ТЕПРА (ТЕПЬРА) ЛАВРЕНТЬЕВСКОЙ И ТРОИЦКОЙ ЛЕТОПИСЕЙ

Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2019, № 4, с. 9-14

И С Т О Р И Я

УДК 94(47).027

ТЕПРА (ТЕПЬРА) ЛАВРЕНТЬЕВСКОЙ И ТРОИЦКОЙ ЛЕТОПИСЕЙ © 2019 г. Т.В. Гимон

Институт всеобщей истории Российской академии наук, Москва guimontv@mail.ru

Поступила в редакцию 02.06.2019

В Лаврентьевской летописи под 1210 г. сообщается о походе Кузьмы Ратьшича, меченоши владимирского великого князя Всеволода Большое Гнездо, на некую Тепру. Вслед за летописцами XVI в. исследователи, как правило, полагают, что Тепра - это река Пра, приток Оки, однако данное отождествление не выдерживает критики. Обращается внимание на другое упоминание Тепры - в перечне народов во вводной части «Повести временных лет» в варианте Троицкой летописи начала XV в., где «тепьра» названа рядом с пермью, а также на четыре деревни под названием Тепра и Теперьское, известные на Верхней Волге (в современных Костромской, Ярославской и Тверской областях). Делается предположение, что поход «на Тепру» 1210 г. был одним из звеньев освоения владимиро-суздальскими князьями заселенных финно-уграми заволжских земель.

Лаврентьевская летопись (далее: Лавр.) под 6718 (1210) г. сообщает:

В лЪто 6718 [1210] великыи князь Всеволодъ посла с полком Кузму Ратьшича, меченошю своего, и взя Тепру1, и възвратися со многым полоном в Володимерь [1, т. 1, с. 435].

Куда же отправил Всеволод Большое Гнездо своего меченошу? Со времен Н.М. Карамзина ученые, как правило, полагают (с разной степенью уверенности), что Тепра - это то же, что Пра, левый приток Оки, протекающий по Мещерской низменности [2, с. 424, 566, примеч. 133; 3, с. 53; 4, с. 188; 5, с. 142-143; 6, с. 156 и сл.; 7, с. 286-287]. По мнению А.Н. Насонова, мещерские леса к началу XIII в. еще не контролировались ни Владимирским, ни Рязанским княжеством, поэтому Всеволод и отправил туда войско [4, с. 188; ср.: 5, с. 142-143].

Представление о тождестве Тепры и Пры восходит к летописным сводам XVI в. Согласно Воскресенской летописи, поход 1210 г. был направлен на «Пру» [1, т. 7, с. 117]; согласно Никоновской - на «Пру Рязанскую» [1, т. 10, с. 60]. Сводчика, впервые заменившего Тепру на Пру, видимо, следует искать среди московских летописцев конца XV или начала XVI в. А.А. Кузнецов допускает, что замена Тепры на Пру произошла еще тогда, когда эти названия «были взаимозаменяемы» [6, с. 156], однако затем пишет, что, строго говоря, мы не можем

быть уверены в идентичности Тепры и Пры. Речь может идти о догадке поздних летописцев, которые, как справедливо пишет исследователь, произвольно меняли последовательность событий и вставляли дополнительные детали2. Связь похода на Тепру с рязанской политикой Всеволода вероятна, но не доказуема [6, с. 157-159]3.

Добавлю к этому, что замена «Тепры» на «Пру» - не единственная из интерпретаций данного известия в поздних сводах. Во Владимирском летописце (далее: Влад.) сказано, что Всеволод «посла по воеводу своего Ратшича во Угры» [1, т. 30, с. 83]. При этом в Троицкой летописи (Троиц.) начала XV в., к которой восходит Влад., читалось, судя по Симеоновской (см. выше, примеч. 1), «на Тьпру», а значит, «во Угры» - никак не древнее чтение.

В Новое время тоже появлялись интерпретации «Тепры», альтернативные Пре, впрочем, специально не обосновавшиеся. Так, В.Н. Татищев считал, что поход Кузьмы Ратьшича был направлен «на болгор» [9, т. 3, с. 184; т. 4, с. 341]. В онлайн-энциклопедиях повторяется статья «Козма Ратшич», где говорится, что тот ходил походом в «Мордовскую землю» и взял «область Тепру» [см., например: 10]4.

Насколько удалось выяснить, отождествление Тепры с рекой Прой никогда не обосновывалось лингвистически. Для гидронима «Пра» общепринятой является финно-угорская этиТаблица

Лавр. Троиц.

В АфетовЬ же части сЬдять русь, чюдь и вси языци: меря, мурома, весь, моръдва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, угра9, литва, зимЬгола, корсь, сЬтьгола, любь [1, т. 1, с. 4]. В АфетовЬ же части сЬдять русь, чюдь и вси языци: меря, мурома, весь, моръдва, заволоцкая чюдь, югра, печера, емь, угра, литва, замЬгола, лЬтьгола, корсь, тепьра, пермь, любь [19, с. 52].

мология - от эрзя-мордовского пря &голова; верховье реки& [11, с. 121; 12, с. 203, 248; 13, с. 273; 14, с. 214 (с указанием литературы); 15, с. 45]5. При наличии прозрачной этимологии формы «Пра» предположение о том, что эта река когда-то называлась «Тепра» или «Тьпра», выглядит избыточным6.

В связи с этим обратимся ко второму летописному упоминанию Тепры, кажется, до сих пор почти не привлекавшему внимания7. В Троиц., сгоревшей в московском пожаре 1812 г., однако в значительной мере подлежащей реконструкции, в этнографическом введении к «Повести временных лет» был несколько видоизменен (в сравнении с другими известными нам летописями) один из перечней народов. В частности, в него оказалась добавлена «тепьра». Сравним варианты этого перечня в Лавр. (поддерживаемый многими другими летописями8) и в Троиц. (поддерживаемый только Влад., см. табл.).

Текст Троиц. в данном случае восстанавливается по разночтениям в издании, готовившемся в начале XIX в. Х.А. Чеботарёвым и Н.Е. Черепановым, но так и не завершенном10. Немного по-другому текст Троиц. воспроизведен Г.Ф. Миллером на полях издания 1767 г. Радзивиловской летописи: «печера, пермь, угра, литва, зимЬгола, корчь, тепра, любь» [19, с. 52, примеч. 14]. Присёлков отдает предпочтение чтению Чеботарёва - Черепанова, считая выписки Миллера в большинстве случаев менее точными [19, с. 36-37], но всё-таки оставляет вопрос открытым: «Неясно, почему...» [19, с. 52, примеч. 14]. Вариант Миллера не следует принимать хотя бы потому, что в другом аналогичном перечне народов их порядок в выписках Миллера тоже изменен в сравнении с изданием Чеботарёва - Черепанова, в котором он не отличается от такового в Лавр., а значит - точно дан в первоначальном виде11.

Во Влад., сохранившемся в двух списках XVI в. и представляющем собой сокращение Троиц., перечень народов идентичен Троиц., за исключением того, что во Влад. между корсью и теп(ь)рой12 упомянута сЬтигола [1, т. 30, с. 7]. Поскольку она же есть на этом месте (после корси) в Лавр. и остальных летописях, очевидно, что сЬтигола пропущена непосредственно в Троицком списке (а может быть, даже Чеботарёвым - Черепановым), а в оригинале Троиц. она присутствовала.

Поскольку ни в каких других летописях, кроме Троиц. и Влад., именно такого варианта перечня нет (и, соответственно, нет тепьры), можно предположить, что переработка перечня - дело рук сводчика начала XV в., создавшего Троиц. Нельзя также исключать, что перед нами отражение исправлений и глосс, сделанных кем-то в протографе Троиц. Текст с глоссами

мог выглядеть примерно так13:

...заволочьская чюдь . югра

пермь печера

ямь . угра литва . зимЬгола корсь

лЬтьгола сЬтьгола любь... тепьра

пермь

В пользу такого предположения говорит крайняя нелогичность списка в Троиц.: югра повторяется в нем дважды, а пермь (и вместе с ней тепьра) оказывается в окружении народов Прибалтики (литва, зимегола, летьгола, корсь, [сЬтигола], любь). Однако воздержусь от попыток более точно датировать эти глоссы; наверное, они могли быть сделаны в промежутке между 1305 г. (создание общего протографа Лавр. и Троиц.) и началом XV в. (время сложения самой Троиц.).

Как бы то ни было, в Троиц. тепьра соседствует, с одной стороны, с народами Прибалтики, а с другой - с пермью, т.е. коми. Маловероятно, чтобы тепьра проживала в Прибалтике. Во-первых, состав этнических общностей этого региона нам хорошо известен; во-вторых, трудно представить себе, чтобы поход Кузьмы Ратьшича был направлен к берегам Балтийского моря. Скорее, для нас значимо соседство тепьры в перечне с пермью, тем более что обе эти общности специально интересовали правщика (глоссатора?): пермь он переставил на другое место, а тепьру - добавил впервые.

Топоним «Тепра» неоднократно встречается на Верхней Волге. В жалованной грамоте тверскому Афанасьевскому монастырю 1555 г. упомянута деревня Тепра (в том же документе она же: Тепъра) в Большой половине Задубровской стороны Кашинского уезда [21]. Другая деревня Тепра до сих пор есть недалеко от Костромы, чуть выше по течению Волги, на левом берегу. На плане Генерального межевания рядом с этой деревней показаны озёра (старицы Волги) ТеТспра (Тспьра) Лаврситьсвскок и Троицкок лстописск

перское и Мерское [22]. Первое название указывает на наличие в прошлом гласного звука между п ир (ср. выше: тепьра, Тепъра), а второе намекает на финно-угорское прошлое этих мест14. Деревни под названием Теперское на современной карте имеются в Борисоглебском и Даниловском районах Ярославской области (соответственно, в 20 с лишним километрах к северо-западу от Ростова Великого и ок. 60 км к северо-востоку от Ярославля; последнее Тепер-ское - еще и примерно в 30 км к северо-востоку от костромской Тепры). Эти четыре деревни находятся, в общем, в одном регионе: на Верхней Волге, от Кашина до Костромы, - однако было бы слишком смелым утверждать, что именно здесь находилась (или, скорее, проживала) та Тепра, на которую ходил Кузьма Ратьшич. Топонимы зачастую говорят не об основном, а, наоборот, о пришлом населении; разные общности могут носить одно и то же название; и т.д.

Во второй половине XII - начале XIII в. владения Владимиро-Суздальского княжества активно расширяются в северо-восточном направлении, за Волгу. В 1172 г. впервые упоминается Городец15. К 1210-1230-м годам относятся древнейшие упоминания Костромы, Нерехты, Соли Великой, Галича Мерьского, Унжи, видимо, основанных в предшествующие десятилетия [см.: 4, с. 174-175; 25, с. 93-96; 26, с. 99-101 и сл.]. Однако в летописях нет сообщений о военных экспедициях, приведших к покорению этих территорий. Не является ли известие о походе Кузьмы Ратьшича 1210 г. редким исключением?

Вряд ли можно точно определить, куда именно был направлен этот поход. Соседство тепьры с пермью, как будто вытекающее из данных Троиц., может отражать реалии более позднего времени (XIV или начала XV в.). Более того, возможно существование нескольких одноименных общностей (местностей). Тем не менее, с учетом исторического контекста, кажется наиболее вероятным, что поход Кузьмы Ратьшича был направлен куда-то за Волгу.

Подведу итоги. Идентифицируя Тепру с рекой Прой, исследователи фактически присоединились к догадке одного из летописцев конца XV или начала XVI в., который, в свою очередь, мог отталкиваться от летописного контекста: в начале XIII в. политика Всеволода Большое Гнездо была особенно активной на рязанском направлении. Между тем эта догадка вряд ли верна. Для гидронима «Пра» (без «Те») существует прозрачная этимология, а название «Те-пра», наоборот, встречается как раз в такой форме севернее: как обозначение этнической группы, вероятно, соседящей с пермью, и как

название ряда деревень в современных Костромской, Ярославской и Тверской областях. На данный момент наиболее вероятным представляется, что поход Кузьмы Ратьшича был одним из звеньев освоения Владимиро-Суздальским княжеством земель за Волгой, но куда точно он был направлен, сказать пока невозможно. Надеюсь, что дальнейшему прояснению вопроса послужит более широкое привлечение данных топонимики, а также финно-угорского языкознания и археологии.

Выражаю признательность А.А. Кузнецову за замечания по предварительному варианту этой статьи.

Примсчаиия

Список литературы

Tenpa (Tenbpa) AaepeHmbeecKou u TpouqKou nemonuceu

TEPRA (TEPRA) OF THE LAURENTIAN AND TRINITY CHRONICLES

T.V. Guimon

The Laurentian Chronicle reports s.a. 1210 a military expedition of certain Kuzma Ratshich, a mechenosha (&sword-bearer&) of Great Prince Vsevolod &the Big Nest& of Vladimir. Kuzma raided certain Tepra, which is unkonown. Following some of the later (16th-century) chroniclers, scholars most often understand Tepra as River Pra, a tributary of the Oka. However, this identification is not based on any linguistic or historical grounds. The author points at another mention of Tepra: in one of the lists of peoples in the introductory part of the Rus Primary Chronicle in the version of the early 15th-century Trinity Chronicle where it is listed prior to Perm. Also, the author points at four villages in the Upper Volga Basin (in the modern Kostroma, Yaroslavl, and Tver regions) which are called either Tepra or Teperskoe. It is suggested to treat the expedition of 1210 as an element of the gradual colonization of lands beyond the Volga by the princes of Vladimir in the late 12th and the early 13th century.

References

Pashuto, Moskva, 17-19 aprelya 2019 g.: Materialy konf. M.: IVI RAN, 2019. S. 145-149.