Спросить
Войти
А. Лулева
КОНСТРУИРОВАНИЕ ТЕНДЕРА В БОЛГАРСКОМ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ ПРОЕКТЕ:
ЖЕНСКИЙ ВОПРОС
Классификация половых ролей и обусловленных полом различий затрагивает самые фундаментальные уровни культурного самосознания общества.
Ю. Хабермас
При отсутствии критической рефлексии на социалистическое прошлое в современном болгарском обществе слишком легко, почти автоматически воспроизводятся представления, уже давно устоявшиеся в общественном сознании. Одним из них является убеждение, что женский вопрос был решен еще во времена социализма. Поскольку это был вопрос равноправия женщин, то они его уже «получили», даже «более того» (это была одна из бед, сотворенных социализмом), и при наличии серьезных вопросов, стоящих сегодня на повестке дня, постановка женского вопроса по меньшей мере неуместна. Если судить по данным болгарских средств массовой информации, станет очевидным общий настрой на отсутствие необходимости проблематизирования отношений между полами и укрепление отношения к женщинам, стоящего в рамках «заботы государства о них», «выделения пособий» и т. д. Подобные тенденции не обещают ничего, кроме воспроизведения иерархий и неравноположенности полов, а для некоторых и ностальгии по социалистическому прошлому.
В любой культуре, как известно, пол является социальным конструктом. В условиях государственного социализма его конструирование основывается на провозглашенной в качестве единственно научной марксистско-ленинской идеологии и представляет собой часть утопического проекта социалистической модернизации, в которой роли полов подчинены большой цели — строительству нового общества и нового человека.
Социальное конструирование полов в социалистической Болгарии — точка пересечения взаимодействия партийно-государственной власти (с ее моделью нового общества) и самого общества, которое в 40-е гг. прошлого века находилось в состоянии модернизации (оно дифференцировано, с существующим разделением частной и общественной сфер и т. д.). Эти две стороны социального взаимодействия представлены в двух основных группах источников, на которые я опираюсь в настоящей статье: партийно-государственные документы (партийные решения, превращаемые в законы и другие нормативные акты и «воплощаемые в дела» — мероприятия), связанный с ними научный дискурс и, с другой стороны, биографические истории мужчин и женщин, представляющие собой взгляд изнутри социалистической реальности и содержащие толкования, комментарии, интерпретации, в которых они делятся своим жизненным опытом и осознанием повседневности. Эти истории дают возможность рассмотреть женский вопрос по двум основным направлениям, которые тесно связаны между собой: первое представляет женщин в качестве объектов политического воздействия и наиболее общего социального конструирования, второе раскрывает их как субъектов, принимающих формирующее воздействие или сопротивляющихся ему, различным образом и в различной степени воспринявших официально навязываемые представления о них самих.
Анализируя это взаимодействие, мы могли бы получить ответы на следующие вопросы: какую идентичность женщин конструирует социалистический проект (в
© Лулева А., 2008
идеологии и реальности); как реализовались свобода и равенство полов в условиях государственного социализма; был ли успешным для партийно-государственной власти опыт вхождения, контроля и подчинения частной жизни людей целям коллективизма. Или, другими словами, увидеть некоторые из гендерных проекций социалистической модернизации общества.
Проблема равноправия и положения женщин вообще в болгарском обществе была одним из элементов его модернизации, начавшейся задолго до социалистической революции. Еще после освобождения Болгарии от османского владычества (1878 г.) стало очевидным, что женское движение не будет ограничиваться рамками появившихся в эпоху болгарского Возрождения девического образования и женской просветительско-благотворительной деятельности1. Модернизационный толчок в только что освобожденном болгарском обществе был сильным, и одним из его проявлений было осознание женщинами себя как активных публичных субъектов. Возникают женские издания (до 1944 г. выходит в свет более 20 газет и журналов), на страницах которых критикуются законы, дискриминирующие женщин (о наследстве, об адвокатуре, о высшем образовании и т. п.), переводятся материалы, популяризирующие идеи равенства полов. В 1901 г. был учрежден Болгарский женский союз (БЖС). Сразу же после его создания определились различия в воззрениях его активисток на сущность союза и средства достижения цели женского движения — эмансипации женщин. Социалистки, считавшие женский вопрос (по их мнению, он включал в себя взгляды на женский труд и связанные с ним гражданские и политические права) неотделимой частью классовой борьбы, сформировали пролетарское, социал-демократическое крыло, которое впоследствии осуществляло свою деятельность в тесной зависимости от позиции партии узких социалистов. Феминистское крыло (названное социалистками буржуазным) стремилось к уравниванию прав женщин и мужчин в обществе и, в отличие от предыдущих, акцентировавших внимание на коллективистском духе и солидарности, защищало либеральные ценности и стремилось развивать у женщин дух индивидуализма2. Различия еще более углубились, когда на III конгрессе БЖС большинство делегаток отказались признать классовый характер организации, после чего социалистки во главе с В. Благоевой демонстративно покинули его.
На страницах социалистической печати и в редактируемом В. Благоевой журнале «Женский труд» в последующие годы ведется яростная борьба с феминистками, которые, по мнению социалисток, не хотели полного освобождения женщины, сглаживали классовые противоречия, боролись за чуждый пролетариату мир, и, следовательно, отношение к ним могло быть только антагонистичным. До 1944 г. выходит и официоз БЖС — журнал, а позднее газета «Женский голос». Он работал для созидания «гражданского и политического равноправия женщины», согласно его главной цели — «умственного и нравственного возвышения женщины и улучшения ее положения в любом отношении»3. Равные права на труд, на образование, политические права, право на свободный выбор профессии были постоянно обсуждаемыми темами и мотивированно защищаемыми требованиями со стороны феминисток. Согласно точным наблюдениям К. Даскаловой, критика феминизма в первой половине XX в. велась с различных точек зрения. В соответствии со взглядами приверженцев традиционализма, а позднее и фашизма, видевших в лице феминисток опасность для данного Богом
патриархального порядка в обществе и семье, естественное предназначение женщины состояло в материнстве и заботах о доме. Их обвинения феминисток в том, что те хотят разрушить семью, были лишены основания, поскольку болгарские, как и европейские, феминистки в то время возводят в культ материнство и семью, но, несмотря на это, вносили свою лепту в создание негативного образа «равноправок» в обществе. С другой стороны, их критикуют социалистки, которые, принимая декларацию Ф. Энгельса, А. Бебеля и Л. Браун, занимали позицию, согласно которой женский вопрос будет решен социалистической революцией, с чьей победой женщины превратятся в равных мужчинам партнеров, и потому классовая солидарность и революция должны стоять выше женской солидарности и специфических интересов. Нужно отметить и то обстоятельство, что теоретики социализма полностью не отрицали традиционные роли в семье4. Необходимо указать, что в годы, предшествовавшие 1944 г., социалистки отказываются от поддержки женских требований и отрицают все другие виды деятельности в защиту женщин во имя пролетарского единства, классовой борьбы и победы социалистической революции.
На этой позиции активистки социалистического женского движения остаются и после 9 сентября 1944 г. БЖС был распущен вместе с буржуазными партиями, и в дальнейшем единственной организацией женщин становится учрежденный социалистками в июле 1945 г. Болгарский народный женский союз (БНЖС). На него Коммунистическая партия возлагала задачу «помощи в политическом просвещении и повышении культурного уровня трудящихся женщин, поскольку с помощью женщин сможет упрочиться историческое дело 9 IX»5.
Следуя примеру Ленина и русских коммунистов, БКП стремится мобилизовать силы всех эксплуатируемых и притесненных для завоевания политической власти. Наряду с пролетариями и самыми неимущими крестьянами партия ищет такого союзника и в лице женщин («нужны способные и преданные народной республике женские кадры во всех областях государственного, общественно-политического и культурного строительства»6), а БНЖС отводится роль «организатора и воспитателя», проводника задач партии в среде болгарских женщин. «Социалистический переворот будет невозможен, если громадная часть трудящихся женщин не примет в нем значительного участия», — был убежден Ленин в 1918 г.7 Г. Димитров напишет в своем приветствии Первому Конгрессу БНСЖ слова, которые затем будут произносить как заклинание: «Женщины — огромная сила». В среде БНЖС не было места инакомыслию. Как замечал Димитров, союз должен «зорко охранять и постоянно укреплять свое патриотическое единство и беспощадно бичевать все опыты раскола в своей среде»ъ. Во время кампаний по проведению референдума за провозглашение республики и выборов в Великое народное собрание вождь призывал включить в работу женщин: «Они по своей природе агитаторы и пропагандисты <...> даже самые слабые <...> в своей семье, у своих соседей, в родном краю, на предприятиях <...> везде пусть будут агитаторами в соответствии со своими силами и возможностями <... > наш народ имеет сотни тысяч женщин-агитаторов с материнской, сестринской и патриотичной любовью, и наше общенародное дело столь вернее победит»9.
Первые шаги, которые новая государственная власть предпринимает в отношении женщин, соотносятся с моделью Советской России. Важным элементом пропагандируемого образа первой страны победившей революции было освобождение и равенство трудящихся женщин. Они были осуществлены посредством изменения закона о разводе (облегчение процедуры подачи развода) и уравнивания прав детей, родившихся в браке и вне его. В обращениях к конгрессам, конференциям и собраниям рабочих женщин в первые годы после революции Ленин заклеймил домашний труд (дико непроизводительная, мелочная и нервирующая до крайности, отупляющая, убийственная работа), домашнее хозяйство и частную собственность как причину рабского положения женщины: «Женщина была раздавлена своим хозяйством, и от такого положения ее мог спасти только социализм. Лишь когда будут уничтожены мелкие хозяйства и все перейдут к общему обрабатыванию земли, только тогда мы будем иметь полное освобождение и раскрепощение женщины»10. И еще: «Истинное освобождение женщины, истинный коммунизм начнутся только тогда <...> когда начнется массовая борьба владеющего государственной властью пролетариата против этого мелкого домашнего хозяйства или, вернее, его массовое преобразование в крупное социалистическое хозяйство»11.
Идеологи социалистической революции предвидели освобождение женщин путем смены формы собственности, в результате чего домашнее хозяйство будет лишено своих экономических функций, женщины будут заняты вместо подавляющего их домашнего общественно полезным трудом, где создадутся товарищеские отношения между двумя полами.
В 1944 г. революционный энтузиазм в Советской России уже давно минул, сталинский режим установил максимальную мобилизацию общества и контроль над ним. Политика освобождения отношений полов от вмешательства государства была забыта, а в
отношения12.
В Болгарии после 9 сентября 1944 г. в социалистическом проекте нового общественного строя отводилось важное место замене буржуазной правовой системы социалистической, так как считалось, что нормы буржуазного права, собранные, главным образом, в Code civil, не годятся для обслуживания новых социалистических отношений, «они неприложимы к новой действительности, которая создает новые отношения вместе с самим новым правом»13. Образцом, откуда заимствовались принципы и тексты для новых законов, было советское право, которое использовалось с убежденностью в том, что «внепартийной надклассовой правовой науки не
существует» («партийность в правовой науке при социализме означает восстановление жизненной правды в нашей действительности»)14.
Далее мы проследим конструирование отношений между полами в социалистическом законодательстве, касающемся семейных отношений. Оно претерпевает многократные изменения во времени, которые отражают формирующуюся волю законодателя в достижении определенных целей — общественных результатов, которые оно преследует15.
В том же году другой закон (Декрет об узаконивании фактических брачных отношений) легализует фактические браки лиц, которые из-за политических преследований до 9 сентября или вследствие войны не могли заключить законный брак16.
Конституция 1947 г. заявляет, что женщина равноправна с мужчиной во всех областях жизни, включая и частную (ст. 72). Кроме того, там записано, что «это равноправие осуществляется путем обеспечения женщине наравне с мужчиной права на труд, за равный труд — равной зарплаты, права на отдых, права на общественное страхование, пенсию и образование. Женщина-мать пользуется особой защитой в отношении труда». И еще: «Государство проявляет особую заботу о матери и ребенке; брак и семья находятся под защитой государства» (ст. 76).
Согласно принятой Конституции, ведущим принципом в регулировании социальных отношений, включая и семейные, было прямое участие государства. Государство становилось гарантом осуществления социальной справедливости в пользу широких трудовых масс, оно «покровительствовало» браку и семье.
Основная перестройка семейного права была завершена принятым в сентябре 1949 г. Законом о лицах и семье (ЗЛС), в который были инкорпорированы принятые до того времени законы. Он имел почти двадцатилетний срок действия, а изменения в нем отражали намерение законодателя действовать в том или ином направлении. Так, например, в 1952 г. через вновь принятый Гражданско-процессуальный кодекс была проведена отмена развода по взаимному согласию; было запрещено и разрешение развода в связи с подачей иска, когда глубокое расстройство брака основывалось исключительно на вине истца, а другой супруг настаивал на сохранении брака — нормы, преследующие, очевидно, цель воспрепятствовать разводу и таким образом сохранить семью и, без
сомнения, представляющие собой отступление от более демократичных норм Декрета о браке 1945 г. В 1953 г. (в Законе об изменении ЗЛС) были повторно смягчены после 1945 г. запреты на брак для родственников; институт сватовства был забыт; отменены «абсолютные основания» для развода (реликт буржуазного права), но принятое годом раньше неразрешение развода несмотря на вину истца при несогласии ответчика было отменено — в настоящее время такой развод допускается в случае, «если это предполагают важные общественные соображения»17.
Таким образом, осуществлялась модернизирующая (модернизаторская) роль народно-демократического государства: оно изменяло правовую систему. Наряду с общими демократическими правами женщинам было дано равенство, которое означало их уравнивание в правах с мужчинами; женщины получали права на публичную сферу (на труд, отдых, медицинскую помощь) как и мужчины, но одновременно они становились объектом заботы государства как матери. В последующие десятилетия женщины получили «свободу» развиваться в рамках между данным им равноправием быть как мужчины (в труде) и заботой государства о них как матерях. В рамках этих двух взаимно противоречащих принципов была заключена идеология и политика признания женщин в социалистической Болгарии, выраженная лозунгом «Женщина — мать, работница и общественница».
Реальное освобождение женщин (согласно мнению классиков марксизма-ленинизма и в соответствии с «общественными потребностями») может быть достигнуто само собой после их включения в общественное производство18. «Освобождение» представлялось как «выход» женщин из дома и замкнутого пространства частной жизни. Создавался низко оцениваемый образ женщин-домработниц и негативный общественный настрой к ним, не включившимся в общественно полезный труд. В общественной шкале ценностей домашний труд сохранял низкую значимость19. В социологических исследованиях вычислялся бюджет времени и с беспокойством отмечалось, что время, уделяемое домашнему хозяйству, занимает большой объем. Согласно этнографу Р. Пешевой, это тревожное явление базируется на известном примитивизме и нежелании женщин освободиться20.
Политика, ориентированная на полную трудовую занятость женщин, представляемая как реализация равенства между ними и мужчинами и отвечающая нуждам индустриализованного коллективизированного «народного хозяйства», достигла успеха: женщины были максимально вовлечены в формальную экономику — факт,
который сам по себе, однако, не означал ликвидации патриархальных отношений или
отсутствия иерархии в отношениях между полами21.
В публичном дискурсе навязывался пропагандистский образ (идеал) сильной женщины22 — труженицы, многостаночницы, женщины-товарища. Показательным было частое употребление мужского рода, когда речь шла о женщине, что подчеркивало приобретенную ею новую сущность: она — общественник, соратник, участник в борьбе23. Г. Димитров советовал: «Необходимо установить здоровое, культурное отношение к
женщине как к женщине-человеку, женщине-товарищу, женщине-матери» .
Так, с одной стороны, женщины маскулинизируются (они публично признаны, поскольку во всем как мужчина) в формате социального и символического порядка, в котором доминируют мужчины и их ценности, а с другой — в качестве основной и самой важной роли им вменяется материнство. Партия и государство берут на себя заботу о женщинах, выполняющих эту самую важную роль человека. Поскольку Болгария нуждается в быстром и большом численном приросте народа, в большом количестве детей, национальной задачей должно стать следующее: в близком будущем наш народ должен исчисляться самое меньшее десятью миллионами человек. Вот почему надо возвести в культ добрую, преданную болгарскую мать, мать, которая еще с первым молоком, данным ребенку, передаст ему любовь к родине, преданность своему народу,
верность социализму и веру в его торжество .
Повышение рождаемости, так необходимое социалистической экономике, проходит сквозь заботу партии и государства о семье. Партийная позиция гласит, что наряду с новой, здоровой, прогрессивной, дружеской «отечественнофронтовской» семьей, которую необходимо утверждать, есть и другие два типа семьи — буржуазная и патриархальная (оставшиеся от предыдущего строя). Первая должна быть разрушена, а вторая — «превозмогната», пережита26. Для создания нового социалистического типа семьи, которой отводится важная роль в строительстве социалистического общества, предпринимаются административные и законодательные меры, сопровождаемые нестихающей пропагандой повышения рождаемости и долга семьи перед обществом.
Партийная пропаганда оставляет беспрерывно упоминаемые в первые десятилетия достижения социалистической революции — освобождение и равенство женщин и акцентирует внимание на долге женщин перед обществом в качестве матерей («равенство означает и ответственность»).
Партийно-государственная «забота» о семье и женщине-матери состояла в непоследнюю очередь и в прямом вмешательстве в регулирование семейных отношений — процесс, который после 50-х гг. усилился и стал выражаться во все новых и новых «мерах» укрепления семьи и «покровительстве» женщинам-матерям: социалистическое
феминизации целых отраслей в период социализма. См. также: Brunnbauer U. From Equality without Democracy to Democracy without Equality? // Тя на Балканите / Е. Тачева, И. Недин (съст.). Благоевград, 2001. Р. 463.
общество заинтересовано в здоровых, морально устойчивых семьях, которые обеспечат развитие новых поколений27.
Для современного государства ведущим принципом является разделение сфер на частную и публичную как сфер соответственно морального, интимного и публичного законов. Гегель подчеркивал важность этого разграничения, при котором семья принадлежит области частного; она является пространством, где реализуется право современного человека быть особенным и субъективным. Согласно этому основному принципу современного государства, правовая система стоит «в начале» и «в конце» семьи, она ее окружает, но не регулирует ее внутреннее функционирование или отношения, которые относятся к сфере морали28.
В Болгарии с первой половины XX в. сферы частного и публичного функционируют отдельно, причем автономность частного основывается на частной собственности29. После 1944 г. вследствие отчуждения крупной недвижимой городской собственности (что на практике оставляет семье лишь жилище в качестве ее собственности), коллективизации земли и индустриализации, превращающих огромную часть населения в мигрантов, у семьи была отнята экономическая основа ее автономности (согласно марксистской теории — гарантия ликвидации эксплуатации в ней и освобождения женщин). В течение всего периода государственного социализма основным было стремление власти проникнуть в частную сферу, подчинить ее и контролировать, а одним из путей достижения этого было лишение семьи ее частного суверенитета за счет ее «обобществления». Особенно явным было это стремление после 50-х гг. Идеолог семейной политики партии П. Кубадински был откровенен: «Мы рассматриваем семью не как некий тесный круг, в который общество не может и не имеет права заглянуть. Точно наоборот <...> у нас есть основание хотеть от каждый семьи, чтобы она успешно и с чувством ответственности выполняла свою обязанность по отношению к нашему социалистическому обществу»30.
Большую тревогу выражали партийные и государственные руководители по поводу недостачи человеческих ресурсов. Это могло привести к уменьшению темпов развития, страна могла обезлюдеть, что неминуемо отразилось бы в нехватке рабочих рук и в ослаблении государства. По их мнению, эта тревога овладевает людьми, которые с чувством долга и ответственности должны ответить партийному зову «Больше детей в каждой болгарской семье, больше молодых сил родине».
Вообще, публичная жизнь наполняется моральными категориями: от людей требуются чувство долга, ответственность, преданность, любовь к партии, обществу и государству; повседневная жизнь идеологизируется, а «забота», «защита» и т. д. со стороны государства по отношению к семье все больше походят на дисциплинирующий контроль.
Один из механизмов воздействия в желаемом направлении — административные меры и правовая система. В 1968 г. был принят первый Семейный кодекс (СК), с помощью которого в целом регулировались семейные отношения в духе «защиты» законной семьи. Это на практике означало ограничение прав личности, положенных в основу принятых в 40-е гг. Декрета о браке и ЗЛС. Так, например, в отношении места проживания супругов в 1945 г. Декрет о браке отменял существовавшую до 9 сентября норму, согласно которой «жена следует за супругом» и принималось, что «смена места проживания одного из супругов не создает обязанности для другого следовать за ним» (ст. 14, п. 3). В 1949 г. в ЗЛС говорилось: «Каждый из супругов имеет полную свободу при выборе места жительства» (ст. 32). В Семейном кодексе 1968 г. данная редакция текста
была заменена следующей: «Супруги проживают совместно, только в случае важных причин вынуждены жить отдельно» (ст. 16); она сохраняется и в СК 1985 г. Если отмена обязанности жены следовать за мужем в 1945 г. и 1949 г. воспринималась как выражение равноправия двух полов и торжественное отрицание «супружеской власти» (существовавшей в предыдущем законодательстве), то в тексте СК 1968 г. (который остается неизменным и сегодня) формулировка о полной свободе каждого из супругов при выборе места жительства считалась излишней, поскольку старая обязанность жены следовать за мужем была уже сильно стерта31. С введением СК 1968 г. впервые устанавливается принципиально новый порядок имущественных отношений: вводится принцип общности имущества супругов. До того времени действовал принцип раздельности (и в обычном праве, согласно которому «каждый из супругов сохранял свое имущество, управление и пользование им»), сохраненный и в НЗБР 1945 г., и в ЗЛС 1949 г., в которых был дополнен общностью (каждый супруг имеет право на часть общего имущества, получаемого в случае развода), — порядок, толкуемый как выражение равноправия и экономической независимости женщин. В 1968 г. эта гибкая формулировка была заменена общностью имущества супругов, которая, как считалось, соответствовала нравственной супружеской общности и идее коллективизма в семейных отношениях: она будет содействовать укреплению семьи и привнесет в нее справедливость и стабильность. Правовая практика опровергла данные ожидания законодателей, но, вопреки противоположному мнению специалистов, принцип супружеской имущественной общности был сохранен и в новом СК, принятом в 1985 г.32
Конституция 1971 г. подтвердила уже провозглашенные начала упорядочивания семейных отношений; согласно ст. 38: 1) брак и семья находятся под защитой государства; 2) законным является только гражданский брак; 3) супруги имеют равные права и обязанности в браке и семье; родители имеют право и должны заботиться о воспитании своих детей и об их коммунистическом воспитании; 4) дети, рожденные вне брака, имеют равные права с законнорожденными детьми. Женщина-мать пользуется особым покровительством и заботой государства (ст. 37). Было проведено изменение в формулировке равенства между полами. Вместо старой формулы «женщина имеет равные права с мужчиной» теперь говорилось: «Женщина и мужчина в НРБ имеют равные права» (ст. 36)33.
Вопреки заботе государства о сохранении целостности семьи, а также партийным решениям о стимулировании рождаемости (1968 г.) и о повышении роли женщины в создании развитого социалистического общества (1973 г.) желаемого эффекта не удалось достигнуть. В начале 80-х гг. отчитались о максимальной трудовой занятости женщин и самом низком уровне рождаемости за весь период после 9 сентября. В качестве основной причины этого отрицательного явления указывалась система ценностей, входившая в острое противоречие с общественными потребностями и интересами строительства РСО. По мнению партийных лидеров, семьи с одним ребенком были лишены чувства ответственности перед обществом, принявшим на себя историческую миссию построить зрелый социализм, который нуждается в гораздо больших людских ресурсах. Против негативной установки должны были работать профсоюзы и комсомол. На Пленуме Национального совета Отечественного фронта была поставлена задача: создать такое общественное отношение, такой настрой, который бы изменил существующее отношение; сформировать такие личные убеждения относительно количества детей, которые бы отвечали общественным потребностям оптимального демографического развитияъ4
Последнее десятилетие государственного социализма проходит под лозунгом «формирования новой социалистической личности», которая должна была активнее
участвовать в строительстве РСО. Активное участие в борьбе за социализм и коммунизм бралось в качестве критерия преданности личности делу социализма.
Преданность делу коммунизма35 была возведена в ведущий нравственный принцип, с которым были связаны и остальные — социалистический коллективизм и пролетарская солидарность, которые должны были стать убеждением, превратиться в руководство к действию личности36. Внушение чувства долга, преданности, ответственности перед обществом (понимай — государством) ясно показывает намерение сузить границы частного, которое должно было раствориться в общественных интересах. Воспитание у людей долга и ответственности, как говорили теоретики, «обеспечит добровольное подчинение личных интересов общественным»37.
Рассуждая о причинах, по которым женщины не желают обзаводиться вторым и третьим ребенком, П. Кубадински выражает партийную позицию: «... это не только личное дело <...> Некоторые скажут, что это вопрос убеждения, но убеждения нужно формировать и изменять в направлении общественных потребностей и национальных интересов»38. Личность должна проникнуться общественными интересами — это было бы триумфом коммунистического идеала. Лишь тогда, как писал Энгельс, отношения между полами станут исключительно частным делом, в которое обществу не стоит вмешиваться39. Это, конечно же, относится к далекому коммунистическому будущему. В социалистическом обществе, хотя и «развитом», необходимо воздействовать на семьи, чтобы они отвечали общественным потребностям. Для этой цели предпринимались «комплексные меры», включая и «Указ о поощрении рождаемости». Они предполагали однократные и ежемесячные выплаты на детей, привилегии многодетным семьям (для заселения в государственные квартиры, при поступлении в детские заведения и пр.), выделение займов на квартиру молодым семьям, которые прощались наполовину при рождении второго ребенка и полностью — при рождении третьего. Идеолог семейной политики партии П. Кубадински даже рекомендовал на местах продвигать тех сотрудников, которые являются многодетными родителями: так они могли бы служить примером для масс. Официальная женская организация — Движение болгарских женщин — тоже включилась в претворение в жизнь партийных решений. Ее участницы входя?
