Проблема изменения мотивации общественного служения в Сибири в духовно-нравственных исканиях и деятельности сибиряков-интеллигентов в конце XIX в

УДК 947 (571) 083

Е.В. САМОЙЛОВА

Омский государственный педагогический университет

ПРОБЛЕМА ИЗМЕНЕНИЯ МОТИВАЦИИ ОБЩЕСТВЕННОГО СЛУЖЕНИЯ В СИБИРИ В ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫХ ИСКАНИЯХ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СИБИРЯКОВ-ИНТЕЛЛИГЕНТОВ В КОНЦЕ XIX В.

Статья посвящена исследованию одной из ключевых проблем в современном историческом знании — проблемы нравственно-этических аспектов жизнедеятельности интеллигенции. В рамках статьи была предпринята попытка реализации варианта исследования одного из аспектов проблемы — изменения взглядов сибиряков-интеллигентов в конце XIX в. на задачи и целесообразность общественного служения в Сибири. С помощью выборочно представленных источников — документов Центрального архива, материалов периодической печати обозначена возможность характеристики мироощущения, корпоративных и личностных ценностей интеллигенции и их изменений, определяющих мотивацию ее общественного служения в регионе.

Проблема российской интеллигенции, ее истории, ее места в социокультурной динамике общества является одной из ключевых в современном историческом знании. Интерес к ее изучению объясняется особыми отношениями общества и интеллигенции, неоднозначностью самого понятия «интеллигенция» и ее роли в развитии культуры России и городов,

В ходе современных дискуссий о кризисе культуры и нравственности общества, нравственно-этические аспекты жизнедеятельности интеллигенции становятся предметом повышенного внимания.

Мы не стали исключением, и сферой нашего интереса в рамках этой статьи предстала проблема изменения взглядов сибиряков-интеллигентов в конце XIX в. на задачи и целесообразность общественного служения в Сибири. Полагаем, раскрыть обозначенную проблему можно, разрешив следующие задачи: осуществить попытку проследить причины, особенности характера и тенденций трансформации общественных идеалов и настроений сибирской интеллигенции; оттенить и проиллюстрировать с помощью материалов периодической печати, архивных материалов перелом в настроении, совершившийся в среде молодых сибиряков. При этом необходимо дополнить, что интеллигенцию мы рассматриваем как особый, внутренне дифференцированный, открытый, динамичный социокультурный слой общества, состоящий из людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным, творческим трудом, развитиеми распространением культуры.

В конце XIX в. общество переживало сильнейший кризис системы ценностей, для значительной части населения утратили свое значение ценности, казавшиеся незыблемыми и постоянными, связанные с духовным развитием, творчеством, общением, единением с природой, вследсгвиечего произошло нарушение «сложившихся норм социального поведения, взаимоотношений личности и общества» [8. С.88]. Самодостаточность русского народа стала угрожать сохранению и развитию его соборной духовной сферы. Этот процесс привел к очень раннему возникновению особой социальной группы внутри народа, группы объективирующей, овеществляющей его рефлексию, специализирующейся на этой рефлексии. Речь, несомненно, идет о становлении интеллигенции как особого социального слоя, в котором

выделяется «инициативная группа» как ядро сибирской интеллигенции. Русский народ объективно нуждался в интеллигенции, именно через ее существование народ (в опосредованной форме и каждый его представитель) обретал полноту и осмысленность своего бытия и, кроме того, мощный стимул к развитию в направлении Абсолютного Добра, развитию, нарушающему изначальную самодостаточность народа [2]. В этой ситуации представители «инициативной группы» интеллигенции «вследствие своих социально-профессиональных особенностей, обладающие особой «духовной чувствительностью» , раньше представителей других социальных групп улавливая и формулируя изменения в социокультурной ситуаций» [8. С.87] стали старые культурные формы наполнять новым содержанием, наделять новым смыслом, движимые целью устранения элементарного невежества масс; развития культуры и просвещения.

Итак, что двигало интеллигенцией в ее духовном поиске истины, ценностей и справед ливости, в ее борьбе за мощную, просвещенную Сибирь, выступающей прямым отражением социокультурных процессов в истории России конца XIX - начала XX в.? Полагаем, это имманентный смысл жизни интеллигенции. Этот смысл запечатлен в тех высших целях, которые побуждали ее к жизненной активности, то есть насыщенной, энергичной деятельной жизни, направленной на совершенствование себя и окружающего мира. Ставя перед собой цель самопознания и погружаясь в свою жизнь, свое сознание, свои эмоции и ощущения, интеллигенты узнавали нечто новое об окружающем, Эти знания превращались в активный фактор провинциального культурного пространства, объединивший мыслящую часть общества в стремлении помочь русскому человеку познать себя, найти себя в динамично меняющемся мире, понять, кто он есть, что он делает, что он может сделать, насколько в его власти «самореализоваться».

Таким образом, интеллигенция считала своим нравственным долгом не только и не столько самообразование и собственное духовное самосовершенствование, сколько просвещение, повышение культурного уровня и политического сознания населения провинции и прежде всего — учащейся молодежи. Интеллигенция осознавала, что учащиеся представляют собой основу местной интеллигенции,

Интеллигенты считали необходимым условием общественного развития, как духовного, так и экономического, накопление интеллектуальных сил, формирование местной интеллигенции. Ядринцев — один из самых ярких «ревнителей» Сибири, в своей рукописи рассуждал: «...Если Петербургсо своей интеллигенцией проливал иногда свет в провинцию, то далеко не был в состоянии создать здесь силы... В будущем... интеллектуальная жизнь станет достоянием провинции и выразится, конечно, в новых формах и в области идей. Нарождение этой провинциальной мысли даст новый толчок народному развитию. Наши столицы имели огромное значение в прошлой истории России, но наступает время когда центральная интеллигенция едва ли одна может охватить всю жизнь России и уследить за нею... Чем больше будет развиваться жизнь, тем роль провинции будет получать большее значение. Если провинции будет доступна интеллектуальная жизнь, то, без сомнения, это будет новая струя, которая внесет новые черты... в народную жизнь и пробудит его силы. Самосознание провинции поэтому становится лозунгом будущего. То там, то здесь начинается пробуждение умственного интереса в провинции, пробиваются молодые всходы жизни, кто, где прорвется. Свое слово и у провинциала. Да, бедный провинциал начинает мыслить, и наступит время, может быть, его творчества. Чем отразится нарождение провинциальной мысли и идеи, еще неизвестно. Но поможет восходящей жизни и родам провинции...» [5]. Интеллектуальные сиды осознанно намеревались открыть социокультурное пространство Сибири диалогу с культурной средой центральной России.

«Не одна сотня молодых сибиряков и сибирячек разбросаны, как известно, по разным университетским городам Европейской России... не одна сотня их ищет здесь светоча знания, чтобы впоследствии осветить разные уголки своей родины, Сибири, все еще окутанной густым мраком невежества и опуганной тяжелыми оковами экономической и интеллектуальной зависимости. Все они ехали сюда, «в Россию», с горячей верою в будущее своей несчастной родины и с страстным желанием послужить ей когда-нибудь на том или другом поприще общественной деятельности. Всякому, кто знавал эту интеллигентную молодежь Сибири, не мог не броситься в глаза их « патриотизм», их страстная вера в «свой край», их горячая любовь к нему, их бескорыстное желание служить ему» [9. С1 ] ■

Бесспорно, важно отметить, что интеллигенция осознавала себя частицей российского общества, частицей Сибири. Но нельзя скрывать, «что среди всех вообще людей науки всегда найдется не мало лиц, заявляющих себя большим прилежанием в научных занятиях во славу своего имени» [13]. Поэтому коренные сибиряки, получившие образование в столичных вузах и возвратившиеся на родину, исчислялись единицами. Следовательно, генезис культуры происходил апатично, не так, как этого требовало время, в основном за счет приезжих. К.П. Мейбаум — уроженец Сибири, член Общества содействия промышленности и торговли, говорил: «Многие из нас, вывезенные в Европейскую Россию для воспитания и образования, к сожалению, с детства оставляют свою родину навсегда, так как, окончив образование, не могут возвратиться, одни потому, что в этот долгий период времени потеряли родных, другие же - по роду предоставляемой им деятельности и, привыкая к новой местности, обзаведясь семьей, остаются в России навсегда» [14. С. 637].

Тем не менее необходимо учесть то, в каком положении находился образованный сибиряк, возвратившийся на родину (или образованный человек, сосланный в Сибирь). Для образованного человека, с

потребностью живого гражданского дела, должно быть поле для его деятельности; в Сибири же именно не было ни тех учреждений, ни той атмосферы, которая необходима была образованному человеку. В Сибири недоставало сплоченного круга образованных людей, который бы поднимал тон жизни и оказывал на нее влияние [ 11. «По мнению мног их представителей интеллигенции, особенно молодых, провинциальная жизнь не способствовала творческому развитию» [4].

Когда интеллигенты, наконец, добыв себе ценой невероятных усилий и лишений все эти дипломы инженера, агронома, химика-технолога и другие, возвращались в «матушку Сибирь» и восклицали: «...Возьми нас, распоряжайся нами, укажи нам место и дело, где бы мы могли служить тебе честно и не бесплодно!», ...в ответ то и дело слышалось: «такого-то химика не взял ни один заводв Сибири за «ненужностью», такого-то механика не принимают нигде, потому что он еврей, такой-то агроном и вовсе перестал предлагать «свои услуги» по своей специальности (спроса нет) и старается пристроиться хотя бухгалтером в конторе коммерсанта...» [10]. «Откуда взять, где черпать побуждение к воодушевлению? Наука сама воодушевляет... Но оно [воодушевление] может надломиться при первом неуспехе труда, оно может иссякнуть в человеке от сознания мнимой или действительной хотя бы и несправедливой, его ученной непризнанное™» [13]. Этот принцип не требует доказательств.

Вот, например, молодой врач-сибиряк, патриот чистейшей воды, мечтавший о служении верой и правдой, всем разумением и всеми силами своими обездоленному народу Сибири. «Врач этот рвался, что называется, на родину, на борьбу с хищением и мракобесием, и, действительно, при первой возможности он вернулся в Сибирь... Теперьже этот врач думает оставить Сибирь, чувствуя себя лишним человеком в рамках сибирской жизни, ибо не он поборол «зло», а «зло» готово побороть его, и человек решил «отойти от зла», от этой деморализации в сторону» [9. С.2].

Герой рассказа М.&С, Знаменского «Провинциальные самодеятели» — Е.И. Земляницин (неразборчиво), полагаем собирательный образ интеллигента провинции второй половины XIX в., был намерен: «... в интересах... общечеловеческой деятельности... служить... Е.И. был уверен, что его всюду примут с объятиями... Но...через полгода... объятий ему не было — он поступил учителем уездного училища, и эта... карьера стоила ему много труда и порчи крови... Прошло еще полгода, и Е.И. ... снова глядит, куда бы приткнуть свою деятельность, но теперь он подозрительно озлоблен... рыщет с утра до вечера по городу, ища место, куда бы он мог приложить себя». Он предоставляет право «... судьбе и случаю, если такое заблагорассудится им вытащить его... апатичная отупевшая голова его уже больше не работала...» [7].

Можно привести еще один пример — технолог, «тоже патриот высшей пробы...с ним эволюция совершилась еще быстрее, в какие-нибудь два года. Два года тому назад он только и видел света, что в окне сибирской жизни, а теперь, например, он брату своему (агроному), кончающему курс учения у нас и также мечтающему вернуться в Сибирь и «работать», пишет с места самые безотрадные письма на тему о ненужности ученых техников и даже просто «честных работников» для Сибири» [9. С. 1-2].

Те же интеллигенты, которым посчастливится найти свое место на поприще практической деятельности, «должны будут вести свое практическое служение Сибири нередко по таким захолустьям ее, которые не могут не устрашать и своею закинутостью на белом свете, и тягостию одинокого пребывания среди людей

не только необразованных, но и полудикарей, коими так изобилует сибирская земля. Сила духа для неуклонной деятельности в избранном направлении требует здесь не меньшей, если еще не большей духовной поддержки со стороны принципиальных воззрений» [13]. Интеллигенция осознавала, что результативность ее общественной активности обусловлена возможностями, которые как никогда и как нигде ограничены.

Малочисленные интеллектуальные силы сибирского общества к началу второй половины XIX в. не были поняты в своих стремлениях своими собратьями, поэтому практически не имели единомышленников. Общество было не готово признать их правоту. «Между местной интеллигентной личностью и обществом образовался тот антагонизм и та грань нетерпимости, которые не приносили пользы ни той, ни другой стороне... Общество, в силу своего непонимания, не пользовалось способностями и талантами человека, который мог принести ему большую пользу; человек же интеллигентный, под влиянием раздражения, презирал это общество, а с ним и местные общественные вопросы. Таким образом, нарушилась та связь, которая необходима для гармонического развития; живые части его жили отдельно, не оплодотворяя друг друга» [14. С.633]. Фарафонтова Т.М. в статье «Ядринцев в ссылке» рассуждает: «Уж таково причудливое назначение провинциального писателя... сочинять для собственного удовольствия, не печатая, работая, не получая... ни гроша;... мучиться, не видя практического осуществления своих стремлений; проповедовать, не будучи услышанным..., и кончив ряд усилий, пропасть бесследно... отстать от своего назначения, весь практический смысл которого не находит места на свете божьем...» [6].

Не удивительно, что при таких условиях у многих молодых сибиряков утрачивалась духовная связь с Сибирью, слабело желание служить ей непосредственно, и они решали оставаться в Европейской России. Это, несомненно, свидетельствует о переломе в настроении молодых сибиряков-интеллигентов. Радужные мечтания разбивались о суровую действительность в прах. Отсюда результат - разочарование в общественных идеалах и «изверивание» в целесообразности и плодотворности прежних взглядов на пути и средства служения Сибири, внутренняя пустота и душевная неудовлетворенность. Где же корни этого переворота?

Оснований, на наш взгляд, несколько, а именно уровень социально-экономического развития региона, обусловивший отсталость культурной базы, недостаточное знакомство интеллигентов с реальными условиями жизни в Сибири, несоответствие между специальностями, избираемыми многими сибиряками, и действительными нуждами в Сибири. Отметим не в последнюю очередь и отсутствие достаточной материальной помощи, даже просто нравственной и интеллектуальной поддержки в какой-либо форме, в пору студенческих лег сибиряков-интеллигентов. Но нельзя отрицать, что в Сибири имелся достаточный контингент лиц, отзывчиво относящихся к общественным интересам, готовых употребить свои силы и средства на дело просвещения своих соотечественников [ 111.

Отдельные интеллигентные личности — истинные патриоты, по-прежнему задающие общее направление развития Сибири, направляли все силы и думы на приложение знаний для подъема культурности народной жизни. Они в условиях Сибири концентрировали в себе энергию, пропорциональную площади региона, расширяли диапазон своих интересов и сферу приложения профессиональных умений и навыков, творческих сил. Интеллигенты реализовывали себя в педагогике, медицине, издательской деятельности. Не

сумевшие реализоваться в профессиональном творчестве, но стремившиеся к активной жизни, успешно проявляли себя на общественном поприще, организуя разнообразную попечительно-благотворительную деятельность, деятельность культурных обществ. «В переломные исторические моменты для одних работа в обществах стала прикрытием партийных целей. Другие, заявляя о своей аполитичности, работали в формированиях ради провозглашенных идей. Но для тех и других, в ситуации скованности российской политической жизни, общественные организации оказались той защитной нишей, так называемыми «культурными гнездами», в которых интеллигенция могла укрыться от опасностей острой политической борьбы» [3].

Создание обществ позволило по-новому осмыслить и возродить ценности и традиции сибирского общества. Объединяя вокруг себя творческих людей, мыслящая часть общества была сориентирована на развитие локальной культуры и проявление местных инициатив.

Мы привели несколько характерных типичных примеров эволюции сибиряков-патриотов. Примеры эти оттеняют перелом в настроении, совершившийся в среде молодых сибиряков. И, надо заметить, сама эволюция происходит не столько под воздействием внешних, более или менее случайных условий и обстоятельств, сколько по причинам, заключающимся в самой сущности сибиряков-интеллигентов. «Общественное положение сибирского интеллигента порождало специфическое восприятие мира, мировосприятие определяло чувство особого долга перед людьми» [12], но под прессингом, во-первых, собственных внутренних недостатков и противоречий, во-вторых, обстоятельств. Интеллигенты скептически или прямо отрицательно относились к вопросу о месте приложения сил и столь дорогой ценой добытых знаний и были недостаточно последовательны в целеполагании и начинаниях.

Библиографический список

САМОЙЛОВА Елена Владимировна, аспирант кафедры отечественной истории.

Дата поступления статьи в редакцию: 22.06.2006 г. © Самойлова Е.В.

Перестройка в Сибири: как это было (Рецензия на книгу С.А. Величко «Общественно-политическая жизнь Сибири (1985-1991 гг.)» Омск: Изд-во ОмГТУ, 2004. - 376 с.)

В январе 2007 г. исполнится 20 лет с тех пор, как на январском Пленуме ЦК КПСС М.С. Горбачевым была изложена идеология и стратегия политической реформы в СССР. В этой связи представляют интерес политические изменения, которые произошли в нашем регионе в годы перестройки. До последнего времени не было обобщающего специального исследования, посвященного общественно-политическим процессам в Сибири в годы перестройки. Хотя в отдельных публикациях Е.В. Черненко, Е.А. Сафаровой, Е.Е. Горячевой, В.П.Андреева, В.И. Козодой, C.B. Новикова рассматривались политические преобразования 1985-1991 гг., но только по материалам Западной Сибири.

Выход в свет монографии кандидата исторических наук, доцента кафедры отечественной истории ОмГТУ Светланы Анатольевны Величко «Общественно-политическая жизнь Сибири (1985-1991 гг.)» позволил проследить политическую трансформацию в Сибири в полном объеме. Монографическое исследование является результатом ее многолетней работы, в том числе и над докторской диссертацией, которая подготовлена к защите.

Новизна исследования, предпринятого С.А. Величко, состоит в комплексном подходе к изучаемой теме, разнообразии примененных ею научных методов, многоплановости изучаемых проблем. В монографии рассматриваются проблемы нарастания кризисных явлений в региональных отделениях КПСС и становления неформального движения. Изучен процесс развития антикоммунистического движения в регионе, сокрушившего некогда могущественную партию, от обществ содействия перестройке, народных фронтов до местных отделений «Демократической России». Все эти явления рассматриваются на фоне крупнейших общественно-политических кампаний, проходивших в это время: выборов народных депутатов СССР 1989 г., выборов народных депутатов РСФСР и местных советов 1990 г., мартовских референдумов 1991 г. и первых выборов Президента России.

Комплексному характеру исследования соответствует и структура монографии. Она состоит из следующих частей: введение; глава 1 «Начало политической реформы в СССР»; глава 2 «Население региона в борьбе за дальнейшую демократизацию общественно-политической жизни»; глава 3 «Противостояние коммунистических и антикоммунистических сил в регионе» ; заключение; список использованных источников и литературы, приложений, список сокращений.

Структура монографии является, на наш взгляд, довольно удачной. Она отвечает главной задаче, поставленной автором, — исследовать общественно-политические процессы в Сибири на фоне преобразований М.С. Горбачева.

Во введении обоснована актуальность темы, проводится историографический и источниковедческий

анализ, раскрывается методологическая основа исследования.

В первой главе анализируется процесс нарастания кризисныхявлений в КПСС, комсомоле, появления первых самодеятельных общественно-политических движений в Сибири. Причем показаны и количественные, и качественные проявления кризиса, дана классификация неформального движения в регионе. Рассматривается влияние выборов народных депутатов СССР 1989 г. на повышение политической активности граждан Сибири.

Во второй главе исследована обстановка в регионе после I съезда народных депутатов СССР. Изучен процесс распространения в Сибири идей Межрегиональной депутатской группы. Анализируется избирательная кампания 1989-1990 гг. по выборам народных депутатов РСФСР и местных советов.

В третьей главе изучена общественно-политическая борьба в Сибири коммунистических и антикоммунистических сил в переломном 1991 г.; сделаны выводы, что Сибирь не стала основным регионом поддержки Б.Н. Ельцина, выжидательную позицию заняло население Сибири и во время прихода к власти ГКЧП.

Исследование С. А. Величко имеет фундаментальную источниковую базу. Оно опирается на материалы 48 фондов трех федеральных и девяти региональных государственных архивов. При написании монографии изучено 2389 дел.

В приложениях опубликован результат серьезной аналитической работы автора. Результаты исследования сконцентрированы в девяти таблицах, составленных автором по материалам Российского государственного архива новейшей истории и Российского государственного архива социально-политической истории и иллюстрирующих процесс кризиса и распада организаций КПСС и ВЛКСМ в Сибири. Приводятся в приложениях также и засекреченные ранее документы по общественно-политическому движению Сибири 1985-1991 гг.

Содержание работы С.А. Величко убеждает в том, что монография написана на актуальную тему и, несомненно, является весомым вкладом в изучение истории общественно-политической жизни Сибири в годы перестройки. Разнообразные материалы дают представление о кризисных явлениях в сибирских организациях КПСС, ВЛКСМ, социальном составе неформальных общественно-политических организаций, идейных позициях участников демократического движения, видах и формах деятельности сибирской оппозиции, масштабах антикоммунистического движения в регионе.

Имеющиеся в монографии С.А. Величко «Общественно-политическая жизнь Сибири (1985-1991 гг.)» фактические данные и основные выводы могут быть использованы в преподавании ряда школьных и вузовских курсов по новейшей истории России, истории политических партий России.

C.B. Новиков, Омский государственный аграрный университет.