Спросить
Войти
В.В.Митрофанов
— к.и.н., доцент Западно-Сибирского института финансов и права
С.Ф.ПЛАТОНОВ И КРАЕВЕДЫ НИЖНЕГО НОВГОРОДА (1917—1929 гг.)
АННОТАЦИЯ. В статье на основе обширного архивного материала раскрываются многообразные связи выдающегося отечественного историка С.Ф.Платонова с нижегородскими краеведами после 1917 г.
The article, based on extensive archival sources, reveals the diverse contact of an eminent Russian historian S.F.Platonov with Nizhny Novgorod local historians after 1917.
Вихри революции 1917 г. и гражданской войны не прервали плодотворных связей С.Ф.Платонова с многочисленными краеведческими и архивными обществами и комиссиями Нижнего Новгорода. Эти связи сохранились и на следующем этапе этого сотрудничества. «Новый взлет научной и административной карьеры С.Ф.Платонова всецело связан с Октябрьской революцией», — справедливо констатировал В.С.Брачев [3. C. 28—29]. «В советские годы Платонов продолжал многостороннюю научную деятельность...», — пишет С.О.Шмидт. Среди психологических факторов, которые «облегчили» сотрудничество С.Ф.Платонова, ставшего в 1920 г. академиком, с новой властью, указывают на «общий язык» с руководителем советской архивной службы Д.Б.Рязановым [16. C. 6, 13]. Широко известная и часто цитируемая фраза самого С.Ф.Платонова, что «переворот 1917 г. поставил меня снова в ряды повседневных работников» [2. C. 119], была перефразирована
В.А.Колобковым: «Революционные события 1917 года ... вернули историка в число каждодневных работников» [5. C. 490].
Действительно, послеоктябрьский период, когда многие выдающиеся ученые, представлявшие гордость и славу российской науки, покинули страну одни по собственной воле, не приняв большевизма, другие были вынуждены это сделать в силу сложившихся обстоятельств, а третьи просто выдворены правительством, в административной и научной деятельности С.Ф.Платонова отмечен взлетом, а его отношения с провинциальными обществами наполнились новым содержанием.
В Нижнем Новгороде продолжали использовать труды выдающегося историка, «князя науки», как ценный источник для своих исследований. Так в 1917 г. вышла из печати небольшая книжка М.Е.Кутузова о династии Романовых, с посвящением «Совету крестьянских депутатов Нижегородской губернии» [6. C. 48].
Заметим, что Нижегородская губернская ученая архивная комиссия (далее — НГУАК) была первой из архивных комиссий, которая избрала С.Ф.Платонова в 1887 г. в число своих членов [7. C. 219]. В 1921 г. комиссия была преобразована в Нижегородскую археологоэтнографическую комиссию (далее — НАЭК). Возглавлял ее в 1921—1926 гг. хорошо знакомый С.Ф.Платонову А.Я.Садовский. Он был связующим звеном между двумя поколениями нижегородских краеведов, а также с иногородними членами бывшей НГУАК. 14 мая 1926 г. С. Ф.Платонов был избран почетным членом комиссии. Заметим, что среди почетных членов были Н.Я.Марр и С.Ф.Ольденбург, всего в комиссии состояло 12 членов-учредителей и 21 действительных членов[12. Л. 1—3].
В результате административной реформы Нижний Новгород стал центром Нижегородской области, куда вошли Нижегородская и Вятская губернии, Чувашская автономная социалистическая республика, Вотская автономная область, Марийская автономная область, Муромский уезд Владимирской области и часть Костромской губернии. Это обстоятельство ставило перед немногочисленной комиссией новые задачи. Необходима была конкретная помощь, профессиональный совет в организации деятельности комиссии, за чем и обратились к своему давнему покровителю — С.Ф.Платонову. Ученый совет просил его прислать «хотя бы краткую схему задач комиссии в новой обстановке» [12. Л. 13].
На смену краеведам старшего поколения, которое стояло у истоков архивного и краеведческого движения России, постепенно приходили молодые заинтересованные кадры, пытавшиеся сохранить лучшее из достигнутого в предыдущий дореволюционный период, в советских условиях внедрявшее новые, иногда навязываемые сверху, методы работы, не всегда и удачные, например, с переименованием обществ.
Среди молодых исследователей, которые с энтузиазмом включились в краеведческую и археологическую работу, был В.Т.Илларионов — в будущем известный ученый, профессор, заведующий кафедрой в Горьковском государственном университете. После выхода из печати «Обзора археологических открытий Нижегородской губернии» [4] В.Т.Илларионова его имя стало широко известным среди специалистов.
Письма В.Т.Илларионова 1920-х гг., в то время работавшего над серьезным исследованием по археологии, позволяют проследить отдельные малоизвестные страницы организационно-краеведческих связей С.Ф.Платонова с нижегородскими историками, краеведами, архивистами и археологами. В.Т.Илларионов принадлежал к молодому поколению ученых и краеведов, в 1922 г. окончил Нижегородское отделение Московского археологического института. Пролетарское происхождение, членство в партии большевиков и хорошее образование (он еще в 1917 г. завершил обучение в народном университете им. А.Л.Ша-нявского) способствовали быстрому продвижению по карьерной лестнице в советских и партийных органах. В 1920—1923 гг. он — уже уполномоченный отдела истории партии по Нижегородской губернии, заведующий его бюро при губкоме РКП(б).
Началась переписка С.Ф.Платонова и В.Т.Илларионова в марте—апреле 1923 г. и продолжалась до сентября 1929 г. Ее тематика разнообразна: научные исследования, организационные вопросы, связанные с деятельностью НАЭК. В переписке упоминаются имена общих знакомых, важные подробности их жизни. 2 апреля 1923 г. С.Ф.Платонов в ответ на письмо В.Т.Илларионова просит «великодушно» извинения за «задержку ответа» на полученное письмо, которое, как и приложенная к нему книжка, доставили ему «большое удо -вольствие». В.Т.Илларионов презентовал С.Ф.Платонову свою, опубликованную очередным изданием, книгу «Рабочее и профессиональное движение в Нижегородском крае в 1869—1917 гг.: Материалы», выслал «книжечку» А.П.Мельникова и сборник «Памяти
В.Г.Короленко». Среди полученных вскоре новых книг были труды А.П.Мельникова, за что С.Ф.Платонов «от души» благодарил молодого исследователя. В свою очередь столичный профессор сообщал, что ждет выхода очередной своей монографии (по всей видимости, «Иван Грозный»), чтобы направить ее в Нижний, однако выход ее из печати задерживался, но он «искренне обещал» ее выслать. Здесь же выражается надежда получить заинтересовавшую его книгу «Быт старообрядческого Поволжья 1917—1921 гг.», которая еще находилась в издательстве. Информируя своего нижегородского коллегу о находящихся в печати своих исследованиях (целых трех) «по истории начала XVII века и по истории Колонизации Русского севера», С.Ф.Платонов сетует на работу издательств, которая стала намного хуже. С.Ф.Платонов писал, что о Нижнем Новгороде «хранит самые теплые воспоминания» и передавал «поклон» всем, кто его помнит [9. Л. 3].
О доверительных отношениях, сложившихся между выдающимся ученым и молодым исследователем, свидетельствует важная новость, что В. Т. Илларионов, до недавнего времени бывший членом РКП(б) и секретарем местной ячейки, «теперь ни то, ни другое». Решение было принято «по многим причинам» и повлекло за собой выход из состава редакции газет «Нижегородский рабоче-крестьянский листок» и «Нижегородская коммуна» (был сотрудником обоих изданий).
Затем в переписке наступил длительный перерыв. Страна менялась, шла реформа образования, изменения касались культуры, усиливался политический и идеологический контроль над наукой, прежде всего гуманитарной. В краеведческом движении Нижнего Новгорода произошли важные изменения, появились новые организации.
Получив очередное письмо из Нижнего, где В. Т. Илларионов затронул вопрос о работе общества декабристов, которое будто бы возглавлял С.Ф.Платонов, последний на почтовой открытке, датированной 17 января 1926 г., опроверг эту новость, называя ее «совершенно неосновательной», кроме того, он писал, что о подобном обществе у него «нет ни малейших сведений» [15. Л. 2]. Столетний юбилей восстания декабристов был отмечен созданием общества по изучению этого движения, о чем сообщил ряд газет. Его деятельность была интересна В.Т.Илларионову в плане оказания определенного содействия в деле изучения некоторых страниц этого движения, так как к Нижнему Новгороду «имели касательство» многие декабристы, например, А.Н.Муравьев, И.А.Анненков, братья Итноковы, Ба-теньков. Будучи научным сотрудником Нижегородского историко-бытового музея, его историко-революционного подотдела, В. Т. Илларионов надеялся быть «полезен» Ленинградскому обществу, о чем и писал 4 января 1926 г. [9. Л. 3].
В последний год переписки В.Т.Илларионов касается вопросов взаимодействия НАЭК с Пушкинским Домом (далее — ПД) (С.Ф.Платонов был его директором в 1925—1929 гг.). 28 июня 1929 г. туда был направлен Н. А. Саввин с поручением представить доклад о Бол-динском парке, который с 28 мая получил статус Государственного заповедника, и роли комиссии в решении этого важного для сохранения памяти великого русского поэта вопроса. В этот приезд член НАЭК должен был выступить и с отчетным докладом в Академии истории материальной культуры (далее — АИМК), что должно было, по мнению комиссии, способствовать налаживанию тесных связей с ПД и академией. На С.Ф.Платонова же рассчитывали в «постановке докладов», а так как «нижегородцы народ захватистый», то и на получение изданий ПД. Организация Общества друзей Болдинского парка в Нижнем должна была расширить сферу деятельности комиссии [9. Л. 16].
Активизация работы НАЭК была заметна: если в 1926 г. состоялось только 3 собрания (одно «распорядительное» и два «обыкновенных для заслушивания докладов») [11. Л. 3], то за первое полугодие 1929 г. было прочитано «до двух десятков докладов и сообщений». Серьезные изменения намечались в финансировании — планировалось увеличение бюджета с 300 руб. до 8000 руб. На очереди в издательствах находились несколько готовых папок с материалами. Эти достижения НАЭК связывала с помощью С.Ф.Платонова, которому наперед высказывалась благодарность за все то, что он «может сделать» [9. Л. 17]. Однако радостные надежды не всегда сбывались, и уже 4 августа В.Т.Илларионов писал С.Ф.Платонову о трудностях финансирования, о срыве плана издательской деятельности.
С 1927 г. главным вопросом переписки становится вопрос о подготовке диссертационного исследования В.Т.Илларионова (ему исполнилось тогда 26 лет). Он стал зондировать почву для поступления в аспирантуру в Ленинградский университет и хотел заручиться поддержкой С.Ф.Платонова, но получил честный и объективный совет «проситься в Московский университет», так как в Ленинграде «добыть «благосклонного содействия археологов трудно», хотя принять лично они умеют и примут «вежливо и прилично, но и только ». К тому же С.Ф.Платонову было известно, что в его родном городе провинциальный исследователь никому не известен, в то время как «московские археологи» его знают. В свою очередь, С.Ф.Платонов обещал «прием приличный», если В.Т.Илларионов приедет в Ленинград [9. Л. 7—8 об.; 14. Л. 6]. В 1929 г. В.Т.Илларионов спрашивает о возможности обращения к С.Ф.Платонову за помощью в публикации книги по доисторической археологии. «Одабривающий» ответ и пожелание успехов в научной работе В.Т.Илларионов рассматривал как важное условие «к новому подъему работы» над своим исследованием [9. Л. 19—21].
Личная переписка С.Ф.Платонова и В.Т.Илларионова важна для иллюстрации разносторонних связей с нижегородскими научно-историческими обществами в советский период, организаторской деятельности выдающегося ученого.
Одним из направлений взаимодействия С. Ф. Платонова со своими коллегами являлось посредничество между провинциальными краеведами и АИМК. Дело в том, что НАЭК руководствовалась в своей деятельности уставом академии, так как являлась ее станцией. Комиссия рассматривалась как «обычное краеведческое учреждение», но «с уклоном в сторону утилитарного краеведения», название же комиссии «исключает такую возможность». Желая повысить статус комиссии, руководители НАЭК поставили задачу «выйти из ряда краеведческих организаций», которые входят в Центральное бюро краеведения (по сведениям В.Т.Илларионова, оно объединяло около BGG организаций). К такому движению имелись ряд веских причин: «1) Устав ; 2) Личный состав состоит в значительной степени из специалистов, в среде которых находятся профессора Нижегородского государственного университета; 3) Необходимость вплотную заняться археологией, этнографией, искусством и историей», а другие направления работы «оставить» «прочим местным учреждениям». Следовательно, предпринималась попытка разграничить сферы научной деятельности между многочисленными краеведческими организациями и учреждениями. Излагая свою аргументацию, В.Т.Илларионов, рассчитывая на «непременное благожелательное отношение» С.Ф.Платонова к Нижнему Новгороду, обращался 3G декабря 1927 г. за содействием в организации доклада НАЭК в академии в январе следующего года. Необходимо было спешить, так как «промедление чревато» тем, что комиссия «все более становится тем краеведческим слоем, который исключительно обслуживает утилитарное краеведение». Превращение «в одну из множества организаций» не устраивало ученый совет комиссии, так как устав определял конкретную «область работы» — археологию. Вот эти важные проблемы жизнедеятельности НАЭК (особенно перспективы ее развития) стояли на повестке дня, и именно здесь краеведы Нижнего Новгорода рассчитывали на своего почетного члена, зная его «постоянное и благосклонное отношение к научным нуждам Нижнего Новгорода» [9. Л. 9—1G об.\.
Они надеялись на авторитет С.Ф.Платонова в переговорах с руководством АИМК, хотя бы по телефону. Он несколько раз выполнял поручения, «исполнил» просьбы о высылке изданий академии и уточнял, что в АИМК не состоит, однако просьбу нижегородских краеведов о высылке изданий академии передал и обещал еще раз об этом напомнить сотрудникам академии. Интересы своих коллег из Нижнего С.Ф.Платонов продолжал постепенно «продвигать» в АИМК, где «сочувственно отнеслись» к их инициативе. Наступил момент, когда все стало зависеть от их «энергии и искусства». В начале декабря 192B г. С.Ф.Платонов вновь передавал «бумагу », адресованную в Президиум АМК. Сообщая об этом В. Т. Илларионову, академик писал: «Насколько знаю, она принята сочувственно, будем ждать дальнейшего хода событий». Настойчивое участие С. Ф. Платонова в «лоббировании» интересов НАЭК не могли не дать положительного результата, за что 19 января 1929 г. ему выражалась благодарность от имени ее членов. 21 января С.М.Парийский и
B.Т.Илларионов были командированы для доклада в академию о состоянии археологоэтнографической комиссии. Но вновь продолжали «надеяться крепко» на своего покровителя [9. Л. 11; 14. Л. 9\.
Заручившись поддержкой авторитетного в АН С. Ф. Платонова, из Нижнего на его имя было направлено приглашение на музейный съезд (или конференцию — встречаются оба названия) и пакет готовых документов, о получении которого 29 ноября 192B г. и сообщалось В.Т.Илларионову в очередном письме. Однако обстоятельства не позволяли быстро организовать поездку в Нижний ко 2 декабря — неотложные дела, запланированные заранее и назначенные на 3 и 4 декабря, делали невозможным отъезд из Ленинграда. Но
C.Ф.Платонов «рад был бы быть «гостем» в Нижнем Новгороде при условии переноса конференции «на удобное время». Само же приглашение было расценено как «честь», но побывать в Нижнем после большого перерыва С.Ф.Платонову не пришлось [14. Л. 7—8\. Хотя конференция переносилась на неопределенное время, нижегородцы просили
С.Ф.Платонова «не сердиться» за срыв мероприятия не по их вине («не везет нижегородским краеведам», — писал В.Т.Илларионов) и спрашивали о позволении «дерзости с приглашением» [9. Л. 12\ в случае назначения сроков конференции. Вскоре на почтовой карточке В. Т. Илларионов получил ответ (9 декабря): «термин “рассердились” ко мне не может относиться: я не сердился!» [14. Л. 9\, — писал С.Ф.Платонов. А в конце декабря в Нижний Новгород было направлено уведомление от АИМК о командировке С. Ф. Платонова на конференцию музейных работников [9. Л. 14; 11. Л. 12\. Такому повороту событий там были рады, обещали достойную встречу.
Продолжительной была переписка между С.Ф.Платоновым и Н.И.Дружининым. Их связи продолжали поддерживаться и в 192G^ гг. Активный деятель НГУАК, НИ. Дружинин много лет занимался собиранием библиотеки для комиссии. С.Ф.Платонов после своего избрания в члены комиссии несколько раз высылал в библиотеку свои книги, способствовал получению в Нижнем журналов и изданий разных исторических обществ. Например, сразу же после своего избрания в НГУАК он подарил библиотеке только что вышедшие из печати «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века, как исторический источник» и «Книгу о чудесах преподобного Сергея, творение Симона Азарь-ина», в 1913 г. книгу о «Царе Алексее Михайловиче». Используя свои связи в столице
С.Ф.Платонов содействовал в приобретении библиотекой изданий Археографической комиссии, Русского Археологического общества, Русского исторического общества, «Журнала Министерства Народного просвещения» и др.
Оценивая события вокруг библиотеки, Н.И.Дружинин писал: «сколько сил потратил» [B. Л. 2G\ (но потратил-то не зря! — В.М.). После командировки в Ленинград осенью 1925 г., после личной беседы с С. Ф.Платоновым, что явилось творческим стимулом, он, вернувшись домой, «сделал доклады в секции народных работников» о «достижениях в академии», затем докладывал в Губплане о развитии библиотеки, что позволило повысить ему свой «престиж и авторитет» на 5G%. Все эти значительные достижения Дружинин связывал с именем С.Ф.Платонова, за что и благодарил его в письме от 1 октября того же года. Когда исполнилось 3G лет «историко-литературной и краеведческой работы» Дружинина, юбилей остался незамеченным, «об этом никто не знал», а сам юбиляр скромно «промолчал». А вот четвертьвековой юбилей «библиотечной работы» «прошел очень сердечно». Были вручены адреса от НЭАК, «отцов-основателей» [B. Л. 22—23\ библиотек города, с чувством гордости копии с них были высланы С.Ф.Платонову. Результат многолетней работы был очевиден — «более 15G печатных работ» — весомый вклад в развитие краеведения Среднего Поволжья.
Желание «усиленно работать» теперь стало зависеть от состояния здоровья, которое часто «разбивало все планы». Но и в таком состоянии посильная творческая деятельность продолжалась, составлялся карточный указатель к академическим трудам, была задумана «библиография Нижегородского края» и в этом отношении «кое-что» было сделано. Был составлен «указатель к трудам всех бывших архивных комиссий», хотя и «не систематизированный». Главархив признал эту работу «наиценнейшим и необходимым трудом», но в силу сложившихся обстоятельств — все средства направлены на юбилейные даты, отмечавшиеся в 1925 г.,— ее будут иметь в виду. Масштабы проделанной работы впечатляли — более 2G тысяч карточек. «Каков Ваш взгляд на необходимость подобного указателя к трудам архивных комиссий?» [B. Л. 23 об.—24\ — спрашивал Н.И.Дружинин Сергея Федоровича. Продолжая заботиться о пополнении библиотеки, он писал о своей радости, когда узнал, что С.Ф.Платонов интересовался состоянием дел в библиотеке. Пользуясь случаем «пополнить» свою научную библиотеку, подготовил список изданий, которые хотел бы получить от Академии Наук. «Я, конечно, уверен, что благодаря Вам библиотека будет иметь новое ценное пополнения. И Вам наша профессура: физики, математики, историки не раз скажут русское спасибо», — писал он. Действительно, библиотечным собранием можно
было гордиться — 300 тыс. томов, в том числе по русской истории до 40 тысяч, полных комплектов трудов 225 ученых обществ, около 800 названий периодики, в том числе 207 по краеведению. Богатейший фонд был востребован, так как высшие учебные заведения «питались» книжным фондом, собранным стараниями Дружинина, а академические издания «изрядно» читались профессурой. Сам он не без гордости находил, что «библиотека богатейшая», и высказывал надежду, что «Нижний будет иметь большую культурную силу и будет центром просвещения немалым». Вспоминая недалекое прошлое, Дружинин 17 января 1927 г. писал, что «попортил» немало крови во время революции, «борясь за целостность книг» [8. Л. 23—24].
После своего присутствия в 1916 г. на торжествах в Нижнем Новгороде С.Ф.Платонов (он был там и раньше — в 1902, 1903, 1911 гг.) продолжал активное сотрудничество с НГУАК, поддержал «целый ряд ходов комиссии» по созданию «ценной для Нижегородского края библиотеки», за что и получил 18 февраля 1917 г. очередную благодарность от
А.Я.Садовского [10. Л. 22]. Активно включившись в архивное строительство при советской власти, С.Ф.Платонов привлек к важному делу спасения национального достояния многих своих соратников по краеведческому движению дореволюционной России. Заведующим Нижегородским губернским архивом стал А.Я.Садовский. В одном из писем, адресованных С.Ф.Платонову, он писал, что виделся с А.Ф.Изюмовым, направленным в Нижний уполномоченным Главного архивного управления, и предложил ему должность. При разговоре были названы имена С.Ф.Платонова и М.К.Любавского, которые будут заниматься архивными вопросами в Петрограде и Москве. А.Я.Садовский принял положительное решение после «серьезного взгляда на дело» и совета со своими единомышленниками по комиссии. Важным представлялся совет С.Ф.Платонова: «однако, по моим личным обстоятельствам меня берет сомнение, следует ли мне быть уполномоченным и не лучше ли вовсе отказаться», — спрашивал он. Среди аргументов «против» назывались: «он пенсионер», «получает пенсию, которой могут лишить», «привык жить в деревне». Но материальное благополучие было революцией подорвано: «средств, кроме пенсии, нет никаких, все, что было, отнято», «жили плохо, все дорого и по карточкам дают мало» [10. Л. 23—24], поэтому эти причины перевешивали аргументы против работы. Высокая должность, однако, не приносила удовлетворения, поэтому ее он называет «несчастием», а самого себя «благородным свидетелем разгрома наших архивов». Болеющий душой за порученное дело, он не мог спокойно наблюдать за уничтожением ценных документов — свидетелей прошлого Нижегородской земли. Подобное обстоятельство способствовало скорой отставке А.Я. Садовского. «Сколько волновался я и испортил крови, что забыл и выздоровел только тогда, когда удалось выйти в отставку», — писал он С.Ф.Платонову. Даже «материально потеряв», А.Я.Садовский был доволен отставкой, обретя «душевное спокойствие». (Уточним время пребывания А.Я.Садовского на посту управляющего: не с 1919 г. [1. С. 362—363], а с 1918 г.).
Сообщались новости о библиотеке, которую собирали с большим трудом, а теперь «отобрали», и она стала научной, к ней были присоединены «несколько других библиотек». Из радостных известий сообщалось, что Н.И.Драницын остался «главным библиотекарем» с «хорошим содержанием». Об этих изменениях в первые месяцы новой власти и ее начинаниях в культурной сфере читаем в письме от 14 ноября 1918 г.
Большое место в переписке уделено сведениям о научной работе А.Я.Садовского. В последние годы он был занят составлением «личного указателя ко всем напечатанным в сборниках АК нижегородским платежным переписным и дорожным и другим книгам» по Нижегородскому уезду, относящихся в XVII в. Взялся за составление археологической карты губернии, и уже «зарегистрировал более 200 местностей», собирал археологические названия «рек, урочищ, оврагов и т.п.», охватывая XVI—XVIII вв., среди привлеченных источников были «экономические примечания», писцовые и платежные книги, арзамаские
поместные акты. Как полезное дело в развитии краеведения называлась публикация в «Кооперативном деле» описаний уездов конца XVIII в. Одновременно А. Я. Садовский продолжал систематизировать материалы по истории Нижегородского кремля XVI в., требующим кропотливой и изыскательской деятельности, в планах на будущее был и XVIII в. Исследовательская работа отвлекала от трудных проблем повседневной жизни, доставляла удовлетворение. «Без этого, вероятно, давно бы умер», — писал он С. Ф. Платонову.
Многолетняя краеведческая и научная работа позволила А.Я.Садовскому получить 3 разряд в «табели о рангах» научных работников, а это гарантировало 150 миллионов или 7—8 руб. золотом дореволюционных. Достаток небольшой, но мог «задержать продажу вещей» [10. Л. 25 об.], чем и жил известный краевед. К решению вопроса о пенсионном обеспечении А.Я.Садовского подключились М.М.Богословский, М.К.Любавский и С.Ф.Пла-тонов, двое последних составили отзывы о научной и краеведческой деятельности видного исследователя (отзыв С.Ф.Платонова «весьма помог»). В январе 1925 г. С.Ф.Платонов «горячо» поддержит ходатайство перед экспертной комиссией ЦЕКУБУ о включении А.Я.Садовского в IV категорию, «или о пенсии, в воздаяние той пользы, какую он принес своему краю бескорыстной ученой работой» [1. С. 249]. Несколько писем А.Я.Садовского раскрывает трудности в назначении пенсии. Он составляет список своих трудов, упоминает о многотрудной работе по выявлению курганов, городищ, могильников Нижегородской губернии, где были обнаружены монеты, остатки вымерших животных, называя более 300 подобных мест. За многие годы был накоплен большой материал о древних названиях местностей. Все это могло быть подготовлено к печати, как он выразился, «за деньги». И хотя о них думать «противно», но когда хочется «есть», «приходится» о них думать» [10. Л. 26—27]. В одном из писем от 17 мая 1925 г. А.Я.Садовский изложил свою краткую биографию. «Родился в 1850 г., кончил курс в Нижегородском Александровском институте в 1870 г., в Санкт-Петербургском земледельческом институте (потом лесном) со степенью кандидата в 1874 г., и в Московском археологическом институте. Служил в лесном ведомстве, с половины 1880-х гг. начал заниматься археологией и историей нашего края, с 1891 г. член архивной комиссии, с 1909 председатель. Был заведующим Нижегородского отделения Московского археологического института, был почетным членом этого института и Нижегородской архивной комиссии, действительным членом Саратовской, Витебской, Тульской, Таврической, Казанской, Псковской, Черниговской губернских архивных комис -сий, был председателем комитета по управлению нижегородским художественным и историческим музеем, профессором архивоведения в Нижегородском отделении Московского археологического института, с 21 по 22 сентября при преобразовании архивной комиссии в Археолого-Этнографическую комиссию избран председателем и до настоящего времени. Организовал в 1922 г. раскопки Семеновского становища... найдены предметы новокаменной эпохи: керамика и кремни находятся в нашем историческом музее» [10. Л. 28].
Для усиления аргументов о назначении пенсии краевед указывает на опубликованные работы об отце В.И.Ленина. «Битва» за пенсию была завершена, за февраль следующего года 60 руб. нашли своего законного владельца. Деньги, конечно, невелики, например, Дружинин за 25-летнюю работу в библиотечной системе получил персональную ставку 100 руб. [13. Л. 23].
Стесненные бытовые условия («большинство живет впроголодь и занимается добыванием денежных средств службою в разных учреждениях») не способствовали творческой активности. Поэтому А.Я.Садовский писал, что в «научном отношении» все работают «слабовато», «тут уж не до науки», «здесь нудно и тоскливо и порой руки опускаются», к тому же «в провинции заработать что-либо пером» было «очень трудно» [10. Л. 30—32]. Но увлеченные делом краеведы продолжали и в этих условиях заниматься любимыми делом: организовывали раскопки, планировали поездку в Городец «для изучения тамошних древностей», создали научное общество по изучению местного края, хотя его деятельность
заключалась в чтении и обсуждении докладов и рефератов, которые «смахивают на публичные лекции по печатным источникам» [1G. Л. 3G об.—31\. Вопрос о жизнеспособности и признании нового общества оставался открытым. Так, в работе, летело «необыкновенно быстро» время, незаметно и «здоровье сильно пошатнулось». Не зная покоя, не жалея сил, провинциальные исследователи по крупицам собирали сведения по истории родного края. «Живу, работаю и кроме работы ни о чем не беспокоюсь» [1G. Л. 32\, — писал в одном из последних писем С.Ф.Платонову А.Я.Садовский.
Смерть А.Я.Садовского была большой утратой для краеведческого движения Нижегородского края, об этом сообщалось и С.Ф.Платонову. Примечательно, что телеграмма об этом [9. Л. 4\ была оглашена на заседании Историко-филологического отделения АН, присутствующие почтили вставанием человека, в оценке С.Ф.Платонова «серьезного, почтенного и симпатичного работника Поволжья». Признанием заслуг перед наукой почившего следует считать телеграмму, направленную в Нижний с «сочувствием» от имени Академии Наук [9. Л. 4\. Несколько месяцев спустя, B сентября 192б г., В.Т.Илларионов направил
С.Ф.Платонову трогательное письмо, где сообщал о кончине А.Я.Садовского, который был для НГУАК, а в последние годы для НАЭК «руководителем и главным работником». «Его потеря для краеведения в широком смысле велика», — так высоко была оценена деятельность известного краеведа. Отношения С.Ф.Платонова с А.Я.Садовским были «сердечными», что отмечали окружавшие последнего в последние месяцы жизни. «Особо часто вспоминал Вас ... с чувством крепкой дружбы и благодарности»,— писал В.Т.Илларионов, и с огорчением констатировал, что «один за другим угасают такие крепыши», сообщая о длительной болезни Н.И.Драницына. Задаваясь вопросом, «как то будет без Александра Яковлевича?», — В.Т.Илларионов информирует С.Ф.Платонова, что председателем ученого совета станет Н.М.Романов — профессор геологии Нижегородского университета, он же возглавит работу по доисторической археологии, а его заместителем «предлагается г.Мощанский, ученым секретарем останется С.М.Парийский, членами Н.И.Драницын,
В.Т.Илларионов и др.» [9. Л. 4\.
Об уходе из жизни соратника по архивной комиссии — человека, своим трудом внесшего огромный вклад в развитие краеведения, находим сведения и в письмах Н.И.Дружини-на. 17 января 1927 г. он писал об Александре Яковлевиче как «сердечном» человеке и работнике. К сожалению, «стариков-краеведов осталось очень не много — 2—3» [13. Л. 23— 23 об.\, — писал один из представителей старшего поколения краеведов.
Научные учреждения и организации Нижнего Новгорода, признавая роль А.Я.Садовского в развитии исторической науки и краеведения, решили издать сборник статей, посвященный его памяти. б декабря 192B г. С.Ф.Платонову была выслана готовая брошюра [9. Л. 13\. НАЭК просила С.Ф.Платонова написать «несколько строчек» воспоминаний о замечательном человеке, отдавшего многие десятилетия службе в НГУАК и НАЭК; кроме того, хотели получить разрешение на публикацию его письма, адресованного В.Т.Илларионову, где имелись строки о А.Я. Садовском. С чувством глубокого сожаления, из-за недостатка времени, С.Ф.Платонов не смог «ничем отозваться на памятные дни» по случаю «тризны» по А.Я. Садовскому, но его память он «сердечно чтит» и поэтому «не забудет» [14. Л. 5—б об.\. В феврале 1927 г. организовывалось «собрание всех научных организаций города» с целью почтить память известного краеведа [13. Л. 23\.
С целью увековечения памяти А.Я.Садовского С.С.Станков и В.Т.Илларионов от имени НАЭК инициировали вопрос о публикации одной его рукописи, надеясь найти поддержку в лице С.Ф.Платонова. 1B января 1929 г. последний в небольшом послании в Нижний на имя В.Т.Илларионова писал, что о письме С.С.Станкова ничего «не знает», а с С.Ф.Оль-денбургом по вопросу публикации рукописи не разговаривал, что касается возможностей ПД, то он «мог бы напечатать статью», но в порядке «общей очереди», примерно «через год», при условии, «если рукопись поступит снова» к ним. Рукопись А.Я.Садовского
«Поместья рода Пушкиных в Нижегородской губернии» В.Т.Илларионов направил в ПД 12 января 1929 г. [9. Л. 15\. Такой несколько сухой ответ был вызван трудностями финансирования академических учреждений, в том числе ПД и Археографической комиссии, возглавляемых академиком. Подобное положение удручало его, поэтому в своем письме он сообщал В.Т.Илларионову, что «помочь печатанию трудов НАЭК» и его «в нынешних условиях мы не можем: таково состояние кредитов». Сметы на 1929—193G г. были отправлены в Москву, и С.Ф.Платонов надеялся на их утверждение «без сокращений»; при этом условии «издательские возможности возрастут». Только после этого «можно будет» что-то обещать, а самого В.Т.Илларионова «включить» в список «конкурентов на печатание» [14. Л. 1G\.
Нижегородцы, зная о доброжелательном отношении к ним С.Ф.Платонова, бывая в Ленинграде, заходили к нему на квартиру. Так, осенью 1925 г. и весной 192б г. у него был Н.И.Драницын [9. Л. 3—4\. Во время беседы разговор коснулся и работы В.Т.Илларионова, о которой С.Ф.Платонов отозвался с теплотой. Осенью 1925 г. в семье Платоновых принимали Н.И.Дружинина [13. Л. 2G\.
Исследователи Нижнего Новгорода продолжали поддерживать активные связи с С.Ф.Пла-тоновым, который, как и прежде, оказывал содействие в начинаниях своих коллег по краеведению, архивному, библиотечному делу, археологии. Его активная переписка с видными деятелями науки и краеведами на протяжении 192G^ гг. раскрывает основные направления деятельности новых научно-краеведческих и других обществ, круг проблем, в разрешении которых принимал участие С.Ф.Платонов. Много места в переписке отводится бытовым условиям жизни старшего поколения краеведов, с которыми он был знаком и активно сотрудничал на протяжении десятков лет.
B. Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки (далее — ОР РНБ). Ф. 5B5. Оп. 1. Ч. 2. Д. 2B26.
