Спросить
Войти
ЧЕЛОВЕК В ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ
А. А. Гагарин
первый «красный директор» верх-исетского завода —
Н. м. ДАВЫДОВ: СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА (1890-1963)
Статья знакомит с биографией Николая Михайловича Давыдова, воссозданной на основе архивных материалов и литературы советского периода. Н. М. Давыдов являлся одним из наиболее ярких хозяйственников Урала 20-30-х гг. XX в. Принимал участие в революционных событиях и Гражданской войне. Занимал пост директора Верх-Исетского завода и ряд других важных постов на промышленных предприятиях Урала. Его судьба является типичной для корпуса советских красных директоров.
Новая экономическая политика (нэп) была периодом времени, когда молодое советское государство пыталось решить свои экономические проблемы, отказавшись на время от прямого административного регулирования. В рамках этого направления была осуществлена передача части наиболее проблемных предприятий либо в частные руки, либо в управление трудового коллектива. Кроме того, в оплате труда управленцев верхнего и среднего звена заметно усилилось значение премиальной системы.
То, что эти меры действительно привели к оздоровлению промышленности, является во многом заслугой того корпуса хозяйственников, который, находясь под постоянным партийным контролем сверху и снизу, смог дать «вторую жизнь» вверенным им предприятиям. В 1937—1938 гг., в период сталинских чисток, имена большинства «красных директоров» будут под различными предлогами втоптаны в грязь и забыты. Избежать опалы и сохранить свои имена в советской истории смогли немногие.
Но даже в отношении переживших репрессии, информация, предлагаемая литературой советского периода, не может считаться объективной: главной ее задачей была скорее героизация деятельности выдвиженцев, нежели отражение объективной действительности1. В итоге мы либо мало знаем о людях, поднимавших страну после Гражданской войны, либо обнаруживаем собирательный образ борца за социалистическое будущее. Для того чтобы лучше понять эпоху и ее реалии, необходимо рассмотреть деятельность управленцев межвоенной поры вне идеологических пристрастий, в русле такой историографической традиции, как «интеллектуальная история». Предлагаемая статья посвящена одному из наиболее ярких и успешных уральских хозяйственников эпохи нэпа — Николаю Михайловичу Давыдову — красному директору Верх-Исетского завода.
Верх-Исетский завод (ВИЗ) — один из старейших заводов Урала. 19 ноября 2006 г. ему исполнилось 280 лет. В первые два десятилетия XX в. ВИЗ являлся крупнейшим заводом Екатеринбурга (Свердловска). Значительная часть его рабочих поддержала революции 1917 г. и приняла активное участие в Гражданской
войне2. Окончание Гражданской войны завод встретил в большой разрухе; суще-
ствовала угроза его полного закрытия .
Спасти ВИЗ от закрытия во многом помог талант его первого советского директора — Н. М. Давыдова. Под его руководством в короткий срок было восстановлено производство кровельного железа — одного из немногих конкурентоспособных видов производства уральского металла на российском рынке. В 1922 г. на еще недавно мертвом заводе работало 1,5 тыс. человек, а в 1930-х уже около
О первом «красном директоре» активно писали в советское время: революционер, подпольщик, близкий друг знаменитого Якова Свердлова, Н. М. Давыдов был колоритной фигурой. Он удостоился чести быть увековеченным в посвященной ему биографической повести Ю. Я. Хазановича «Дело»5.
Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что о Н. М. Давыдове известно не так уж и много, а биография его содержит значительные пробелы. Так, Ю. Бессонов, выпустивший во второй половине 30-х гг. две книги о роли верх-исетских рабочих в революции и Гражданской войне, о Н. М. Давыдове вообще не упоминает 6.
В послевоенный период образ Давыдова возвращается в советские издания7, но акцент всегда делается на его дореволюционной подпольной деятельности; о его роли в восстановлении завода говорится существенно меньше. Второе директорство Давыдова в изданиях советского периода не упоминается вовсе; даже биографическое «Дело» Хазановича заканчивается на начале 1920-х гг.! Также сохранились и недавно были опубликованы дневники его сына Евгения Николаевича Давыдова, в которых, автор ... отца почти не упоминает8.
Кроме того, все посвященные или лишь упоминающие Давыдова издания имеют одну общую черту, которая, впрочем, характерна для всей советской биографической литературы — главная опора при написании делается на источники личного характера: воспоминания, мемуары, носящие зачастую претенционный, идеологизированный характер, тогда как более точные, но менее пафосные документальные и архивные материалы обычно игнорируются.
Не избалован вниманием первый советский директор ВИЗа и в наши дни: в юбилейной энциклопедии «Металлурги Урала», выпущенной к 300-летию уральской металлургии, человек, сумевший сохранить Верх-Исетский завод для Екатеринбурга, даже не упомянут9.
Целью этой статьи является уточнение биографического портрета Николая Михайловича Давыдова, охватывающего весь период его жизни. Николай Михайлович Давыдов родился в мае 1890 г. в Нижнем Новгороде. Отец его работал приказчиком в мануфактурном магазине. Мать, крестьянка по происхождению, была домохозяйкой. Кроме него в семье было еще семь детей10. Будущий «красный директор» закончил в Нижнем Новгороде три класса народной школы, а затем 4-классное городское училище. Позже, заполняя анкеты, Давыдов будет называть свое, в общем-то обычное для квалифицированных рабочих начала ХХ в.
образование, низшим. О политических партиях он узнал еще в школе от учительницы, которую вскоре арестовали и выслали. Позже Давыдов вспоминал, что арест любимого педагога оказал на него очень сильное влияние, подтолкнув к радикальным взглядам11.
В Городском училище Давыдов принял участие в ученическом кружке, в котором познакомился с социалистическими идеями. По его собственному выражению, в тот момент он не понимал различий между большевиками, меньшевиками и эсерами. Когда отголоски событий 9 января 1905 г. достигли Нижнего Новгорода, ученический кружок, в котором состоял пятнадцатилетний Давыдов, принял самое активное участие в революционных событиях в городе.
Вскоре семейство Давыдовых спешно переехало в Екатеринбург. Сам Давыдов не заостряет внимание на причинах переезда, утверждая, что они переехали в Екатеринбург в связи с переводом отца по службе12. Хазанович же в своей книге указывает на желание отца отгородить сына, ввязавшегося в революционные события, от «плохого влияния»13.
В Екатеринбурге Давыдов устроился работать на механический завод Ятеса. Мы можем только догадываться, что заставило имеющего неплохое образование сына приказчика пойти на завод. Хазанович в «Деле» упоминает, что отец хотел, чтобы Николай пошел по его стопам и нашел ему место приказчика в лавке, но Давыдов хотел быть ближе к рабочим14. Возможно, так оно и было; возможно, имел место обычный юношеский максимализм и противоречия с отцом. Допускаю, что в разгар революционных событий юноше, только что приехавшему в город и не скрывавшему свои политические взгляды, было достаточно трудно найти какую-либо работу. Как бы то ни было, в 1905 г. Николай Давыдов в качестве ученика слесаря поступил на завод Ятес, где и работал с 1906 по 1908 г.15
В ноябре 1906 г., работая на заводе, Давыдов вступил в РСДРП и одновременно в члены Союза металлистов16; тогда же, судя по воспоминаниям, он отрекся от своих прежних религиозных убеждений17. Юный рабочий принимал активное участие в революционной деятельности: распространял прокламации; устраивал нелегальные собрания на квартирах и в лесу; со временем был замечен и выдвинут в качестве организатора партийной ячейки при заводе Ятес. По собственному признанию Давыдова, в тот период особенно велико на него было влияние известной революционерки Серафимы Дерябиной18.
За участие в октябрьской забастовке протеста 1908 г. по случаю суда над членами большевистской фракции 2-й Госдумы, Давыдов, в числе 16 рабочих, был уволен с завода и полностью сосредоточился на подпольной деятельности. После провала Екатеринбургской городской организации в 1907 г. в городе почти не осталось опытных большевиков. В этих непростых условиях у Давыдова появился реальный шанс показать себя: вместе с П. З. Ермаковым, и недавно прибывшим в город Л. И. Вайнером он восстановил городской партийный комитет, став одним из его организаторов. Комитет сосредоточился на вербовке новых членов; организации политических кружков; выпуске нелегальной литературы и воззваний, для чего Давыдов и супруги Вайнеры создали собственный гектограф19.
На март 1909 г. партийный комитет планировал свою первую по-настоящему серьезную акцию: созыв в Екатеринбурге областной Уральской партийной кон-
ференции. Но замысел закончился провалом. В результате действий провокатора конференция была сорвана; за одну ночь было арестовано более 40 человек, в том числе и Давыдов. На его квартире были обнаружены запрещенные брошюры и паспортные бланки. Год судебного разбирательства Давыдов провел в тюрьме. Там он впервые встретился со своим земляком Яковом Михайловичем Свердло-вым20. Эта встреча в будущем скажется на судьбе Давыдова.
После годового пребывания в заключении Давыдов в административном порядке был выслан на три года в Архангельскую ссылку в Карельский городок Кемь, где пробыл до конца 1912 г.21
В 1913 г. Давыдов вернулся в Екатеринбург и поступил работать помощником машиниста паровоза на Верх-Исетский завод. Скорее всего, этот выбор был не случаен. Дорога на завод Ятеса была для Давыдова закрыта. ВИЗ же имел прочные революционные традиции и действующий кружок, куда входили старые знакомцы Давыдова — Л. И. Вайнер и будущий цареубийца П. З. Ермаков. С ВИЗом был тесно связан авторитетный в подпольных кругах бывший сокамерник Давыдова — Яков Свердлов. Эти обстоятельства позволили Давыдову быстро завоевать высокое положение в партийной ячейке ВИЗа. Ему удалось собрать группу сподвижников, среди которых наиболее заметными были рабочие-мартеновцы. Опираясь на них, Давыдов сумел возродить партийную организацию при заво-де22. Давыдов вербует новых членов; координирует распространение литературы и воззваний на заводе; участвует в организации нелегальных массовок, проходивших за чертой города, ни одна из которых не была раскрыта полицией 23.
В 1913-1914 гг. Давыдов участвовал в организации на ВИЗе больничных касс. В 1912 г. в России был принят закон о страховании рабочих от несчастных случаев и болезней. Помощь в этом должны были оказывать созданные на предприятиях страховые кассы. Большевики стремились политизировать деятельность всех легальных организаций, и больничные кассы не были исключением. Большевикам удалось занять в Правлении больничных касс ВИЗа все возможные места (определенное число мест руководство завода предусмотрительно оставило за собой). Особенно важно было то, что при разработке устава больничных касс в него был включен пункт, позволяющий кассам проводить среди рабочих лекции, беседы, устраивать спектакли и другие культурные мероприятия, вести активную пропаганду среди заводчан. В начале 1914 г. Давыдов был выбран председателем Правления Верх-Исетских больничных касс, но через 1,5 месяца по разъяснению Пермского губернатора был снят с этой должности под угрозой высылки24.
В мае 1914 г. Давыдов сумел организовать и руководил забастовкой на ВИЗе. В результате двухнедельной забастовки, которая, носила со стороны рабочих в определенной степени предупредительный характер (были доведены до конца все необходимые технологические операции), на заводе были введены 8-часовой рабочий день и надбавки к зарплате для рабочих ряда цехов. Уже после окончания забастовки Давыдов был арестован, но после допроса освобожден, так как ему удалось доказать, что забастовка носила чисто экономический характер25.
С началом Первой мировой войны Давыдов сумел избежать отправки на фронт и ограничился прохождением учебного сбора ратников в течение одного месяца. Однако и здесь он был арестован по подозрению в ведении пропаганды среди
призванных ополченцев26. Обострение социального положения населения в ходе войны позволило большевикам усилить пропаганду среди рабочих. Активизировалась и партийная ячейка Верх-Исетского завода. Всю Первую мировую войну Давыдов вместе с И. М. Малышевым и Л. И. Вайнером продолжали агитацию среди рабочих27.
Февральская революция застала Давыдова на ВИЗе в должности машиниста паровоза28. Это был поистине его звездный час: обладавший значительным авторитетом среди рабочих, но почти десятилетие не исчезавший из жандармских черных списков, Н. М. Давыдов получил возможность вести легальную политическую деятельность. Вскоре он был избран секретарем первого в городе легального подрайонного (Верх-Исетского) комитета РСДРП (б)29. В начале марта 1917 г. в Екатеринбургский городской Совет рабочих депутатов вошли пятнадцать представителей ВИЗа. 19 марта был образован исполнительный комитет городского Совета, членом которого стал Н. М. Давыдов30.
Н. М. Давыдов являлся делегатом II Всероссийского съезда советов в октябре 1917 г.31 В декабре 1917 г. в ходе национализации предприятий Давыдов был избран председателем правления Верх-Исетского горнозаводского округа32. В дореволюционной практике эта должность обозначалась как «управляющий горнозаводским округом». Начинался этап жизни « красного директора».
Но захваченную власть еще надо было удержать. В июле 1918 г. войска белых подошли к Екатеринбургу. Во время эвакуации Давыдов вступил добровольцем в Красную Армию и отправился на Кунгурский участок Восточного фронта. Полгода он прослужил рядовым (за это время, если верить одной из его анкет, участвовал в 10 перестрелках), а затем работал в политотделе дивизии секретарем дивизионного бюро РКП (б)33.
Но военная карьера не влекла его, и когда красные вновь заняли Екатеринбург в июле 1919 г., Давыдов остался в городе. Версии о дальнейших событиях несколько расходятся: одна из книг о Верх-Исетском заводе утверждает, что Давыдов был откомандирован на ВИЗ комиссаром и лишь по ходу его восстановления принял директорские полномочия34. По мнению Е. Ф. Подчивалова, Давыдов был избран директором посовещавшимися старыми коммунистами ВИЗа35. Сам Давыдов вспоминает, что был назначен на ВИЗ директором по ходатайству Урал-промбюро36.
Завод достался Давыдову в полуразрушенном состоянии; ни один из цехов не работал. Значительная часть рабочих подалась в деревню, где было проще пережить военное лихолетье. Тут и проявилась удивительная энергия тридцатилетнего директора. Давыдов сумел привлечь и организовать людей: был проведен ряд субботников по расчистке территории; возникшая проблема с топливом была решена путем постройки узкоколейки, ведущей прямо к торфяникам. Директор лично участвовал в субботниках и в случае надобности сам водил заводской паровоз. За последующий год удалось восстановить литейный и мартеновский цеха, но в 1921 г. завод был отнесен к третьей категории снабжения — к первым двум относились предприятия государственного значения и предприятия, чья продукция могла использоваться для товарооборота. Вскоре поступил приказ закрыть завод и распустить рабочих. Попытки оспорить это решение ни к чему не при-
вели. В итоге руководству завода пришлось пойти на отчаянный шаг. В стране тогда вводилась новая экономическая политика, и Давыдов предложил взять завод в аренду (концессию).
Поначалу завод был вынужден браться за любые заказы: от проката рельсов до ремонта автомобилей. Плата за заказы носила главным образом натуральный характер (нередко расплачивались продуктами, в частности зерном). Давыдов сумел повернуть это обстоятельство в свою пользу: путем постройки своей заводской мельницы ему удалось решить проблему со снабжением рабочих.
По инициативе Давыдова была куплена своя лесосека и созданы запасы дров. Первым крупным заказом обновленного металлургического предприятия стало изготовление для Березниковского химического завода аппаратов выварки соды. (ВИЗу удалось перебить этот заказ у Гормета, пообещав взять плату за него натурой, что было выгодно для заказчика.) Директор показывал редкое для большевиков начала 20-х гг. умение ориентироваться в рыночных условиях. Была доказана жизнеспособность ВИЗа, нормы снабжения на котором приблизились к нормам ведущих заводов страны. В ноябре 1922 г. Верх-Исетский завод был внесен в список действующих предприятий и поставлен на централизованное снабжение сырьем, топливом и провизией. В том же году произошло окончательное восстановление цехов и производственных мощностей завода. ВИЗ снова начал выпускать свою основную продукцию — кровельное железо. В 1922-1923 г. было выпущено 10,3 тыс. т кровельного железа, а в 1923 / 24 г. уже 18,8 тыс. т. Численность занятых на заводе рабочих достигает почти 2 тыс. человек. Весь этот период Давыдов совмещает административную работу с партийной, одновременно с директорской должностью являясь парторгом ячейки ВКП (б) на заводе37. Позади были первые пять самых трудных лет директорства.
Летом 1924 г. Давыдов был переведен в Областную Контрольную комиссию РКИ на должность ответственного секретаря Партколлегии, затем заместителя председателя Областной Контрольной комиссии. Одновременно, в 1925-1927 гг., Давыдов являлся членом Центральной Контрольной Комиссии ВКП (б)38.
На первый взгляд, это можно было принять за повышение и признание его заслуг, но ряд документов говорит об обратном. Еще весной 1923 г. Давыдов был подвергнут проверке со стороны партийной комиссии. В заключение комиссии были упомянуты прошлые заслуги Давыдова перед партией и отмечен высокий уровень его политического развития и авторитет среди рабочих. Вместе с тем Давыдов характеризовался как слабый хозяйственник, «попавший под влияние спецов». Отзыв комиссии в целом был неудовлетворительным; использование Давыдова в дальнейшем в этой роли признавалось нежелательным. Рекомендовалась переброска Давыдова на партийную или советскую работу39.
Трудно предположить, что человек, сумевший поднять завод из руин, внезапно оказался плохим хозяйственником. Причина такого решения, на мой взгляд, кроется, скорее всего, в непонимании рядом рабочих роли специалистов
на предприятия, и, как следствие, в жалобах на Давыдова. У многих партийцев вызывала непонимание и практика аренды ВИЗа39. Даже если представить, что после нескольких лет самостоятельного ведения хозяйства, дирекция завода обрадовалась возвращению контроля сверху, все равно конфликты с вышестоящими чиновниками-управленцами были неизбежны. В таких условиях для властей вполне естественным было поставить во главе завода новых людей, способных беспрекословно исполнять приказы. Сделать это было тем проще, что Давыдов, будучи парторгом завода, не мог оспорить решения партии и был вынужден принять это назначение.
Однако жизнь потребовала возвращения Давыдова на ВИЗ. 12-13 мая 1927 г. на ВИЗе произошла забастовка, связанная с несправедливой, по мнению рабочих, системой оплаты труда. Забастовка на крупнейшем предприятии города стала событием для столицы Уральской области. По решению обкома партии заводоуправление предъявило визовцам ультиматум, обещая уволить на следующий день каждого, кто не выйдет на работу. Забастовку удалось остановить40. Вместе с тем, власть решила подстраховаться; последовали перестановки в правлении завода: в декабре 1927 г. опальный директор был возвращен на ВИЗ, которым управлял до января 1930 г. В этот период продолжалась перестройка завода, открывается ряд новых производств и цехов. Именно во второе директорство Давыдова произошло судьбоносное для завода освоение трансформаторной стали41. Имя Давыдова в литературе упоминается в связи с этими событиями, но, как представляется, вскользь42. Неясно даже: когда и из-за чего Давыдов вновь был вынужден покинуть свой пост. Немногим здесь способны помочь и архивы, рассказывающие о судьбе первого «красного директора»; некоторые дела до сих пор засекречены. Однако существует о многом говорящее упоминание о том, что Давыдов был подвергнут взысканию обкома ВКП (б) и снят с ответственного поста в связи со срывом некоего производственного плана, дополнительно назначенного заводу сверху в 1930 г43. Шла первая пятилетка, время «сверхтемпов» и невыполнимых приказов. Видимо, лишь авторитет Давыдова позволил ему отделаться потерей поста в то время, когда любое отставание от графика приравнивалось к измене Родине.
Стране не хватало хороших специалистов, да и Давыдов был слишком заметной личностью, чтобы сдаться просто так. Вот почему, с января 1930 г. он работал в тресте Уралмет в качестве члена правления. После ликвидации Уралмета, в 1931-1933 гг., Давыдов трудился в объединении Востоксталь в качестве начальника сектора проверки исполнения, а в 1933-1935 гг. — начальником сектора кадров, а затем начальником отдела ширпотреба44. 27 октября 1932 г. Давыдов был принят в почетные члены «Общества старых большевиков»45, в сентябре 1933 г. успешно прошел партийную чистку, но в том же 1933 г. получил взыскание ячейки за «излишне доверительное отношение с подчиненными»46. Но скажу прямо: для человека, занимавшего директорское кресло Верх-Исетского завода, новые должности были своего рода почетной ссылкой. «Пятно» не выполнившего приказ прочно приклеилось к «красному директору», едва перешедшему рубеж сорока лет.
Личная жизнь также складывалась не совсем удачно. Жена Давыдова Александра Ивановна (они обвенчались в 1916 г.), имевшая педагогическое образование, поддерживала революционную деятельность мужа, а после 1918 г. занималась в
Екатеринбурге организацией курсов ликбеза, долго работала в партийных и профсоюзных органах. Но почти все дети от их брака рано умирали. Единственный переживший младенчество ребенок, сын Евгений (1920-1944), на рубеже 30-40 гг. был исключен из комсомола за критику режима и за отказ работать в качестве комсорга47. Евгений погиб в конце 1944 г. во время боев в Восточной Пруссии48.
С годами тон автобиографических документов Давыдова изменяется: оптимизм и даже некоторое бахвальство сменяются скупыми точными сведениями. Последние годы его жизни окутаны туманом. Судя по всему, Давыдов до самой пенсии проработал в тресте Востоксталь. Но во второй половине 30-х гг. его имя было не принято упоминать. После ХХ съезда пришла своеобразная реабилитация: о Давыдове снова пишут и говорят, в том числе и в газетах. Его дважды награждают орденом Ленина49. Но реабилитация носила относительный и запоздалый характер: никто не собирается вновь допускать его до ответственных постов. После смерти в 1963 г.50 Давыдов становится символом, о котором следует упоминать, но без уточнения деталей. Книги о нем, подобно прожекторам, высвечивают нужные для героизации черты: большевик, подпольщик, самоотверженный работник; но не упоминают о тридцатых и последующих годах. Это своего рода мифотворчество: экскурсиям, посещавшим в советское время заводской музей, с особой гордостью показывали рабочий стол Давыдова. Однако никто, кроме самых близких людей, не знал, как он умер и где похоронен.
Революционный романтик Давыдов был в числе тех, кто творил революцию на Урале, а после окончания Гражданской войны участвовал в организации концессионного предприятия. Благодаря своим организаторским способностям, Давыдов смог восстановить и реконструировать Верх-Исетский завод. Однако сталинскому времени нужны были только исполнители. Яркие личности объективно становились помехой на пути выполнения планов любой ценой. Жизнь Давыдова — история противостояния способностей и системы — служит яркой иллюстрацией реалий той эпохи.
Примечания
