Спросить
Войти
- выявлена достаточно низкая степень функциональности хакасского языка: на общественных местах не говорят на хакасском языке, на работе говорят около 40% респондентов и в семье пользуются хакасским языком 53% опрошенных.
Источники и литература
УДК 687.4(571.52)
doi: 10.24411/9999-021A-2019-10009
Светлана Чондан-ооловна Донгак Тувинский институт гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований
г. Кызыл, Россия
САКРАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ТУВИНСКОЙ ШАПКИ
В статье излагаются представления тувинцев касающиеся традиционного головного убора - бврт. Шапке тувинские кочевники приписывали особо сакральное содержание, поскольку данный атрибут одежды был связан с головой человека - объектом, связанным с разумом человека. Как и у всех народов, головной убор у тувинцев, отражал, в первую очередь, этническую особенность, однако со временем он стал заключать в себе и другие представления, носившие сакральное содержание. Ключевые слова: шапка - табуированный объект, калбак бврт, баштангы, думаалай, «узел счастья», маак, запрет носить чужую шапку.
Svetlana Dongak
Tuvan Institute for humanities and applied social-economics studies
Kyzyl, Russia
SACRED ASPECTS OF THE TUVAN CAP
The article sets out the ideas of Tuvan people regarding the traditional headdress of "Burt". The Tuvan nomads attributed the cap to a particularly sacred sacred content, since this clothing attribute was associated with the human head with the an object connected with human mind. Like all nations, the Tuvinians headdress reflected first of all an ethnic peculiarity, however, over time it began to clog up other representations that bore sacred content.
Введение
Шапка, как один из важных атрибутов одежды, изначально имела сугубо практическое назначение, защищая человека от различных негативных атмосферных явлений. Однако со временем ее стали наделять многими знаковыми элементами, отражая, в первую очередь, этническую принадлежность, а затем придавая ей и сакральное содержание.
В этнографической литературе шапка тувинцев не была предметом специального исследования, однако отдельными штрихами упомянута в работах Г.Е. Грумм-Гржимайло [2, с.31-32], Е.К. Яковлева [7, с.27], Ф. Кона [5, с. 168] и др. Кратко о ней сказано также В.П. Дьяконовой [3, с. 363-264]. Более подробное описание тувинской шапки дано С.И. Вайнштейном [1, с. 166-172]. Так,
им рассмотрены проблемы, связанные с генезисом шапки, а также выделены их основные типы. Шапка тувинцев описана и в работе Р.Б. Ховалыг [6, с. 91-99]. Некоторые вопросы, касающиеся символики головного убора, опубликованы в статье автора на страницах газеты «Тувинская правда» [3, 17, 20, 23 августа 2013].
Актуальность изучения данной темы состоит не только в ее неисследованности, но и в том, что с возрождением национального самосознания возрос интерес к истории национальной шапки, в том числе и ее символике. В данной статье впервые описываются представления тувинцев относительно шапки, ранее которые не входили в поле зрения исследователей.
Представления тувинцев, связанные с шапкой
В традиционном представлении тувинцев сакральность шапки, понимаемой в основном как калбак бврт (в древнетюркском ка1рак - «высокая шапка»), начиналась уже с того, что ее носили на высшей точке человеческого тела - голове. Она являлась вместилищем главного фактора человеческого существования - ума, разума. По этой причине, голова, особенно у детей и мужчин, являлась своего рода табуированным объектом - детям нельзя было давать даже подзатыльники, не говоря уже о более сильных ударах. До мужской же головы чужой человек не мог даже дотронуться.
С шапкой, как своего рода хранительнице или объекте, связанного с разумом человека, более того - его благополучием и жизнью, надо было обращаться осмотрительно. Так, головной убор нельзя было класть на низкое место. Детей уже с детских лет приучали аккуратно обращаться со своей шапкой, а головным убранством отца или матери - особо почтительно. В юрте хозяина, например, шапка всегда находилась в почетной части, называемой дер. В других местах, прежде чем снять ее, тувинский мужчина всегда изыскивал достаточно высокое и чистое, в крайнем случае, безопасное место. Если таковые, на его взгляд, отсутствовали, и шапку непременно надо было снять (снималась она в бытовых случаях, в торжественных, наоборот, мужчина обязательно должен был быть в шапке), то он клал ее к себе на колени.
Также бережно обращались и с женской шапкой. Особой разницы между мужской и женской шапками у тувинцев не существовало, если не считать наличия женского свадебного комплекта баштангы и думаалай, и отсутствия на женском уборе отличительных знаков на ее навершии. Думаалай и баштангы богато украшались бирюзой, кораллом, бисером и серебром. Коралл и бирюза высоко ценились. По словам наших информантов, один камень размером с большой палец взрослого человека стоил молодого вола или коня в возрасте 3-4-х лет - чалыы ортектиг - «молодого животного стоил».
О знаниях тайного порядка, относительно головного убора на примере женского, могут свидетельствовать, к примеру, сведения нашего информанта Бердана Каа-Хооевича Сояна. Так, снимая свадебный убор с головы невесты, ее лобную часть поворачивали в почетную сторону юрты, т.е. противоположную от двери. И так должно было быть всегда. Если лобную часть женского убора повернуть в сторону двери, это могло означать, что невеста будет капризной, убегать из дома, что было неприемлемым для женского поведения. Что же касается повседневной традиции, то женщина носила шапку зимой, в теплое же время обходились без нее или повязывала голову платком. Летние головные уборы носили жены богатых людей.
Говоря об особом отношении тувинцев к шапке, следует сказать, что оно основывалось на представлениях такого плана, что небрежное обращение с ней может плохо отразиться на ее хозяине. Здесь необходимо отметить также то, что тувинцы не только в случае с шапкой, но и в других жизненных ситуациях старались не произносить дурное, а говорили иносказательно, полагая, что сказанное напрямик может воплотиться в жизни. В данном случае, не произносилось вслух и то, что может произойти, если небрежно обращаться с шапкой, главным образом, мужской. Примечательно в связи с этим отметить случай, произошедший с Амбын-нойоном (правителем) Тувы Агбааном-Демчи, который был застрелен из засады. Когда перед этим он садился верхом на своего коня, с его головы упала нойонская (княжеская) шапка, наделенная, естественно, многими сакральными знаками. Его свиту это напугало, и приближенные попытались отговорить его от поездки, но тот лишь отмахнулся в ответ. Однако он, будучи уже верхом на лошади, подобрал ее плеткой, и водрузил себе на голову. Это был знак, предвещавший недоброе, поскольку с головы упала нойонская шапка, а не простолюдина. По убеждению наших информантов, послушайся тогда Амбын-нойон своих приближенных, смерти можно было избежать. Однако с другой стороны, некоторые из информантов полагали, что, поскольку Агбаан-Демчи был лжеправителем Тувы, посаженным на трон комиссаром по делам Урянхайского края Григорьевым, захватившим печать у законного правителя Тувы Комбу-Доржу, то это было естественным исходом такого поступка - берттY угбайн барган - «не вынес [тяжести] шапки», что соответствует русской поговорке: «Не по Сеньке шапка». Следует отметить,
что не каждое падение шапки означало плохое, однако трагическую смерть Агбаана-Демчи наши старые информанты напрямую связывали именно с падением его головного убора.
В тайном значении шапки немаловажную роль играл также материал, из которого ее изготавливали. Для обычного зимнего убора калбак бврт тувинцы, как мужчины, так и женщины, широко использовали ягнячьи шкурки или овчину. Взрослые мужчины носили также шапки из рысьей или лисьей шкуры.
Сакральное значение имели украшения тувинской шапки. Так, на ее навершие пришивали буддийский символ, обозначающий бесконечность бытия или «узел счастья». Заднюю часть шапки украшали двумя лентами, олицетворяющими победные стяги. Эти украшения должны были быть из красной материи, поскольку вошли в тувинскую культуру в Цинский период (1757-1912 гг). Для китайцев красный цвет обозначал благополучие и процветание, у тувинцев же он носил приглушенный, тайный характер, ассоциировавшийся с цветом крови, в частности, с кижинин кызыл тыны - «с красным дыханием человека», т.е. жизнью. Из-за его сакральности, связанного с цветом крови, у тувинцев он имел интимный характер, поэтому не должен был «громко говорить о себе». Именно по этой причине, на священных местах, где тувинцы обычно привязывали ритуальные ленточки разных цветов, красные нити вешать было нельзя. Однако в деталях одежды, как защитный знак, он имел основное значение. Объединенный с сакральными буддийскими знаками, а также с китайскими представлениями, красный цвет для носителя шапки, приобретал, таким образом, очень глубокое содержание.
Сакральность шапки проявлялась и в отношении детского головного убора. Так, детям носить шапки из шкур хищников запрещалось. Лисья, например, считалась изиг кеш - «горячей шкурой», которая могла навредить зрению ребенка. Учитывалось и то, что лиса хищное и хитрое животное. Детские головные уборы обычно изготовлялись из ягнячьих или заячьих шкурок.
Существовали и другие представления, связанные с шапкой. Так, при высоком отношении к своей, чужую шапку не только носить, но даже и примерять было нельзя. Чужая считалась куду аастыг эт - «вещью, у которой горловина (открытая часть, буквально: рот) направлена вниз». Полагали, что надев чужую шапку, можно «прихватить» негативное ее хозяина. О воровстве чужой шапки не могло быть не только речи, но и мыслей.
Касаясь этой темы, можно отметить еще одно интересное представление тувинцев, связанное с головным убором. Тувинцы полагали, что при помощи шапки можно отучить человека от клептомании. Так, по словам наших информантов, неожиданно для вора с его головы надо было сорвать шапку и забросить в самую гущу высокого и густого, и непременно красного караганника с острыми колючками. Вор терял покой и сон, и обязательно лез в кустарник, чтобы достать шапку, при этом его не могли остановить ни острые колючки растения, ни темное время суток (делал он это, якобы, стесняясь людей, ночью). После этого он, якобы, переставал воровать. Здесь следует сказать, что караганнику с красным стволом тувинцы приписывали магические, в том числе и защитные свойства, например, плети, сделанной из него, боялась даже нечистая сила. В указанном случае, он помогал человеку избавиться от клептомании.
Таким образом, национальная шапка тувинцев, насыщенная различными представлениями астрального порядка, отражала не только глубокое духовное составляющее, но и определенные исторические пласты в жизни этноса.
Источники и литература
