Правящая элита России 1725-1730 годов: численность, социальный состав, основные тенденции развития

Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 12 (341). История. Вып. 60. С. 30-38.

ИСТОРИЯ РОССИИ И ЕЕ РЕГИОНОВ

УДК 94(470+571)»08/16»

С. В. Черников

ПРАВЯЩАЯ ЭЛИТА РОССИИ 1725-1730 ГОДОВ: ЧИСЛЕННОСТЬ, СОЦИАЛЬНЫЙ СОСТАВ, ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 14-01-00011(а).

На основе широкого круга источников в статье рассматриваются состав, национальная и социальная структура правящей элиты России 1725-1730 гг. Из 283 человек, входивших в правящий слой этого времени, к традиционной элите («думным фамилиям» ХУ1-ХУ11 вв.) относилось 94 человека (33 %), остальные 189 (67 %) были «новыми людьми» - иноземцами, московскими чинами и их потомками. За 1725-1730 гг. правящий слой увеличился в 1,4-1,2 раза и обновился примерно на 50 %. В статье проанализирована зависимость типа карьеры представителей элиты от их происхождения: иноземцы оказывали предпочтение военной службе, а традиционная элита - гражданской. Автор также приходит к выводу о преемственности механизмов обновления правящего слоя второй половины XVII - первой трети XVIII в.

История правящей элиты России изучена крайне неравномерно. Основное внимание уделялось периоду до XVIII в., сравнительно меньшее - эпохе петровских реформ. Последующий этап развития правящего слоя исследован фрагментарно. Несмотря на существенные успехи последних десятилетий по выявлению и анализу персонального состава высших, центральных и губернских учреждений (М. В. и И. В. Бабич, И. В. Курукин, Д. О. Серов, О. Г. Агеева1), целостное представление о составе и динамике правящего слоя до сих пор отсутствует. Единственными обобщающими трудами по элите послепетровского периода остаются работы Б. Ми-хан-Уотерс о «генералитете 1730 года»2. Очевидно, что дальнейшее изучение правящего слоя возможно на основе расширения источниковой базы и активного привлечения неопубликованных архивных материалов.

Целью настоящей статьи является анализ состава, социальной структуры и основных тенденций развития правящей элиты России 17251730 гг.3 По нашим подсчетам, в состав этого

совета, сенаторы, руководство центральных и губернских учреждений, а также лица, состоявшие на действительной службе в чинах 1-5 классов Табели о рангах. Из подсчетов исключены лифляндские и эстляндские ландраты,

слоя входило 283 человека, из них - 195 русских (69 %) и 88 иноземцев (31 %). По ежегодным данным, русских насчитывалось 101-141 человек (65-66 %), иноземцев - 53-73 (34-35 %). За пять лет правящий слой увеличился в 1,4-1,2 раза - со 154 человек в 1725 г. до 214-189 в 1728-1730 гг. (см. табл. 1). Для сравнения, максимальная численность думных чинов в конце XVII в. составляла 168 лиц (1691 г.)4. Одновременно с ростом правящего слоя происходило его обновление. О высокой интенсивности этого процесса говорят следующие данные: из состава элиты 1729 г. (206 чел.) пятью годами ранее в эту группу входила лишь половина (51 %) - 105 человек.

Подсчеты, представленные в таблице, доказыполучившие «генерал-майорский ранг» в марте 1726 г. -Российский государственный архив древних актов (далее: РГАДА). Ф. 248. Кн. 1952. Л. 44. В работе использовалась пополняемая биографическая база данных по элите 17251762 гг. Основные источники: Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 16. Оп. 1. Кн. 36, 38, 81, 101, 168; Ф. 20. Оп. 1. Кн. 20, 21, 61, 219; Ф. 199. Портф. 240. Д. 15-16; Ф. 210. Оп. 21. Кн. 1087; Оп. 22. Кн. 209; Ф. 248. Кн. 21, 33, 46, 380, 387, 391, 413, 421, 424, 428, 605, 606, 608, 689, 768, 985, 1088, 1155, 1353, 1933-1942, 1947, 1950-1952, 6416; Ф. 286. Оп. 1. Кн. 45, 49, 63, 75, 82, 106, 108, 117, 119, 122, 125, 133, 143, 167, 170, 181, 182, 208, 216, 222, 238, 239, 245, 260, 262, 310, 331, 418, 419, 421; Ф. 350. Оп. 3. Кн. 1; Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 489. Оп. 1. Кн. 7134, 7339, 7386-7388, 7395; Ф. 490. Оп. 2. Кн. 6-8, 13, 20, 21, 33-35, 37, 38, 41, 42, 44, 45, 47, 50-53, 55, 56, 58; Сборник императорского Русского исторического общества. СПб., 1886-1898. Т. 55, 56, 63, 69, 79, 84, 94, 101. 4 Poe M. The Russian Elite... Vol. 2. P. 52.

Таблица 1

Численность правящей элиты России в 1725-1730 гг., лиц (%)

Категория 1725(E) 1726 1727(E) 1727(П) 1728 1729 1730(П) r*

Общая численность элиты 154 (100) 188 (100) 185 (100) 194 (100) 214 (100) 206 (100) 189 (100) В т. ч., в чинах 1-5 классов 144 (94) 178 (95) 176 (95) 183 (94) 212 (99) 203 (99) 186 (98) 0,99

Из них: - армейских 78 (51) 108 (57) 108 (58) 110 (57) 125 (58) 124 (60) 109 (58) 0,99

- морских 23 (15) 23 (12) 21 (11) 25 (13) 23 (11) 22 (11) 21 (11) - статских 51 (33) 56 (30) 52 (28) 52 (27) 56 (26) 51 (25) 48 (25) - придворных 6 (4) 9 (5) 8 (4) 12 (6) 26 (12) 23 (11) 22 (12) 0,79

В скобках указан удельный вес той или иной группы в составе элиты за данный год (период). В этой и следующей таблице заглавными буквами рядом с годом обозначен период правления: 1725(Е) и 1727(Е) - Екатерина I, 1727(П) и 1730(П) - Петр II.

* г - коэффициент линейной корреляции между общей численностью элиты и остальными категориями в ее составе (в таблицу внесены только значимые коэффициенты, р < 0,05).

вают, что уже в первые три года своего существования Табель о рангах стала практической основой для консолидации правящего слоя. К 1725 г. чины 1-5 классов носило 94 % элиты страны (в том числе, члены высших органов власти, руководство центральных и губернских учреждений). В 1728-1730 гг. этот показатель достиг 98-99 %. За весь изучаемый период не входили в первые пять классов Табели лишь 8 из 283 человек (2,8 %). Свыше половины правящей верхушки составили армейские чины - 51-60 %, на втором месте по численности были статские - 25-33 %. Меньше всего насчитывалось морских (11-15 %) и придворных (4-12 %), хотя доля последней группы при Петре II существенно выросла. Решающее воздействие на расширение элиты оказали армейские чины (г = 0,99), в меньшей степени -придворные (г = 0,79). Численность морских и статских чинов была стабильной.

Утверждение Табели 1722 г., реформа армейского штата 1726-1728 гг., принятие штатов губернских учреждений 1725 г. и придворных чинов 1728 г. стали важнейшими вехами формирования новой властной иерархии. Неизбежным следствием усилий правительства по регламентации и унификации чиновной структуры стал рост чинопроизводства. В 1725-1730 гг. состоялось 284 пожалования чинов 1-5 классов, в среднем 57 случаев ежегодно. Наиболее высокие показатели отмечались в первые четыре года: в 1725 г. - 54 пожалования (19 %), в 1726 г. - 74 (26 %), в 1727 г. - 76 (27 %), в 1728 г. - 67 (24 %). Затем интенсивность раздачи чинов резко снизилась: в 1729 г. - 13 случаев (5 %), а в начале 1730 г. - ни одного. Для сравнения, в 1676-1693 гг. (период с самым высоким уровнем чинопроизводства в XVII в.) было зафиксировано 325 пожалований думных чинов (в бояре - 94, в окольничие - 119,

в думные дворяне - 93, в думные дьяки - 195), т. е. в среднем 18 случаев в год - примерно в три раза реже, чем в 1725-1730 гг. Также следует отметить, что армейские чины 1-5 классов в 1725-1730 гг. жаловались в 3,4 раза чаще, чем в 1700-1725 гг., а морские - в 2,1 раза. Следовательно, интенсивность пожалования «генеральских» чинов при Екатерине I и Петре II - первые годы, когда Табель о рангах обретала реальное содержание, - была поистине беспрецедентной.

Еще одной причиной численного роста элиты 1725-1730 гг. явилось активное обновление высшего армейского командования, ставшее насущной необходимостью после завершения Северной войны. К 1729 г., благодаря отставкам и временным переводам из армии, среди сухопутных чинов сформировался целый слой генералов (38 человек), состоявших у гражданских дел. Число тех, кто сочетал военную службу с другими видами деятельности, сократилось.

Как часто представители элиты 1725-1730 гг. одновременно носили чины разных видов службы? Эти данные представлены в табл. 2.

Очевидно, что в изучаемое время армейские, статские и морские чины постепенно превращались в параллельные, во многом самостоятельные, иерархии. К 1730 г. доля тех, кто одновременно носил чины разных видов службы, снизилась до 10 %. Среди придворных наблюдался обратный процесс - вместо тенденции к обособлению мы видим усиление зависимости придворных чинов от армейских. К концу периода 43-45 % придворных высшего ранга носили чины 1-5 классов других видов службы. По этой причине мы не вполне можем согласиться с утверждением О. Г. Агеевой, что «при ближайших преемниках» Петра I придворные составили «особую группу <...>, отличную от чинов военных

Для расчета показателей удельного веса (в скобках) использовались данные об общей численности чинов различных видов службы из табл. 1.

Таблица 2

Сочетание чинов 1-5 классов различных видов службы в 1725-1730 гг., лиц (%)

Чины 1725(E) 1726 1727(E) 1727(П) 1728 1729 1730(П)

Армейские + другие 10 (13) 11 (10) 8 (7) 8 (7) 13 (10) 14 (11) 11 (10)

Статские + другие 11 (22) 13 (23) 9 (17) 12 (23) 11 (20) 8 (16) 5 (10)

Морские + другие 5 (22) 5 (22) 5 (24) 6 (24) 4 (17) 2 (9) 2 (10)

Придворные + другие 1 (17) 3 (33) 2 (25) 4 (33) 8 (31) 10 (43) 10 (45)

и статских»6. На наш взгляд, прочная привязка придворных к «базовой» (армейской) лестнице чинов в изучаемый период весьма закономерна. Лишь таким способом можно было укрепить позиции придворных в составе элиты и преодолеть статус «второстепенного» слоя (по сравнению с военными и статскими чинами), полученный при Петре Великом.

Общие данные о возрасте представителей элиты 1725-1730 гг. на начало изучаемого периода (1725 г.) сведены в табл. 3 (выборка 175 из 283 человек, т. е. 62 %).

Таблица 3

Возраст представителей элиты 1725-1730 гг.

Возраст, лет (на 1725 г.) Лиц Доля, %

Всего 175 100,0

Как видим, в составе правящего слоя преобладали лица зрелого возраста от 41 года до 60 лет (63 %), а старше 50 лет было 46 % элиты. Обратим внимание, что в 1725-1730 гг. наблюдался значительный разброс в возрасте чинов различных типов службы. Так, среди тех, кто носил армейские чины, лиц старше 50 лет было 45 %, что совпадает с общими данными по элите (46 %). Показатели по другим группам сильно разнятся. Старше 50 лет были 54 % статских чинов, 64 % морских, а самыми молодыми являлись придворные - 19 %.

Весьма интересны сведения о социальной структуре правящего слоя по видам службы7. Мы выделили следующие группы: иноземцы и четыре группы русских в зависимости от происхождения. К числу боярских, аристократических (первая группа) отнесены фамилии, члены

которых служили в чинах боярина и окольничего до 1613 г. и смогли сохранить это высокое положение при Романовых. Во вторую группу включены роды, которые достигли любого из четырех думных чинов с 1613 г. до 1689 г. В третью группу выделены фамилии, представители которых были дворянами или принадлежали к верхушке приказных служителей (дьяки), но не входили в Думу до начала правления Петра I. В четвертую группу отнесены недворяне8. В левой части табл. 4 представлены средние показатели удельного веса этих пяти групп за 1725-1730 гг., правая часть таблицы позволяет оценить направленность и интенсивность изменений в течение изучаемого периода.

В своих работах о «генералитете 1730 года» Б. Михан-Уотерс сделала вывод об отсутствии какой-либо зависимости типа карьеры от происхождения служилого человека9. Наши подсчеты по элите 1725-1730 гг. говорят об обратном. Так, иноземцы ориентировались на военные виды службы - морскую (64 % флотской верхушки) и армейскую (46 %). Гражданская служба интересовала иноземцев в меньшей степени: среди дипломатов они составляли 34 %, на статской службе - 20 %, при дворе - 18 %. В армии и на флоте иноземцам удалось усилить свои позиции, а в придворной сфере - очень существенно. Традиционная элита, напротив, предпочитала службу гражданскую (дипломатическая - 48 %, статская - 39 %, придворная - 36 %). В армии выходцев из I и II групп было около четверти (24 %), а на флоте и того меньше - 13 %. На всех видах службы (кроме придворной) представительство думных фамилий XVI-XVII вв. незначительно снизилось. Московское дворянство (III группа) в основном было задействовано в армии (30 %) и

«полностью гражданская», «смешанная». При группировке использовались сведения о служебных назначениях на протяжении всей карьеры представителей «генералитета» (от поступления на службу до полной отставки).

Таблица 4

Структура элиты 1725-1730 гг. по видам службы, %

Вид службы Среднее (1725-1730 гг.) * Д (конец - начало периода) **

Иноземцы Русские, по группам Иноземцы Русские, по группам

I II III IV I II н-п III IV

- армейская 46 10 13 24 30 1 +3 -2 -2 -4 +3 -1

- морская 64 6 7 13 17 5 +4 -1 -4 -5 +9 -8

- статская 20 19 20 39 38 3 0 +5 -10 -6 +9 -4

- придворная 18 13 23 36 21 24 +27 +2 +2 +4 -4 -26

- дипломатическая 34 18 30 48 18 0 -2 -6 +3 -3 +5 0

* Среднее арифметическое ежегодных показателей за весь период (1725-1730 гг.)

** Разность между средними значениями конца (1729-1730 гг.) и начала (1725-1726 гг.) периода.

на статской службе (38 %). Примечательно, что во всех сферах (исключая придворную) влияние этой группы укрепилось. Численность последней группы - недворян - в составе элиты была крайне низкой, а динамика в течение изучаемого периода - отрицательной. Эти данные хорошо согласуются с практикой предшествующего времени. Так, при Петре Великом военная карьера была более типична для иностранцев, нежели для русских, а доля традиционной элиты в гражданской сфере существенно выше, чем в военной10.

Выявленные модели социального поведения являлись непосредственным итогом «военной революции» в России, самая активная фаза которой пришлась на вторую половину XVII - первую четверть XVIII в. Формирование полков нового строя, ставших к концу XVII столетия основной боевой силой российской армии, упадок старой военной организации привели к изменению роли боярской элиты. Необходимость проведения военных реформ вынудила правящий слой согласиться с укреплением позиций иностранцев в армии. Вначале этот процесс был не столь болезненным, поскольку иноземная лестница армейских чинов создавалась параллельно структурам государева двора, и иностранцы не могли претендовать на лидирующие позиции в управлении. При Петре I положение изменилось: главной, а затем и единственной, стала унаследованная из XVII в. европейская армейская иерархия. Именно она превратилась в базовый структурный элемент Табели о рангах 1722 г., к которому были «привязаны» морские, статские и придворные чины. Старая лестница московских чинов утратила свое практическое значение, а представители государева двора составили кадровый резерв для назначения на военные и гражданские посты в новом аппарате управления.

Важнейшим результатом «военной революции» было укрепление позиций иностранцев в армии и на флоте, а также перемещение значительной части традиционной элиты с военной службы на гражданскую. Положение дворян «московского списка» существенно не изменилось. Они продолжили служить как на военном, так и на гражданском поприще, медленно, но неуклонно расширяя свое влияние. Однако, как и прежде, им приходилось считаться с авторитетом старой элиты и высоким профессионализмом иностранцев. Указанные факторы позволяли представителям этих двух групп претендовать на самые престижные места в чиновной иерархии.

Рассмотрим русскую часть правящего слоя (195 лиц из 135 родов) более подробно. Самое значительное представительство здесь имели Долгоруковы - 8 человек, Бутурлины, Вельяминовы (и Вельяминовы-Зерновы), Голицыны, Головкины - по 4 человека. Все перечисленные фамилии относились к числу думных (I—II группы). Выходцев из других родов было меньше: по три лица - 8 родов (6 %), по два - 25 (19 %), по одному - 97 (72 %). Общие данные о структуре русской части элиты 1725-1730 гг. сведены в табл. 511.

Доля I—II групп в составе русской элиты неуклонно сокращалась - 89 % в 1689-1700 гг., 57 % в 1701-1725 гг. и 48 % в 1725-1730 гг. Тем не менее, как справедливо отметила Б. Михан-Уотерс, думные фамилии (и аристократия, в первую очередь) продолжали оставаться консолидирующим ядром правящей верхушки страны. По нашим подсчетам, представители этого слоя были более востребованы при замещении руководящих должностей, нежели выходцы из других групп. Знатность и служба в думных чинах давали очевидные преимущества для продвижения родственников по карьерной лестни11 Сопоставимые данные по концу XVII и первой четверти

XVIII в. см.: Черников, С. В. Состав и особенности ... Р. 271.

Таблица 5

Русские фамилии в составе правящей элиты 1725-1730 гг.

Всего в составе элиты По фамилиям, имевшим в составе

Группа элиты более одного представителя

- фамилий * - лиц * - в среднем лиц из одной фамилии - фамилий ** - лиц **

I 19 (14) 42 (22) 2,21 11 (58) 34 (81)

II 35 (26) 52 (27) 1,49 11 (31) 28 (54)

III 72 (53) 91 (47) 1,26 15 (21) 34 (37)

IV 9 (7) 10 (5) 1,11 1 (11) 2 (20)

всего 135 (100) 195 (100) 1,44 38 (28) 98 (50)

В т. ч., I—II гр. 54 (40) 94 (48) 1,74 22 (41) 62 (66)

* в скобках указана доля от общего числа фамилий и лиц во всех четырех группах ** в скобках указана доля от числа фамилий и лиц в данной группе

це. В отличие от традиционной элиты, московское дворянство (III группа) постепенно укрепляло свои позиции - 38 % в 1701-1725 гг., 47 % в 1725-1730 гг. Доля фамилий, которые имели в составе правящего слоя нескольких представителей, также увеличилась - с 12 % до 21 %. Но даже сравнявшись с элитой ХУ1-ХУ11 вв. по численности, московские чины были не в состоянии конкурировать с ней по степени влияния. Стабильность родового состава московских дворян также была ниже.

Какая часть фамилий имела в составе правящей верхушки более одного человека? В первой четверти XVIII в. к их числу относилось 23 % родов - 46 % русской части элиты. К 1725-1730 гг. оба показателя выросли - 28 % и 50 %. В среднем на одну фамилию по периодам приходилось 1,42 и 1,44 человека соответственно. Сравним наши подсчеты с данными по Думе XVII столетия (табл. 6)12.

Интересно, что численность русской элиты, сформировавшейся в рамках новой чиновной иерархии, в первые же годы существования Табели о рангах была очень близка к численности думных чинов на пике их могущества - в конце XVII столетия. В 1688-1692 гг. в Думу входило 197 лиц из 121 фамилии, а в состав элиты 1725-1730 гг. - 195 лиц из 135 русских фамилий. В среднем на один род приходилось, соответственно, 1,63 и 1,44 человека. Фамилий с двумя и более представителями было около одной трети (31 % и 28 %), а по числу лиц - около половины (58 % и 50 %). Обратим внимание, что последние показатели были неэластичны по отношению к численности элиты и не реагировали на ее посто12 Подсчитано по: Poe, M. The Russian Elite... Vol. 1. P. 102110, 123-132, 143-155, 194-207, 234-253, 299-325. Учтены сведения только по четырем думным чинам.

янный рост в течение второй половины XVII в. -29-33 % и 52-58 % соответственно. В правление Михаила Федоровича родовая структура Думы была иной - более одного человека имели лишь 19-25 % фамилий (36-42 % лиц). Очевидно, это следствие разных подходов к комплектованию Думы. В первой половине XVII столетия (включая Смутное время) численность думных чинов была стабильной - 30-40 человек, а новые пожалования лишь восполняли их естественную убыль13. По этой причине формирование в Думе значительного представительства какой-либо фамилии или пополнение правящего слоя лицами, не принадлежавшими к аристократии и узкому кругу царских родственников, были почти невозможны. Неизменная численность Думы ограничивала как количество получателей высших чинов, так и доступ новичков к вершине власти.

При Алексее Михайловиче принципы комплектования элиты стали иными. Отказавшись от ограничений по численности, Алексей сделал Думу открытой для пополнения новыми людьми (первоначально через чин думного дворянина). Во второй половине XVII в. новички уже преобладали в двух нижних думных чинах, а в 1670 -начале 80-х гг. их доля достигла половины от общего состава Думы. В 1660-70-х гг. неродословные служилые люди стали попадать в чины боярина и окольничего. При Федоре, Софье и Петре этот процесс активизировался. Но даже в данный период новичкам не удалось оттеснить от власти родовитую аристократию14. Сформировав «социальные лифты» для постоянного обновления элиты, Алексей Михайлович и его преемники

Таблица 6

Состав Думы XVII в. (по пятилетним периодам)

Период Всего в Думе По фамилиям, имевшим в Думе более оного представителя

- фамилий - лиц - в среднем лиц из одной фамилии - фамилий - лиц

смогли сохранить контроль над правящим слоем в руках небольшой группы, в основном состоявшей из знати и ближайших родственников правящей династии.

Элита первой трети XVIII в. создавалась на основе тех же самых принципов. Она была открыта для пополнения, но на вершине властной пирамиды доминировали аристократия и думные чины XVII столетия. В изучаемый период традиционная элита (1-11 группы) контролировала два старших ранга Табели. Московское дворянство и недворяне (III-IV группы) служили лишь в чинах 3-5 классов (единственным исключением стал А. Д. Меншиков). Как и в допетровское время, подавляющее большинство новых лиц, вошедших в состав правящего слоя, не были случайными людьми и принадлежали к столичным чинам или их потомкам15. Очевидно, что меритократические принципы личной службы и профессионализма, нашедшие отражение в Табели о рангах, на практике в изучаемый период сосуществовали с традиционными, унаследованными со времен Московского государства. Происхождение и родственные связи продолжали играть очень важную роль в карьере служилого человека.

Около трети (31 %) российской элиты 17251730 гг. составляли иноземцы - 88 человек из 85 фамилий. Только три рода (4 %) имели двух представителей в составе правящего слоя: Блю-ментросты, Балк (и Балк-Полевы), Левенвольде, остальные 82 фамилии (96 %) - по одному. Как видим, «семейственность» была свойственна лишь тем родам, которые обосновались в России в XVII столетии, а также уроженцам территорий, вошедшим в состав империи при Петре I. Для сравнения, двух и более представителей в составе элиты 1725-1730 гг. имели 28 % русских фамилий.

С. 226-231; Захаров А. В. «Государев двор» и «царедворцы»

Петра I... С. 41.

Время поступления на службу известно для 85 из 88 иноземцев (97 %). К иноземцам «старого выезда» (тем, кто родился в России или поступил на службу до 1689 г.) относилось 14 лиц (16 %). Остальные (71 человек) родились за границей и перешли на русскую службу позднее: в 1689-1699 гг. - 17 лиц (20 %), в 1700-1725 гг. - 48 (56 %), в 1725-1730 гг. - 6 (7 %). Таким образом, новичками на русской службе были лишь 7 % иностранцев, большинство же начинало свою службу при Петре Великом (76 %). По нашим подсчетам (табл. 7), самой значительной группой среди иноземцев являлись выходцы из Германии (28 %). Представители остзейского региона (9 %) не только не смогли потеснить немцев в составе элиты, но даже уступали по численности иноземцам «старого выезда» (16 %).

Таблица 7 Иноземцы в составе правящего слоя 1725-1730 гг.

Страна / регион Лиц Доля, %

Англия и Шотландия 8 9

Германия 24 28

Голландия 1 1

Грузия 1 1

Дания и Норвегия 6 7

Ирландия 1 1

Италия и Адриатика 5 6

Польша 4 5

Португалия 1 1

Прибалтика 8 9

Франция 5 6

Швейцария 2 2

Швеция 7 8

Иноземцы «старого выезда» 14 16

Всего 87 100

Как справедливо отметила Б. Михан-Уотерс, иностранцы, несмотря на их высокую численность в составе российской элиты, играли «подчиненную роль» - специалистов в военной области, административной сфере, праве, медицине и т. д. Для этого слоя также были свойственны стремление сохранить свою идентичность (в первую очередь, религиозную), слабые родственные связи с русской частью элиты и сравнительно низкая политическая активность16.

Вместе с тем, позиции иноземцев в 17251730 гг. укрепились. Доля генералов-иноземцев выросла в полевой армии (в 1725 г. - 33 %, в 1726-1730 гг. - 42-45 %) и высшей военной администрации (в 1725 г. - 31 %, в 1729-1730 гг. - 45-46 %). Второй по значению армейский ранг (полного генерала) также оказался под их контролем (в 1728-1730 гг. - 83-86 %). На флоте, после смерти Ф. М. Апраксина, ранг генерал-адмирала остался вакантным, и высшее командование перешло в руки иностранцев (адмиралы П. И. Сиверс, Т. Гордон). На гражданской службе выходцев из-за рубежа было гораздо меньше, чем в военной сфере, но влияние этого слоя усилилось среди губернаторов (рост на 23 %), вице-губернаторов (на 22 %), руководителей коллегий (на 16 %), а также при дворе (на 27 %)17. Представленные данные свидетельствуют, что правление Петра II не следует рассматривать как период «национальной» (русской или антинемецкой) кадровой политики. Напротив, это время являлось своеобразным прологом к царствованию Анны Иоанновны и дальнейшему укреплению позиций иноземцев в государственном аппарате управления.

Подведем основные итоги.

Правящий слой 1725-1730 гг. (283 лица) состоял из представителей трех основных групп. К традиционной элите (думным фамилиям XVI-XVII вв.) относилось 94 человека (33 %), остальные 189 (67 %) являлись новыми людьми, вошедшими в элиту лишь в XVIII столетии. Среди последних были как русские (главным образом, московские чины и их потомки) - 101

человек (36 %), так и иноземцы - 88 (31 %). Значительное обновление правящего слоя и, как следствие, численное преобладание в его составе «новичков» очевидны. Приведенные данные не позволяют полностью согласиться с позицией Б. Михан-Уотерс о преемственности «старой» и «новой» элит. На наш взгляд, преемственность правящего слоя Московского государства и Российской империи заключалась не в преобладании «старой элиты» XVII столетия в «генералитете» XVIII века, не в том, что «представительство высшей знати» здесь было «подавляющим по сравнению с другими нетрадиционными социальными группами» (А. Н. Медушевский)18 и не в «укреплении влияния старомосковских боярских семей» (Дж. Хоскинг)19. Как видим, всего этого не наблюдалось. Главным показателем преемственности и отсутствия коренного разрыва между XVII и XVIII вв. стал эволюционный механизм обновления правящего слоя, уходящий корнями в царствование Алексея Михайловича. Во-первых, выходцы из думных фамилий остались ядром элиты петровского и послепетровского времени, получив весомое преимущество в конкурентной борьбе за высшие места в новой чиновной иерархии. Во-вторых, вхождение в состав элиты представителей московских дворян и иноземцев было следствием тех процессов, которые зримо оформились еще в XVII столетии. Так, вертикальная социальная мобильность (особенно сильная во второй половине века20) позволяла городовым дворянам активно пополнять нижние чины государева двора, а десяткам представителей высших московских чинов получать назначения в Думу. Армейская иноземная иерархия и привлечение иностранцев к командованию полками нового строя стали частью российской действительности в то же самое время. Петровские реформы и длительная Северная война позволили этим тенденциям найти логическое завершение, итогом чего стало обновление правящего слоя и его консолидация вокруг традиционной элиты московской эпохи -думных фамилий XVI-XVII вв.

Библиографический список

Сведения об авторе

Черников Сергей Васильевич - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Липецкого государственного технического университета. 398600, ул. Московская, д. 30, Липецк. zserg72@ gmail.com

Bulletin of Chelyabinsk State University. 2014. № 12 (341). History. Issue 60. P. 30-38.

RUSSIAN RULING ELITE IN 1725-1730: ITS SIZE, SOCIAL COMPOSITION, BASIC TENDENCIES OF DEVELOPMENT

S. V Chernikov

Kandidat PhD of History, Associate Professor of the History Department, Lipetsk State Technical University. 398600, Moskovskaia st., 30, Lipetsk. zserg72@gmail.com

Based on a wide range of sources, this article studies the composition, ethnic and social structure of the Russian ruling elite in 1725-1730. Of 283 people, who belonged to the ruling stratum, 94 people (33 %) belonged to the traditional elite and the remaining 189 (67 %) were "new people" - foreigners, nobility of Moscow ranks and their descendants. In 1725-1730 the ruling elite had increased by 1.4-1.2 times and renewed by about 50 %. The author also analyzes a question of the dependence between the social origin of the ruling elite members and their career patterns: the foreigners favored military service and the traditional elite favored civil career. The author comes to conclusion about the continuity of updating mechanisms of the ruling elite in the 2nd half of the 17th - first third of the 18th century.

C. B. HepuuKoe

References