Спросить
Войти
УДК 004
СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ В ОБЛАСТИ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНОЙ ТЕХНИКИ (КОНЕЦ 1940-х - СЕРЕДИНА 1950-х гг.)*
И А. Крайнева
Институт систем информатики им. А.П. Ершова СО РАН, Новосибирск
cora@iis.nsk.su
Н.Ю. Пивоваров
Российский государственный архив
новейшей истории,
Москва
pivovarovhist@gmail.com В.В. Шилов
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Москва
vshilov@hse.ru
В статье рассмотрен послевоенный период развития советской цифровой электронной вычислительной техники и становление научно-технической политики СССР в этой области (конец 1940-х — середина 1950-х гг.). Изучены такие аспекты, как информированность советских ученых и хозяйственников о новых видах такой техники, выявлена первоначальная область ее применения — советский Атомный проект, а также условия, в которых она создавалась. Руководители Атомного проекта осознали полезность данной техники и планировали ее производство и применение в ограниченном количестве. Более широкий подход демонстрируют инициаторы создания подразделений вычислительной техники в Академии наук и в Министерстве машиностроения и приборостроения СССР, создавая все новые виды и типы машин, увеличивая их мощность и расширяя предполагаемый круг применений за пределы военно-промышленного комплекса. Тот факт, что разработки С.А. Лебедева стали, в конечном счете, приоритетными, говорит о глубоком понимании научных и инженерных проблем в АН СССР.
БО!: 10.17212/2075-0862-2016-3.1-118-135
* Грант РФФИ 15-07-06345.
Введение
Несмотря на обилие публикаций по истории отечественной вычислительной техники и программирования, проблема становления государственной научно-технической политики СССР в этой области до сих пор остается малоисследованной. Между тем осознание важности вычислительной техники и перспектив приложения вычислительной математики к задачам в различных сферах народного хозяйства, в первую очередь в оборонном комплексе, послужило отправным моментом для начала соответствующих программ. Большие объемы математических вычислений, выполняемых математиками Академии наук вручную уже в годы Великой Отечественной войны, степень информированности ученых о зарубежных, в частности американских и европейских, разработках в области цифровой вычислительной техники повлияли на принятие решений о создании такой техники в СССР. Количество арифметических операций, производимых при решении задач Атомного проекта, поставило вопрос о применении здесь быстродействующих электронных счетных машин взамен медленного ручного труда, что ускорило становление советской индустрии ЭВМ и развитие программирования. Но эти идеи вызревали постепенно, и даже в среде ученых, близко знакомых с данной проблемой, возобладали не сразу. Мы считаем возможным говорить о зарождении научно-технической политики в области вычислительной техники в позднеста-линский период (конец 1940-х — середина 1950-х гг.). Сама идея создания новой вычислительной техники сформировалась в Академии наук СССР, в министерских кругах и была транслирована в высшие эшелоны власти.
Библиография и источники
Одной из работ в области научно-технической политики СССР, на методологию которой опиралось данное исследование, является фундаментальная монография Е.Т. Артемова [2]. Автор предложил концепцию социальных и технологических особенностей модернизационной стратегии СССР послевоенного периода и показал роль научных учреждений страны в этом процессе. Артемов констатировал, что Россия не принадлежала к числу стран — «пионеров» научно-технической модернизации. Последняя не носила здесь характер органической потребности, а происходила под влиянием внешних вызовов. Исследователь показал также, что «по существу она носила догоняющий характер и предполагала активное заимствование у "продвинутых" стран новых технологий, культурных ценностей, форм социальной организации». Этот тезис может быть «наложен» и на развитие вычислительной техники в СССР, идея которой пришла из-за рубежа, хотя позднее отечественными учеными были найдены многие оригинальные технические и математические решения.
Артемов акцентировал внимание на том факте, что в силу исторических и географических особенностей заимствования трудно приживались, и поэтому определяющую роль здесь играло государство, опираясь на внеэкономическое принуждение, используя централизованный аппарат и репрессивные органы [2, с. 5]. Потребность в ускоренной модернизации определила роль государства как активного проводника модернизационной политики СССР. Этот тезис особенно верен в отношении истории Советского государства в период укрепления командно-административной системы и тоталитаризма, амбициозной внешней политики СССР как претендента на роль одного из мировых лидеров. Мы полагаем, что в случае вычислительной техники ее развитие началось по инициативе осведомленных ученых и инженеров. Однако когда нужно было подкрепить идею директивно, использовались правительственные каналы и связи как наиболее эффективные.
Монография И.Б. Козлова стала еще одной работой, оказавшей влияние на наше исследование. В ней автор последовательно развивает мысль об экстенсивном типе индустриальной экономики в нашей стране и о приоритете наращивания военно-технического потенциала, что отражалось на состоянии научных исследований и аккумулировало основные достижения наук и промышленности в военной сфере [18, с. 154—169]. В монографии не рассматривается проблематика ЭВМ как самостоятельная, но задается вектор подходов к таким важным моментам, как принципы научно-технической политики, приоритеты управленческих приемов, сочетание инициативы и директивы.
Мы опирались в своей работе также на достаточно давнее, но по-прежнему не потерявшее своей актуальности исследование математиков А.П. Ершова и М.Р. Шура-Буры [15]. В конце 1960-х гг. они взяли на себя смелость подвести итоги первоначального периода становления программирования в СССР и написали историческое исследование, не будучи историками. В своей работе они использовали системный, комплексный подход, рассмотрев технологическую, научную, организационную, образовательную составляющие процесса создания и использования вычислительной техники нового поколения и ее программного обеспечения.
Публикация документов советского Атомного проекта (САП) позволила выявить его определяющую роль в развитии вычислительной техники. Для нужд проекта широко привлекались математики и программисты, развернулась подготовка соответствующих специалистов. Особенно показателен в этом отношении этап создания водородной бомбы (1950—1955) [4]. Авторами вводятся в научный оборот некоторые новые документы АРАН, РГАЭ, РГА-СПИ и РГАНИ, используются материалы электронного архива академика А.П. Ершова и Виртуального компьютерного музея [27, 33].
Научно-техническая политика СССР в области ВТ
Согласно проведенным исследованиям, научно-техническое развитие СССР в области нового поколения вычислительной техники носило догоняющий характер. Об этом свидетельствует тот факт, что многие аналитические записки начала 1950-х гг. начинались с характеристики вычислительной техники за рубежом, в Европе и США, которая превосходила отечественную по темпам своего развития и разнообразию применений. В частности, отмечалось, что соответствующие работы (имеется в виду электронная цифровая вычислительная техника) за рубежом велись практически с конца 1930-х гг., а в СССР к работам по математическим машинам нового поколения приступили согласно Постановлению СМ СССР от 11 января 1950 г. [28, ф. 8123, оп. 8, д. 524, л. 2, 4, 19]. Отставание, таким образом, составляло около 10 лет, если даже учесть, что инициативные исследования, подобные тому что начал С.А. Лебедев в Киеве в 1948 г., проводились и раньше.
Несмотря на то, что на научно-техническом развитии СССР сказывалась послевоенная разруха, уже в 1950-е гг., по мнению экономиста Г. Ханина, СССР «входил в число стран с наиболее высокими темпами экономического роста наряду с ФРГ, Японией, Францией и некоторыми другими, значительно опережая по этому показателю США и Великобританию» [31, с. 72— 94]. Следовательно, СССР имел возможность развивать свой научно-технический потенциал не только в интересах военно-промышленного комплекса (ВПК), но и более равномерно — для всего народного хозяйства. Особенность советской послевоенной экономической, политической и социальной стратегии состояла, однако, не столько в стремлении к достижению социального благоденствия (эта цель была подчиненной, поскольку нужно было поддерживать равновесие в обществе и стабильность экономики), а в «выполнении амбициозных программ политической элиты — узкой социальной группы руководителей жестко централизованного и отчужденного от общества партийно-государственного аппарата, осуществляющего репрессивное управление государством и плановой экономикой мобилизационного типа» [18, с. 194—195]. Это обстоятельство в конечном итоге повлияло и на развитие вычислительной техники: когда во второй половине 50-х гг. в Советском Союзе решался вопрос о принципиальных путях развития ЭВМ, преимущество получили не универсальные вычислительные машины, на чем настаивало большинство специалистов, а узкоспециализированные ЭВМ, что затормозило использование новой вычислительной техники в народном хозяйстве [14].
Внешнеполитические обстоятельства, сложившиеся не без влияния СССР, привели к противостоянию бывших союзников, что побудило советское правительство к модернизации в первую очередь оборонно-наступательного потенциала. Были созданы организации, соответствующие поставленной задаче. В монографии Е.Т. Артемова показано, как было устроено и работало ведомство Л.П. Берии по основным направлениям оборонной тематики — Первое главное управление при СМ СССР. Развитие вычислительной техники находилось на периферии военно-промышленного мейнстрима, оно инициировалось понимающими важность ЭВМ учеными, такими как И.С. Брук, Л.В. Канторович, М.В. Келдыш, М.А. Лаврентьев, С.А. Лебедев, Л.А. Люстерник, С.Л. Соболев, хозяйственниками типа П.И. Паршина1. Многие из них стали непосредственными участниками советского Атомного проекта. Понимание важности вычислительной техники властными структурами оформилось к началу 1950-х гг. под влиянием нужд Атомного проекта. Тем не менее ни по количеству, ни по разнообразию вычислительной техники и областей ее применения, ни по числу специалистов (инженеров и программистов) СССР так и не смог добиться паритета с зарубежными конкурентами.
Информация о цифровых ЭВМ
Она поступала в СССР из различных зарубежных источников, в том числе, не исключено, и при посредстве разведывательных ведомств. Если учесть, что роль разведданных в реализации Атомного про1 Паршин Пётр Иванович (1899-1970) - советский государственный деятель. Генерал-полковник инженерно-технической службы (1944). Возглавлял Министерство машиностроения и приборостроения СССР (1946-1956, с перерывом с марта 1953 по апрель 1954 г.).
екта была едва ли не ключевой, такое предположение вполне допустимо. Приведем некоторые свидетельства. Историк науки Б.Н. Малиновский высказал следующее предположение: «Возможно, к окончательному решению заняться разработкой цифровой ЭВМ С.А. Лебедева подтолкнул М.А. Лаврентьев. Такое мнение высказывали В.М. Глушков, М.Г. Крейн (запрограммировавший совместно с С.А. Авраменко первую задачу для МЭСМ) и О.А. Богомолец. Последний в 1946—1948 гг., выполняя правительственные поручения (курсив наш — авт.), несколько раз бывал в Швейцарии. Будучи заядлым радиолюбителем, он собирал интересующие его проспекты и журналы с сообщениями о цифровых вычислительных устройствах. Приехав в Киев летом 1948 г., он показал журналы Лаврентьеву, тот — Лебедеву. Может быть, знакомство с рекламой помогло принять давно зревшее решение» [24, с. 36]. Это высказывание (на наш взгляд, спорное, поскольку журнальные сообщения о цифровых устройствах были советским специалистам вполне доступны, как увидим далее) порой интерпретируют как спецоперацию разведки: «.. .через Швейцарию в это время (1948 г. — авт.) уже прошла развединформация о машине Z-4 К. Цузе, которую приобрел Технологический институт в Цюрихе. Было сообщение о довольно странной командировке туда одного известного советского ученого» [27]. Очевидно, что речь идет именно о Богомольце, однако машина Z-4 Конрада Цузе была перевезена из Германии в Цюрих лишь 11 июля 1950 г. и начала там работать в сентябре того же года [39, с. 242— 245]. Более того, весьма подробное описание релейного компьютера Цузе было опубликовано в авторитетнейшем американском издании еще в 1947 г. [38, с. 355—359].
Несомненно также, что ввод в эксплуатацию первого электронного компьютера ENIAC не мог не привлечь внимания советской разведки в США. И этому имеется подтверждение. Сразу же после появления первых пресс-релизов об ENIAC, 5 апреля 1946 г., в адрес Муровской школы Пенсильванского университета поступило письмо от советского торгового представителя в США А.П. Малышева с просьбой рассмотреть вопрос о возможности изготовления по советскому заказу «робота-вычислителя» (Robot Calculator). Очевидно, что «роботом» в письме был назван именно ENIAC. Декан Муровской школы Гарольд Пендер (Harold Pender, 1879-1959) запросил на это разрешение у военных, и, судя по тону его письма, действительно рассчитывал его получить. Однако этого не произошло [37, C. 155-156]. Продолжения этой истории в других свидетельствах того времени мы не находим, тем более что очень скоро в научной печати появились достаточно подробные статьи с описанием этого компьютера.
О том, что советская разведка пристально следила за всеми техническими новинками, вспоминал А.С. Феклисов2: «В 19421946 годах у меня на связи находилось семь агентов — источников важных секретных материалов. Это была агентура из числа инженерно-технического персонала, занимавшего руководящие должности на заводах и в лабораториях компаний Ар-си-эй, "Вестерн электрик", "Вестингауз", "Дженерал электрик", а также на двух ведущих
авиационных компаниях, где производилась военная техника США. Особенно ценная агентура работала по электронике, она передала нам более двадцати тысяч страниц секретной документальной научно-технической информации, в том числе по новейшим в то время различным видам радаров, сонаров, прицельным системам, зенитным радиовзрывателям, компьютерам (курсив наш — авт.) и еще по многим другим устройствам. Были получены секретные материалы о технологии производства и образцы клистронов, магнетронов и других электровакуумных приборов» [30, с.14—15]. Однако под компьютерами Феклисов подразумевал, как мы полагаем из контекста, различные аналоговые устройства для систем управления зенитным артиллерийским огнем. Поскольку преемники Феклисова на посту резидента мемуаров не оставили, мы располагаем на данный момент лишь косвенными свидетельствами участия разведки в формировании у советских специалистов представления о новом техническом феномене - об электронных вычислительных машинах.
Есть и свидетельство другого рода, прозвучавшее из уст академика М.А. Лаврентьева, который в интервью А.П. Ершову в 1967 г. заявил, что ЭВМ «Стрела» делалась «по американским чертежам» [36], что могло означать наличие у Министерства машиностроения и приборостроения СССР неназванных источников научно-технической информации. Эту же мысль он повторил в своих воспоминаниях, написанных после того, как он оставил пост Председателя СО АН СССР в 1975 г.: «КБ Министерства П. (Паршина - авт.) - около 300 человек - сосредоточилось на проектировании и изготовлении элементов под маркой "Стрела". Схема и чертежи были приобретены в США» [11, с. 59].
Рассмотрим открытые источники, доступные в научной литературе. Известно, что с января 1946 г. на базе Института машиноведения АН СССР работал семинар по точной механике и вычислительной технике, руководимый академиком Н.Г. Бруевичем. В семинаре принимали участие сотрудники отдела точной механики Института машиноведения АН СССР, отдела приближенных вычислений Математического института им. В.А. Сте-клова АН СССР, некоторых лабораторий Энергетического института им. Г.М. Кржижановского АН СССР, а также нескольких организаций из других городов. Цель семинара состояла в обмене результатами исследований отделов, которые в последующем составили коллектив Института точной механики и вычислительной техники АН СССР (ИТМиВТ). В семинаре помимо Бруевича принимали участие Л.А. Люстер-ник, И.Я. Акушский, М.Л. Быховский, И.С. Брук, Л.И. Гутенмахер и др. Материалы публиковались в «Успехах математических наук» (УМН) [19, с. 217-218] и в Известиях АН СССР [13, с. 249-250].
Именно на этом семинаре впервые прозвучали выступления, посвященные машинам дискретного счета: в 1947 г. М.Л. Бы-ховский, который в это время был одним из основных переводчиков иностранной литературы по математическим машинам, сообщил об автоматической счетно-аналитической машине Гарвардского университета [9, с. 231-234], а в 1948 г. он же перевел для УМН статью Д.Р. Хартри «ЭНИАК - электронная счетная машина» (оригинал был издан в конце 1946 г.) [32, с. 146-158]. Ему также принадлежит идея изложить основные принципы построения электронных
машин дискретного счета, что он и сделал на страницах УМН в середине 1949 года [10, с. 69-124].
В 1952 г. был создан Институт научной информации АН СССР. Первым директором Института стал проф. Д.Ю. Панов (1953-1956)3, бывший заместитель М.А. Лаврентьева по ИТМиВТ. Как свидетельствуют источники, институт стал поставщиком научной информации о зарубежных исследованиях, в том числе в области цифровой техники, которая использовалась как АН СССР, так и Министерством машиностроения и приборостроения (ММиП) СССР [28. Ф. 8123. Оп. 8. Д. 523а. Л.158].
В научном отчете по теме «Большие счетные математические машины», подготовленным в Отделении прикладной математики (ОПМ) Математического института им. В.А. Стеклова АН (МИАН) СССР в конце 1952 г. и подписанным С. А. Лебедевым и М.В. Келдышем (в числе исполнителей значится и Д.Ю. Панов), содержится глава, посвященная состоянию математического машиностроения за рубежом, где особо отмечается, что в «США за последние годы создана новейшая отрасль промышленности», в которой, кроме НИИ и университетов, работают крупные фирмы [3, ф. 1939, оп. 2, д. 2, л. 59]. В подтверждение влияния зарубежной научной информации на принятие решений в области создания ЭВМ можно привести еще один аргумент. Выступая на пленарном заседании конференции «Пути развития советского
СССР (1950-1952).
математического машиностроения и приборостроения», которая состоялась в Москве 12-17 марта 1956 г. в стенах Московского университета, С.А. Лебедев отметил, что в конструкции МЭСМ (1948-1951), как и в ЭНИАК, использовались триггер-ные ячейки [22, с. 32]. Этот факт, очевидно, и стал поводом для авторов «Становления программирования в СССР» сказать, что работа С.А. Лебедева над МЭСМ шла «в русле, проложенном разработкой ЭНИ-АКа» [16, с.12].
В поисках истоков
В поисках истоков, «первого слова» и «предтечи» проблематики ЭВМ исследователи обращаются к различным свидетельствам. Как правило, цитируют выступления ученых, в первую очередь академика М.А. Лаврентьева. Его доклад, прочитанный 28 октября 1947 г. на юбилейной сессии Отделения физико-математических наук (ОФМН) АН СССР, посвященной 30-летию Великой Октябрьской социалистической революции, считают одним из первых сигналов. Он говорил, в частности: «.я остановлюсь еще на одной области, развитие которой особенно важно для приложений математики. Я имею в виду машинную математику. Если по основным разделам математики к 30-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции мы можем рапортовать: мы догнали, а во многих разделах и перегнали зарубежную математику, то в отношении машинной математики нам нужно еще много усилий, чтобы решить эту задачу. Вычислительная ячейка, созданная в 1935 г. в Математическом институте им. В. А. Стеклова, начинает выполнять, особенно за последние годы, крупные вычисления. Эта ячейка за 12 лет из двух комнат распространилась
на целый этаж и занимает сейчас больше половины всей площади Математического института. Далее Отделу приближенных методов распространяться в Институте уже некуда, кроме того, его задачи таковы, что для их решения нужен совершенно другой размах. Мне хочется сказать, чтобы решение ОФМН о создании специального Института, вынесенное более двух лет назад, нашло скорейшее и полное разрешение» [21, с. 416].
Мы заострили внимание на этой обширной цитате, полагая, что Михаил Алексеевич в своем выступлении весьма конкретен и ратовал за создание «специального» института в том числе и для совершенствования вычислительных работ. Несколько ранее о создании такого института говорил в отчете о работе отдела приближенных вычислений Математического института АН СССР его заведующий Л.А. Люстерник: «С середины 1945 г. работа отдела проходила в контакте с представителями других специальностей: точной механики, электротехники, физики, занимавшихся вопросами математических приборов. Эта совместная работа [...] создала предпосылки к созданию объединяющего института, посвященного вопросам вычислительной математики и ее технической базы. Организация такого института запроектирована президиумом Академии Наук» [23, с. 226]. В этих высказываниях не содержится указания на изменение характера вычислительных работ посредством техники нового поколения, однако прослеживается понимание важности технического сопровождения вычислений с привлечением достижений физики.
Институт точной механики и вычислительной техники (ИТМиВТ) в составе Отделения технических наук (ОТН) АН СССР создан Постановлением СМ СССР
от 30 июня 1948 г. № 2369, его возглавил академик Николай Григорьевич Бруевич [17]. Изначально главный упор в работе института предполагалось сделать на создании механических и электрических вычислительных устройств, тогда как создание цифровых машин было отодвинуто на неопределенный срок. Как отмечал спустя несколько лет академик М.А. Лаврентьев, «... Бруевич всеми возможными для него способами старался направить усилия научных работников на создание вычислительных машин непрерывного действия, чем объективно задерживалось создание электронных цифровых машин» [29, ф. 5, оп. 47, д. 53, л. 119]. Разворачивание нового направления исследований в стенах института произошло далеко не сразу. Понадобились специальное заседание Бюро ОТН АН СССР летом 1949 г. и твердая наступательная позиция М.В. Келдыша, чтобы скорректировать направление деятельности ИТМиВТ [24, с. 46].
По настоянию Бюро ОТН АН СССР 2 сентября 1949 г. в ИТМиВТ был издан приказ о создании группы для проведения предварительных работ по быстродействующим цифровым математическим машинам в составе канд. техн. наук М.Л. Быхов-ского, канд. физ.-мат. наук В.И. Шестако-ва, инженера К.С. Неслуховского, мл. науч. сотр. П.П. Головистикова. Временное руководство группой возложено было на М.Л. Быховского. В это время в ИТМиВТ еще не знали о работах С.А. Лебедева в Киеве. Только в январе 1950 г. М.А. Лаврентьев и С.А. Лебедев впервые посетили ИТМиВТ, где Н.Г. Бруевич познакомил их с работами института и с его сотрудниками [Там же, с. 47].
И еще одно обстоятельство. Во многих исследованиях, включая биографические,
упоминается - видимо, с подачи Б.Н. Малиновского - обращение академика М.А. Лаврентьева к главе Правительства СССР И.В. Сталину, которое якобы привело к активизации советской научно-технической политики в области производства ЭВМ [24, с. 43]. До настоящего момента подобный документ в архивах не найден. Сам Михаил Алексеевич о данном письме не упоминал, но рассказывал А.П. Ершову в 1967 г., что обращался в ЦК КПСС к Н.С. Хрущеву, когда застопорилось строительство ИТМиВТ [34].
Утверждение авторов «Становления»: «В 1948 году проблемы развития вычислительной техники в СССР стали общегосударственной задачей. Проектирование и производство вычислительных средств были идентифицированы как самостоятельное научно-техническое направление», - предполагает отрефлекси-рованность проблемы на высшем уровне [16, с. 11]. И хотя создание ИТМиВТ в 1948 г. не привело к кардинальному изменению идеологии в области вычислительной техники до того момента, когда в 1950 г. его директором стал академик М.А. Лаврентьев, это справедливо для оценки ведущей тенденции. На подготовку соответствующего постановления Правительства, учет потребностей и определение исполнителей могло понадобиться до полугода времени. Как увидим далее, первое постановление, касающиеся развития вычислительной техники в целом, было принято 6 апреля 1949 г. В нем фигурировали ММиП и АН СССР, затем был принят ряд других постановлений, в частности Постановление СМ СССР от 11 января 1950 г., в котором также закреплялся тандем ММиП и АН СССР. На них возлагались обязанности по разработке быстродействующих цифровых вычислительных машин [28, ф. 8123, оп. 8, д. 524, л. 19].
ЭВМ: за и против
Вычислительная техника нового поколения не без труда пробивала себе дорогу. Ее перспективы вызывали скепсис специалистов и непонимание руководителей, которое шло от отношения к вычислительной технике в целом, от представления, что людские ресурсы могут компенсировать ее нехватку. Характерное высказывание министра П.И. Паршина приводит М.А. Лаврентьев: «.когда мне надо было решить задачу, я взял 500 студентов, посадил их, дал каждому формулы, и все сделали в два дня. А вы говорите - машины!» [35].
По воспоминаниям П.П. Головисти-кова - одного из соратников С.А. Лебедева, на семинарах в отделе точной механики ИТМиВТ проходили дискуссии, на которых демонстрировался небезосновательный скепсис в отношении цифровой техники: «В первую очередь, большое сомнение вызывала надежность ЭВМ, содержащих несколько тысяч электронных ламп (средний срок службы ламп был 500 часов и не гарантировалась индивидуальная надежность каждой лампы) [...]. В то же время любой сбой в тысячеламповой ЭВМ приведет к неправильному результату. Такие громоздкие, сложные и дорогие машины будут неработоспособными или, в лучшем случае, малоэффективными. Второй пункт сомнений вызывала сложность и громоздкость процесса подготовки задачи для вычисления на ЭВМ. В то время ничего не знали о математическом обеспечении [...]. Если решение самой задачи на машине займет несколько минут, то подготовка задачи может занять несколько дней, а то и месяцев. Этим самым сужается круг решаемых задач. На ЭВМ целесообразно выполнять однотипные задачи, требующие очень большого количества вычислений, но довольно простой программы. Пользователем может быть только высококвалифицированный специалист, хорошо знающий саму машину, ее структуру. Поэтому ЭВМ не могут найти широкого применения, они могут быть использованы только в крупных вычислительных центрах с большим числом математиков, подготавливающих для нее задачи. Были и другие, менее обоснованные высказывания об ЭВМ. Например: круг задач, где требуется очень большое количество вычислений, не так уж велик, поэтому широкого применения ЭВМ найти не смогут» [12].
Вычислительная техника в Атомном проекте
Определяющее влияние на становление отрасли по производству вычислительной техники нового поколения, на развитие научно-образовательного потенциала вычислительной математики, на становление программирования оказал советский Атомный проект (САП). САП стал первым значимым проектом, где использовались ЭВМ.
Как мы полагаем, одно из первых (возможно, и первое) Постановление Совета министров СССР, касающееся развития вычислительной техники и содержащее указание на создание ЭВМ, было принято 6 апреля 1949 г. «О механизации учета и вычислительных работ и развитии производства счетных, счетно-аналитических и математических машин» № 1358 [26, с. 196-202]. В целом постановление касалось развития аналоговой техники, но в нем были два секретных пункта (3, 4) [Там же, с. 197], содержание которых раскрывает письмо П.И. Паршина в адрес Л.П. Берии от 30 апреля 1949 г. Паршин писал: «В соответствии с Постановлением Правительства Министерство машиностроения и приборостроения приступает к организации проектирования и производства счетно-аналитических и математических машин. Большие успехи, достигнутые в последние годы в развитии импульсной электроники, создали предпосылки для осуществления новых средств вычислительной техники - быстродействующих автоматических цифровых машин, способных выполнять вычисления в темпе тысячи и более арифметических действий в секунду. Такого рода машины предназначены для крупных вычислительных центров страны и потребность в них в ближайшие годы будет исчисляться в количестве двух-трех штук (курсив наш — авт.). Необходимость быстрого решения задач, связанных с разработкой проблем ядерной физики, требует установки такой электронной цифровой машины в одном из научно-исследовательских центров Первого главного управления при Совете Министров СССР» [5, с. 652-653]. Паршин предлагал Берии принять участие в составлении технического задания на проектирование машины и в подготовке совместного с ММиП проекта Постановления СМ СССР по этому вопросу.
Последующие постановления вышли под грифом «секретно» и до сих пор не рассекречены. Но если проследить развитие событий в САП по доступным документам, то можно обнаружить «встречное движение». 26 февраля 1950 г. было принято Постановление СМ СССР «О работах по созданию РДС-6», на основе которого разворачивалась государственная программа работ по созданию водородной бомбы в двух вариантах: РДС-6с - «слойка» и
РДС-6т - «труба». В процессе исследований выяснилось, что расчеты группы Л.Д. Ландау (РДС-6т) не могут быть выполнены в срок к июлю 1951 г., поскольку «те методы, которые обычно применяются теоретической физикой и на которые рассчитывали КБ-11 и Ландау при определении сроков, были испробованы, но оказались непригодными [...]» [7, с. 392-393].
Для исправления создавшегося положения 9 мая 1951 г. было принято Постановление СМ СССР «О работах по РДС-6Т» [7, с. 397-403], которое по своему духу важно для дальнейшего развития советской научно-технической политики в области вычислительной техники. Этот документ касается создания соответствующих структур, которые в САП должны были отвечать за организацию вычислений. В постановляющей части предписано, что параллельно работам в Институте физических проблем нужно организовать еще одну расчетно-те-оретическую группу в МИАН под руководством академика М.В. Келдыша, утвердив его заведующим отделом прикладной математики МИАН и назначив его заместителем д-ра техн. наук А.А. Дородницына. Последний был переведен из ЦАГИ в МИАН. Согласно приложению 3 этого постановления, предписывалось организовать в МИАН отдел прикладной математики со штатом 30 человек в составе двух секторов и разместить его на третьем этаже строящегося здания ИТМиВТ.
Не менее важна, на наш взгляд, та часть приложения 3 (пункт 4), где говорится об организации в составе Научно-технического совета при Первом главном управлении (НТС ПГУ) при СМ СССР математической секции (секция № 7) (курсив наш - авт.) для научного руководства по разработке конструкций быстродействующих вычислительных машин, а также методов их эксплуатации в следующем составе: председатель секции академик Келдыш М.В., члены секции академик Петровский И.Г., академик Соболев С.Л., чл.-корр. Н.Н. Боголюбов, чл.-корр. А.Н. Тихонов; члены секции по вопросам вычислительных машин академик М.А. Лаврентьев, чл.-корр. С.А. Лебедев, инженеры Ю.Я. Базилевский и М.А. Лесечко. На секцию № 7 возлагались задачи по рассмотрению планов научно-исследовательских, экспериментальных и проектных работ, а также проектов математических машин и планов работы организаций, выполняющих расчетные работы по тематике ПГУ. Таким образом, под руководством М.В. Келдыша в это время шла работа расчетного бюро ОПМ МИАН, работала секция № 7 НТС ПГУ, шла организация Вычислительного центра ПГУ (в помещении бывшего ФИАН), где предполагалось установить «Стрелу» и «другие мощные машины» [Там же, с. 530].
В июле 1952 г. было принято Постановление СМ СССР № 3088-1202сс/оп «О плане научно-исследовательских работ по Первому главному управлению при Совете Министров СССР на 1952-1953 гг.». Согласно этому документу, вычислительная техника становится объектом научно-технического планирования. Приложение 9 (из 11) этого сводного плана полностью посвящено вычислительной технике для САП. ММиП (СКБ-245, М.А. Лесечко) получало следующие задания на период, обозначенный в постановлении, т. е. до 1953 г.:
- «выполнить технорабочее проектирование, изготовление и наладку работы ЭВМ "Стрела" (сдача специальной комиссии во втором квартале 1953 г.), провести научно-исследовательские работы, направленные
на улучшение и дальнейшее развитие конструкций вычислительных машин;
- разработать и построить дифференциальный анализатор для решения дифференциальных уравнений с высокой степенью точности (7-8 знаков), разработать кристаллические диоды и триоды для создания малогабаритных вычислительных машин;
- провести проектирование, изготовление и наладку работы специального моделирующего устройства для получения на моделях истинных значений физических величин (гл. конструктор Р.В. Плотников);
- подготовить эскизный проект, рабочий проект, изготовить опытный образец малой ЭВМ и изготовить два образца электронного вычислителя ЭВ-80 (гл. конструктор В.Н. Рязанкин);
- провести проектные работы и изготовить опытный образец релейного вычислительного автомата конструкции инженера Н.И. Бессонова» [6, с. 454-455].
На ИТМиВТ АН СССР (М.А. Лаврентьев) данное постановление возлагало следующие обязанности:
- «окончить изготовление ЭВМ БЭСМ АН СССР, предназначенной для вычислительного центра ИТМиВТ, в первом квартале 1953 г.;
- составить математические таблицы специальных функций;
- провести работы по программированию задач, предназначаемых для решения на ЭВМ "Стрела" [Там же].
Об острой необходимости организационно объединить проблематику вычислений в САП и, соответственно, ускорить выполнение актуальных расчетов по РДС (общее название термоядерных изделий) говорит тревожное письмо Ю.Б. Харито-на, И.Е. Тамма, А.Д. Сахарова и Н.Н. Боголюбова в адрес заместителя Л.П. Берии А.П. Завенягина в декабре 1952 г. [7, с. 573-574]. В письме перечислены МЭСМ в Киеве, «Стрела», БЭСМ в ИТМиВТ («постепенно входит в строй пока с пониженной памятью»), М-1 Брука, на которых уже выполнены или выполняются некоторые математические задания (С.Л. Соболевым, М.А. Леонтовичем, М.В. Келдышем). В заключение письма авторы формулируют предложение: «Представляется совершенно необходимым принять незамедлительные меры к тому, чтобы, во-первых, использовать существующие возможности электронных счетных машин для максимального ускорения расчетов, связанных с изделием... и, во-вторых, подготовиться к использованию полной мощности этих машин. В настоящее время не существует никакого органа, или лица, которому указанный вопрос был бы поручен. Предлагаем поручить т. Келдышу М.В. возглавить работу по использованию электронных счетных машин [.] и предоставить ему право распределять задания на всех имеющихся машинах в порядке их очередности» [6, с. 422423, 542, 767]. Сложности проведения расчетов в САП, таким образом, объяснялись не только медленным вводом ЭВМ в эксплуатацию, но и другими причинами, отсутствием необходимого помещения, например, организационными неурядицами громоздкого учреждения, каким стало ПГУ к этому времени, уровнем секретности принимаемых решений. Понадобилось еще несколько постановлений и распоряжений, чтобы организационные формы приняли око?
