Hindrances in the way of tax culture in Russia

НАЛОГОВАЯ ПОЛИТИКА НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

Вестник Омского университета. Серия «Экономика». 2011. № 3. С. 184-188.

УДК 338.22

ПРИЧИНЫ, ПРЕПЯТСТВУЮЩИЕ ФОРМИРОВАНИЮ НАЛОГОВОЙ КУЛЬТУРЫ РОССИИ

HINDRANCES IN THE WAY OF TAX CULTURE IN RUSSIA

Т.Н. Богославец T.N. Bogoslavets

Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского

Рассматриваются четыре причины, препятствующие формированию налоговой культуры в России: особенности формирования института собственности; евразийское положение России; особенности социальной структуры общества и российский менталитет.

Four reasons interfering formation of tax culture in Russia: features formation of institute of the property; the Euroasian position of Russia; features of social structure of a society and the Russian mentality. The article deals with four obstacles of tax culture to be built in Russia, and the nature of property institution being built. It also considers Russia as a Eurasian country, social traits of its society and Russian mentality.

В свое время русский историк В. О. Ключевский заметил: «история никого не учит, но жестоко проучивает за незнание ее уроков» [1]. Следовательно, чтобы понять отношение российских граждан к налогообложению, необходимо изучить исторические прецеденты формирования налоговой культуры в России.

Успешность взимания налогов зависит от ментальности населения, которая воплощается в уровне налоговой культуры. Исторически так сложилось, что в России во все времена существовало крайне неприязненное отношение к налогам, в отличие от западноевропейских стран, высокая налоговая культура которых проявляется в том, что уплата считается предметом гордости налогоплательщиков, налоговая культура прививается с детства. Школьники гордятся тем, что их родители платят налоги, вносят свой вклад в развитие своей страны. Например, особенность налоговой культуры в США состоит в том, что налогоплательщики в большинстве законопослушны, тех же, кто пожелает уклониться от уплаты налогов, ждет суровое наказание, смягчить которое очень сложно. В Японии граждане осознают, что налоги - это инструмент социального благополучия. В нашей

стране налоги всегда ассоциировали с грабежами, когда сбор налогов сопровождался бедствиями для простых крестьян, резней и пожарами. Кроме того, православие всегда создавало четкую границу между духовным и материальным, не предполагающую конвертацию делового успеха в социально одобряемое поведение. Таким образом, россияне привыкли скрывать свои реальные доходы (сначала от церкви, затем от государства). Деловой успех и нравственные достижения находились как бы в разных измерениях, поэтому нарушение хозяйственных законов не считалось великим грехом, по сравнению с нарушением нравственных традиций.

Рассмотрим, насколько российская ментальность изначально адекватна требованиям рыночной экономики и соответствующему уровню налоговой культуры общества.

Экономика России к 1917 г. не достигла ни рыночного, ни капиталистического уровня в той степени, в какой это было свойственно передовым странам Запада. Тем более нельзя говорить о существовании налоговой системы, которая также должна была соответствовать развитию экономики. До 1906 г. Российская

© Т.Н. Богославец, 2011

империя представляла собой абсолютную монархию с сильным бюрократическим элементом и чиновничеством, которому было делегировано фактическое право распоряжения жизнью провинций и людей в них. И только с 1906 г. установилась конституционная монархия.

Социализация российского человека, формирующая ценности сознания, проходила в условиях полного отсутствия демократии. Отсутствие демократических свобод усугублялось огромной территорией империи, плохими дорогами и относительной малочисленностью населения. Все эти факторы обусловили несовершенство института собственности, а это, в свою очередь, привело к замедлению формирования налоговой культуры.

Политическое устройство российского государства, имеющего феодальный характер в его историческом развитии, обусловило крайнее несовершенство налоговой системы. Институт частной собственности способствует социальной мобильности и формированию гражданского права. Его несовершенство в России на сотни лет задержало развитие гражданского правосознания, уважения к законности и государственности. Феодализм не просто существовал до октября 1917 г., но и был модифицирован в «социалистический этап», в основе которого лежала форма восточной деспотии. Все это не способствовало формированию налоговой культуры.

Выделяют четыре причины, препятствующие формированию налоговой культуры в России. Первой и одной из решающих причин оказался институт собственности. Еще со времени Великого княжества Московского, где была уничтожена земельная собственность, власть совпадала с собственностью (как во многих восточных деспотиях). Р. Пайпс пишет: «Монарх был не только правителем своей земли и ее обитателей, но и в буквальном смысле их собственником» [2, с. 211]. Существовало «крайне враждебное отношение российской монархии к частной собственности» [2, с. 234]. Не соблюдалась «нерушимость прав обладания даже личным имуществом, признаваемая и в самых отсталых обществах». Расширение Московского государства сопровождалось «физическим разрушением городов и изъятием городской недвижимости у ее собственников» [2, с. 238-248].

Жесткие подати, накладываемые государством, формировали негативное отношение к налоговой системе. Отдаленность от мировых торговых путей, слабая развитость городов и

малочисленность городского населения, отсутствие внешнеторгового обмена не способствовали развитию ремесел. До 1861 г. в Российской империи существовало крепостное право, и только в 1910 г. частная собственность на землю стала законной, в то время как в Австро-Венгрии и Пруссии подобные законы были приняты соответственно в 1768 г. и в 1821 г. [3, с. 43].

Второй причиной, не способствующей созданию налоговой культуры, можно считать цивилизационную особенность - евразийское положение России, обусловившее некоторые признаки восточно-деспотического характера политического устройства. На первоначальном этапе существования Московского государства управление осуществляется на сознательном культивировании традиций (привнесенных во многом извне - из Золотой Орды), когда реформа, по существу, сводится к устранению изменений и восстановлению прежнего состояния. Ликвидация земельной собственности напоминала эти традиции.

Формирование Московского государства и его характер, обусловленный генезисом и внешними факторами, можно считать «историческим узлом» развития России. Преобразовавшееся из московского княжества, оно сохранило «вотчинный» характер. Этому способствовала его изолированность вызванная географическим положением. Географические факторы - непосредственное соседство с внешними врагами Руси (литовцами, поляками, шведами, татарами) и обширность государства -сыграли решающую роль в формировании его специфики, определив его милитаризацию, приоритетность политических задач, подчиненность им экономических задач и социальную структуру общества. Постоянная внешняя опасность создавала для московского правительства необходимость существования многочисленной вооруженной силы. В. О. Ключевский пишет: «отсутствие новых экономических средств заставило найти нетрадиционное решение -создать систему служилого землевладения как основание системы народной обороны, что породило совместную систему» [1, с. 243]. Таким образом, частная собственность на землю в России того времени была ликвидирована в силу политических причин.

Изолированность Московского государства не позволила перенять политические образцы католического Запада. Российские правители придавали первостепенное значение завоеванию государств-преемников Золотой Орды - Казани и Астрахани, поэтому заимство-

вали многие монгольские политические институты и образцы. Например, административный аппарат для сбора дани для хана был преобразован в административный аппарат для сбора налогов. Во многом в этом кроются причины негативного отношения к налогам.

Третья причина, препятствующая формированию налоговой культуры, - это исторически сложившийся характер социальной структуры общества, которая сыграла во многом негативную роль. Изучая социальную историю России, историк Б.Н. Миронов замечает: «московское государство являлось государством бесклассовым и бессоциальным, так как существовавшие в то время социальные группы не подходили к <... > признакам класса и сословия» [4, с. 79].

Принадлежность к той или иной социальной группе (сословию) определяла не только специфику социализации, но материальное благосостояние, степень свобод политических и экономических, а фактически - образ жизни и судьбу. Феодальная закрепленность образа мыслей, образа действий и судьбы удерживалась в течение долгого времени за счет дифференциации по уровню и образу жизни не только среди социальных групп, но и внутри аналогичных групп в центре и провинции, вызывая раскол между ними, невозможность объединиться. Как отмечает Б.Н. Миронов, неравенство существовало даже внутри группы дворян-помещиков.

Важной особенностью социальной структуры российского населения являлась преимущественная доля в нем низших сословий, отличавшихся малограмотностью и социальной неразвитостью. Хотя численность городского сословия с XVIII в. постоянно росла и его доля в населении страны к 1913 г. достигла 17,6 % [4, с. 131], удельный вес крестьян составлял 80,1 %, т. е. подавляющая часть. В то время как, например, дворяне занимали в общей численности всего 1,5 % [4, с. 137]. И только после отмены крепостного права начались сдвиги к переходу от сословного общества к классовому, однако к 1917 г. оно еще не завершилась [4, с. 142]. Городские жители даже во втором поколении сохраняли многие крестьянские привычки, обычаи, склонности и мировоззрение. Вследствие этого в генезисе сознания русского человека важнейшую роль играет сознание русского крестьянина.

Большую роль в социальной структуре дореволюционного населения сыграла ее неоднородность. К концу XVII в. в российском обществе выделялись три социально значимые груп-

пы - общественность, власть и народ, - культура и менталитет которых в отличие от более раннего периода были не однородными - ведущую роль играла самодержавная власть. Финансовая система России того периода была чрезвычайно сложна и запутана. Отсутствие теории налогообложения, необдуманность практических шагов приводили к тяжелым последствиям.

Экономическая и культурная отсталость России по сравнению с Западной Европой в конце XVII в. была осознана властью. Начинается процесс европеизации, в котором в гораздо большей степени была заинтересована именно власть. Крупномасштабные государственные преобразования начинает Петра I. К тому времени финансовая система Руси ориентировалась на увеличение налогов по мере возникновения и возрастания потребностей казны. Объем налогов не увязывается с реальным экономическим положением страны. Непрерывные войны, реорганизация армии, строительство флота требовали все новых и новых дополнительных затрат, поэтому налоговая нагрузка населения росла.

Перепись населения, проводившаяся в период с 1718-1724 гг., необходима была для того, чтобы обеспечить равномерную раскладку налоговых тягот. Общая численность населения составила 15 500 000 чел., из них 5 600 000 податных душ мужского пола, из них 5 400 000 крестьян и 183 400 посадских людей, неподатное население исчислялось в 515 000 душ мужского пола. Содержание армии возложили на крестьян, содержание флота возложили на посадское население [5, с. 487]. Вводится подушная подать.

В течение XVIII - первой половины XIX вв. возникла культурная асимметрия: общество раскололось на образованное меньшинство и народ. К середине XIX в. раскол общества привел к расколу высших его слоев по степени радикализации в вопросах решения общественных проблем, стоявших перед Россией. Социальная фрагментация общества насчитывала 70 сословных групп, между которыми не было взаимопонимания [4, с. 264-265]. Таким образом, можно сделать вывод о неоднородности дореволюционного населения. Одной из специфических черт предреволюционной социальной структуры населения было отсутствие развитого класса буржуазии и среднего класса, богатство которых определяет богатство государства (налоговые сборы).

Четвертая причина, препятствующая формированию налоговой культуры, - это особенность российского менталитета. Можно рас-

сматривать менталитет социальных групп, различных общностей, но если иметь в виду со-циетальный уровень, т. е. уровень общества в целом, следует учитывать, многонационально или преимущественно мононационально оно. Состав русского государства в национальном отношении весьма разнороден. Так, В.О. Ключевский, характеризуя состав военнослужащих Московского государства (XVI в.), отмечает, что «русских фамилий» там было 33 %, «происхождения польско-литовского - 24 %, происхождения немецкого, западноевропейского - 25 %, происхождения татарского и вообще восточного - 17 % и 1 % остался неопределим» [1, с. 205-206]. В более позднее время войны, миграции, политические изменения границ способствовали смешению различных народностей в составе российского этноса. В этой связи интересно высказывание Л. Н. Гумилева о том, что «так называемый национальный характер - миф, ибо для каждой новой эпохи он будет другим» [6, с. 345]. Национальное - это не некий инвариант, магический и неизменный, а результат (на определенный исторический «момент») совокупного взаимодействия и взаимовлияния социальных институтов и индивидов. Тем не менее можно выделить ряд наиболее значимых факторов, влияющих на формирование и устойчивость национальной культуры и национального менталитета, это:

Что касается соотнесенности общества и цивилизаций есть удачное высказывание Ф. Броделя: «Каждая из этих цивилизаций и их ансамбль в целом входят в огромный поток истории, имеющий большую длительность, и этот поток является для каждого общества источником присущей ему внутренней логики, равно как и многочисленных противоречий» [8, с. 229].

Россия не входила ни в западноевропейскую, ни в восточные цивилизации, являясь относительно молодым государством. Следовательно следует проводить не синхронное сравнение ее развития с западноевропейскими странами, а диахронное. Она имела единый центр развития и сильную централизованную власть, хотя после реформ 1860-х гг. началось заметное усиление самоуправления. Социальную

структуру населения можно было назвать двухполюсной: с низким удельным весом образованных слоев и преобладающей долей крестьян, уровень образования которых был ниже, чем у западноевропейских. Перепись населения 1897 г. показала, что лишь 21 % населения (в городах - 45,3 %) были грамотными [7, с. 327], в то время как в развитых странах уровень грамотности был значительно выше. Это определило важнейшие социальные последствия: большинство крестьян не могли осознать перспектив общественного развития, не поддержали столыпинские реформы, им оказались более близкими идеи большевиков. К моменту революции 1917 г., пишет Б.Н. Миронов, «народу еще не нужна была демократия западноевропейского типа» [4, с. 269].

Социальная неоднородность усугублялась резким различием в интересах, социальным положением и уровнем образования высших и низших слоев населения. Неравномерность социально-экономического развития, дополнялась социокультурной неравномерностью. Недостаток образованных слоев, различие политических и социальных позиций представителей власти и общественности, нежелание и неумение тех и других идти на компромиссы, все это свидетельствовало о социальной незрелости, объясняющейся не столько особенностями российского менталитета, сколько относительной «молодостью» российского этноса, еще не пришедшего к идее консолидации общества [8].

Интересную мысль о сознании русского крестьянина высказал Ричард Пайпс, утверждающий, что оно являлось «первобытным», если использовать терминологию антрополога Леви-Брюля [2, с. 207], т. е. оно не было приспособлено для абстрактного мышления. Крестьяне не воспринимали право даже в простейших формах, не сознавали своего социального положения, ничего не знали о государственном управлении, вообще слабо воспринимали себя как личность, отождествляя себя с семьей или общиной. Причина была не в национальных чертах характера, а в неразвитости, необразованности крестьян, вызванной медленными темпами приобщения к цивилизованности вследствие изоляции от других стран, сосредоточения на задачах национальной самообороны, малочисленности населения и непомерности территории.

Таким образом, в России пространство как бы растягивало историю, в странах Западной Европы спрессованность взаимосвязей социальных, хозяйственных, экономических окупа-

лась ускоренной динамикой их развития, более наглядным ощущением государства и его функций. Кроме того, начиная со Средних веков, эволюция в Европе осуществлялась на уровне наций, государства, этноса. Россия же еще не могла освоить эти категории и эволюционировала в рамках семьи и «вотчины», по сути, модификации общины.