Политология как история идей: материалы круглого стола

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2009. № 4

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ

ПОЛИТОЛОГИЯ КАК ИСТОРИЯ ИДЕЙ: МАТЕРИАЛЫ КРУГЛОГО СТОЛА

This article consists of papers, dedicated to the problems of Political science as the history of ideas, presented at the roundtable The history of political science that conducted in the Department of Politics of Lomonosov Moscow State University in April 2009. The participants talked over the promblems of position and significance of political science in the structure of political science.

А.А. Ширинянц. Уважаемые коллеги. Современная традиция преподавания истории сначала социалистических, а затем — социально-политических учений в Московском университете насчитывает почти 40 лет. За это время сформировались научная программа и учебная практика уникального в мировом масштабе курса истории социально-политических учений, включающего историю как зарубежной, так и отечественной мысли. Новый факультет политологии, в структуре которого достойное место занимает кафедра истории со-

циально-политических учений, является продолжателем университетских традиций. Факультет и кафедра нацелены на сотрудничество, мы открыты к диалогу по широкому кругу проблем, волнующих политологическое сообщество. В этом диалоге для нас очень важно обозначить собственную позицию и, конечно, узнать мнение наших коллег.

A.B. Мырикова. На сегодняшнем обсуждении речь пойдет об истории мысли, конкретнее — об истории политической мысли, находящейся как бы на стыке двух областей знания — истории и политологии. В моем понимании это прежде всего науки, хотя они также являются и искусством, а для некоторых — ремеслом. Важно расставить приоритеты.

К.М. Андерсон. От наук принято ожидать чудесных открытий и материальных выгод. С открытиями у науки истории все обстоит благополучно, а вот доходов она не сулит. Мы ощущаем на себе прогресс ядерной физики, химии и других преобразующих мир знаний. Но историческое знание не оставляет видимых следов в истории. Так нужно ли оно?

Как любая научная дисциплина, история (в том числе история общественной мысли) имеет несколько ипостасей: академическую, дидактико-культурологическую и профессионально-образовательную, т. е. связанную с педагогической логистикой подготовки профессиональных историков, политологов и близких к ним специалистов.

Многое (если не все) зависит от того, каким мы хотим видеть новоиспеченного политолога, покидающего стены университета. Прагматический подход, заключенный в постулате "зачем географию учить, коли извозчики есть", крайне соблазнителен. Одно дело — навыки и умения, имеющие практическое применение, особенно если обучение им не слишком обременительно материально, другое — знания, побуждающие человека рассуждать самостоятельно и потому независимо об обществе, государстве, былых и нынешних деяниях власти и прочих дерзких предметах.

Пропедевтика обучения предполагает первоначальное обретение базовых знаний, фундамента, на котором надстраиваются чертоги иных, быть может более высоких истин. Вряд ли удастся освоить дифференциальные уравнения, не овладев четырьмя арифметическими действиями, патофизиологию — без познаний в анатомии, не зная римского права — вполне понять современное европейское имущественное право. Можно запомнить названия политических течений современности и научиться отличать консерватора от радикала, но понять логику противоборства идей, не зная их предыстории, невозможно.

История социально-политической мысли исследует особый объект — идеологию и общественное сознание, явления нематериальные, однако чувствительно влиявшие на судьбы народов. Конечно, предметом анализа является прошлое. Но былое не всегда означает

отжившее. Н. Макиавелли принадлежит Ренессансу, "макиавеллизм" — в равной степени нашим дням.

История политики зародилась во времена Клио и Геродота. История социально-политической мысли — сравнительно недавно, в эпоху Французской революции XVIII в. и промышленного переворота, когда на смену векам героев и государей пришел век толп и массовых движений, опиравшихся на определенные доктрины. Идеи, занимавшие прежде немногих, допущенных к политическим действам, стали оружием общества и сферой изучения. Складывался инструментарий, включавший в силу своеобразия объекта исследования методы, свойственные общей истории, философии, этике, политэкономии, социологии, литературоведению. Развитие методик этих дисциплин влияло на историю политической мысли. В качестве примера можно привести филологические исследования утопий как литературного жанра.

История социально-политических учений развивалась по канонам, свойственным любой области научного знания: от сравнительно упрощенного описания идей к их классификации, выявлению закономерностей и логики их возникновения, связи с реальными общественно-политическими движениями. Впрочем, в этот процесс постоянно вмешивались привходящие обстоятельства.

История — ремесло очень субъективное, вкусы и привязанности автора весят немало. Поэтому с течением времени история переосмысливается, заново интерпретируется новыми поколениями. Мы воспринимаем репинское полотно "Иван Грозный убивает своего сына" или "Явление Христа народу" Иванова совершенно иначе, чем публика конца XIX в., для которой царь-детоубийца или Мессия, пришедший спасти простой народ, были политическими символами, значение коих для нас утрачено. Это естественное развитие истории. Нет сюжетов, в которых можно провести окончательную черту, как в таблице умножения.

История соприкасается с политикой теснее, чем любая иная гуманитарная дисциплина. Василий Осипович Ключевский уверял, что "политика должна быть прикладной историей", признавая не без горечи, что пока все наоборот. Порой история превращается в поле политических баталий. К примеру, понятие "утопический социализм", по сей день не вышедшее из употребления. Было ли оно выводом из академических штудий основоположников марксизма или политической декларацией творцов социализма "научного"?

Именно в "политико-прикладной" истории чаще всего встречаются подтасовки. Они обнаруживаются не только в эпопее сотворения "Краткого курса истории ВКП (б)", но и в сочинениях, более отдаленных во времени, от "Завещания Петра Великого" до "протоколов сионских мудрецов". Нетрудно составить внушительный перечень историко-идеологических подделок наших дней, от "Ледокола" Суворова-Резуна до "Генералиссимуса" Карпова и учебных пособий, изданных в "дружественных" России странах ближайшего зарубежья.

Сдержать целенаправленный, регулируемый поток заказных перекроек истории можно, только создав барьер из добротных, хорошо документированных исследований, но главное — усиливая, а не выкорчевывая продуманное историческое образование в школе, как средней, так и высшей.

A.B. Мырикова. Парадоксально, но, находясь на стыке двух областей знания, история мысли составляет одно из фундаментальнейших оснований именно науки политики. На мой взгляд, основаниями политологии можно считать историю, социологию, философию. Важными являются методы этих наук, которые в совокупности составили методологию политологии. Однако, наверное, существуют и другие точки зрения.

C.B. Перевезенцев. Истоки политологии как совокупности знаний и представлений о процессах управления обществом лежат, как известно, в античности, а точнее — в сочинениях Платона и Аристотеля. И вот что важно. Изначально, уже в первых политологических сочинениях этих древнегреческих мыслителей, были обозначены два, с одной стороны, противоположных, а с другой — взаимосвязанных пути развития политологии: проектный и аналитический. Платон в своих размышлениях о государстве фактически обозначил проектный путь, т. е. путь развития политологии как творческого процесса, близкого к художественному творчеству, к искусству. В этом случае крайне важную роль играют идеальные представления о формах государства и политического устройства общества вообще. Эти представления могут быть совершенно не связаны с исторической и политической реальностью, однако силой воображения, даже фантазии тот или иной мыслитель создавал некую идеальную политическую конструкцию, которая потом нередко становилась целью уже реальной политической деятельности. Вспомним хотя бы знаменитую "Утопию" Томаса Мора или не менее знаменитый (во всяком случае, в России) "четвертый сон Веры Павловны" из романа "Что делать?" Н.Г. Чернышевского.

Аналитический путь сформулировала "Полития" Аристотеля. Здесь уже свои права заявила наука, т. е. рациональное знание, основанное на логическом мышлении и определенном фундаменте строго доказанных фактов. Именно Аристотель впервые предложил современникам и потомкам первую рациональную политологическую рефлексию: логически проанализировал различные формы политического устройства, разработал понятийный аппарат, обосновал некоторые закономерности развития политических отношений и др.

Но дело заключается в том, что для политологии естественны оба обозначенных пути развития, ибо, будучи, конечно же, наукой, имеющей свой предмет, свои методы и собственный понятийный аппарат, политология не может существовать, не признавая... творчества, интуиции и определенного бессилия рациональных доводов. Ведь реальная политика (т. е. то, что в том числе изучает политология) очень часто является... искусством, зависит от интуиции твор-

цов политической реальности, от их, нередко каких-то очень тонких, личных представлений и качеств. Следовательно, политология — это наука, но и искусство тоже.

В качестве постановки проблемы, а вовсе не в целях утверждения неких абсолютных истин хотелось бы обозначить еще один вопрос. Политология, конечно, относится к разряду прикладных наук (напомню, что фундаментальными считаются те науки, которые получают знания ради самих знаний; прикладными — те науки, знания которых имеют непосредственную практическую ценность). Однако, как и во всякой науке, в политологии есть некий фундамент, некое ядро, которое можно назвать фундаментальными основаниями. Иначе говоря, в политологии есть некие области знания, ценность которых носит не только прикладной, но и фундаментальный характер, когда целью познания становятся сами новые знания. В свою очередь эти новые знания могут быть уже использованы в политологической и политической практике.

Мне представляется, что фундаментальными основаниями политологии могут считаться две области знаний. Первая — это теория политики. В самом деле, ни одна наука не может считаться таковой (т. е. наукой), если она не имеет своего понятийного аппарата и представления о закономерностях развития предмета своего изучения. В политологии именно теория политики обеспечивает и то, и другое: понятийный аппарат и теорию политического развития.

Вторая область знания, которую можно отнести к фундаментальным основаниям политологии, — это история политических учений. Именно она обеспечивает политологии тот фундамент конкретно-исторических знаний, на основе которого, собственно говоря, и строятся все остальные области политологического знания (в том числе и теории политики). История политических учений позволяет на конкретно-историческом уровне проанализировать и обобщить политический опыт разных стран и народов, создать картину закономерностей развития политических идей и форм политического устройства, а следовательно — предоставить теоретическую и фактическую, опытную базу для собственно политологических исследований и выводов.

При этом политические учения прошлого есть смысл изучать и без ссылок на "актуальность" или "непосредственную пользу", ибо в этом случае в силу вступает как раз принцип "знания ради знаний". Ну, скажем, еще 20—30 лет назад не было никакой актуальности в изучении русского консерватизма, однако оно проводилось по личной инициативе некоторых исследователей. И вдруг оказалось, что консервативные идеи вновь стали современными. Та же история с изучением идейно-политического наследия русского Средневековья.

Кстати, благодаря изучению истории политических учений всякий политолог может и должен осознать и понять национальные, религиозные, социальные и политические особенности развития различных народов или цивилизаций. К примеру, долгое время благодаря засилью марксизма и либеральных концепций исторического раз-

вития Россия в наших политологических исследованиях (и не только в них) представлялась всего лишь частью общеевропейских исторических процессов. Соответственно, как при анализе истории России в целом, так и в изучении отечественных политических процессов и, следовательно, в практических рекомендациях политологического характера использовались в основном методы и принципы, характерные для изучения других стран Европы. Однако исследования последних лет все более доказывают самобытность России как отдельной цивилизации, соответственно самобытность ее политической идеологии, развития форм политического устройства и др.1

Если же говорить о преподавании истории политических учений, то отмечу лишь один важный момент. Политолог не может верно анализировать реальную политическую ситуацию и, следовательно, давать некие прогнозы и рекомендации, если он не обладает определенным фундаментом конкретно-исторических знаний. Ведь, к примеру, в нашей стране еще 10—15 лет назад ошибка всевозможных "атлантически" ориентированных политологов состояла в том, что они не знали и не понимали специфику исторического развития России. Однако цена такой ошибки оказалась крайне велика: для многих наших соотечественников она обернулась трагедией. Таким образом, помимо непосредственной ценности "знаний ради знаний" качественное и расширенное преподавание истории политических учений дает шанс нынешним студентам и будущим политологам избегать подобных ошибок, которые слишком часто оборачиваются трагедиями для миллионов людей.

A.A. Чанышев. Мне хотелось бы добавить несколько аргументов к одному из высказанных здесь тезисов, а именно к тезису, согласно которому история политических учений — фундаментальное основание политологии. Как отмечалось, она содержит базовый понятийно-категориальный аппарат других политологических дисциплин, без которого язык и классической, и современной политической науки не может быть вполне усвоен и полноценно использован в интересах актуального анализа. Вместе с тем мы говорим о том, что сама дисциплина (история политических учений) представляет собой разновидность истории идей, предполагая тем самым, что ее содержание не ограничивается понятийным содержанием в узком смысле слова, но что само это содержание, как и в политических науках вообще, неизбежно выражает определенные мировоззренческие позиции. Именно о соотношении этих двух моментов мне и хотелось бы высказаться. Определенные, значимые для нашего рассуждения сюжеты по этому поводу могут быть обнаружены в содержании самой обсуждаемой дисциплины.

В свое время Ницше во втором "Несвоевременном размышлении" ("О пользе и вреде истории для жизни") крайне негативно отзывался о роли в "современном" образовании истории идей. Такая история лишена, на его взгляд, целостного мировоззренческого начала и потому деятельно-мотивирующей личность составляющей. Ницше полагал, что история, понимаемая как чистая наука, т. е. как объективное воспроизведение прошлого, усматривающее свое значение в общих идеях, начиняет головы невероятным количеством понятий, затопляет личность чужим и прошлым, подрывает будущее, разрушает иллюзии, в результате чего историческое чувство не соединяется с мотивом созидания будущего. Раздробление и разрушение всех фундаментов, растворение их в непрерывно-текучее и расплывчатое становление, неустанное расщепление и историзирование всего прошлого современным человеком — этим большим пауком-крестовиком в центре всемирной паутины — лишают этого человека почвы. Иными словами, Ницше полагал, что историческое образование при этих условиях ослабляет и раздробляет личность, обессиливая ее и лишая определенного отношения к истории, а вместе с тем — и решимости ответственно строить будущее. Позитивную (полезную для жизни) историю Ницше понимал исключительно искусствопо-добно: ее не следует рассматривать как реализацию общих идей, ценность ее в том и заключается, чтобы, взяв знакомую ...тему, ...поднять ее на степень всеохватывающего символа и таким способом дать почувствовать присутствие в первоначальной теме целого мира глубокомыслия, мощи и красоты2.

Сведение продуктивной значимости истории только к роли естественной "почвы" человека (некоего мотивирующего жизнечувство-вания), реализующего себя в эстетических формах и способного поддержать и пробудить творческие силы личности, однако, впадает в крайность радикального отрицания теоретического содержания исторических дисциплин и необходимости для них рационально-понятийной работы.

Рецепт преодоления антиномии объективно-понятийного (абстрактного) содержания истории идей и живого мировоззренческого элемента, имеющего непосредственную связь с сегодняшним "деланием" истории, снятие противоречия между "наукой" и "жизнью", как мне кажется, мы можем обнаружить еще у Дж. Вико, который

рассматривает возможность превращения истории идей в "новую науку". Поскольку, как замечает Вико, знать и делать — одно и то же, а порядок идей следует за порядком вещей, постольку такого рода наука должна опираться на опыт своего рода сравнительной филологии: обнаруживается, что сам язык (в нашем случае — язык дисциплины) является живым свидетелем прежних времен, а этимология слов (понятий) рассказывает историю человеческих вещей и передает мировоззренческое своеобразие прошлого, донося до нас всю истинность чувств людей тех отдаленных эпох во всем их своеобразии3. Своеобразие исторической семантики языков отвечает специфике различных времен, а сама эта семантика есть в конечном счете, по мнению Вико, преображенная гражданская, политическая история народов; при этом такая история не занимается прошлым только как прошлым, ее интересует в первую очередь происхождение реальной структуры того общества, в котором мы живем.

Создание и учет "концептной истории", как мне кажется, является перспективной задачей для современной отечественной политологии (ведь в ней такого рода опыт почти отсутствует), подход к решению которой связан с необходимостью обращения к фундаментальному содержанию истории политических учений. Выполнение этой задачи уменьшит издержки, вызываемые неизбежной редукцией понятийного смысла при использовании политологических концеп-тов4, позволит подняться на новую ступень рационализации отечественного политического дискурса.

A.B. Мырикова. Действительно, история социально-политических учений занимает ключевую позицию в политологии. Это фундаментальная дисциплина, без овладения которой невозможно быть квалифицированным политологом и профессионалом в этой области знания. Однако существует еще одна ипостась политического учения — идеологическая.

Б.Н. Каримов. На мой взгляд, политическое учение как одна из форм политико-идеологического дискурса включает три структурных элемента: 1) логико-теоретическую (религиозную, философскую или иную) основу; 2) понятийно-категориальный аппарат; 3) программные положения.

Логико-теоретические основания выражают методологический стержень политического учения, исходные мотивационные ценности и познавательные принципы, ряд методов изучения, связь с другими формами общественного сознания, с мировоззрением эпохи.

Содержанием политического учения является его понятийно-категориальный аппарат, посредством которого выявляется теоретическое решение общих проблем науки о политике, представленных в их исторической ретроспективе.

Программные положения политического учения придают ему со-циальнозначимый характер, накладывают отпечаток на содержание его теоретической части и нередко предопределяют выбор его методологической основы. В программных положениях наиболее четко и ясно выражен идеологический характер учения; через них политическое учение связано с практикой политической борьбы.

Политическая программа непосредственно выражает идеалы определенных классов, сословий и социальных групп. Политические идеалы выражают их интересы, цели, стремления и надежды, связанные с политикой. На основе идеалов оценивается существующая политическая реальность и складываются представления о путях и способах ее сохранения или преобразования. Идеалы являются стимулом политической активности и сплочения социальных общностей (классов, сословий, партий, народов, наций, международных сообществ и т. д.)

Из трех компонентов политического учения именно программа является цементирующим, связывающим ее элементы началом, придающим ему монолитность, поскольку оформление политических взглядов, суждений, оценок в целостную систему происходит на основе идеалов, объединяющих членов общества в группы, влияющих на все составные части политики.

Наиболее объемной частью политического учения является его теоретическое содержание. Оно всегда связано со способом обоснования политической программы, логически построенным в духе мировоззрения эпохи. Связь содержания политического учения с логико-теоретической основой и программными положениями нередко сложна и опосредованна, она зависит как от индивидуальных факто-

ров (жизненных условий мыслителя, особенностей его мышления и объема познаний, идейных пристрастий), так и от влиятельных теоретических объяснительных моделей политики, сложившихся к моменту его творчества. Взаимосвязь субъективных и объективных факторов порождала определенную статику и динамику эволюции политической мысли, позволяла определить этапы ее исторического развития, общие закономерности и особые условия ее проявления в реальном обществе. Содержание политического учения в развитии политического знания фиксирует вехи его качественного изменения.

A.B. Мырикова. Да, связь политических учений и идеологий трудно отрицать. Также, наверное, трудно оспорить существование национальных особенностей политологии, но не каждый задумывается о том, что же такое "история национальной политологии"?

B.Н. Ватыль. История национальной политологии, процессуально понимаемой как ее возникновение, становление, развитие и современное состояние, содержательно предстает перед нами как определенная иерархия форм существования политических идей: направление, школа, система (учение), идея, из которых первые две суть также определенные формы общности политических идей, улавливаемые теоретически как некие их типы, две последние — элементы этих общностей. Следовательно, национальная политология существует как взаимодействие общностей или типов идей и их систем, т. е. взаимодействие политических направлений и их школ, состоящих из элементов — систем и идей.

Под направлением национальной политологии понимается общность ее деятелей, объединенных единством социальной сущности и устремленности идей, т. е. единством социальной программы, обосновываемой ее деятелями. Направление есть не собственно политологическая общность, а общность социально-политических устремлений политологических систем, и для получения полного представления о единичном периоде истории национальной политологии мы должны включить характеристики школы в характеристику направления. Поскольку направление не есть собственно политико-теоретическая общность, исходные сведения мы получаем о нем за пределами самой политологии — из гражданской истории.

Характеристика направления требует от историков политической мысли осуществления исследования, которое по своему содержанию не есть собственно историко-политическое, а скорее историческое и историко-идеологическое. Для выявления социально-исторической устремленности и сущности некоторых идейных общностей необходим соответствующий исторический анализ тех условий, в которых осуществляется национальное развитие со всеми его специфическими национальными особенностями, придающими таковое и политологическому развитию. Этот анализ должен быть весьма многосложным, поскольку выяснение этих условий и этой специфики одновременно подготавливает анализ обратного воздействия политологии на исто-

рическое развитие народа, осуществляющееся посредством других форм идеологии, уже непосредственно смыкающихся с этими историческими условиями, релевантных им. Вот почему это исследование должно вовлечь в свою орбиту не только историю, экономику и социально-политическую атмосферу, но и совокупность всех социальных проблем, отражающих состояние культуры данного народа во всех ее областях в конкретный период времени.

Направление есть такая общность, которая может оставаться не провозглашенной как таковая ее членами и даже может не осознаваться ими как ее единство, но при этом являться совершенно реальной, т. е. фактически, исторически действенной. В этом смысле направление есть некоторая универсалия, общность, совокупность идей, устанавливаемая исследователем на основании изучения текстов — сочинений отдельных политических мыслителей; причем исследователь устанавливает единство не только этих идей, но обусловивших их детерминантов, т. е. устанавливает ее (общности) объективную обусловленность. Понятие "направление" вырабатывается историком политической мысли посредством отнесения к нему лишь определенных документов и, следовательно, их авторов. Оно в этом смысле есть конструкт, продукт систематизирующей деятельности историка политической мысли, однако конструкт, вскрывающий объективные связи, объективную общность. Направление реально и действенно в том смысле, что оно как таковое есть социологическая общность и оказывает свое воздействие на жизнь общества и народа, и притом именно как совокупность воздействий идей, заключенных в тех документах, которые по своему объективному содержанию обусловливают принадлежность политического мыслителя к данному направлению. То же самое можно сказать и о школе, меньшего масштаба общности, заключенной в рамках того или иного направле-ния5.

Мырикова A.B. Мне кажется, можно говорить о национальных особенностях русской политологии, которые обусловливают и специфику истории социально-политической мысли России как предмета изучения.

Ширинянц A.A. Прежде всего "определимся в понятиях". Под "историей социально-политической мысли России" мы понимаем одну из отраслей исторической науки — "историю общественной мысли", в силу общности методологии и специфики предмета находящейся на стыке истории и политологии. Под "историей политических учений России X—XX вв." подразумеваем учебную дисциплину, преподавание которой началось на философском факультете в 2004 г. и продолжается на новом факультете политологии Москов-

ского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Курс истории политических учений России, разработанный сотрудниками кафедры истории социально-политических учений МГУ, основывается на результатах труда широкого круга ученых — историков и литературоведов, философов и юристов, политологов и социологов, всесторонне исследовавших историю общественной, социально-политической мысли России Х—ХХ вв.

Одна из дефиниций политологии, в предмете которой "тесно переплетены идеи, институты и люди", определяет политическую науку как "изучение того, как люди используют институты, регулирующие их совместную жизнь, и изучение идей, приводящих в движение людей, независимо от того, созданы эти идеи ими самими или получены от предшествующих поколений"6.

История политической мысли, другими словами — "критика идей", наряду с политической философией и политической социологией — важнейшая, конститутивная часть политической науки. Известно, что без истории нет теории. Более того, можно утверждать, что в известном смысле история политической мысли — это сама политология, политическая наука, представляющая собой, как и любая наука, массив непрерывно пополняемого и обновляемого научного наследия. С такой точки зрения совершенно справедливым будет следующее умозаключение: с одной стороны, представление о том, что такое история политологии, основано на определенном видении того, что такое политология, с другой — представление о том, что такое политология, определяется тем, как осмыслена ее история7.

История социально-политической мысли России — национальная часть особого направления политологии, раскрывающего процесс эволюции мировой политической мысли, политических исследований и научного знания. Как и мировая политическая мысль, политическая мысль России полиморфна (включает многообразие форм) и полисемантична (имеет многообразие значений, многозначность). Но в русской культуре, в отличие от западной, не было резкого размежевания политической мысли и религиозной традиции. Русская мысль синкретична. Данное обстоятельство привело к тому, что большую часть времени своего существования (вплоть до XIX в.) в России политические идеи развивались не в рационалистическом ключе, а в религиозном, мифологическом, метафизическом, утопическом и т. п., т. е. были тесно связаны с религиозно-философскими размышлениями, историей и литературой, не выделялись из общего контекста общественной, социальной мысли. Поэтому вполне целесообразно обозначать русскую политическую мысль, особенно первых девяти веков ее существования, как социально-политическую.

Имея, в конечном счете, целью определение роли политических идей в истории русского народа, история социально-политической мысли России представляет составляющие эту мысль учения, идеи и т. п. как типологически и хронологически различающиеся, а не как некоторую единую и неизменную определенность. Поэтому объектом истории социально-политической мысли России является генезис русской социально-политической мысли — формирование представлений о мире политики, становление и развитие разнообразных школ и направлений политических исследований, эволюция методологии и приемов изучения социально-политической действительности в России Х—ХХ вв.

Содержательно история социально-политической мысли России выражена в совокупности фактического материала, выводов и оценок, характеризующих достигнутый в тот или иной конкретный период исторического развития России уровень изучения мира политики, т. е. накопленные знания и освоенные способы анализа социально-политической действительности. Эти накопленные знания обычно носят характер фундаментальный и "поисковый"8. В первом случае они выражаются в сумме устоявшихся знаний, принципов, апробированных на практике и в разных теориях, ставших базовыми, развитых до элементарных простейших понятий, во втором же случае — в гипотезах и проектах, утопиях и антиутопиях.

Еще одна характерная сторона политологического знания, выступающего предметом исследования истории социально-политических учений, впрочем, как и оценочная сторона этого знания, связана не с прикладной наукой бихевиористского толка, стремящейся все измерить и подсчитать, а с "критикой идей" — когда теория, руководящая исследованием, направляет интерес на те способы мышления, толкования смысла и ценностные представления, которые лежат в основе политических процессов и структур9.

Необходимо отметить и то, что, будучи частью гуманитарного знания, история социально-политической мысли всегда субъективна и приблизительна, так как, по большому счету, исследует не просто историко-политологические факты, ?