Спросить
Войти
УДК 910.4(091)
Вестник СПбГУ. Сер. 7. 2014. Вып. 1
А. Г. Тишкина
К. М. ФОН БЭР И ВОПРОСЫ ГЕОГРАФИИ
Санкт-Петербургский государственный университет, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9, Российская Федерация
К. М. фон Бэр, в первую очередь, известен как эмбриолог, именно в этой области он сделал свои первые значительные открытия. После переезда в Россию его судьба сложилась так, что география стала основной сферой его интересов. Область этих интересов была весьма широка — от физики земли и производственных отношений до климатологии и исторической географии. Бэр является одним из основателей Русского географического общества, и долгие годы возглавлял его этнографический отдел. Но, в первую очередь, имя К. М. Бэра связывают с эмбриологией. Открытие им яйца млекопитающих и спинной струны (хорды) у позвоночных были столь значительны, что позволяют считать его одним из основателей эмбриологии. Также, независимо от Кювье, Бэр создал учение о типах животного царства, которое он обосновал эмбриологически, что, несомненно, является исторической заслугой.
В 1828 г. К. М. Бэр принимал участие в работе съезда немецких естествоиспытателей и врачей, где впервые сделал доклад об открытом им яйце млекопитающих. На этом съезде К. М. Бэр познакомился со знаменитыми естествоиспытателями и путешественниками того времени — А. Гумбольдтом, который был председателем съезда, К. Риттером, А. Ша-миссо, Ф. Брандтом, Л. Бухом и др. Со многими из них он сохранил дружеские отношения на протяжении всей жизни.
В 1834 г. Бэр переезжает из Кенигсберга в Петербург и принимает активное участие в жизни Академии Наук, став ее академиком еще в 1828 г. Летом 1837 г. Бэр становится руководителем экспедиции, организованной Академией Наук на Новую землю. Он был первым ученым-натуралистом, побывавшим на Новой Земле. В октябре того же года К. М. Бэр возвращается в Петербург и приступает к обработке собранных материалов. В итоге он опубликовал 20 статей на пяти языках о результатах экспедиции, что сделало их доступными для мировой научной общественности. К. М. Бэр изучил геологическое строение территории, выяснил, что острова являются продолжением Урала, опроверг предположение, что на дальнем севере существует единая высота снеговой линии, описал состав животного и растительного мира.
В начале лета 1853 г. началась Каспийская экспедиция под руководством К. М. Бэра, которая продлилась четыре года. В результате, в ходе экспедиции, было проведено комплексное исследование Волго-Каспийского региона и сделан ряд блестящих открытий.
После выхода на пенсию в 1864 г. Бэр вернулся в Дерпт, где увлеченно занимался вопросами исторической географии. Библиогр. 13 назв. Ил. 1.
K.M. VON BAER AND GEOGRAPHICAL PROBLEMS
A. G. Tishkina
St. Petersburg State University, Universitetskaya nab., 7/9, St. Petersburg, 199034, Russian Federation
In science K. Baer is primarily regarded as an embryologist. Mostly he lived in Russia, where he made research in geography. As a Russian academician he made some bright discoveries and founded many areas in geographical studies, also he was a leader of Several expeditions to No-vaya Zemlya, to Volgo-Kaspian region and others. With other scientists he founded the Russian Geographical Association. A. Gumboldt met Baer in 1928 and later he used the results of Baer expeditions in his works. In 1864 Baer retied and moved to Derpt. There he studied historical geography. Baer demonstrated that Homer had described the Black Sea in his poems but not the Mediterranean Sea as thought before. Refs 13. Figs 1.
Как большинство крупных ученых XIX в., К. М. Бэр был ученым-энциклопедистом, интересующимся самыми разнообразными отраслями научного знания. Вопросы географии тоже вызывали его немалый интерес. Область этих интересов была весьма широка — от физики Земли и производственных отношений до климатологии и исторической географии.
Карл Эрнст фон Бэр или, как его звали в России, Карл Максимович Бэр происходил из остзейских немцев и родился в 1792 г. в имении Пип, или Пийп, которое принадлежало его отцу в Эстляндии (рисунок). В раннем детстве Карл Эрнст находился на домашнем обучении, затем продолжил обучение в школе г. Ревель (ныне г. Таллин). В 1810 г. К. М. Бэр поступил в Дерптский (Тартуский) университет, который закончил в 1814 г. со степенью доктора медицины. В университете К. М. Бэр слушал лекции по физике Земли профессора физики и первого ректора университета Г.-Ф. Паррота. Позднее в архивах К. М. Бэра была найдена рукопись «Замечания, возражения и дополнения к учебнику Паррота о физике Земли» [1, с. 17].
В первую очередь, имя К. М. Бэра связывают с эмбриологией, наукой, где он сделал ряд блестящих открытий. Его открытия яйца млекопитающих и спинной струны (хорды) у позвоночных были столь значительны, что позволяют считать К. М. Бэра одним из основателей эмбриологии. Независимо от Кювье, он создал учение о типах животного царства, которое обосновал эмбриологически, что, несомненно, является его исторической заслугой. В отличие от Кювье, который всегда защищал теорию постоянства видов, Бэр высказывался об эволюции развития и в пользу эволюционной теории, по его мнению это подтверждает изучение географического распространения животных. Эволюция животного мира была очевидна для Бэра за несколько десятилетий до появления трудов Дарвина. Чарльз Дарвин в своем историческом очерке, предпосланном «Происхождению видов...», писал, что «Фон Бэр, пользующийся таким глубоким уважением у зоологов, приблизительно около 1859 г. выразил свое убеждение, основанное главным образом на законах географического распределения, что формы, теперь совершенно различные, происходят от общих родителей» [2, с. 14-15].
В 1828 г. К. М. Бэр принял участие в работе съезда немецких естествоиспытателей и врачей, где впервые сделал доклад об открытом им яйце млекопитающих. На этом съезде К. М. Бэр познакомился со знаменитыми естествоиспытателями и путешественниками того времени — А. Гумбольдтом, который был председателем съезда, К. Риттером, А. Шамиссо, Ф. Брандтом, Л. Бухом и др. Со многими из них он сохранил дружеские отношения на протяжении всей жизни.
Ещё в молодости К. М. Бэр мечтал об исследовании Севера. Он много читал об исследовании полярных областей английскими путешественниками, особенно английского китобоя В. Скорсби, на книгу которого написал рецензию [1, с. 19]. Когда К. М. Бэр читал лекции по анатомии и физиологии в Кенигсбергском университете, куда попал в 1817 г. по приглашению профессора Карла Фридриха Бурдаха, он не переставал мечтать о путешествиях. Особенно его привлекал Таймырский полуостров, поскольку Бэр считал, что центральное положение Таймыра на северном берегу Евразии должно дать весьма ценные данные о распространении растений и животных. Бэр прекрасно понимал, что такая экспедиция мало осуществима из-за отдаленности Таймыра и отсутствия необходимых средств. Мечта о Севере не оставляла его и Бэр решил, что поездка на Новую Землю и в Лапландию более осуществима и подумывал занять денег на путешествие, собираясь расплачиваться потом продажей «натуралий», собранных на Севере. В 1819 г. К. М. Бэр знакомится с И. Ф. Крузенштерном, с которым они были почти соседи по эстляндским имениям, и между ними, несмотря на разницу в возрасте, завязываются дружеские отношения на всю жизнь. В том же году Бэр получает от Крузенштерна приглашение отправиться на Новую Землю, но по иронии судьбы, мечтая о Севере, Бэр, по личным обстоятельствам вынужден был отказаться [3, с. 12]. Принять участие и даже возглавить экспедицию за полярный круг К. М. Бэру удалось только после того, как он принял предложение о службе в Санкт-Петербургской Академии Наук, став её академиком в 1828 г.
В 1834 г. Бэр переезжает из Кенигсберга в Петербург и принимает активное участие в жизни Академии Наук. Он выступает с публичными лекциями, заведует иностранным отделом библиотеки Академии Наук, где под его руководством был составлен систематический каталог в 22 томах, собственноручно создает каталог рукописей [4, с. 7]. Жизнь в Петербурге на первых порах сопряжена для него с рядом трудностей — это и бытовая неустроенность, незнание русского языка, из-за чего приходится читать лекции на немецком или латыни, и невозможность заниматься любимой эмбриологией. Круг его научных интересов начинает меняться, а новые знакомства пробуждают в нем новые интересы и стремления. Благодаря знакомству в 1835 г. с военным моряком, лейтенантом А. К. Циволькой, который плавал в северных морях, К. М. Бэр первым в России занялся научным изучением проблем ледникового периода.
Летом 1837 г. Бэр становится руководителем экспедиции организованной Академией Наук на Новую Землю. Он был первым ученым-естествоиспытателем, побывавшим на Новой Земле, в состав экспедиции входил также А. К. Циволька. На Бэра Новая Земля произвела большое впечатление — огромный простор, лед и снег, абсолютная тишина. Позже в докладе о Новой Земле Бэр делает шуточное предположение, что Новая Земля и есть тот Ветхозаветный рай, местонахождение которого так долго ищут ученые, особенно отмечая отсутствие здесь российских чиновников [5, с. 96].
Во время экспедиции, на берегу пролива Маточкин Шар Бэр устраивает опытный огород — первый на Новой Земле. Он сопоставляет ботанические наблюдения с данными о климате, почве, горных породах и приходит к выводу, что в странах с климатом крайнего севера растительность существует исключительно в пределах самого верхнего слоя почвы и самого нижнего слоя атмосферы [5, с. 95]. Но, как пишет М. М. Соловьев, «не обошлось во всей этой бочке научного меда без ложки дегтя. Бэр в статье о Новой Земле назвал Карское море «ледяным погребом», основываясь главным образом на отзыве такого авторитетного лица, как Ф. П. Литке. Неудачное выражение стало расхожим и, неправильно истолкованное, создало на долго превратное представление о недоступности Карского моря» [5, с. 96].
По пути из Архангельска на Новую Землю Бэр посещает беломорское побережье Кольского полуострова, что впоследствии побудило его организовать специальную Лапландскую экспедицию.
В октябре того же года К. М. Бэр возвращается в Петербург и приступает к обработке собранных материалов. В итоге он опубликовал 20 статей на пяти языках о результатах экспедиции, что сделало их доступными для мировой научной общественности. К. М. Бэр изучил геологическое строение территории, выяснил, что острова являются продолжением Урала, опроверг предположение, что на дальнем севере существует единая высота снеговой линии, описал состав животного и растительного мира. Позже, в 1871 г., составленный им список растений Новой Земли, состоявший из 105 названий, был опубликован директором Императорского Ботанического сада Р. Э. Траутфеттером.
Еще готовясь к экспедиции, К. М. Бэр заинтересовался особенностями климата Новой Земли. Используя данные, полученные П. К. Пахтусовым и А. К. Ци-волькой во время их экспедиции на Новую Землю в 1834-1835 гг., он написал три статьи, посвященные этой проблеме. К. М. Бэру удалось вычислить существующие там средние дневные, месячные и годовые температуры. Сравнив сведения, полученные на Новой Земле и в других полярных областях, он показал, что средняя годовая температура здесь ниже, чем на Шпицбергене, в Якутске, на Лабрадоре и западных берегах Гренландии [1, с. 63]. Опубликовав анализ климатических особенностей Новой Земли, Таймырского полуострова и Русской Америки, К. М. Бэр впервые ознакомил с этими сведениями русскую научную общественность. Он отослал свои исследования по этим мало изученным территориям в Лондонское географическое общество и в Берлинское общество землеведения, которым руководил К. Риттер. Позднее А. Гумбольдт высоко оценил метеорологические изыскания К. М. Бэра и использовал полученные им данные по климату России в своих работах [1, с. 67-68]. Бэр был первым, кто сделал вывод о том, что развитие органической жизни в северных широтах зависит не столько от температуры воздуха, сколько от солнечной радиации.
В 1839 г. вместе с сыном Карлом исследовал острова Финского залива с целью изучить проблему изменения уровня Балтийского моря. По возращении, К. М. Бэр сделал на эту тему доклад в Академии наук, а также содействовал организации Гидрографическим департаментом наблюдений за изменениями берегов и уровня Балтийского моря [1, с. 22].
В 1840 г. К. М. Бэр руководил экспедицией в Лапландию, в которой участвовал будущий известный путешественник, а тогда профессор Киевского университета, А. Ф. Миддендорф, которого Бэр увлек проблемой исследования вечной мерзлоты. Вместе они заложили планомерное изучение этой проблемы в России, как важнейшего направления в изучении эволюции экосистем Севера.
Хотя к термину «вечная мерзлота» К. М. Бэр относился критично, отмечая, что слово «вечный» мало применимо к явлению, имеющему начало. Он критиковал название «первичный лед», полагая, что каждое явление на земле имеет начало [1, с. 47].
В том же 1840 г. К. М. Бэр вместе с геологом, ординарным академиком Петербургской АН Г. П. Гельмерсеном начинает издавать «Материалы к познанию Российской империи», где публикует свои статьи по итогам экспедиций и исследования других путешественников по России.
К. М. Бэр мечтал еще раз посетить Новую Землю, но в 1841 г. он был назначен ординарным профессором Медико-хирургической академии, где прослужил более десяти лет. Это назначение улучшило его материальное положение, но не оправдало надежд на то, чтобы вернуться к эмбриологическим исследованиям. Во время летнего отпуска 1845 и 1846 гг. Бэр ездил в Италию, где на Адриатическом море занимался изучением анатомии и эмбриологии низших животных. Весь собранный материал он привез в Санкт-Петербург, но разобрать его из-за большой занятости так и не смог [4, с. 8].
Работая в Медико-хирургической академии, о севере Бэр не забывал и стал, в частности, инициатором и организатором экспедиции на Таймыр, Северную и Восточную Сибирь, на берег Охотского моря, которая состоялась в 1842-1845 гг. Сам он не смог принять в ней участие. Ее возглавил А. Ф. Миддендорф, однако Карл Максимович много сделал, чтобы экспедиция состоялась, преодолев для этого различные, в том числе, и финансовые трудности. Используя план исследований, составленный Бэром, Миддендорфом в экспедиции были проведены съемки территории, собраны сведения о распространении мерзлотных почв и организмов, накоплен материал по климатическим особенностям региона.
Исследователь географических аспектов научного творчества К. М. Бэра Э. Там-миксаар [1], вслед за знатоком его эпистолярного наследия Т. А. Лукиной, утверждает, что одним из итогов этой экспедиции стало создание Императорского Русского Географического общества в 1845 г.
Т. А. Лукина сделала такой вывод на основе переписки Бэра и Литке в 1844 г. Дело в том, что К. М. Бэр, вместе с академиком П. И. Кёппеном, был инициатором «Собраний статистиков и путешественников», которые проходили попеременно в домах Бэра и Кёппена. После возвращения из экспедиции в 1845 г., Миддендорф выступил на собрании общества с докладом об итогах путешествия. Публики, желающей услышать доклад, было так много, что у академиков возникла идея создать такое общество, где можно было бы путешественникам выступать с отчетами о своих экспедициях. Сам К. М. Бэр, в своих письмах называет основателями ИРГО П. Ф. Литке, Ф. П. Врангеля и себя. [6, с. 64]
Позже, Бэр возглавил в ИРГО отделение этнографии и вместе с Литке стал редактором «Карманной книжки для любителей землеведения», где впервые на русском языке вышла статья по истории географии, автором которой был метеоролог, академик Петербургской Академии Наук Л. Ф. Кемц.
Бэр тоже обращается к вопросам, связанным с историей географии. В 1849 г. в записках РГО выходит его историко-географическая статья «Заслуги Петра I по части распространения географических познаний», где он рассматривает роль Петра I в организации первой камчатской экспедиции В. Беринга и ее значение для развития географических знаний в России [7, с. 96].
В этом же году в «Карманной книжке.» была опубликована на русском языке статья К. М. Бэра «О влиянии внешней природы на социальные отношения отдельных народов и историю человечества» [8]. В значительной по объему работе (40 страниц) Бэр указывает на несомненное влияние природных условий на построение социальных отношений и наряду с А. Гумбольдтом и К. Риттером утверждает, что «на лице земли написаны не только законы распространения организмов, но отчасти и судьбы народов» [2, с. 15]. «Где природа очень бедна, там она не дает развиться социальности,
где человек принужден оспаривать у природы свое физическое существование, там некогда ему думать об украшении жизни. Бедна же природа не там, где она не зародила в недрах земли драгоценных металлов и камней, а там, где органические тела встречаются и в малом количестве и не довольно разнообразно» [6, с. 205-206].
С конца 1840-х гг. К. М. Бэр занимаясь вопросами этнографии, все больше уделяет внимания проблемам возникновения человека как биологического вида и осмыслением пространства, на котором живет человек, влияния окружающей среды на внешний вид человека, его мышление, язык и культуру в целом.
Большую известность получила в этот период работа К. М. Бэра «Человек в естественно-историческом отношении», которая была написана для сборника Ю. Семашко «Русская фауна» и вышла на русском языке в 1851 г. Здесь Бэр подчеркивает мысль о том, что все люди на земле принадлежат к одному виду «...самые основательные и наиболее сведущие натуралисты (и между ними Блюменбах и Причард) держатся мнения, что все различия людей между собой произошли от различия долговременного и постоянно действовавших внешних влияний» [9, с. 57-58]. Развивая эту мысль далее, он приходит к выводу, что произойдя от одного вида, человек изменялся под воздействием окружающей среды: «.естественно-исторические основания делают весьма вероятным, что человеческий род, представлял один только вид... гораздо вероятнее, что различия между людьми образовались постепенно от влияния климата и образа жизни. Одним словом, мы нисколько не сомневаемся признать единство человеческого рода» [9, с. 73].
В 1851 г. начинается новый этап в научной работе К. М. Бэра, ему предлагают возглавить научную экспедицию для исследования рыболовства на Чудском озере (сам Бэр использует эстонское название озера — Пейпус) и на Балтийском море. Приняв это предложение, Бэр пишет: «. мне было интересно проследить применение естественных наук в практической жизни» [2, с. 416]. В состав экспедиции, помимо Бэра, входили — чиновник Министерства государственных имуществ, выпускник Дерптского университета А. Я. Шульц и три молодых чиновника из других ведомств. Отчеты этой экспедиции были опубликованы Бэром в первой части работы «Исследование о состоянии рыболовства в России» в 1860 г.
После экспедиции на Балтике К. М. Бэр серьезно увлекся проблемами рыболовства и вместе с А. Я. Шульцем ездил в Швецию и на южный берег Финляндии, чтобы изучить местные рыболовные промыслы и то, как обстоят дела в области швец-кого рыболовного законодательства. По возращении домой, Бэр, по предложению Ф. П. Литке, занялся составлением программы путешествия на Волгу и Каспийское море для выяснения причин сокращения рыбных уловов.
В составленном им документе, ссылаясь на европейский опыт, Бэр писал о необходимости провести полное и последовательное исследование региона, утверждая, что эта работа вызовет интерес во всем мире, так как фауна Каспия уникальна, а способы рыболовства совершенно иные, чем в Европе [10, с. 14].
Но даже во время подготовки к Каспийской экспедиции Бэр не забывал о других научных направлениях, которые были для него интересны. Так в 1855-1856 гг. на реке Амур Л. И. фон Шренк проводил изучение народов Сибири по программе составленной Бэром [2, с. 19].
В начале лета 1853 г. началась Каспийская экспедиция под руководством К. М. Бэра, которая продлилась четыре года. В экспедиции принимал участие
А. Я. Шульц, с которым Бэр занимался изучением рыболовства на Балтике и Чудском озере. Н. Я. Данилевский, назначенный туда статистиком, работал в экспедиции также над вопросами географии, климатологии, гидрографии, народонаселения. Позже он стал известным социологом, геополитиком, культурологом, идеологом панславизма, создателем теории «культурно-исторических типов». Препаратор Зоологического музея Петербургской Академии наук К. И. Никитин был назначен в экспедицию рисовальщиком-препаратором. По мере необходимости к экспедиции на различные сроки прикомандировывались и другие ученые — специалисты в отдельных областях: Н. М. Семенов, В. А. Иславин, К. И. Вейндеман и др.
В ходе исследований, проведенных экспедицией К. М. Бэра, были не только решены задачи, связанные с рыболовством, поставленные Министерством государственных имуществ, под потранажем которого проходила экспедиция, но и сделано большое количество открытий в различных областях научного знания, несмотря на многочисленные препятствия, которые приходилось преодолевать. Бэр много болел во время экспедиции, ведь он был уже не очень молод. Бесконечные бытовые проблемы, плохое состояние дорог и невозможность добраться из одного населенного пункта до другого — все это чрезвычайно усложняло работу. К тому же, время проведения путешествия совпало с Крымской войной и все ресурсы страны в первую очередь уходили на решение военных задач. Бэр жаловался в одном из писем, что не может найти ни одного парохода, чтобы переплыть с одного берега Каспия на другой, так как весь водный транспорт забрали для обеспечения армейских поставок [10, с. 18].
И тем не менее, результаты экспедиции впечатляют. Бэр в силу разносторонности своих интересов не ограничился лишь исследованием рыболовства в Волж-ско-Каспийском регионе, но и провел значительные физико-географические исследования региона. Организовал комплексное изучение гидрологических и гидробиологических свойств Каспия. Выделил районы Каспийского моря, описал соленость и динамику вод, определил их влияние на морскую фауну. Выделил две категории колебаний уровня моря [10, с. 20].
К. М. Бэр во время экспедиции большое внимание уделял картографированию территории и самостоятельно составил несколько карт, сделал литографическое описание горных пород, занимался климатическими и метеорологическими исследованиями. Бэр изучил ильмени дельты Волги и обнаружил в подстепных ильменях реликтовую фауну ракообразных [10, с. 21].
Бэр был первым, кто обратил внимание на особенности рельефа волго-ураль-ского междуречья, представляющие холмы, вытянутые в широтном направлении и встречающиеся на всех островах дельты. В пределах данного ландшафта на протяжении длительного времени установился водно-солевой баланс почв, определяющийся климатическими изменениями и трансгрессиями Каспийского моря. Позже эти холмы были названы его именем. Бэр счел их доказательством внезапной убыли Каспийского моря. По мнению ученых XX в. холмы Бэра имеют структурно-тектоническую приуроченность [10, с. 21-22].
Как пишет современный исследователь бугров Бэра С. П. Стрелков: «В настоящее время бугровые ландшафты являются одними из самых уязвимых в экосистеме дельты Волги. В последнее время их экологическая уязвимость интенсивно усугубляется антропогенным вмешательством. В Астраханской области наблюдается
повсеместное механическое уничтожение и разрушение бугров. Околобугровые пространства не разрушенных бугров интенсивно используются в качестве сенокосов. Бурное развитие сельского хозяйства в 70-е годы ХХ века и интенсивные мелиоративные меры по улучшению качества почв и защиты от паводковых вод привели к обваловке большей части территории дельты Волги. Основными "компонентами" строительства валов явились бугры (точнее, материал, их слагающий). В настоящее время около 80% бугров Бэра в той или иной степени разрушены, при этом 40% уничтожены полностью. И процесс этот не останавливается. Для хозяйственной деятельности населения Астраханской области представляет интерес материал, слагающий бугры. Бугры Бэра служат источником глиняного сырья для кирпичного производства, широко используется при строительстве дорог, в личных подсобных хозяйствах населения. В результате этого бугры Бэра бесконтрольно разрушаются или полностью уничтожаются. При этом не учитываются особенности материала того или иного бугра, вследствие чего значительная часть почв бугров выбрасывается, так как непригодна для хозяйственного использования. Вполне вероятно, что полное уничтожение бугров приведет к глобальной перестройке геохимической обстановки на территории Астраханской области» [11, с. 3].
Еще одна проблема занимала К. М. Бэра во время Каспийской экспедиции — русловые процессы. Он высказал свое объяснение ассиметричного строения берегов рек северного полушария, текущих в меридиональном направлении, сформулировав общий закон, получивший его имя. Бэр сделал вывод, что вода в изученных им руслах рек, текущих на юг, под влиянием силы Кориолиса отстает от движения суши и прижимается к правому берегу, который становится обрывистым, в то же время от левого берега вода отступает и превращает его в равнину [10, с. 22].
В 1861 г. по итогам Каспийской экспедиции отделением физической географии Русского географического общества Бэру, как главе экспедиции, была единогласно присуждена высшая награда Императорского Русского географического общества — Константиновская медаль. Современники высоко оценили результаты исследований. П. П. Семенов Тянь-Шанский назвал их оригинальными и открывающими новые перспективы для географической науки [10, с. 23].
Во время экспедиции К. М. Бэр каждый день вел дневник, записывая все, что происходило с ним, с его коллегами, делал зарисовки увиденного, размышлял. Свои записи он вел на немецком языке и, в силу различных обстоятельств его дневники долго не были переведены на русский язык полностью1. Только в 1984 г. в 9 томе серии «Научное наследство» были опубликованы материалы Каспийской экспедиции, в основу издания которых легли переведенные дневники Бэра [10].
Считается, что К. М. Бэр после возращения в Петербург, переключился на новое, увлекшее его занятие антропологией, а именно изучение человеческих черепов, т. е. краниологией. Еще в молодости, в 1819 г. в Кенигсберге, занимая должность ординарного профессора анатомии, Бэр уже читал лекции по антропологии. Сам он так объяснял этот период в своей жизни: «желая приобрести известность, вместе с прибавкой к университетскому незначительному гонорару было побудительной причиной к чтению лекций для немедицинской публики» [12, с. 2]. Спустя тридцать
лет он возвращается к антропологии, работая уже в строго научном, современном направлении.
В 1861 г. в Геттингене Бэр председательствует на съезде антропологов, и его речь на съезде была, по сути дела, обзором всех вопросов интересовавших антропологию того времени и программой на будущее. Бэр опубликовал более тридцати статей по антропологии, предложил свою классификацию черепов, основанную на точных измерениях, что сыграло большую роль в физической антропологии, создал антропологический музей в Санкт-Петербурге.
Наряду с антропологией, не забывает Бэр и об этнографии. В 1859 г. выходит его работа «О папуасах и альфурах», где, опираясь на данные об автохтонных народах Новой Гвинеи, Молуккских островов и о. Сулавеси, он подробно излагает свои взгляды на происхождение рас. Статья Бэра оказала большое влияние на Н. Н. Миклухо-Маклая и во многом определила сферу его занятий. Эту работу Бэра Миклухо-Маклай взял с собой в путешествие на Новую Гвинею.
Уйдя в 1864 г. в отставку и переехав в Дерпт, Бэр много времени уделяет вопросам исторической географии. В 1873 г. на немецком языке выходит его книга «Historiche Fragen Hülfe der Naturwissenschaften beantworten von Dr. Karl Ernst v. Baer», где он занимается разрешением спорных исторических вопросов. Две статьи из книги посвящены древней истории Крыма и Кавказа. В одной из них он рассматривает торговые пути древних греков, проходившие по территории Российской империи. В другой опровергает принятое в то время у историков и филологов толкование описанных у Гомера мест, по которым странствовал Улисс. Бэр доказывает, что Гомер знал о Черном море больше, чем о Средиземном и описывает в своей поэме именно его, а противоположное мнение историков и филологов является абсолютным заблуждением. Бэр делает подробный разбор карт, по которым утверждалось, что в Одиссее говорится о путешествии на запад, через Средиземное море к Атлантическому океану, и доказывает ошибочность этого утверждения. Эта статья Бэра была встречена в Германии резкой критикой, в которой говорилось, что мнение Бэра на сей счет является совершенной фантазией. Подобные замечания привели к написанию Бэром ответной статьи «Знакомство Гомера с северным берегом Черного моря», напечатанной в St. Peterburger Zeitung в 1875 г. незадолго до смерти Бэра, он пишет, что «грекологи» так резко отреагировали на его научные изыскания только потому, что они сделаны натуралистом [13, с. 513]. И еще раз, с привлечением картографического материала, он доказывает свою точку зрения, отмечая, что обращается в статье не к историкам и филологам, а к обыкновенным читателям, которые, используя его указания и описания поэмы, сами могут увидеть в Крыму места описанные Гомером.
Изучая наследие К. М. Бэра, становится очевидно, что круг его научных интересов был чрезвычайно обширен и в каждой области, которая вызывала его интерес, он был новатором. Бэр никогда не стремился стать географом, но стал первооткрывателем многих областей географического знания в силу обстоятельств и любознательности своей натуры. Широкий кругозор, прекрасное воображение, поистине немецкая педантичность, интерес к различным формам проявления жизни сделали К. М. фон Бэра одним из самых ярких представителей русской науки.
Статья поступила в редакцию 26 сентября 2013 г.
Контактная информация
Тишкина Анна Григорьевна — кандидат филологических наук, доцент; e-mail: t-nyura108@yandex.ru
Tishkina A. G. — Candidate of Philological Sciences, Associate Professor, St. Petersburg State University, 199034, St. Petersburg, Russian Federation; e-mail: t-nyura108@yandex.ru
