Спросить
Войти
РАЗДЕЛ 5. РЕВОЛЮЦИЯ И ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
УДК 930 ПОТРЕБИТЕЛЬСКАЯ КООПЕРАЦИЯ И ПРОРЫВ «ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЛОКАДЫ» СОВЕТСКОЙ РОССИИ В НАЧАЛЕ 1920-Х ГГ.
Андреева Ирина Вячеславовна, соискатель кафедры «История и политология» ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»
Kafedra-in1406@mail.ru г. Москва
В статье анализируются основные аспекты развития потребительской кооперации Советской России в 1920-х гг., в том числе и в связи с прорывом «экономической блокады» страны и установления дипломатических отношений с государствами, участвовавшими в Гражданской войне и интервенции
CONSUMERS’ CO-OPERATION AND RUNNING “THE ECONOMIC BLOCKADE” BY SOVIET RUSSIA IN THE EARLY 1920th.
Andreeva I. V.
The author analyses main aspects of the Consumers ’ Co-operation development in Soviet Russia in 1990th including and in view of running the economic blockade of the country and diplomatic relation establishment with the countries participating in the Civil War and intervention.
Роль кооперации в истории России можно рассматривать с различных позиций -экономической, социологической или политической. Все они охватывают одну какую-нибудь сторону этого, достаточного сложного организма, который и является кооперацией. В многоуровневой модели важно найти то звено, анализ механизмов которого даст возможность составить впечатление об объективности и объемности кооперации. Подобным «звеном» могла бы выступить роль отечественной кооперации в условиях прорыва «экономической блокады» периода первых лет советской власти.
В условиях «военно-коммунистической» политики сложилась тенденция использования кооперативных структур лишь как аппарат распределения товаров первой необходимости, причем аппарат полностью подчиненный государству. Именно в этом направлении до конца 1920 г. и осуществлялась - планомерно - реорганизация кооперации России.
Но своей экономической политикой, власть парализовала деятельность «старой» кооперативной системы. Кооператоры бежали из кооперативных структур, стремясь найти себе место в государственной системе. Кооперация оказалась на грани полного
стр. 173 из 250
уничтожения (напомним, что сам принцип частной собственности оказался «отменен» Советской властью; а он был базовым для самого факта существования кооперации).
Наступление государства на самостоятельность кооперации продолжалось, и очень быстро и решительно. В принятом 16.03.1918 декрете «О потребительских коммунах», предусматривалось трансформация всей российской кооперации в единую распределительную систему. Планировалось создать так называемую «потребительскую коммуну», которая объединила бы все население страны.
В формулировку «потребительская коммуна» вкладывался очень глубокий смысл: согласно концепции «военного коммунизма, всеобщая уравнительность должна была стать едва ли не краеугольным камнем всей социальной системы. И создание подобной «потребкоммуны» - это первый к тому шаг
Центросоюз (потребкооперация) оставался главным руководящим органом под контролем Совета народных комиссаров, который присвоил себе право вводить в состав его правления своих представителей.
В то же время, в условиях Гражданской войны привлечение кооперативных структур к внешнеторговой деятельности рассматривалось Советским правительством как неизбежным, но временным средством организации доставки в Советскую Россию промышленных товаров. Но при первом же удобном случае, предполагалось свернуть этот допуск либерализма. Однако первые результаты деятельности экспортных структур продемонстрировали достаточно высокие возможности - даже ужатой в правах -отечественной кооперации. Это-то и тревожило большевиков. Они всерьез опасались, что кооперация, получив в свои руку финансы и хозяйственные рычаги, посчитает себя вправе диктовать свои условия. А отсюда недалеко было и до политического противостояния [4, с. 32].
Вместо того, чтобы пойти на использование созданного кооператорами внешнеторговый аппарат и накопленного опыт, большевики рискнули на иной шаг -ограничение всего и вся. Это касалось и кооперации, которую большевики не просто недолюбливали, а, откровенно, презирали, считая, видимо, что в дореволюционное время кооперация отрывала от революционной борьбы представителей различных социальных слоев.
Насильственные действия большевиков, однако, не разрушили усилия кооперативов, которые готовили почву в отношении возможного роста торговых оборотов. Наоборот, кооператоры стремились доказать власти, что способны самостоятельно и очень эффективно решать вопросы налаживания экономических взаимоотношений с западными странами. Так, ряд американских торгово-промышленных
стр. 174 из 250
групп был готов принять участие в долгосрочных кредитных операциях, многие из которых получили реализацию уже в результате ведения переговоров с советскими представителями. В частности, проект датских торговцев, так называемый «Клиринг Хауз», приехавших в Америку для получения кредитов в целях организации торговли с русскими кооперативами, был подготовлен Иностранным центром Центросоюза. Результаты этого проекта оказались мизерными, но сам факт титанических усилий российских и западноевропейских деловых партнеров был налицо [1, с. 38]. Можно было говорить о том, что «не за горами» настоящий прорыв «экономической блокады», которую удерживали основные - по Гражданской войне - противники Советской России как в Западной Европе, так и в мире в целом.
С конца 1920 г. начался новый этап реорганизации кооперативных структур. В результате, на словах - сохранялись принципы кооперативной автономии, на деле кооперация подпадала под жесткий контроль со стороны власти. Это не могло сказаться на том, что еще большее, чем ранее число кооперативных работников стало покидать свои организации, пытаясь реализовать свои возможности в иных сферах деятельности.
В то же время, власть не трогала те кооперативные структуры, которые продолжали вести внешнеторговую деятельность. Это объяснялось тем, что власть пока не была готова заменить кооперативные кадры своими назначенцами, своими специалистами (их просто не было, а те, что было - не пользовались каким-либо авторитетом в предпринимательской среде Запада) [2, с. 140].
Но власть настолько неорганизованно руководила даже теми кооперативными структурами, которые отвечали за внешнюю торговлю, что кооператором с трудом удавалось держать «на плаву» те торговые операции, о которых уже договорились, и которые шли по намеченным планам и направлениям.
В результате, внешнеторговые связи потребительской кооперации постоянно рушились. Правительство, предпринимая всевозможные попытки выйти на внешний рынок, использовало кооперацию, ее средства для достижения своих политических целей.
Это был самый большой просчет власти. Имея развитый аппарат заграницей и тесные связи с западными торгово-промышленными кругами, отечественная кооперация оставалась единственной организацией, способной решать задачи импорта и экспорта. Но, не имея в соответствии с советским законодательством прав самостоятельности, кооперация становилась вспомогательной структурой Народного комиссариата внешней торговли Советской России, подчиненным ему как в организационном, так в финансовом отношениях [5, с. 112].
Переход к новой экономической политике изменил условия существования российской кооперации.
Замена с производителем сельскохозяйственной продукции, допуск свободной торговли возвращали кооперации ряд прав, уничтоженных в ходе революционных и военно-коммунистических преобразований. Предполагалось, что в новых экономических условиях кооперация сможет выстроить модель товарообмена между городом и деревней и решит вопрос снабжения города продовольствием, а деревни - промышленными товарами.
В начале 1920-х гг. кооперация активизировалась и во внешнеторговой деятельности. Проведение совместно с Народным комиссариатом внешней торговли «ряда экспортно-импортных операций, обеспечение влияния нового правления Центросоюза на заграничные конторы, открытие его отделений за рубежом и официальное признание кооперации Советской России международным кооперативным движением позволили Центросоюзу войти в правительство с требованием о предоставлении ему права самостоятельного ведения внешнеторговых операций» [1, с. 38].
Процесс трансформации Центросоюза из вспомогательного органа по распределению продовольствия и промышленных товаров в самостоятельную единицу, чья деятельность будет построена на принципах самостоятельности и независимости, можно продемонстрировать на организации внешнеторговой деятельности потребительской кооперации в 1921-1922 гг. Этот период для нас интересен тем, что в общем экономическом развитии Советской России наступило время перехода от «военного коммунизма» к экономическому либерализму (правда, очень ограниченного - и по времени, и по правам) [5, с. 112].
Говоря о роли кооперации в деле прорыва «экономической блокады», мы можем выделить два основных этапа.
Первый этап - 1917-1920 гг. Этап этот характеризуется односторонним
выражением Советским правительством проблемы экономических отношений с капиталистическими странами, определением основных принципов, форм и способов хозяйственного общения между ними, его шагами в этой области. Однако США, Великобритания и Франция (а также ряд других стран) ответили на подобное предложение отказом, т. к. не признавали большевиков законным правительством России [3, с. 29]. Стоит, однако, оговориться. Государственный строй этих стран предусматривал не только жесткое исполнение законов (как, например, введенные властью ограничения на торговлю отдельных частных фирм с Советской Россией), но и возможность предпринимательских и общественных кругов влиять на свое государства и достигать
стр. 176 из 250
благодаря этому влиянию известных результатов. И прорыв «блокады» - это, во многом, результат действия двухстороннего. С одной стороны - настойчивость Советской власти (действовавшей руками кооператоров), с другой - настойчивость западных деловых и общественных кругов.
Второй этап во взаимоотношениях с западными странами совпал со временем перехода к новой экономической политике (1920/21-1922 гг.). Запад, чей экономический потенциал был подорван Первой мировой войной, сам решился на серьезные экономические уступки Советской России. В факте признания последней сказалась непроизвольная боязнь европейских политиков возможности проникновения радикальных социалистических идей в их страны. А это проникновение, по их мнению, обязательно будет поддержано «красным штыком».
Но результаты взаимоотношений с Западом побуждали и большевистские круги признать, по крайней мере на некоторое время (пока его внутреннее развитие осуществлялось на основе новой экономической политики), что капитализм в состоянии достичь социальной стабильности и без радикализации обстановки в той или иной стране. Это в свою очередь побуждало большевиков к осознанию необходимости выстраивать отношения с Западом на основе компромиссных решений.
Литература:
