написал статью «Оптимизационная модель разоружения с управлением уровнем иммиграции», в которой «на основе исторического опыта царской России и некоторых других стран показано, что наличие эмиграции и иммиграции населения в условиях отсутствия насилия уменьшает вероятность возникновения войны»2. По результатам исследований ученые решили, что больше молчать нельзя. Зная о существовании на Западе мощного пацифистского движения и считая работу СКЗМ недостаточно эффективной, они вместе с другими представителями интеллигенции, озабоченными проблемой мира, «решили дейст3

вовать самостоятельно» .

В июле 1982 г. к московской Группе присоединились новосибирские ученые. Марк Малеев, старший научный сотрудник Института ядерной физики СО АН СССР, в «Обращении к правительствам и народам Запада и Востока» от имени инициативной Группы доверия Новосибирского академгородка писал, что в условиях, когда гонка вооружений угрожает существованию человечества, «ответственность за судьбы мира и человечества не может оставаться монополией профессиональных политиков: ее должны разделить все люди доброй воли. В особой степени это относится к научным работникам: физикам, химикам, биологам, математикам, инженерам - мы все несем моральную ответственность за своих коллег, давших и продолжающих давать военным новые и все более разрушительные виды оружия»4.

Группа сотрудников Новосибирского академгородка заявила о том, что разделяет идеи московской Группы доверия и присоединяется к ее предложениям. Авторы документа призвали правительства полностью прекратить любые испытания и разработку ядерного, бактериологического и химического оружия, а также создать неформальные международные группы ученых для совместной разработки проблем, решение которых может укрепить доверие между народами («например, анализ случаев наблюдения НЛО над территорией СССР и США, исследование национальных и социальных корней ксенофобии в разных странах, изучение причин

индивидуальной агрессивности и их связи с социальным и идеологическим окружением»1). От имени инициативной Группы доверия Новосибирского академгородка документ подписали семь человек: инженер Э.А. Горбман, физики А.П. Иванский и М.Д. Малеев, математики В.М. и Л.А. Исаковы, филолог Б.А. Колненский, программист Н.А. Косянский2.

В первоначальном составе «Доверия» было десять отказников, т.е. документы на выезд подавали (и получили отказ) все (кроме одного) организаторы группы. Многие, но не все, из этих отказников были евреями. Хотя подавляющее большинство первоначального состава группы в конце концов оказалось в эмиграции, их путь к выезду был сложен, а результат изначально не предопределен.

Несмотря на то что термином «отказники» называли «людей, которым отказывали в выездной визе» (14, с. 9), их все-таки можно назвать «отказчиками», потому что, подавая на выезд, они отказывались от советского гражданства. Мотивы для отказа были разными, но именно те люди, которые вошли в Группу доверия, чаще всего отказывались быть советскими людьми по морально-этическим причинам. Большинство (65,5%) отказников имели высшее образование (инженеры, математики, физики и т.п.). Основным мотивом, который побуждал их к отъезду, было «неприятие советского образа жизни, чрезмерная демагогия и лицемерие и подавление личности» (там же, с. 9, 35). Владимир Бродский, будущий член Группы доверия, в ОВИРЕ открыто заявил, что не хочет жить в тоталитарном государстве (там же, с. 58).

Есть все основания полагать, что тот тип еврея-отказника, который участвовал в пацифистском движении, является нетипичным для отказного движения. Еврейские отказники сотрудничали с диссидентами, но держались обособленно, 90% из них не интересовались общедемократическими проблемами (14, с. 233-235), были весьма религиозны и считали себя патриотами Израиля. Напротив, те, кто принял участие в Группе доверия, как правило, были ориентированы на защиту демократических ценностей и настроены космополитически.

Изначально в группе было несколько русских отказников, а впоследствии к ней присоединились и пятидесятники-отказники. Участники движения объясняли высокий процент отказников в своих рядах тем, что настоящими борцами за мир в условиях советской действительности могли быть только «смелые, ничего не боящиеся люди»3. Рейтман писал, что «отказники уже перешагнули тот психологический барьер, который останавливает остальных советских граждан у порога всякой не спускаемой

сверху общественной деятельности. У отказника меньше опасений лишиться работы (многие ее уже потеряли) и свободы (многие убеждены, что рано или поздно с ней придется расстаться). Вот почему отказники, как никто, заинтересованы в улучшении международной обстановки, в укреплении мира»1.

Исследовательница М.А. Морозова отметила, что одной из характерных черт «жизни в отказе» было то, что люди не могли знать, когда им дадут разрешение на выезд и дадут ли вообще, поэтому они «не могли ничего планировать на длительный период. Это создавало впечатление, что жизнь проходит мимо, в ней мало изменений и мало событий». Поэтому для нормализации жизни отказники стремились чем-то себя занять, «создать содержание жизни, делать что-то позитивное каждый день». Они организовали сначала научные (с 1972 г.), а затем культурные семинары, которые «стали местом, где люди вольны были обсуждать любые социальные или интеллектуальные проблемы» (14, с. 182-183).

Среди активных участников Группы доверия было несколько художников-нонконформистов. Большинство из них были одновременно и представителями художественного андеграунда, и отказниками. Основатель Группы доверия С. Батоврин был и художником, и одно время хиппи, и отказником2. Ю. Киселев был художником и активистом Инициативной группы защиты прав инвалидов. Позднее к «Доверию» присоединятся художники А. Рубченко и Н. Коваленко, М.В. Зотов из Куйбышева, М. Зво-нова и А. Зильбер из Горького; последние четверо также стремились к выезду из СССР.

Художники-нонконформисты были представителями советской богемы, о которой социолог О. Здравомыслова писала: ее основным характеристиками являются «(само) исключение в отношении основных социальных структур, относительная неудача в профессиональном продвижении, отсутствие широкого общественного признания, непостоянство и ничтожность заработка, трудно уловимая психологическая меланхолия, в значительной степени праздный образ жизни, свободные сексуальные нравы, неопределенное будущее, подверженность саморазрушительным практикам... сплин как психологическое состояние. глубокое отвращение к происходящему как к бессмыслице» (7, с. 136). С. Савицкий назвал неофициальное сообщество в СССР «культурой разочарования» (18, с. 86), характерными признаками которой были «негативность и кризис позитивной идентичности»: «члены андеграундного сообщества зачастую определяли себя негативно, от обратного. Идентичность представителей этого сообщества строилась как воздержание от самоидентификации» (там же,

с. 114). Тотальный протест богемы выражался в демонстрации негативной свободы, противопоставленной официальной публичности, цена которой «была высока - ранние смерти, разрушенные семьи, самодеструктивные практики» (7, с. 157). В религиозных поисках, интересе к идеологии пацифизма художественный андеграунд пытался обнаружить позитивное измерение жизни.

Такая же свобода протеста была основой субкультуры советских хиппи. Многие считают, что и хиппи, и представители литературного, музыкального и художественного андеграунда, и некоторые другие идеологические молодежные течения были частью одной весьма пестрой субкультуры - Системы, которая сформировалась в СССР в конце 1960-х годов1. Несмотря на ярко выраженный «поисковый» характер Системы, ее протестные практики также имели во многом самодеструктивный характер (наркомания, алкоголизм, суицидные наклонности, в первой волне -еще и заметная связь с криминальным и полукриминальным миром).

В конце 1970-х, устав от «негативной свободы», хиппи занялись поиском позитивной идеи. С точки зрения Н. Храмова, участие хиппи в пацифистских организациях означало выбор способа «более осознанного и целенаправленного протеста» (8, с. 139). Хиппи-пацифисты объясняли свой ?