Спросить
Войти
УДК 94+341(98:470:481)«18/19»
КАСИЯН Анастасия Симионовна, кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра истории Северной Европы и Балтии Института всеобщей истории РАН (Москва). Автор 28 научных публикаций
ВОПРОС О ШПИЦБЕРГЕНЕ
В РОССИЙСКО-НОРВЕЖСКИХ ОТНОШЕНИЯХ (1870-е-1953)*
В статье рассматривает историю международно-правового статуса арктического архипелага в контексте двусторонних отношений. Получив статус terra nullius в 1870-х годах, Шпицберген был отдан под суверенитет Норвегии в 1920 году без учета интересов Советской России, вновь активно заявившей о своих претензиях в 1940-х годах.
Россия и Норвегия имеют длительную традицию исследования Арктики. Их пути регулярно пересекались как в полярном море, так и на арктических островах. В эпоху Великих географических открытий в 1596 году голландцем
В. Баренцем был обнаружен архипелаг Шпицберген, на долгие столетия ставший точкой соприкосновения русских и норвежцев.
Первые сведения о визитах и зимовках русских и норвежцев на Шпицбергене относятся к эпохе «китовых войн», когда подданные морских держав конкурировали за право охоты на китов и тюленей, в изобилии водившихся в водах архипелага. Тогда же, в начале XVII века, на Шпицбергене были обнаружены месторождения каменного угля, за который развернулась борьба на рубеже ХІХ-ХХ веков.
Примерно с XVI века русские поморы ходили к Шпицбергену на промысел. Среди первых зимовщиков известен помор Иван Старостин. С середины XIX и вплоть до начала ХХ века русские почти не посещали Шпицберген. Норвежские моряки впервые побывали у берегов архипелага на судах датских китобоев в конце XVII века. Считается, что первыми норвежскими зимовщиками на Шпицбергене были братья Бук из Хаммерфеста в конце XVIII века. С XIX столетия к архипелагу на промыслы стали ходить зверобои из Тромсё и других северо-норвежских городов. В 1863 году норвежский шкипер Э. Карлсен впервые обогнул Шпицберген, а в 1870 году обнаружил место зимовки Баренца на Новой Земле.
Европейская традиция научных исследований Шпицбергена зародилась в XVII веке,
* Публикуемый текст основан на докладе, прочитанном на студенческой научно-практической конференции «Скандинавские чтения» в Русском географическом обществе в Санкт-Петербурге 27 декабря 2011 года. Материал подготовлен в рамках двустороннего проекта «Россия - Норвегия, асимметричное соседство: 1814-2014 гг.».
© Касиян А.С., 2013
но имела в основном теоретический характер вплоть до 1860-х годов, когда предприимчивый шведский ученый Н.А.Э. Норденшёльд совершил на острова ряд экспедиций. Он обнаружил на западных берегах архипелага фосфорсодержащий минерал, сырье для получения искусственного удобрения и предложил шведскому правительству использовать результаты своих геологических исследований в научных, экономических и национальных интересах государства1. С этими событиями связано возникновение Шпицбергенского вопроса в российско-шведских, а затем российско/советско-норвежских отношениях.
В начале 1871 года МИД Соединённых королевств Швеции и Норвегии, ссылаясь на фактор географической близости и экономической выгоды, попыталось заинтересовать норвежцев в проекте Норденшёльда, намекнув на возможность установления суверенитета Норвегии над Шпицбергеном. Норвежское правительство отклонило заманчивое предложение, вероятно, из-за опасения неминуемых в этом случае расходов и протеста со стороны других государств, претендующих на использование архипелага2. Тогда МИД Соединённых королевств отправил ноты с изложением проекта организации научной колонии на Шпицбергене правительствам ряда заинтересованных государств, в т. ч. России3. В ходе завязавшейся российско-шведской дипломатической переписки к 1872 году стороны пришли к решению официально считать Шпицберген «владением, не принадлежащим никакому государству и доступным для всех стран, которые изъявят желание использовать его природные ресурсы», т. е. «ничьей землей» (terra nullius)4. Соединенные королевства ограничились «частичной колонизацией» архипелага. На мысе Турсен шведской промышленной компанией «Исфьорден» была основана колония для научных исследований и разработок природных ресурсов Шпицбергена5. Несмотря на то, что уже в 1873 году ее деятельность прекратилась, официальное закрепление за архипелагом международно-правового статуса terra nullius стало отправной
точкой для дальнейшего развития Шпицбергенского вопроса6.
Стоит отметить, что позиция российского МИД основывалась на материалах, собранных в ходе междуведомственной переписки с Министерством внутренних дел и Министерством финансов. Последние в свою очередь опирались на интересы предпринимателей Русского Севера7 и отчасти на российское общественное мнение, в котором, впрочем, не было единства. Дискуссии по Шпицбергенскому вопросу хорошо отражены на страницах российской прессы второй половины XIX века8. Центральные власти, тем не менее, не планировали бороться за право суверенитета над Шпицбергеном. По шуточному замечанию государственного канцлера А.М. Горчакова, законными владельцами архипелага являлись лишь полярные медведи9.
Новый всплеск международного политического интереса к Шпицбергену произошел в конце XIX века, когда в дипломатических кругах Империи зародились подозрения о намерении Норвегии «завладеть Шпицбергеном»10. Дело в том, что с лета 1896 года норвежская частная пароходная компания организовала еженедельные рейсы на Шпицберген, а в следующем году построила для своих пассажиров гостиницу. Эта же компания при финансовой поддержке Норвежского почтового управления открыла для обслуживания туристов самую северную в мире почту в заливе Адвент-фьорд (о. Западный Шпицберген). Для корреспонденции, следовавшей по маршруту Шпицберген -Тромсё, была выпущена особая почтовая марка11, издавалась специальная газета. К 1898 году Шпицбергенское почтовое отделение усилиями норвежских властей при отсутствии какой-либо реакции с российской стороны удалось присоединить к Международному Почтовому Союзу12.
Согласно авторитетному мнению российского специалиста в области международного права Ф.Ф. Мартенса, норвежская почта на Шпицбергене могла стать первым шагом на пути получения суверенитета над всем архипелагом. Российский консул в Финнмарке В.А. Березников на основе анализа норвежской прессы
пришел к иному выводу13. Как показало дальнейшее развитие событий, прав оказался Мартенс. Норвежское правительство взяло курс на подчинение всей системы коммуникаций между архипелагом и материком. В 1911 году беспроводное телеграфное сообщение между Шпицбергеном и материком оказалось под контролем Норвежского телеграфного управления14.
На рубеже XIX-XX веков началась активная разработка каменноугольных месторождений на архипелаге. Началом коммерческой угледобычи на о. Западный Шпицберген считается 1899 год, когда норвежский шкипер С. Сакари-ассен привез в Тромсё груз каменного угля. Однако в начале ХХ века большинство открытых месторождений сосредоточилось в руках британских и американских предпринимателей, и в результате жесткой конкуренции между ними установилась монополия американского капитала («The Arctic Coal Company A/S», ACC)15.
Правительство Российской Империи довольно поздно заинтересовалось развитием собственной угольной промышленности на Шпицбергене. К активным действиям его подтолкнул разрыв шведско-норвежской унии и появление независимого норвежского государства в 1905 году. На высшем министерском уровне была признана необходимость научной экспедиции на архипелаг16. В 1912 году под видом частной поездки на Шпицберген была отправлена экспедиция во главе с В.А. Русановым. Одним из ее результатов стало установление заявок на угленосные участки в юго-западной и юго-восточной частях архипелага17, а в 1913 году на основе этих заявок было учреждено общество ТД «Грумант» А.Г. Агафелов и Ко. Второе предприятие, «Русская Шпицбергенская Компания», появилось в 1914 году усилиями лейтенанта российского флота П.П. фон Веймарна при поддержке Министерства торговли18.
В начале ХХ века норвежцы тоже организовывали научно-исследовательские экспедиции на Шпицберген. Частичную государственную поддержку регулярно, с 1906 по 1914 год, получали на свои мероприятия геологи Г. Исак-
сен, А. Гуль и А. Стаксруд. А. Гуль участвовал в создании нескольких норвежских угледобывающих компаний, а в 1915-1916 годах способствовал возвращению американских угольных рудников АСС в «норвежские руки»19.
Сосредоточение на архипелаге Шпицберген многонациональной массы людей, занимавшихся разными видами деятельности (зверобойным промыслом, охотой, научными исследованиями, частным предпринимательством, работой по найму, туризмом и пр.), поставило на повестку дня вопрос о введении на архипелаге специального законодательства. В этой связи в феврале 1907 года норвежский МИД запросил мнения заинтересованных государств20. При этом подчеркивалось желание норвежского правительства сохранить международно-правовой статус Шпицбергена terra nullius.
Международной конференции в Христиании 1914 года предшествовали две встречи трех северных государств: России, Швеции и Норвегии, наиболее заинтересованных, по всеобщему признанию, в урегулировании вопроса о Шпицбергене. Первое заседание проходило в Христиании летом 1910 года на фоне «взаимного ревнивого недоброжелательства» Швеции и Норвегии. В результате непростых переговоров был выработан общий проект конвенции о внутреннем правопорядке на Шпицбергене. Несмотря на явное стремление Норвегии подчинить внутреннюю ситуацию на архипелаге норвежскому законодательству, основную власть решено было передать комиссии в составе 3 избиравшихся каждые 6 лет делегатов из России, Норвегии и Швеции. Шпицберген признавался нейтрализованной и демилитаризованной территорией, открытой для подданных всех государств, не подлежавшей аннексии и не подпадавшей под суверенитет ни одной из стран. Поскольку общий проект был встречен остальными заинтересованными государствами сдержанно, в особенности США и Германией, российские, шведские и норвежские делегаты встретились вновь в 1912 году для внесения необходимых поправок в проект конвенции21. На этот раз дух шведско-норвежской антипатии
сменился скандинавской солидарностью и со-трудниче ством22.
На расширенную шпицбергенскую конференцию в Христиании летом 1914 года собрались представители 9 государств. Дипломаты по-прежнему искали компромисс в вопросах об административной и судебной власти, о земельных участках и рабочем законодательстве23. Переговоры проходили на фоне российско-германского противостояния и потенциального сотрудничества правительств Вашингтона и Берлина. По мнению российских делегатов на конференции, Германия стремилась обойти принцип terra nullius, лежавший в основе российско-шведско-норвежского проекта, и получить возможность использовать Шпицберген, в особенности о. Медвежий, в качестве военно-морской базы24. Определенным новшеством стало предоставление делегатам конференции возможности выступать не только на французском, но и на родном языке, чем не преминули воспользоваться американцы, немцы и русские25. Зашедшее в тупик обсуждение было решено отложить до февраля 1915 года «без подписания какого-либо соглашения»26. Но начавшаяся Первая мировая война разрушила все планы конференции.
В этот период Россия интересовалась Шпицбергеном прежде всего в связи с растущей потребностью в топливе для железнодорожного (к концу 1916 года рекордными темпами была построена Мурманская железная дорога) и морского транспорта27. Норвегия же в начале ХХ века пыталась утвердиться на внешнеполитической арене и руководствовалась доктриной так называемого «арктического империализма»28. В 1915 году имели место российско-норвежские переговоры по вопросу
о выкупе Россией каменноугольных месторождений Шпицбергена, но сделка не удалась29. Далее в России разразилась революция, гражданская война, и Шпицбергенский вопрос достался «в наследство» большевикам.
Новое обсуждение этого вопроса состоялось только в 1919 году в рамках мирной конференции в Париже, куда представители новой
России приглашены не были. В результате переговоров между уполномоченными от 9 государств в 1920 году был подписан Парижский договор о Шпицбергене, по которому архипелаг передавался под суверенитет Норвегии30.
Несмотря на то, что норвежские власти никогда не сомневались в правомерности своих притязаний на Шпицберген, в ряде правительственных инстанций и в обществе к проекту договора отнеслись с долей недоверия и скептицизма. Во-первых, в тексте документа присутствовала неопределенность, связанная с обязательством Норвегии самостоятельно разработать и ввести в действие горный устав, а также контролировать соблюдение режима нейтрализации архипелага. Во-вторых, в норвежской прессе левого толка отчетливо высказывались сомнения в благородстве намерений западных держав, передававших Норвегии суверенитет над Шпицбергеном как своеобразную «компенсацию» за потери военного времени31.
Что касается России, то советское правительство, «с глубочайшим изумлением» и возмущением узнавшее о Парижском договоре через 2 дня после его подписания, на третий день заявило свой решительный протест32. В ноте народного комиссара по иностранным делам Г В. Чичерина подчеркивалась историческая роль русских рыбаков и охотников в освоении архипелага, отмечалось активное участие дореволюционной России в решении вопроса о его международном положении. О своем непризнании договора о Шпицбергене советское правительство вновь заявило через радиообращение НКИД к правительствам, что свидетельствовало о том, насколько важным являлся Шпицбергенский вопрос во внешней политике молодого Советского государства33.
Только после непростых российско-норвежских переговоров, проходивших при деятельном посредничестве торгового представителя РСФСР в Норвегии А.М. Коллонтай, в феврале 1924 года Советская Россия признала Парижский договор взамен на дипломатическое признание СССР Норвегией34. В 1924 году договор был одобрен в стортинге, а 14 августа 1925 года
вступил в силу наряду с горным уставом и норвежским законом о Свальбарде (Шпицбергене)35. Из-за помех со стороны США, не признававших Советское государство вплоть до 1933 года, СССР удалось официально присоединиться к договору о Шпицбергене лишь в 1935 году36.
В межвоенный период советское правительство много сделало для развития государственной угледобычи на полярном архипелаге. К 1940 году в руках образованного в 1931 году треста «Арктикуголь» находились 4 участка: Грумант-Сити, Гора Пирамида, Баренцбург и Тундра Богемана. Первый был приобретен путем постепенного выкупа у англичан бывших рудников общества «Грумант», т. е. фактически являлся возвращенной собственностью дореволюционной России. Гора Пирамида была выкуплена у шведов, а Баренцбург и Тундра Бо-гемана - у голландцев. За 1930-е годы шахты Шпицбергена превратились в основной источник добычи топлива для Мурманской и Архангельской областей, а также Советского северного флота37. Для Норвегии шпицбергенский уголь был достойной альтернативой импортному сырью, в частности британскому. Основным норвежским предприятием являлось АО «Store Norsk Svalbard Kul-kompaniet». Кроме того, норвежцы традиционно занимались в водах Шпицбергена зверобойным промыслом и ловлей трески38.
К концу 1930-х годов СССР и Норвегия фактически стали единственными государствами, поддерживавшими постоянное экономическое присутствие на Шпицбергене. С началом Великой Отечественной войны все население архипелага было эвакуировано, а шахты, в т. ч. и норвежские, выведены из строя. Послевоенные восстановительные работы позволили СССР и Норвегии к концу 1940-х годов возобновить добычу угля.
В ноябре 1944 года В.М. Молотов на переговорах с министром иностранных дел Норвегии Т. Ли поднял вопрос об установлении советско-норвежского кондоминиума над Шпицбергеном и о передаче о. Медвежий под
суверенитет СССР, что означало пересмотр трактата 1920 года39. Если для СССР в это время вопрос о Шпицбергене являлся прежде всего экономическим и военно-стратегическим, то для Норвегии, малого государства окраины Европы, он имел принципиально важное политическое значение. Норвежцы готовы были отстаивать свой суверенитет над арктическим архипелагом с ни меньшим упорством, чем Советский Союз отстаивал свои рубежи в годы войны. Инициатива советских лидеров развернуть боевые действия на Крайнем Севере не была поддержана союзниками. Вопрос вновь был поднят в 1947 году
После вступления Норвегии в НАТО в апреле 1949 года и передачи обороны архипелага Шпицберген вместе с островами Медвежий и Ян-Майен в ведение «североатлантического морского района» в марте 1951 года советское руководство стало опасаться вероятности образования американских военно-морских баз на Шпицбергене40 (по аналогии с Гренландией и Исландией)41. В этой связи Парижский договор 1920 года (с его 9-й статьей о демилитаризованном статусе архипелага) стал восприниматься советской стороной в ином ключе. Решено было отказаться от первоначальных планов отмены договора и установления кондоминиума. Меморандумом 1953 года (июнь) СССР окончательно подтвердил, что «не намерен оспаривать суверенитет Норвегии над архипелагом Шпицберген и островом Медве-жий»42. В результате в вопросе о Шпицбергене был сохранен status quo.
Таким образом, суверенитет Норвегии над Шпицбергеном не решил всех проблем, связанных с эксплуатацией природных ресурсов, недр и прибрежных вод архипелага, статус которых до сих пор является предметом дискуссий в международном праве. Шпицбергенский вопрос как элемент международной арктической политики, начиная с 1870-х годов, играл и продолжает играть важную роль в российско-норвежских отношениях на Крайнем Севере.
Примечания
lArlov T.B. Svalbards historie. Trondheim, 2003. S. 156-173; 218-220.
“Депеша от Департамента официальных работ (Почтовое управление) в МИД Норвегии, 27.07.1910 // Riksarkivet. UD 1905. B. 5051. P7-B-1/06. J№10497 / 1910.
“Дипломатическая переписка. Шпицберген. 1871-1912. С. 12.
“Conference Internationale du Spitsbergen Kristiania. Actes et documents. T. I.: Recueil des Proces-verbaux des seances, tenues du 16 juin au 30 juillet 1914. Kristiania, 1914. P. 108-109.
С. 39, 43-48.
Kasiyan Anastasia Simionovna
Center for History of Nordic and Baltic Countries, Institute of World History, Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia)
THE SPITSBERGEN ISSUE IN THE RUSSIAN-NORWEGIAN RELATIONS (1870s-1953)
The article deals with the history of the international legal status of the Arctic archipelago in the context of bilateral relations. Having been given terra nullius status in the 1870s, Spitsbergen was placed under the sovereignty of Norway in 1920 without taking into account interests of the Soviet Russia which again actively asserted its claims in 1940s.
Контактная информация: email: askasiyan@gmail.com
Рецензент - Репневский А.В., доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории, директор института социально-гуманитарных и политических наук Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова
