Подводно-археологические исследования в античной Ольвии: декрет Протогена и береговые укрепления эллинистического периода

ПОДВОДНО-АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В АНТИЧНОЙ ОЛЬВИИ: ДЕКРЕТ ПРОТОГЕНА И БЕРЕГОВЫЕ УКРЕПЛЕНИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОГО ПЕРИОДА

к.и.н. Вахонеев В.В., Киев (Украина) « Черноморский центр подводного наследия»

Olbia is one of the greatest monuments of ancient civilization in the Northern Black Sea. Archaeological investigations of the monument have been going over a hundred years. Underwater explorations were not systematic, but since 2010 underwater expedition made own researches . Attention was paid to the investigation of defensive structures of the Hellenistic period, known from epigraphic sources. Proved that Olbia of Hellenistic period had a single line of fortifications from the estuary and Protogenes work strengthened the fortifications of the Lower Town in the northern and southern parts.

Ольвия является одним из крупнейших памятников античной цивилизации в Северном Причерноморье. Город был основан в начале VI в. до н.э. и его непрерывное существование продолжалось более тысячи лет, играя значительную культурную, политическую и экономическую роль в регионе северо-западного Причерноморья. Археологические исследования памятника продолжаются более 100 лет, что позволило изучить различные стороны жизни города.

Городище Ольвия расположено у пос. Парутино Очаковского района Николаевской области, стоит на балансе Национального историко-археологического заповедника «Ольвия» НАН Украины.

Первые практические шаги по изучению подводной части Оль-вии были предприняты в самом начале ХХ в. Б.В. Фармаковский неоднократно проводил исследования разрушаемого водами лимана клифа, а также использовал подъёмный ковш на плаву.

Уже в 1950-е гг. А.Н. Карасёв при исследовании исторической топографии города и суммировании всех археологических данных отнёс восточную границу города на 140 м от клифа.

Появление нового специального подводного оборудования открыло новый этап при исследованиях затопленной части города.

В 1959 г. группа под руководством Б.В. Борисова и Б. Зюко-ва провела визуальное обследование дна лимана. Но первое профессиональное археологическое обследование затопленной части памятника провёл в 1961 г. В.Д. Блаватский. Тогда была выполнена топосъёмка, обмерена «пристань», зафиксированы скопления камней и керамики. А уже через три года К.К. Шилик и Б.Г. Федоров провели геоакустическую съёмку в затопленной части города.

Этот предварительный этап заложил базис знаний для начала работ систематической подводно-археологической экспедиции, работавшей на памятнике в 1971 — 1979 гг. под руководством С.Д. Крыжицкого. В ходе работ экспедиции были обследованы (обмеры и шурфовка) ранее известные скопления камней: «пристань», развалы северных стен, скопления камней возле участка НГ, проведено визуальное обследование участка в целом, а также открыты два новых объекта — т.н. амфорные поля, образовавшиеся на месте существования припортовых складов. Особое внимание было уделено стратиграфическим разрезам и максимально точным обмерам подводных объектов.

Полученные тогда данные позволили выдвинуть некоторые гипотезы относительно размеров и общей топографии Нижнего города. Восточная граница городища проходила в 170 м от берега в районе «пристани», в 210 м в районе развала послегетской стены и в 290 м у амфорного поля II. Также исходя из анализа обнаруженных строительных остатков, было высказано предположение ,что город не имел никаких оборонительных сооружений со стороны моря. Кроме того, рассмотрев конфигурацию берега, С.Д. Крыжиц-кий пришёл к выводу, что гавань Ольвии могла разделяться на две части — военную (южная) и торговую (северная).

Т.о. в результате проведённых исследований 1970-х гг. была подсчитана минимальная площадь затопленной части Нижнего города: 12 га в V—IV вв. до н.э., 17 — в эллинистическое время, 4,5 — огороженной стенами и 6—7 — с учётом припортового района в римское время.

В дальнейшем было ещё несколько попыток провести подводные исследования (в 1992 г. с группой итальянских аквалангистов, в 2005 г. силами запорожских аквалангистов), но все они характеризовались несистематичностью и отсутствием чётких научных планов. В связи с этим с 2010 года на памятнике работает профильная подводная археологическая экспедиция. Основное внимание уделено составлению стратиграфической колонке затопленной части городища, а также поиску наиболее значимых объектов припортовой части эллинистического времени.

Вторая половина III в. до н.э. отмечена в Ольвии сложным внутренним социально-экономическим и внешним военно-политическим положением, которое в историографии характеризуется как кризис. Особенности этого кризиса нашли своё отражение не только в данных археологии, но и в ряде эпиграфических источников, в первую очередь в декретах в честь Антестерия [Виноградов, 1984, с. 57] и Протогена (IOSPE, I2, 32). Первый документ датирован третьей четвертью III в. до н.э. и содержит информацию о военных акциях ольвиополитов, а также об обустройстве военного флота, который был обновлён богатым гражданином Антестерием и дополнительно усилен ещё одним кораблём за его счёт.

Второй документ, пожалуй, один из самых известных в причерноморской эпиграфике. Обширный текст декрета повествует о помощи богатого гражданина Ольвии Протогена в период кризиса: покупка хлеба, откуп (дань) варварам, восстановление обветшавших сооружений. До сих пор продолжается дискуссия по поводу датировки данного документа [Нжолаев, 2012], однако наиболее аргументированная точка зрения указывает на появление этого эпиграфического памятника в 220 — 210 гг. до н.э. [Виноградов, 1984, с. 182]. Привлекает внимание один эпизод. Сторона В начинается с известий о том, что большая часть города на была неукреплённой (ате^отои) со стороны реки, точнее в районе гавани-порта (Ai^eva) и бывшего рыбного рынка (¡xöuonwAiov),

а перебежчики сообщили, что племена галатов (ГаЛата^) и ски-ров (iKipouq), заключив союз, собрались совершить набег зимой. Тактика, в целом, достаточно логична, учитывая, что зимой воды Бугского лимана могли замёрзнуть и покрыться льдом. Более того, если даже если лиман замёрз бы не весь, достаточно мощного льда в прибрежной части для совершения набега в обход городских укреплений греческого города. Как результат этой критической ситуации, судя по тексту декрета, часть граждан готова была покинуть родные стены.

Немного ниже в декрете говорится, что Протоген распределил и оплатил работы по обновлению оборонительной системы города, чем сберег полису изрядную сумму (сторона В. 34—37): «¿ппуу^Лато аитос; катаокеиау Сффотера та Teixn ка1 пробное^ näoav Tnv eiq аита Sanävnv, Kainep auräi npoKei^evwv оик ¿Лааао^у xpuawv n x^iwv Kai nevTaraaiwv». Проведение общественных работ не было чем-то новым в истории эллинистической Ольвии. В первой трети III в. до н.э. подобные благодеяния проводил и гражданин Каллиник [Виноградов Ю. Г., Карышковский, 1982, с. 26]. Для нас же важно упоминание того, что до времён Протогена Ольвия не имела сплошной линии оборонительных сооружений [Латышев, 1887, с. 103; Леви, 1985, с. 22].

Тем не менее, ещё до Протогена в Ольвии проводились сравнительно масштабные работы по укреплению обороноспособности города за частный счёт. До нас сохранилось метрическое посвящение Клеомброта, сына Пантакла (IOSPE, I2, 179), который посвятил построенную им башню на побережье Гераклу и народу. По мнению В.П. Яйленко, стены Ольвии последней четверти IV в. до н.э. защищали только верхний город, и теперь они были продолжены до лимана, закрыв нижний город, где новую оборонительную стену замкнула башня Клеомброта. По письму данный документ близок Каллиникову декрету и может быть датирован первой половиной III в. до н.э. [Яйленко, 1990, с. 276—277] Кроме того, существует надпись последней трети III в. до н.э. его внука, Клеомброта, сына Пантакла, который соорудил пролёт городской стены и пилон (IOSPE, I2, 180). Таким образом, Ольвия предпринимает меры по укреплению своей обороноспособности на протяжении всего III в. до н.э. Однако, судя по всему, эти меры являются не свидетельством растущего богатства города, а скорее вынужденной мерой ввиду сложной военно-политической ситуации в регионе.

Казалось бы, данные эпиграфических источников о постройке в прибрежной части города оборонительной стены, идущей вдоль уреза воды, должны подкрепиться результатами подводных археологических изысканий, проводимых в Ольвии. По своей структуре любое фортификационное сооружение является достаточно мощным объектом, которое имеет больше всего шансов устоять перед трансгрессией морских вод, вод лимана. Как пример — оборонительная стена IV в. до н.э. в Акре на Боспоре, длиной около 150 м, которая и сегодня выступает над дном на 1—2 ряда кладки.

В 1971 — 1977 и 2010—2012 гг. было проведено детальное визуальное обследование акватории затопленной части Ольвийского городища. Кроме того, была проведена шурфовка в разных частях затопленной части памятника. Общие выводы сводятся к тому, что затопленная часть Ольвии практически полностью разрушена, места с непереотложенным культурным слоем единичны и находятся под крупными каменными завалами. Тем не менее, такие завалы, параллельные берегу и которые могли бы маркировать трассу эллинистической стены города (стены Протогена), отсутствуют. В целом, древняя береговая линия на сегодня установлена достаточно точно. Она проходит по изобате 4—4,5 м и подтверждена геоакустическим обследованием [Шилик, 1975, рис. 8]. В южной части Нижнего города линия древнего берега находилась на расстоянии около 170 м от современного уреза воды, в северной части — почти до 300 м.

Отсутствие этих развалов позволяет на сегодня утверждать, что город со стороны лимана не имел оборонительных сооружений. По-видимому, Протогеном были профинансированы работы по продолжению северной и, возможно, южной оборонительных линий до берегового уреза, а также постройка укреплённых башен в прибрежной зоне. Длина стены вдоль берега составила бы не менее 600 м, а, учитывая достаточно сжатые сроки её постройки (как следует из декрета — до набега варваров при наступивших зимних холодах), это сделать было невозможно.

Единственным объектом затопленной части городища, вытянутым в меридиональном направлении, является т.н. «пристань».

Её первые водолазные обмеры были выполнены ещё экспедицией 1961 г., затем она была обследована в 1970-е гг. Объект расположен в 135 м от берега по линии створа южного борта раскопа НГФ на глубинах 1—2 м. «Пристань» представляет собой вытянутый развал камня, размером 80x30 м. Можно было бы предположить, что данный объект, который, конечно же, не был пристанью, является развалом фортификационных сооружений. С.Д. Крыжицкий отметил, что состоит он в основном из привозных пород камней, а его формирование связал со свалкой балласта кораблей [Крыжицкий, 1984, с. 45]. Но последний факт достаточно любопытен и, как будто бы, состыковывается с ещё одним местом из протогеновского декрета [Виноградов, 1984, с. 70]. Там идёт речь о возивших камень для стеностроительства транспортных судах, принадлежавших как частным лицам (¡5|шта^), так и государству (та пЛоТа та бп^оага). Из-за того, что общественные суда пришли в негодность и были лишены снастей, полис был вынужден платить частным судовладельцам фрахт (то vаuЛоv). Протоген за счет казны исправил положение дел.

В 2011 г. между этим объектом и берегом был заложен небольшой шурф на глубине 1,1 м в центре большого скопления камней. При его исследованиях в верхнем слое также было обнаружено большое количество средних и мелких привозных камней, в основном мрамора и кварцита. Анализ направления течений позволяет предположить, что эти камни могли быть были вымыты с района балластной свалки. С нового полевого сезона 2013 г. силы Ольвий-ского подводной археологической экспедиции будут направлены как раз на всестороннее изучение этой «пристани».

До этого времени работы подводной экспедиции последних лет уделяли основное внимание участку в створе раскопа НГ. Была заложена серия шурфов и раскопов на расстоянии 40—50 м друг от друга. Несмотря на то, что уверенно зафиксировать непереотложенные слои не удалось, был собран показательный археологический материал от периода поздней архаики до римского времени. Так, самый ранний материал представлен профильными фрагментами милетских амфор классического типа середины VI в. до н.э., хиосских пух-логорлых и некоторых образцов восточногреческой керамики конца VI в. до н.е. и их ольвийскими подражаниями. И хотя данные находки

керамики не имеют чётких привязок к комплексам ввиду их полного уничтожениями водами лимана, они подтверждают идею Е.И. Леви, высказанную более 70 лет назад, о том, что в данном районе могла быть ранняя греческая застройка [Леви, 1941, с. 316]. В любом случае, для обеспечения функционирования архаического поселения на верхнем плато необходимо было иметь какие-то постройки и в непосредственной близости у воды.

Таким образом, подводя итог, следует отметить, что Ольвия эллинистического времени не имела единой линии оборонительных сооружений со стороны лимана, а работы Протогена скорее всего укрепили фортификационные сооружения Нижнего города в северной и южной частях.

Список литературы

Виноградов Ю. Г. Декрет в честь Антестерия и кризис Ольвийского полиса в эпоху эллинизма // ВДИ. - 1984. - № 1. - С. 51-80.

Виноградов Ю.Г., КарышковскийП.О. Каллиник, сын Евксена // ВДИ. -1982. - № 4. - С. 26-46.

Крыжицкий С.Д. Основные итоги изучения затопленной части Нижнего города Ольвии // Античная культура Северного Причерноморья. Киев, 1984. - С. 36-65.

Латышев В.В. Исследование об истории и государственном строе Ольвии / В. В. Латышев // ЖМНП. - Ч. CCXLIX. - СПб., 1887. - 306 с.

Леви Е.И. Терракотовая архаическая головка, найденная в Ольвии // СА. - Вып. VII. - С. 308-316.

Леви Е.И. Ольвия. Л., 1985. - 152 с.

Жколаев М.1. Хронолопя декрету на честь Протогена на грунт синхрош-зацп епошмного календаря Ольвп // Археолопя. - 2012. - № 1. -С. 26-41.

ШиликК.К. К палеогеографии Ольвии // Ольвия. К., 1975. - С. 51-91.

Яйленко В.П. Ольвия и Боспор в эллинистическую эпоху // Эллинизм: экономика, политика, культура. М., 1990. - С. 249-309.